Демянский котёл -8

Фрагмент рассказа «Демянский котёл». Рассказ – номинант национального литературного конкурса «Георгиевская лента»

Северо-Западный фронт. Новгородская область.
Старая Русса-Демянск-Рамушево.
Конец ноября-декабрь 1942 года.

          ...Время тянулось мучительно медленно, пока добирались до раздавленной танками позиции  третьего миномётного взвода. Наконец-то, прибыли. Взору открылась ужасающая картина. Посреди кусков размозжённого и расплюснутого гусеницами металла, в развороченной грязи вперемежку со снегом лежали тела подразделения земляков-красноармейцев, десяти красавцев-богатырей из Удмуртии. Они были в гимнастёрках на выпуск, без ремней и шапок, с грязными закопчёнными лицами. Некоторые без валенок или совершенно босые. У кого-то оторвало ногу. Кто-то с искромсанной осколками грудью. Почти все с разбитыми головами, молодые лица в крови.
          У белобрысого Ярослава нижняя часть туловища была полностью раздавлена танковым траком и вмята в чернозём вперемешку со снегом. Спокойный по жизни Василий лежал навзничь с оторванной рукой и зажатой трёхлинейкой в другой. Один из братьев Авериных, старший Матвей покоился поперёк другого, младшенького Ермолая. Видимо своим телом хотел закрыть от смертельной беды родного братика. Бедолаги. Свернувшаяся лужа крови под ними сроднила родственные души навеки.
          Жуткая картина виделась, где Афанасий Краев  без гимнастёрки, с голым торсом лежал на спине, раскинув руки. К его губе прилип окурок – скрученная из газетки самокрутка. Правая рука сжимала связку гранат. Маленький, ещё дымившийся бычок, видимо был для него последним успокаивающим фактором перед броском на фашистский танк. От не остывшего ещё, а когда-то разгорячённого тела бойца шёл едва видимый парок. Бесчеловечно дикое панно было чудовищней всего, что пришлось видеть до и после этого случая на войне. Гораздо страшнее распоротых животов, оторванных рук и ног, разбитых голов. В зловещей, кровавой заварухе раскинуло руки молодое мускулистое, но уже мёртвое тело и мирная дымящаяся цигарка на синеющих губах. Ещё несколько минут назад телу Афанасия принадлежала жизнь. Как любой человек он мечтал, смеялся и хотел вернуться до родного дома живым, балагурил и курил. А теперь вот уснул навеки с «козьей ножкой», прилипшей к кумачовой суспензии на губе. Видимо, не судьба.
          Так случилось в жизни, что из всего миномётного взвода в живых остался только один Семён Комов. Вернее, пока был в сознании. Осколок, как бритва раскроил ему горло и воткнулся в лёгкие. Он дергался, хрипел с кровавой пеной у рта и булькал уходящей из тела жизнью. Притулившись спиной, к оплавленному взрывом сугробу, в конце концов, уронил голову на залитую алым киселём грудь и завалился на бок, повернув лицо вверх к небу. Глаза его были широко открыты. В затуманенном взоре отражалась бездонная синева родного бескрайнего простора. Закрыть визуальный контакт с окружающим миром ему уже не хватало сил. Негде было почерпнуть моченьки чтобы прикрыть светлы очи. Целой прожитой жизни защитнику родины не хватило, всего лишь мгновения из своей молодой биографии чтобы в какой-то момент просто моргнуть. Казалось бы, так легко, проще пареной репы прикрыть веки. Но не случилось биться дальше сердцу за правду-матку. Храбрый воин в срочном порядке бросил насущные дела. Враги не спрашивали желаний, не слышали прощальных слов и даже выбора не предоставили, а с тривиальной простотой в силовом порядке обязали уйти за свой водораздел.
          Склонившись над умирающим другом понял, что старуха с косой не пощадила удмуртского богатыря. Семён так и умер, не успев до конца промолвить последних своих слов. Придётся мне, его командиру, передать услышанное прощание:
          – До слёз обидно братцы, что мы не выиграли этот бой, погибли все. Но, как уж получилось. По крайней мере, очень старались победить. Вы же всё видите, бились насмерть. Спасибо вам, родные, за понимание и сострадание.
          Человек стареет, а небо вечно молодое, как глаза моей любимой, в которые смотреть да любоваться. Они никогда не состарятся  и не поблекнут. Со мной уйдёт память о лучезарном взгляде. По жизни тот кто любит, добрее к роду человечьему и я здесь не был исключением.
          Пройдёт время, люди залечат раны, построят новые города, вырастят красивые сады. Наступит другая жизнь. Молодёжь будет петь иные песни. Для выживших будет новая и мирная судьба, у многих вырастут прекрасные дети. Вы все ещё будете любить.
          Я счастлив, что ухожу с великой преданностью к Родине. Не забывайте нас, боевой расчёт третьего  миномётного взвода.
          Прощевай, не поминай лихом почитаемый взводный, лейтенант  Щербаков Иван. Будем жить в веках, ребята!..