Мой брат Володя и вьетнамский доктор

    1986–ой год – трагичный для  всего Советского Союза. Взорвался  четвертый  блок  на   Чернобыльской  АЭС.  Мой брат с  семьей жил  тогда в  Припяти. Володя как раз в эти дни планировал поехать к родителям в Одессу  и отдохнуть. Узнав о том, что произошел взрыв на станции, и понимая  страшные последствия такой  катастрофы, он  быстро посадил  в машину  жену,  двоих  детей ( эта  машина  всегда стояла у его подъезда) и отвез их в Киев. Через 2 часа он уже возвращался в Припять. Володя работал на строительстве атомной станции, делал там электромашины, имеющие опосредованное отношение к  атомной энергии. Настоящее чувство долга звало его обратно. Семью он вывез, а сам должен вернуться – теперь надо заниматься ликвидацией  последствий аварии.Пропуск в Чернобыльскую зону ликвидации у него был под номером  "2", а это значило многое- и опыт и мастерство и знания. Он  был  одним  из  тех  немногих  специалистов,  которые  знали,  как  в  действительности идут  электрические  кабели к  взорвавшемуся блоку  АС. На  схеме они могли  быть  нарисованы  и  идти  по  левой  стороне  туннеля,  а  реально  эти   кабели шли  по  правой  стороне и совсем  не  в  том месте, как  показано на схеме и на планах. Таковы реалии советского строительства. Обратно  в  район  Чернобыльской  атомной  станции  он   уже  возвращался  в  потоке машин скорой помощи, танков, военных  машин, бульдозеров и  прочей спасательной техники. Володя проработал  на  ликвидации последствий долгое время. Сам он  лично не вырубал эти кабели под взорвавшимся блоком. Его задачей было показать  солдату  в  защитной  одежде, где  лежит  такой-то  кабель. Надо  было   подбежать к кабелю, два раза ударить по нему топором и быстро бежать обратно, чтобы  не  получить  большую  дозу  радиации. Поскольку  он  долго  контактировал с   этими людьми,  радиации брат  нахватался  столько, что  после этого уже,  в общем-то, и  не живут.  Мой  папа  в  то  время командовал радиохимической защитой, «химдымом», как говорят, и через  Министерство обороны  он  затребовал  накопительный  датчик, что висел на груди у Володи.  Его  данные считали,  и  стало  ясно,  что  у  него  запредельная доза радиации, с  которой очень трудно будет бороться  за  жизнь. А  брат  периодически приезжал  к  родителям  в  Одессу.  В  очередной  его приезд, как  раз  после  получения  информации с этого датчика, мама не выдержала и сказала: «Я  тебя никуда не пущу, тебе  уже  хватит, пусть другие поработают…». На этой волне  Володя пошел в свой «Главэлектромонтаж» и сказал, что все, ребята, я получил огромную дозу  радиации и пусть  уже кто-то  другой поработает  на  моем  месте. В  «Главэлектромонтаже»  тоже  осознавали  всю  серьезность  сложившейся  ситуации. Начальство  понимало, что  их  сотрудник получил запредельную дозу радиации, им, быть может,  придется  отвечать. Поэтому  они  ему  сказали: «У  нас  есть чудесная командировка. Хочешь поехать во Вьетнам в качестве главного инженера  на строительство  ГЭС  на  Черной речке? Это будет крупнейшая ГЭС   в   Юго-Восточной  Азии. Ты  там  отдохнешь,  наберешься сил».  Володя подумал, что тут выбирать, и дал  согласие на  командировку во   Вьетнам. За все хорошее наградили братика орденом " Дружбы народов". В  кратчайшие сроки  получил   документы  и  уехал  на  строительство ГЭС на Черной речке. Во Вьетнаме в советском посольстве представляли наших главных специалистов вьетнамскому  руководству. Подошла очередь брата. Он поднимается, его представляют: «Владимир Филиппович ,  участник  ликвидации последствий аварии на Чернобыльской  АС, награжден орденом Дружбы Народов,  знающий специалист и т.д. Вдруг срывается с  места старичок  с седой бородкой  клинышком  и  что-то  бормочет  по-вьетнамски. Перевели на  русский язык  то, что он сказал: «Я  хотел бы видеть Владимира Филипповича у себя в  клинике. Человек получил запредельную дозу  радиации. Это очень  интересный случай в  моей практике, в  деле, которым  я  занимаюсь  всю  свою  жизнь». Оказывается, этот  дедушка  был  вьетнамским профессором и руководил  радиохимической  клиникой, к тому  же   имел  звание  генерала  вьетнамской  армии. Его  отец  был  народным целителем, сам  он  в  молодости  исходил  все страны  Юго-Восточной  Азии,  изучал  древние  манускрипты, выписывал  из  них рецепты, делал лекарства для  лечения  «дыхания желтого дракона», так  во Вьетнаме называется радиация. Желтая  речка получила  свое  название,  потому что  в  ней   уровень  естественной  радиации  превышает  нормальные  дозы,  где-то  она  вымывает  эту  радиацию из  горных  пород. Уровень заболеваемости радиохимическими болезнями  здесь  намного  выше,  чем  в  других  странах  мира. Реально радиацию лечат в  двух  местах: на  Кубе, в  клинике, которую создали   под  руководством  социалистических  лидеров,  и  во  Вьетнаме, в клинике, которую возглавляет этот  восьмидесятилетний  дедушка. Они  накопили   существенный  опыт  по  лечению  болезней  после получения   больших  доз  радиации. Каждую  неделю  мой  брат  в  субботу   ездил  в  клинику. Дедушка  его  щупал,  нажимал   где-то  пальчиком,  что-то   где-то  измерял. Назначал  только  натуральные средства, которые  трактовались примерно  так:  толченный панцирь  таракана,  вылупившегося  на  3-й  день  после   7-го  лунного  месяца, шкура  черепахи, толченная, замешанная на  молоке  бешеной коровы, и т.д. Причем панцирь таракана или шкуру змеи нужно было три с половиной дня сушить, два  дня мочить, три дня толочь в ступке,  прежде  чем   это  должны  были  употреблять.  Все тонкости  и условия  приготовления лекарств выписывались из древних манускриптов. За время  пребывания брата  во  Вьетнаме этот  доктор основательно  подлечил  его. Когда  Володя  уезжал,  у  него  были  лишь остаточные явления – хрустели хрящи в коленных чашечках и в суставах возле ступней. Потому что из  хрящей радиация выводится  хуже всего. Но  факт  тот, что мой  брат  уезжал  оттуда  живой,  конкретно поправивший свое здоровье, и   с  запасом лекарств. Срок его пребывания  во Вьетнаме закончился и запас лекарств ему был необходим для продолжения курса лечения, которое он проходил уже в Одессе. Периодически  брат  ездил  на  похороны своих  товарищей, участвовавших  вместе с ним в  ликвидации чернобыльской аварии. Долгое  время Володя посылал доктору открытки во Вьетнам, поздравляя со всеми  вьетнамскими праздниками. Получал открытки  от него с вопросами,  как   брат себя  чувствует, какие проявления и  т.д.  Спасибо  дедушке,  вьетнамскому  профессору, за  то,  что  спас   моего  брата. Мы все, вся наша семья, очень благодарны ему за это и всегда вспоминаем  о нем  с  большой теплотой. Столько времени прошло с тех пор, очень жаль, но, наверно, этого дедушки уже нет в  живых.


По результатам работы во Вьетнамской Народной республике Брат получил в знак признания своих заслуг перед вьетнамским народом правительственную награду , при виде которой вьетнамцы становятся по стойке Смирно.

Один раз в году, на день памяти Чернобыльской трагедии, Володя одевает парадный костюм с орденами, идет к памятнику жертвам трагедии, стоит возле него и вспоминает своих погибших друзей, ему повезло, что у него был вьетнамский доктор, и он выжил. Потом, идет на работу, и люди бывают просто в шоке, что скромный, незаметный сервисный специалист, на самом деле в прошлом тихо делал свою работу, не побоюсь громких слов, ВО ИМЯ НАРОДА, пренебрегая опасностью, масштабы которой он представлял своими мозгами, и не трусливо сбежал, и его заслуги хоть так были признаны.