Экуменизм в РПЦ проблема мнимая или реальная?

Отшумели, отгремели страсти по поводу встречи на Кубе Святейшего Патриарха Кирилла с Папой Римским Франциском. Встречи, которая вызвала не малый шум в среде православных, заставив поволноваться не только мирян, не только священников, но даже и некоторых епископов, поспешивших обвинить высшее руководство РПЦ в измене Православию, нарушении канонов и экуменизме.
И вот теперь, по прошествии времени, успокоившись и собравшись с мыслями, мы можем спокойно, без лишних эмоций и надуманных обвинений, попытаться ответить себе и всему православному сообществу на те наболевшие вопросы, которые, увы, так и остались без ответа, а именно:
 
- Действительно ли прошедшая на Кубе встреча дала реальный повод для обвинений Святейшего Патриарха в экуменизме?

- Существуют ли на самом деле экуменические тенденции в РПЦ?

- Если существуют, то насколько они опасны и чем вообще плох экуменизм сам по себе?

Встреча на Кубе и мнимые обвинения

Признаюсь, я внимательно следил за теми обвинениями, которые прозвучали в сторону нашего Патриарха в связи с его, достаточно непродолжительным, общением с Римским Понтификом. По сути, все они сводились к тому, что Патриарх грубо нарушил канонические нормы, запрещающие православным молиться вместе с инославными. Я не буду сейчас рассказывать читателю о том, чем вызваны эти, безусловно, справедливые и такие необходимые, канонические ограничения. Скажу лишь о том, что обвинения эти не имели под собой ни малейшего основания, т.к. встреча предстоятелей двух христианских конфессий ни под каким видом не предполагала совместной молитвы.
 
А все разговоры о том, что Патриарх вообще не должен встречаться с инославными, абсурдны и потому лишены всякого смысла. Будучи предстоятелем самой крупной в мире Поместной Православной Церкви Патриарх не только может, но и должен вести активную внешне церковную деятельность, включающую в себя, в том числе, и миссионерство. В конце концов, миссионером должен быть каждый православный христианин. Тем более, что живем мы в таком мире где воцерковленных православных людей меньшинство и потому, фактически, каждый день нам приходится пересекаться с людьми неверующими или представителями других религий и различных христианских деноминаций. Однако, при этом никто не обвиняет нас в измене Православию, экуменизме, нарушении канонов и прочих, подобного рода, грехах. И даже наоборот – жизнь православного человека в расцерковленном (как модно сегодня говорить, - секулярном) обществе или в обществе, где доминируют отличные от православия религиозные системы, должна понуждать нас к тому, чтобы открыть окружающим не только их заблуждения, но и одновременно с этим всю красоту и главное Истинность Православной веры. Собственно, в этом и должна проявляться наша забота о спасении ближних (вне зависимости от их религиозных или антирелигиозных пристрастий).
 А вот чего мы действительно не должны делать, так это стремиться к Единству любой ценой. Чистоту своей веры нужно охранять, как нужно охранять чистую и полезную пищу от смешения с пищей, отравленной. Тем более, что Православная вера это и есть тот единственный, живительный источник, не отравленный человеческими заблуждениями, о котором собственно и говорил Христос самарянке: «…кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную… Но настанет время, и настало уже, когда истинные поклонники будут покланяться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе» (Ин. 4:14).

Понятное дело, мы, православные христиане, бережно храним эту, единственно доступную для человека, возможность покланяться Богу в духе и истине. Только этим и можно объяснить наши, вполне обоснованные, страхи по отношению к рискам искажения истинной веры в результате объединения, например, с католиками. Уж если такое объединение и возможно, то это должно быть объединение вокруг Истины и, следовательно, оно предполагает отказ наших братьев католиков от своих многочисленных заблуждений и последующее их присоединение к Православию через покаяние.

Вот тут-то и начинаются те проблемы, о которых мы дальше и будем говорить. И самая большая из них состоит в том, что на самом деле мы проспали те реальные угрозы, которые пытались рассмотреть во время встречи Патриарха и Папы Римского.
Скажем прямо, такие угрозы существуют и проявляются они не только в эпизодически звучащих, странных высказываниях некоторых наших иерархов, но будучи зафиксированы в некоторых программных документах РПЦ. Просто мы – православные, не обращаем на это внимания. Мы ищем проблему там, где ее нет, а реальные угрозы не замечаем, потому что СМИ не дали нам для этого информационного повода. Ну, а теперь обо все по порядку:

Сомнительное наследие митр. Никодима (Ротова)

Начало экуменических тенденций в РПЦ можно смело отнести ко временам, когда Отдел Внешне-Церковных сношений Московской Патриархии возглавлял небезызвестный митрополит Никодим (Ротов). Это была противоречивая личность: с одной стороны, сохранившая Православную Церковь в СССР от полного уничтожения, а с другой стороны, явно симпатизировавшая католикам (особенно в последний период своей жизни).
 
Именно он был одним из инициаторов вступления РПЦ во Всемирный Совет Церквей. И именно с его подачи в конце 1969 года Священный Синод РПЦ принял скандальное определение, возмутившее другие Поместные Православные Церкви, о «Допущении к Святым Таинствам Православной Церкви старообрядцев и католиков».
Вот что писал по этому поводу в своих воспоминаниях о митр. Никодиме архиепископ Василий (Кривошеин): «… постановление Священного Синода от 16 декабря 1969 года о допущении католиков к причастию там, где нет католических церквей, вызвало резкую критику против Русской Православной Церкви среди греков и на Афоне… многих из нас смущало (как в России, так и на Западе), увлечение митрополита Никодима католичеством! Увлечение это было во многом иррациональное, почти патологическое. Началось оно не сразу и с каждым годом всё более развивалось…. Помню, как ещё в 1960 году в Москве, в разгар хрущёвского гонения на Церковь, он развивал мне мысль, что нам не нужно искать сближения с ВСЦ (это не серьёзная организация), а вот католики – это другое дело, они нам могут помочь и сними нужно объединяться… Полагаю, что к католицизму митрополита Никодима прежде всего привлекало имевшееся у него представление о нем как о могущественной, строго дисциплинированной единой Церкви. Напрасно мы много раз ему говорили, что такая картина не соответствует современной действительности, что сейчас в католической Церкви дисциплина подорвана хуже, чем в Православии. Говорили ему, что священники служат мессу, как кому вздумается, а богословы отрицают основные догмы веры. Митрополит Никодим ни за что не хотел отрешиться от сложившегося у него убеждения на католицизм! На него действовала внешность. Помню, под Парижем было какое-то богословское протестантское собрание и приём в честь митрополита Никодима. Всё это происходило в «модерной» небольшой часовне и в таком же современном помещении. Выйдя оттуда, мы прошли мимо огромного католического собора. «Это я понимаю!» – сказал митрополит Никодим и прибавил с сожалением: «Жаль, что католики так упорствуют со своей папской непогрешимостью, а то мы вполне бы могли с ними объединиться». Его знание католицизма было тоже скорее дипломатически-экуменическим, чем богословским или духовным. Так, он знал имена большинства кардиналов, знал имена некоторых видных богословов, но работ их при этом не читал. «У меня нет совсем времени что-либо читать», – как-то со смущением признался он мне… Увлечение католицизмом у него резко усилилось после посещения Рима. Митрополит Никодим был очарован папским и ватиканским приёмом. «Вот это действительно братский приём. Не то, что греки! Те тоже хорошо принимают, но всегда с какой-то задней мыслью, с лукавством. А эти от всей души», – рассказывал он мне впоследствии. Мне тогда вспомнились несколько переиначенные слова Хомякова: «Их сманили, их сгубили Рима гордые сыны»… В Риме митрополит Никодим стал широко, более или менее без разбора причащать католиков за православной литургией. Об этом свидетельствуют рассказы множества очевидцев, хотя сам митрополит Никодим не раз пытался это отрицать, но эта ложь только усугубляла соблазн» (1).
 
И хотя все эти экуменические потуги митр. Никодима не получили поддержки и одобрения у православного верующего народа (на богословском языке это называется не прошли рецепцию церковным сознанием) (2), все же нужно признать, что они пустили глубокие корни, выкорчевать которые нам не удалось и по сей день.
И речь идет даже не о том, что сегодня нам пытаются навязать мнение о митр. Никодиме, чуть ли не, как о святом исповеднике Православия (3). И не об отдельных высказываниях некоторых наших иерархов, в которых они объявляют, например, о том, что: «… в Православной Церкви до сих пор нет официальной точки зрения, согласно которой Таинства Католической Церкви являются действительными. У нас нет официального заявления или документа по этому вопросу, тем не менее, практика показывает, что действительность Таинств православными и католиками признается взаимно» (4).

Ни в коем случае я не ставлю перед собой задачу обвинить кого бы то ни было в измене Православию и т.д. Речь идет исключительно о том, чтобы обратить внимание наших читателей и вообще православной общественности на те реальные угрозы для Православной Церкви, которые несет с собой экуменическое движение.
Официальная позиция РПЦ по отношению к католикам
Еще раз скажу – если бы дело касалось исключительно отдельных высказываний некоторых наших иерархов, то вряд ли бы стоило писать этот материал. Мало ли у кого, какое личное мнение по тем или иным богословским вопросам?
Проблема в том, что это не просто личное мнение отдельного иерарха. Это официальная позиция РПЦ, которая закреплена в официальном церковном документе под названием «Основные принципы отношения Русской Православной Церкви к инославию» (5), в котором сказано, в частности, следующее: «…Православная Церковь не выносит суда о мере сохранности или поврежденности благодатной жизни в инославии, считая это тайной Промысла и суда Божия».

Согласитесь, странно читать подобные заявления, учитывая тот факт, что на протяжении всей своей истории Православная Церковь никогда не стеснялась свидетельствовать об истине и обличать ложь, подтверждением чему могут быть многочисленные канонические Соборные постановления, осуждающие еретиков и разного рода ложные богословские мнения. 

Однако, самым «интересным» пассажем в этом документе является, на мой взгляд, утверждение о том, что: «Православная Церковь устами святых отцов утверждает, что спасение может быть обретено лишь в Церкви Христовой. Но в то же время общины, отпавшие от единства с Православием, никогда не рассматривались как полностью лишенные благодати Божией. Разрыв церковного общения неизбежно приводит к повреждению благодатной жизни, но не всегда к полному ее исчезновению в отделившихся общинах».

Эта формулировка содержит в себе явное противоречие, т.е. непонятно почему спасение не может быть обретено в «благодатных», хотя и не полностью, христианских общинах? Впрочем, в учении святых отцов Церкви нет и намека на подобные мнения о якобы возможном неполном благодатном состоянии тех или иных общин. Просто потому, что этого не может быть в принципе, т.к. учение о «неполной благодатности» является нонсенсом, абсурдом с богословской точки зрения: благодать Божия либо присутствует в Таинствах и священнодействиях, осуществляемых в той или иной христианской общине, либо нет: «…ибо не мерою дает Бог Духа» (Ин. 3:34).

И потому, если мы признаем хотя бы одно священнодействие католиков благодатным, то и все другие их «таинства» и священнодействия также будут благодатны, что, в свою очередь, снимет самое главное препятствие между православными и католиками на пути к объединению и общению в таинствах. Ибо после этого вряд ли найдутся серьезные богословские аргументы, оправдывающие разрыв евхаристического общения между нашими церквями.

И все было бы «хорошо», если бы не святые отцы Православной Церкви, которые никогда и ничего не говорили о благодатности Католической церкви. И даже наоборот, всячески это отрицали. Впрочем, к святым отцам мы еще вернемся. А пока послушаем аргументы сторонников «неполной благодатности» РКЦ. Аргументы, которые, по всей видимости, и усыпили сознание православных, да так, что мы попросту проспали принятие этих документов.

Аргументы сторонников «неполной благодатности» РКЦ
Вот эти аргументы: «Во-первых, тем, что если человек крещен в Католической Церкви и решает принять Православие, мы его второй раз не крестим, но считаем его уже крещеным. Более того, если католический священник переходит в Православие, мы его второй раз не рукополагаем, но принимаем как священника, и он становится православным священнослужителем. Даже если Римский Папа захочет перейти в Православие, он у нас будет считаться епископом — мы не будем его заново рукополагать в епископский сан. О чем это говорит? О том, что фактически взаимное признание Таинств между православными и католиками существует» (6).
Что можно сказать по этому поводу?

Во-первых, митрополит Иларион (Алфеев), цитаты которого мы здесь приводим, явно непоследователен в этом своем утверждении: так ранее он считал широко распространенным мнение о том, что «таинства» католиков безблагодатны, но при переходе в Православие, видимая (безблагодатная) форма католических «таинств» (крещения и рукоположения) наполняется благодатным содержанием (7). Сейчас же, он идет даже дальше определений цитируемого нами документа, утверждая полное и безоговорочное признание действенности католических «таинств» православными.
Во-вторых, Православная Церковь это не только РПЦ. Она являет собой единство всех Поместных Православных Церквей (Вселенское Православие), объединенных единым вероучением, в том числе и единой экклесиологией (учением о Церкви Христовой). Ну не может быть в двух Поместных Православных Церквях разное отношение к инославным. И если в одной Поместной Церкви католиков считают еретиками, и считают их «таинства» безблагодатными, а в другой признают действенность католических «таинств», то одна из этих Православных Церквей допустила явную ошибку в своем отношении к инославным.

В контексте этого замечания я хочу напомнить о том, что Константинопольский Собор 1755-1756 г.г. осудил католическое крещение: «Доводы приводятся в оросе, где, в частности, говорится: мы «принимаем приходящих к нам от них как неосвященных и некрещеных…». Орос Собора подписан Константинопольским Патриархом Кириллом V, Александрийским Патриархом Матфеем Псалтом и Иерусалимским патриархом Парфением» (8).

По сути, это единственное соборное определение, принятое в Православной Церкви, засвидетельствовавшее факт безблагодатности католических таинств. Определение, которое никогда, никем не оспаривалось. А все дискуссии на тему крещения католиков сводились исключительно к вопросу о чинах принятия последних в Православие (9). Но сам факт того, что «таинства» католиков безблагодатны, до последнего времени никогда и никем в Православной Церкви не оспаривался.
И только с недавнего времени у нас стали утверждать обратное. Не замечая того, что приведенная нами формулировка из документа об отношении Русской Православной Церкви к инославию, входит в прямое противоречие с решением вышеуказанного Константинопольского Собора. Что, как уже было сказано выше, в принципе недопустимо с точки зрения православной экклесиологии (учения о Церкви) и сакраментологии (учении о Таинствах).

Но на это нам опять могу возразить - мол, ничего страшного, не такие уж между нами серьезные расхождения, как это пытаются преподнести некоторые, не в меру ревнивые, православные.
Вот и владыка Иларион сводит все различия между Православием и католицизмом к вопросу о филиокве (всего лишь одному слову, вставленному католиками в Символ Веры) и учению о непогрешимости Папы Римского: «В результате очень длительного развития в середине XIX века на I Ватиканском Соборе был принят догмат о непогрешимости или, если более точно перевести с латыни употребленное в данном определении слово Infallibilitas, безошибочности Папы. Согласно этому догмату, Римский Папа, когда говорит ex cathedra, то есть с высоты своего Папского престола, и излагает учение Церкви, является безошибочным (непогрешимым). На практике это означает, что Римского Папу никто не может оспорить и что его власть признается более высокой, чем власть Собора епископов» (10).
В чем разница между Православием и Католицизмом?

Этот раздел мы начнем, пожалуй, с еще одной ссылки на Константинопольский Собор 1838 года, на котором были осуждены, как еретические, некоторые католические догматы и обычаи. В частности, в окружном соборном послании осуждалась практика индульгенций, как средства к обогащению. Текст этого окружного послания был подписан Константинопольским Патриархом Григорием VI и Иерусалимским Патриархом Афанасием V, а также одиннадцатью архиереями Константинопольского синода.
Хотя, справедливости ради нужно отметить, что некоторые богословские мнения, принятые в Западной церкви осуждались в качестве ересей еще на Соборах 867 и 879 годов при Патриархе Фотии.

Однако, на самом деле нет ни одного христианского догмата, который не был бы поврежден в католической Церкви. К сожалению, мы не сможем сейчас подробно рассмотреть этот огромный и животрепещущий вопрос, требующий написания целого цикла статей или прочтения цикла лекций (11). Коротко отметим следующее: схизма (разделение между Восточной и Западной Церквями) 1054 года явилась итогом глубинного расхождения между христианским Востоком и Западом в понимании самой сути христианской веры.
 
Митрополит Сергий (Страгородский) в своей в книге «Православное учение о спасении» писал по этому поводу следующее: «Христианство с самых первых своих исторических шагов столкнулось с Римом и должно было считаться с римским духом и римским способом или складом мышления, древний же Рим, по справедливости, считается носителем и выразителем права, закона. Право (jus) было основной стихией, в которой вращались все его понятия и представления: jus было основой его личной жизни, оно же определяло и все его семейные, общественные и государственные отношения. Религия не составляла исключения – она была тоже одним из применений права. Становясь христианином, римлянин и христианство старался понять именно с этой стороны – он и в нем искал, прежде всего, состоятельности правовой… Так получила себе начало юридическая теория, которая состоит в том, что помянутая аналогия труда и награды признаются (сознательно или бессознательно, открыто или под строкой) подлинным выражением самого существа спасения и потому ставятся в качестве основного начала богословской системы и религиозной жизни… Главная опасность этой точки зрения в том, что при ней человек может считать себя как бы вправе не принадлежать Богу всем своим сердцем и помышлением: в правовом союзе такой близости не предполагается и не требуется; там нужно соблюдать только внешние условия союза. Человек может и не любить добра, может оставаться прежним себялюбцем, он должен только исполнять заповеди, чтобы получить награду. Это как нельзя более благоприятствует тому наемническому, рабскому настроению, которое делает добро только из-за награды, без внутреннего влечения и уважения к нему… В правовом союзе человек стоит пред лицом Божиим совсем не в положении безответного, всем Ему обязанного грешника: он наклонен представлять себя более или менее независимым, обещанную награду он ожидает получить не по милости Божией, а как должное за его труды».

В результате такого отношения к религии, на Западе, под видом христианства, развилось учение о Боге Творце как о страстном, антропоморфном существе, Справедливом Судии, воздающем человеку добром за добро и наказанием за злые поступки! В догматах этого учения (сильно напоминающего некоторые языческие концепции о природе божественного) Господь предстает пред нами как некий «самодержец, хан, царь», постоянно держащий в страхе своих подданных и требующий от них неукоснительного исполнения его заповедей-предписаний.
Первые попытки объяснения сути христианского учения о спасении в исключительно юридических категориях можно увидеть уже у гностиков, а чуть позднее в учении Феодора Мопсуестийского и Нестория. В том числе укоренению юридических категорий в западном богословии мы обязаны Блаженному Августину и другим отцам Западной Церкви.

Но все же первым систематизатором этой богословской концепции с уверенностью можно считать Ансельма Кентерберийского, который положил в основу своих рассуждений рационалистический метод, тем самым решив вывести библейскую историю искупления из необходимых логических оснований, при этом выразив ее в сугубо юридических категориях: «Первородный грех, по мнению Ансельма, состоял в превышении человеком своих полномочий, в вольном нарушении обязательств и, следовательно, установленного Творцом «правового» порядка… Такой поступок, явившийся прямым оскорблением и поруганием чести Законодателя, потребовал от обидчика соразмерного вине удовлетворения Божественному правосудию… Но, совершив грех против бесконечного Бога, конечный человек не в состоянии принести достаточного для оправдания и примирения с Ним воздаяния и, значит, должен быть законным и справедливым образом обречен на разрыв с Богом и вечное осуждение… Однако, Бог берет сатисфакционные обязательства на Себя и, вочеловечившись, замещает в этой «тяжбе» грешника Собой, Своей смертью на Кресте выплачивает его долг… Учение Ансельма Кентерберийского об искуплении было принято большинством католических богословов следующих поколений» (12).

Решающим фактором того, что эта концепция окончательно закрепилась в католическом богословии, являются определения Тридентского Собора (для католиков – Вселенского), в которых хотя и говорится о грехопадении Адама, как утрате святости и перешедшей на все последующие поколения людей искажения человеческой природы, все же делается основной акцент на идею искупления как посредническую заслугу Иисуса Христа, примирившего нас Своей Крестной жертвой с Богом: «На базе решений Тридентского Собора во 2-й половине 16-17 вв. появилось множество спекулятивно-схоластических интерпретаций темы искупления, в основном в испанских и французских богословских школах, которые концентрировались главным образом на субтильных морально-правовых моментах соотношения божественной справедливости и необходимого способа эквивалентного удовлетворения за грех» (13).

Так что именно западный юридизм, автоматически перенесенный в религиозную сферу, явился причиной возникновения в Католической Церкви таких явлений, как папский примат, юридическая концепция искупления, католическая мариология, доктрина о «двух мечах», учение о сверхдолжных заслугах святых, учение о чистилище, индульгенциях и т.д.

Впрочем, по-другому и не могло быть: догматы веры собственно для того и нужны, чтобы направить духовную жизнь человека в русло евангельского откровения, в русло богоуподобления. И если догматы веры повреждены, если Церковь начинает учить человека «истинам» противным Евангелию, то ни о каком благодатном соединении с Богом, ни о каком спасении не может быть и речи.
 
Более того, искажение почти всех основных вероучительных (догматических) положений христианства в Католической церкви неминуемо привело к тому, что в западном христианстве исказилось и само понимание смысла духовной жизни в христианстве. После того, как на Западе было утрачено истинное понимание учения о спасении, а спасение стали видеть в удовлетворении желаний Всевышнего Бога, люди начали считать, что неукоснительное соблюдение установленных правил, регулярное участие в обрядах, покупка индульгенций и совершение разного рода добрых деяний, дают человеку некую «гарантию» достижения вечного блаженства!

Т.е. грубо говоря, речь шла уже не о богоуподоблении, а о переносе наших, страстных, человеческих норм и понятий в духовную сферу. Так что по сути католическая вера превратилась сегодня в веру языческую. В религиозную систему, где ни о каком реальном спасении человека (понятно, что формально все это в католичестве признается и декларируется), его преображении по образу Христа и соединении с Богом в вечности уже не может быть и речи. Ибо как может соединиться с Богом тот, кто вместо богоуподобления культивирует в душе человекоугодничество и прочие человеческие пороки. Подобное соединяется подобным, гласит один из самых фундаментальных принципов духовной жизни. В Новом же Завете апостол говорит нам об этом следующее: «…ибо кто кем побежден, тот тому и раб» (2 Петра 2:19). 
Увы, но соединившись с католиками, мы просто вынуждены будем принять и их искаженное вероучение. Ведь нам сразу же возразят - мол, не может быть в «благодатной» Церкви искаженного вероучения, и они – католики, будут правы. И зачем тогда нужны догматы веры, если и без них можно жить полноценной «благодатной» жизнью? В результате чего в Православной Церкви неминуемо будет утрачено истинное учение о спасении человека, что приведет нас к всеобщей расслабленности и духовной апатии. И ведь действительно, зачем напрягаться, стремиться жить по малопонятным для современного человека заповедям Евангелия, когда следование этим заповедям, а также нормам духовной жизни в христианстве не особо и нужно для достижения «благодатного» состояния? Зачем менять что-то в себе, если для «спасения» достаточно будет выполнения некоторых формальных предписаний религиозно-ритуального характера? Впрочем, у нас и так уже большая часть населения придерживается именно таких взглядов, воспринимая христианскую веру в качестве «белой магии православного обряда». И что, нам теперь нужно создать реальную базу для такого восприятия Православия, путем искажения основных его догматов, как это сделали католики?

Я даже не хочу здесь подробно писать о том, что все это может значить для будущего Православной Церкви. Коротко скажу лишь, что это будет конец Православия и начало «православного протестантизма», когда каждая раскольническая псевдо-православная группировка начнет претендовать на «полноту благодатной» жизни и признания действенности своих «таинств». Да собственно, на Украине раскольники из самопровозглашенного «Киевского патриархата» уже этим и занимаются. И, к сожалению, сегодня в РПЦ мало кто осознает эту угрозу, т.е. угрозу того, что подобные богословские реверансы по отношению к католикам, неминуемо создадут проблемы вероучительного характера, грозящие разрушить Православную Церковь изнутри.

К счастью, мы еще держимся и не поддаемся на провокации (осталось только научиться признавать и исправлять свои ошибки). И потому до сего дня для восточного богословия, в принципе, невозможен взгляд на спасение с точки зрения ожидания либо награды, либо вечного наказания за грехи. С точки зрения евангельского учения, в будущей жизни нас ждет не просто награда или наказание, а сам Бог! И соединение с Ним будет для верующего наивысшей наградой, а отторжение от Него наивысшим наказанием, которое только возможно.
Так само учение о спасении в православии понимается как жизнь в Боге и с Богом, для полноты и постоянства которой христианину надлежит непрестанно изменять себя по образу Богочеловека Христа.

И это преображение из «ветхого» состояния в «новое» в православии выражается термином – «Обожение» и составляет цель искупления и суть спасения во Христе. Именно поэтому только через приобретение свойств «нового человека» переход из жизни в Жизнь «на новом небе и новой земле» (Откр. 21,1) будет естественным и спасительным: «В этом состоит значение сакраментальной жизни и основание христианской духовности. Христианин отнюдь не призывается копировать Христа, что было бы только внешним, моральным подвигом, но он, как изобразил это Николай Кавасила, призывается к жизни во Христе посредством Крещения, Миропомазания и Евхаристии….А преподобный Максим Исповедник представляет обожение как приобщение "всего человека" "всему Богу"…» (14).
 
Нужно ли перекрещивать католиков?

По сути, все вышесказанное наводит меня на мысль о том, что практика перекрещивания католиков, основанная на оросе Константинопольского Собора 1755-1756 г.г. является единственно правильной и богословски оправданной. Правда противники этой точки зрения любят ссылаться на первое каноническое правило св.Василия Великого, который завещал принимать крещение раскольников. Однако при этом упускается из виду одно важное замечание из этого же правила, а именно, в самом конце святитель Василий делает существенную оговорку: «…Кафары суть из числа раскольников. Однако угодно было древним, как то Киприану и нашему Фирмилиану, единому определению подчинити всех сих: кафаров, енкратитов, идропарастатов, и апотактитов. Ибо, хотя начало отступления произошло чрез раскол, но отступившие от Церкви уже не имели на себе благодати Святаго Духа».
Собственно, то же самое произошло и с католиками, а именно: будучи, изначально,  раскольниками они впали в многочисленные ереси и потому, сегодня, по факту уже являются не раскольниками, а еретиками, крещение которых нужно «совсем отметати» как безблагодатное.

Впрочем, суть этой работы состоит вовсе не в том, чтобы исследовать вопрос о чинах принятия католиков в Православие. В истории Церкви были разные подходы к решению этой проблемы и потому здесь вполне возможны оба подхода: и через перекрещивание, и присоединение к Православию через миропомазание (хотя, по мнению автора, первый подход является сегодня наиболее оправданным). Моя цель показать, что католики – еретики и потому ни о какой благодатности католических «таинств», в принципе, не может быть и речи. В том числе не может быть и речи об общении в таинствах между православными и католиками, по крайней мере, до полного покаяния последних в собственных догматических заблуждениях и принятия ими Православного вероучения.
Святые отцы Православной Церкви о католиках и католичестве
Кстати, этот вывод неоднократно подтверждали своими высказываниями и святые отцы Восточной Православной Церкви. А вот теперь можно и обратиться к высказываниям святых отцов.

Еще в 866 году, т.е. за долго до раскола 1054 года, Патриарх Фотий издает Окружное Послание, озаглавленное как «magna charta» (Великое послание), в котором опровергает папское лжеучение, во главе с ересью filiogue, которая, по его мнению, является богохульством: «В 867 г. в Константинополе состоялся собор под председательством императора. В нем приняло участие 500 епископов. Отцы собора низложили и отлучили от Церкви папу Николая, осудили filioque и следующие латинские обычаи: 1) пост по субботам; 2) сокращение Великого поста на неделю; 3) осуждение женатого священства; 4) объявление недействительным миропомазания, если оно произведено священником. Вмешательство папы в дела Константинопольской Церкви было признано незаконным» (15). Кроме того, во время своего второго патриаршества в 879 г. он созвал Собор, осудивший папские заблуждения и предал анафеме Римского епископа.

О filiogue, как причине раскола, возглашает и столп Православия Марк Ефесский. В частности, в своем окружном послании он пишет: «Основание для раскола те (латиняне) заложили сами, вставляя открыто в Символ веры учение о filiogue, которое ранее они произносили сквозь зубы. Поэтому мы, конечно, от них отвернулись как от еретиков, порвав с ними всякое общение... И если латиняне ни в чем не погрешили против правой веры, то зря мы их отсекли. А ежели погрешили полностью, да к тому же в богословии Святого Духа — богохульство в адрес Которого является величайшей опасностью — тогда они еретики, и как еретиков мы их отсекли...».

Святитель Григорий Палама писал по этому поводу следующее: «Мы не примем вас в общение до тех пор, пока вы будете говорить, что Дух Святой исходит и от Сына».

А вот мнение прп. Никодима Святогорца о перекрещивании католиков, которое он выразил в своем «Пидалионе»: «Латиняне - еретики, и мы отвращаемся от них как от еретиков, подобных арианам, савеллианам или духоборцам македонианам… Крещение латинян является лжеименным, а потому неприемлемым ни по акривии, ни по икономии».

В том числе и у русских святых мы найдем множество высказываний на эту тему.
Преподобный Максим Грек: «… Я в своих сочинениях обличаю всякую латинскую ересь и всякую хулу иудейскую и языческую...».

Святитель Феофан Затворник: «Была одна Церковь на земле с единою верою. Но пришло искушение, — папа со своими увлекся своемудрием и отпал от единой Церкви и веры».
Иоанн Кронштадтский: «Кто бы ни желал соединиться из православных с католиками или лютеранами и быть с ними одно — во Христе, одною Церковью, одним обществом верующих! Но кто из членов этих глаголемых церквей, особенно предстоятелей, именуемых папами, патриархами, митрополитами, архиепископами и епископами или же ксендзами, патерами, — согласится отречься от своих заблуждений? Никто. А мы согласиться с их еретическим учением не можем без вреда своему душевному спасению... Разве можно соединить несоединимое — ложь с истиной?».

В том числе и владыка Игнатий (Брянчанинов) отметился многочисленными высказываниями на эту тему: «…церкви инославные, хотя и украшают себя именем Церквей Христовых, хотя признают Бога, но не  действующего, как бы мертвого (для мертвых и живой — мертв!), чем обнаруживают, что они поколебались, не устояли в истине… большая часть подвижников Западной церкви, провозглашаемых ею за величайших святых — по отпадении ее от Восточной Церкви и по отступлении Святого Духа от нее — молились и достигали видений, разумеется, ложных, упомянутым мною способом. Эти мнимые святые были в ужаснейшей бесовской прелести».
А вот, собственно, его высказывание, в котором он прямо сравнивает католичество с язычеством: «В новейшие времена, — пишет святитель, — языческая жизнь явилась первоначально в недрах папизма».

Заключение

Еще раз скажу – цель этого материала состоит исключительно в том, чтобы стимулировать обсуждение разбираемых нами вопросов всей «Православной Полнотой», как это сказано в Синодальном определении 1986 года (смотри ссылку № 2). Но, ни в коем случае, не в том, чтобы обвинять кого бы то ни было и не навешивать ярлыки («экуменисты», «реформаторы», «либералы» и т.д.) на оппонентов.
И все же, кроме всего прочего, мне хотелось бы предупредить российских читателей еще об одной реальной угрозе (кроме угрозы искажения православной веры, и угрозы разрушения Православной Церкви), которую нельзя будет игнорировать в процессе сближения Католической и Православных Церквей.

Я говорю об угрозе разрушения России, как целостного государства. Вы спросите, причем здесь это? Причем здесь политика, когда речь идет исключительно о вероучительных вещах? Признаюсь, я бы тоже недоумевал от этих вопросов, если бы Господь не сподобил меня служить на Украине. И вот, что я вынес из своего опыта служения в стране, стремящейся присоединиться к европейскому сообществу.
Во-первых, католикам ни в чем нельзя доверять. Как правило, все заключенные с ними союзы (унии) всегда приводили православных к окатоличиванию. Т.е. католики никогда не считали нас равными и всегда стремились переделать на свой лад, привить западную ментальность. Так было, например, на Украине после заключения Брестской унии в 1596 году. Или вспомните о начале 90-х годов, когда греко-католики захватывали православные храмы: сколько было встреч в рамках православно-католического диалога по этому поводу, сколько было принято документов и получено заверений в дружбе, сотрудничестве и прекращении насильственных действий по отношению к православным? И ни одно из этих обещаний не было реализовано на практике. Вот и сейчас, даже после подписания совместной декларации Патриархом Кириллом и Папой Франциском, в которой уния признается недопустимым методом для объединения, греко-католики на Украине, как говорится «ничтоже сумняшеся» продолжают свою экспансию на Восток страны, а Ватикан (а также либеральные прозападные СМИ) всячески их в этом поддерживает или просто закрывает глаза на эту ситуацию. Такова уж их иезуитская природа, - говорить одно, а делать другое (16).

И во-вторых: да, их цель действительно поменять ментальность, в первую очередь, православного населения России. Ведь если это случится, то новому окатоличенному поколению судьба России будет уже не так близка, как она близка людям с православной ментальностью. Вряд ли эти, новоиспеченные граждане России, будут сильно волноваться за ее судьбы и заботиться о целостности государства. Уверен, в приступе либерально-демократического угара они с успехом развалять свою страну. А нашим западным друзьям это только и нужно, легче будет завладеть (а потом и контролировать) ресурсами России.

Я бы не делал таких категорических умозаключений, если бы в реальности не наблюдал как этот процесс осуществляется сегодня на Украине, где новое поколение евроинтеграторов собственными же руками разрушает свою страну при активной помощи украинской Греко-католической церкви, являющейся восточно-европейским филиалом РКЦ. И это не просто досужие рассуждения: существуют серьезные работы по этой теме, в которых подробно описана роль Греко-католической церкви (и РКЦ, в том числе) в событиях на Майдане и в последующих событиях, приведших к разрушению страны и очистке ее территории он лишнего населения.
Вот я и предостерегаю вас от того, чтобы вы пустили в свою ограду этого волка в овечьей шкуре. Уверяю вас, никакой другой цели, кроме того, чтобы перебить там всех овец, у него нет и никогда не было.

Ссылки:
1. Архиепископ Василий (Кривошеин). Воспоминания. Митрополит Никодим (Ротов)
2. Через 17 лет после этого решения, в 1986 г., русский Синод приостановил (странно, что не прекратил) этого определения: «Имели суждение о Разъяснении Священного Синода от 16 декабря 1969 года о допуске в порядке икономии к Святым Тайнам римо-католиков. Постановили: Ввиду поступающих запросов по поводу данного Разъяснения Священный Синод сообщает, что практика эта не получила развития, и определяет отложить применение синодального Разъяснения от 16 декабря 1969 года до решения этого вопроса Православной Полнотой».
3. Общеизвестно, что Святейший Патриарх Кирилл является учеником митр. Никодима (Ротова).
Более того, по меткому выражению митр. Илариона (Алфеева): «…сейчас, спустя 35 лет после его (митр.Никодима, - прим.автора) кончины, во главе Церкви по-прежнему стоят те люди, которых в свое время он выдвинул». Хотя понятное дело, в самом этом факте нет ничего плохого.
4. Лекцией митрополита Волоколамского Илариона об отношениях с католичеством и протестантизмом в МИФИ продолжился спецкурс «История христианской мысли» http://www.patriarchia.ru/db/text/3277221.html
5. http://www.patriarchia.ru/db/text/418840   
6. Лекцией митрополита Волоколамского Илариона об отношениях с католичеством и протестантизмом в МИФИ продолжился спецкурс «История христианской мысли» http://www.patriarchia.ru/db/text/3277221.html
7. Так во время своего выступления перед учащимися Московской духовной академии и семинарии он, в частности, заявлял следующее: «В соответствии с одним толкованием в Католической Церкви существуют только пустые формы, но при вхождении человека в Православную Церковь они как бы задним числом наполняются благодатью Божией. Такое толкование распространено достаточно широко». http://www.patriarchia.ru/db/text/1319482.html   
8. Статья «Искупление» // Православная Энциклопедия. Т. 27. М., 2011. C. 297.
9. В Русской Церкви живая дискуссия о приеме в Православие латинян проходила в 17-ом веке. На Соборе 1620 года было принято постановление о перекрещивании приходящих из латинства, как еретиков. В последствии это постановление было отменено на Соборах 1655 и 1667   годов. Однако, ни на одном из этих Соборов «таинства» латинян не были признаны благодатными, а все претензии к соборному решению 1620 года касались нарушения древних чинов приема еретиков и раскольников в Церковь.
10. Лекцией митрополита Волоколамского Илариона об отношениях с католичеством и протестантизмом в МИФИ продолжился спецкурс «История христианской мысли» http://www.patriarchia.ru/db/text/3277221.html
11. Тем кто интересуется этой темой советую пройти по нижеуказанной ссылке «Юридическая теория искупления как основная ошибка католицизма».
12. Статья «Константинопольские соборы» // Православная Энциклопедия. Т. 37. М., 2015. C. 342.
13. Иоанн Павел II. Верую в Иисуса Христа Искупителя // Эл. ресурс: http://www.agnuz.info/app/webroot/library/135/83/index.htm
14. Прот. Иоанн Мейендорф. Византийское богословие. Глава. Искупление и обожение. Минск. «Лучи Софии». 2001 г. С. 231-233.
15. А.Л.Дворкин. Очерки по истории Вселенской Православной Церкви.
16. Не так давно мне удалось познакомиться с одним человеком, которому «посчастливилось» изучать латынь в иезуитском лицее.  Рассказывая о своем обучении, он поделился со мной некоторыми наблюдениями. Одно из них буквально шокировало своей вызывающей откровенностью и цинизмом, а именно: он утверждал, что «братья» иезуиты абсолютно уверены, что ложь, высказанная публично, на самом деле не является ложью, если говоривший осознает, что намеренно лжет ради блага католической церкви и интересов иезуитского ордена. При этом он ссылался на «Духовные упражнения» Игнатия Лойолы, где, между прочим, написано следующее: «Чтобы во всем следовать истине, необходимо всегда быть расположенным верить, что то, что я вижу белым, черное, если иерархическая Церковь так определит».