Недопонимание

Многие люди в подростковом возрасте, на мой взгляд, подвержены большой опасности. Этот недуг, которым более всего болеют юноши, отбирает у них многие и многие годы, нередко отворачивает их от друзей и семей, а тех из них, в ком болезнь пустила свои корни, после заставляет заражать и других. Заболевание это было обнаружено уже древними греками, которые назвали его «философия» или «любовь к мудрости». Конечно, ни о какой мудрости в юные годы говорить не приходится. Но страстные сердца, на их несчастье, всецело поглощаются стремлением к этой мудрости, к пониманию всего вокруг.

Одним из этих несчастных был и студент Сергей Сабуров. По рождению человек обеспеченный и ничем не обделенный, он все же не был ленив или избалован. Кроме того, был он также не лишен и красоты, что вкупе с обеспеченностью могло бы проложить ему твердую дорогу к успешной жизни. Однако не было в этом молодом человеке иного желания, кроме как размышлять. Учеба казалась ему закостенелой и однобокой. Служба – бессмысленным атавизмом его времени. В чувствах же он быстро разочаровался, не найдя придуманной им самим «настоящей любви». Все это порождало в нем внутреннюю пустоту, которая, не имея выхода, пожирала его изнутри. С любящими его молодыми курсистками он был то излишне чувственен, то напротив – жесток и холоден. Друзей он не имел, хоть и были рядом с ним люди, стремящиеся к дружбе с ним. Он рассуждал так: коль нет ко мне и от меня бесконечной преданности и любви – то не может быть вообще никаких любовий и дружб!

Между тем, как уже упоминалось ранее, не имел он, при своем недуге, и должного дела, отсутствие которого, как мы все знаем, тоже сильно влияет на душевное состояние человека. Не терпящий праздности и пьянства, он между тем напивался, ругался, часто влезал в драки и, в общем-то, поступал не совсем сообразно своим идеалам и своему уму. Но, не смотря на все приобретенные благородным стремлением недостатки, он пытался объясниться, исповедаться, спастись от самого себя, но каждый раз встречал лишь непонимание и черствость окружающих. Была ли проблема в нем самом или же весь остальной мир был неправ, Сергей Сабуров не знал. Но очень сильно думал, пытаясь узнать.

Однажды ночью, возвращаясь после «культурного отдыха» с одним из своих товарищей по училищу, он решил продолжить это мероприятие уже в одиночку. Купив три бутылки крепкого вина, юный философ устроил привал в соседнем парке. Шум ночной столицы был еле слышим под сенью кудрявых ив и в стрекотании насекомых в пруду. Открыв первую бутылку и отпив, он подумал: хорошо или плохо иметь высокий ум? Не счастлив ли тот, кто считает за благо работать, честно и усердно, иметь семью и служить отечеству, не заполняя голову судьбами мира и вопросами вселенной? Или, может, несчастен и темен такой человек, и его нужно просветить? Может, тогда он станет по-настоящему счастлив и рад, когда кто-нибудь разорвет на нем оковы обыденности? Эта мысль, стоит сказать, привлекала Сергея куда больше, чем осознание того, что сам он глубоко несчастен. Даже признав этот факт, он справедливо полагал, что жизнь сама по себе и не обязана быть счастливой, а потому требуется усилие, чтобы сделать ее таковой. Но какое же? Что же нужно было сделать? Этого Сергей решительно не знал.

Вскоре его уединение было прервано стыдливым, но вполне уверенным вопросом из темноты:

-Не найдется десяти рублей, добрый человек? – в кустах стоял бородатый плохо одетый мужчина. Сергей, которому его легкость в общении казалась признаком добросердечности, решил завязать с ним беседу.

-А на что тебе, дядька? Небось, выпить хочется?

-Да куда там, - не без энтузиазма ответил бродяга, - мне бы хлебушка купить.

Сергей довольно и понимающе улыбнулся и показал бородачу бутылку: эх, а я только подумал, что не придется мне тут в одиночестве наслаждаться таким благородным напитком!

Мужик, в глазах которого при виде бутылки сверкнуло, тоже улыбнулся и развел руками: ну, если ты так настаиваешь.

Разговор, по большей части, вел Сергей. Он интересовался жизнью своего новообретенного собутыльника: кто он? Как и почему стал бездомным? Отчего выпрашивает деньги на выпивку? Житейские ответы, как и ответы вообще, не слишком волновали Сергея. Ему нравилось слушать, а точнее думать, что его собеседник наслаждается его слушанием. В своих глазах он был человеком благородным, раз без труда снисходил до такого простого, грязного и обиженного судьбой человека. Тот же, в свою очередь, был не очень разговорчив, более занимая свой рот вином, чем беседой. Но все изменилось, как только Сергей завел разговор о смысле всего бытия:

-Вот живем мы, Анатолий Николаевич, в этом мире. А зачем? Почему? Никто не знает. Я, вот, вроде как при деньгах, хорош собой, а все ни к чему! Как жил неприкаянным существом, так и живу – неизвестно с какой целью, - «Анатолий Николаевич», совершив последний глоток из опустевшей в считанные минуты бутылки, принялся без вопросов за следующую. Сергей продолжал:

-Но это я! Мне стыдно жаловаться на судьбу, когда рядом есть такие, как ты, мой друг! Жить в грязи, в темноте, не иметь под ногами земли, да еще и без цели! Как жалко и мерзко! Как…

Косой взгляд бродяги, уже достаточно опьяневшего, чтобы начать пошатываться, поднялся (если так можно сказать) на студента. Он долго молча смотрел на него, не меняя выражения лица. А затем лицо его, опухшее и заросшее бородой, приняло такой угрожающий вид, что сердце Сабурова дрогнуло.

-Это ты меня назвал жалким? Это я-то грязный бродяга, да? Да что ты понимаешь! Ты – пацан!

-Нет-нет, друг, ты меня не так понял, - примирительно начал Сергей, - Мы с тобой говорим о философии! О том, чем мы живем, как оба мы, при разнице нашего образа жизни, пытаемся найти себя! Я…

Договорить он не успел. Звук разбившейся бутылки был приглушен шумом ночной столицы под сенью кудрявых ив со стрекочущими насекомыми в пруду. Анатолий Николаевич медленно поднялся и обыскал обмякшее тело студента. Небрежно убрав купюры за пояс, он поднял Сабурова за руки и оттащил к пруду, куда после его и поместил, без особого шума и размышлений.