Глава 8. Встреча

-«Кто первым сделает шаг навстречу?» - думаю я, время от времени бросая взгляд в сторону, где сидит бравый военный.
Первым не выдерживает капитан. А, впрочем, дело тут, наверное, не в выдержке: что дозволено Юпитеру — не дозволено быку. Он, всё-таки мужчина и должен сделать первым шаг — так принято, так было с давних пор.
Остановившись наискосок, военный интересуется:
-Мы с вами нигде раньше не встречались? Ваше лицо кажется мне очень знакомым...

Отвожу глаза в сторону, потому что взгляд капитана выдержать непросто — настолько он пронзителен и испытующ. Не могу отделаться от мысли: если с первого взгляда его лицо ничего существенного не сказало, то и сейчас вряд ли скажет.
Но вот голос!  Низкий, чуть хрипловатый от волнения, до боли знакомый - вызывает бурю эмоций. В отличие от внешности, голос не изменился совершенно Эти низкие обертона  мне не удалось забыть за столько лет...
-«Женька! Капралов! - внутренне удивляюсь я. - Это он! Это без сомнения он...»

Наконец, нахожу в себе силы ответить на поставленный вопрос:
-Да,  Евгений Константинович,  мы с вами знакомы.
Моё искреннее движение навстречу, не говорит мужчине ничего.
-И давно? - интересуется военный с фирменной улыбкой на губах.
Рядом со мной освобождается место и он, нимало не колеблясь, занимает его. Чувствую на себе ещё более заинтересованный взгляд.

Вынуждена повернуться к собеседнику вполоборота: не разговаривать же с пространством перед собой. Сердце стучит так сильно, что хочется удержать его руками, чтобы оно, как птица,  не выскочило ненароком из груди. Это не ускользает от внимания  соседа, и его взгляд становится слегка удивлённым.
-Давно, - выдаю я,  дрогнувшим голосом.
-Вы меня заинтриговали, - признается Женька, всё ещё не узнавая, или делая вид, что не узнаёт. В глазах повзрослевшего одноклассника скачут бесенята, как давно, в школьные годы, когда он пытался кого-нибудь разыграть или объегорить.

-«Надо же: Женька Капралов! - внутренне ликую я. - Моя первая, полу-детская любовь. Собственной персоной! И где? В ташкентском аэропорту... Вот сюрприз — так сюрприз!»
Но Капралов продолжает всё тем же тоном и с теми же бесенятами в глазах:
-Я уже сломал всю голову, но никак не могу припомнить где мы с вами встречались...
-Ничего странного, - улыбаюсь ему в ответ. - И я тебя узнала только по голосу — он у тебя остался прежним.

Женька отстраняется, словно желая ещё раз разглядеть меня со стороны и, наконец, не выдерживает:
-Голубева, ты что ли?!
В глазах все те же бесенята и фирменная широкая улыбка.
Отвечаю, состроив слегка обиженный вид:
-А я всё думала: долго ли ты ещё будешь ломать комедию?
-Ну, извини, подруга, извини! - смеётся в ответ Капралов.
И добавляет, взяв мою руку в свои широкие, сильные ладони:
-Рад! Чертовски рад!... Это, как неожиданная встреча с юностью. Невероятно щедрый подарок судьбы!
Глядя в его улыбчивое лицо,  я искренне верю, что он действительно рад этой встрече.

И начинаются разговоры-воспоминания, иногда переходящие на более высокие ноты. На нас обращают внимания любопытствующие соседи. И мы, не сговариваясь, предлагаем:
-А пойдём ка отсюда куда-нибудь подальше?
Я, смеясь,  продолжаю:
-Подальше от любопытных ушей...
-И подозревающих глаз, -  добавляет Женька, взглядом указывая  на остановившегося в нескольких шагах бдительного милиционера, готового в любую секунду ринутся на устранение нарушения порядка.

Уходим из здания аэровокзала в небольшой скверик, всё ещё держась за руки, словно опасаясь потерять друг друга в людском потоке, снующим туда-сюда.
-У меня через два часа самолёт, - признаётся Женька  слегка  виновато.
-Жаль, - реагирую я, - даже поговорить толком не успеем, ведь за эти годы столько всего произошло: в два часа не уложишь.
-Ещё бы! - смеётся в ответ Капралов. -Ты после школы как уехала из совхоза, словно в воду канула: ни слуха — ни духа.
-Неправда! - запротестовала я. - Мы с Алёнкой всё время переписывались — уж она обо мне знала всё.

-Возможно она и знала, - отреагировал Женька, - но до меня доходили какие-то крохи.
-Странно, - удивилась я, - ведь ты тоже с ней переписывался... Потом почти каждые каникулы приезжал домой к родителям... Признайся: тебе просто были не интересны эти сообщения.
-Не признаюсь, - разулыбился бывший одноклассник, - потому что это неправда.
И снова этот знакомый взгляд! Именно так он смотрел на меня много лет назад. А я так и не смогла понять, что он означает: осуждение, непонимание, удивление, любопытство, или всё  вместе.  Как хотелось мне  спросить, что он означает, ещё тогда, в школьные годы, но я так и не осмелилась.

А сейчас? Вот сейчас, сию минуту? Ну, спроси, наконец, Том, спроси! Ведь столько лет ты мучилась этим вопросом, пытаясь понять, как он на самом деле относился к тебе, почему не видел, что влюблена в него, как последняя дура... Но нет, не могу. Поздно, всё поздно — поезд ушёл. Какая теперь разница кто на кого и как смотрел?

А Женька бросает взгляд на часы и неожиданно говорит:
-Подождёшь минут пять? У меня тут поблизости дельце одно. Нужно срочно уладить...
-Подожду, - соглашаюсь, слегка поколебавшись.
-Ты только не не уходи никуда, не исчезай — ты это можешь!

Капралов уходит торопливым шагом, а я не знаю, что делать: плакать или смеяться. Хотя в последнее время у меня глаза на мокром месте, так что, наверное, первое. Ужасно не нравлюсь сама себе — так всё  нескладно, так противоречиво. Встретить через двенадцать лет свою первую любовь и не найти силы хоть сейчас казаться взрослой — не такой несмелой и стеснительной, какой была в старших классах.
Ничего не могу с собой поделать. Такое впечатление, что всё  вернулось назад, что мы в душе всё те же дети. Словно ни-че-го не изменилось.

Женька появляется минут через десять, я уже начала скучать, подавляя желание подняться и уйти.
-Извини, - говорит он, улыбаясь совсем некстати, - немного задержался.
И добавляет, не дав мне ответить:
-Мой полёт через два часа отменяется!
-Что так?
-Не могу же я улететь, не поговорив с тобой? Не прощу себе потом никогда!
Меня веселит его мальчишеский задор, и я  решаю наказать его за «беспечность»:
-Ты даже не поинтересовался, когда мой рейс... А вдруг самолёт улетает уже... через полчаса?
-А и вправду! - хлопает себя по лбу кончиками пальцев Женька. - Какой же я осёл! Так обрадовался нашей встрече, что забыл обо всём... Так когда твой рейс?
-Завтра утром, - улыбаюсь ему в ответ. - Если, конечно, смогу достать билет.
-Замечательно! - радуется Капралов.
-Что же тут замечательного? - пытаюсь урезонить его. -  Меня в Намангане ждут сын и мама, а я тут прохлаждаюсь. Я их не видела почти год - ужасно соскучилась...

-У тебя есть сын? - отреагировал Женька с некоторым удивлением.
-А что тут удивительного?  - не поняла я. - Мне уже не семнадцать. В таком возрасте положено иметь детей — я не исключение.
-Вполне допускаю, - реагирует Женька. - Но, надеюсь, сей факт не помешает нам просто пообщаться?
-А, что, общаться можно и непросто? - смеюсь ему в ответ.
-Не смейся, пожалуйста, - просит бывший одноклассник. - Видимо, я не то говорю, но меня можно понять: очень волнуюсь... Столько лет прошло! Столько лет...

-Да, Евгений Константинович, время на месте не стоит, в отличие от нас.
-Слышу в твоём голосе справедливый упрёк, - отзывается Женька. - Действительно, мы тут торчим, как два тополя. Может посидим в ресторане?
-Женечка, я бы с удовольствием... Но, если честно, устала очень. Не так давно выписалась из больницы и ещё не до конца окрепла. К тому же дальняя дорога — больше недели на поезде...
-Тогда тебе необходимо отдохнуть! - срывается с места Капралов. - Пошли!

-Куда пошли? - не понимаю я.
-В гостиницу!
-Там никогда не бывает мест.
-Для меня — будут!
-А как же билет на самолёт?
-Неужели ты думаешь, что я не смогу отправить тебя завтра? Да куда хочешь — в любую часть мира!
-Не нужно в любую, - слабо протестую я. - Мне только до Намангана -  45 минут лёта...
-Тем более.

И действительно: Капралов, как мне показалось, без особого труда устраивает нас в гостиницу Аэрофлота, предъявляя дежурной какие-то бумаги, и та, не говоря ни слова выдаёт ему бланки и ключи.
-Мы заполним их в номере, - реагирует Женька. - Надеюсь, это не возбраняется?
-Да, пожалуйста, - любезно соглашается дежурная. - Только верните их, как можно быстрее — мне скоро сдавать смену.
- Не беспокойтесь, красавица, через полчаса всё будет у вас!

Капралов устраивает меня в одноместном номере, берёт мой паспорт со словами:
-Я всё заполню сам, а ты устраивайся поудобнее и отдыхай. Вечерком, часов в шесть, заскочу — куда-нибудь сходим. Ты не против?
Я была не против, потому, что уже предвкушала долгожданный отдых: голова так и клонилась к подушке — вот что значит давать столько поблажек организму: он постепенно начинает «садится на шею». Сказывалась и бессонная ночь: я так и не смогла заснуть в ночь прибытия  поезда в Ташкент — одолевали всяческие мысли и предчувствия.

      *     *     *
Едва только моя голова коснулась подушки, я словно провалилась в небытие: ни эмоций, ни мыслей, ни снов. Такое случается редко - обычно сплю очень беспокойно, даже порой, как утверждает мама, разговариваю во сне.
Проспала около двух часов, но почувствовала себя настолько отдохнувшей, словно бессонной ночи вовсе не  бывало.
Успела принять душ, привести себя в порядок и принарядится в единственное вечернее платье, которое ещё во Владивостоке заставила меня купить Марина. Его цвет сине-чёрный оттенял мои глаза и бледность лица, придавая им «глубину и аристократичность» - по словам всё той же  Марины.

Около шести часов в дверь номера постучали, и я ответила твёрдым голосом:
-Да-да, входите!
На пороге стоял  Капралов. Смотрел на меня и широко улыбался. В руках у него был букет прекрасных роз, запах от которых начал дурманить мою бедную голову.
-Это тебе, - сказал он, протягивая букет. - Давно мечтал об этом, но для того, чтобы исполнить заветную мечту, потребовалось более десяти лет... И столько дорог, испытаний. Зачем ты так навсегда уехала из совхоза? Словно бежала от чего-то или от кого-то... Я так и не успел ничего тебе сказать.

-Евгений Константинович, - осадила я торопыгу, принимая букет, - ты так спешишь, словно через пять минут твой вылет. У нас впереди целый вечер. Думаю, что мы ещё успеем сказать друг другу всё, что накопилось в душе. Не так ли?
-Прости, Тома. Виновата армейская привычка сразу брать быка за рога: ни такта, ни деликатности.
Вижу, что глаза у него смеются, и понимаю, что слова это не его, что он повторяет чьи-то слова, и в душе смеётся над ними.

-Руки по швам! Голову выше! Выше! - подхватываю я.
-Откуда знаешь? - нарочито удивляется Евгений.
-Вылитый портрет бывшего мужа.
-Бывшего? - переспрашивает  одноклассник. - Так ты — свободная женщина.
-В некотором смысле, - не соглашаюсь я.
-Бывший муж тоже был воякой?
-У него душа была вояки.
-Была? Почему в прошедшем времени?
-Потому, что он теперь «воюет» на некотором расстоянии от нас.

Разговор стихает перед дверями в ресторан. Швейцар распахивает их перед нами и широким жестом приглашает войти. Мы усаживаемся за столиком у высокого, витражного окна. Расторопный Евгений успел заказать столик заранее. Наш пострел — везде поспел.
Смотрю на то, как он свободно, как рыба в воде, чувствует себя и в этой обстановке, и понимаю, что посещение такого заведения ему не в новинку.
-Неплохо вписываешься в обстановку ресторана, господин военный, - озвучиваю свою мысль.
-Спасибо на добром слове, царица моей души! Хотя какой я господин — так второй подползающий.
-Такой же, как я — царица. Мы квиты?

-Ещё бы! - смеётся Женька. - Ты всегда была готова поквитаться. Потому тебя так боялись пацаны.
-Меня? Боялись? - искренне удивляюсь я. - Не может быть!
-Может, может! - уверяет Женька.
-Что и ты боялся?
-Больше других, - признаётся бравый военный, разливая шампанское по бокалам.
-Если бы ты не сказал этого сам — ни за что не поверила. Мне всегда казалось, что ты — самый-самый...
Капралов смотрит удивлёнными глазами, словно видит меня впервые.
-Это для тебя открытие? - интересуюсь я.
-Ещё какое! Все пацаны из нашего класса считали тебя недотрогой. А ты, оказывается, вполне нормальная... Девчонка.

Он залпом выпивает шампанское, будто это обычная вода, а меня распирает желание спросить: - «Ты что, любитель выпить?». Но списываю его торопливость на волнение, откладывая вопрос на потом, и сама протягиваю руку к бокалу: его волнение начинает передаваться и мне.
-И что это мы всё обо мне, да обо мне? - перевожу разговор с опасной темы.- Расскажи лучше о себе. Как ты? Где ты? Что ты?
Капралов пытается отделаться от меня несколькими короткими фразами:
-Окончил училище. Служил. Женился. Был в Монголии, на Кубе. Был в Чечне.  Ранен. В Ташкенте находился по делу службы в Чирчикском военном училище. Возвращаюсь домой.

-Куда?
-Разве я не сказал?
-Нет.
-В Москву.
Продолжаю допытываться:
-Жена? Дети?
-Жена. Детей нет.
-Я её знаю? Слышала, что она работала в нашей школе пионервожатой. Как её зовут?
-Зовут Галей, - словно нехотя отвечает Женька. - Ты её не знаешь — она приехала в совхоз уже после твоего отъезда.

На некоторое время разговор смолкает, и это даёт возможность попробовать аппетитно пахнущее блюдо, заказанное Женькой, стремительно остывающее без нашего внимания. Капитан, если я правильно разобралась в звании,  тоже налегает на закуску, не забывая меж делом пополнять бокалы. В разлив пошла уже и водка. Но, когда он попытался налить её в мою рюмку, я категорически отказалась, заверив, что мне за глаза хватит и шампанского.

После двух рюмок капитан почувствовал себя более уверенно, и с увлечением стал рассказывать мне об одноклассниках.
-Ты знаешь, Тома, ведь я всего месяц назад был  у своих в совхозе.  Видел Николая и Толика, который тоже приехал навестить родителей.
Мы целый вечер просидели втроём - проговорили. Вспоминали школьные годы, наш класс, учителей.

-Как они там?
-Нормально. И Николай, и Толик стали такими крепкими мужиками. Семья, дети. Всё путём — как говорит Толян.
Виктор работает начальником ПМК в Тюмени. Вовуха где-то в Тюменьской области - командует военкоматом. В совхозе бывает очень редко... Бигаш живёт в Кустанае, служит детским врачом. У неё один сын. Говорят очень похож на неё: такой же юркий, глазастый.Нинель тоже в Кустанае. Закоренелая домохозяйка, с целым выводком детей — их у неё пятеро! Когда только успела столько отковать?
-Всё такая же пышечка? - улыбаюсь я, припоминая Нину Некрасову.
-Говорят, что стала похожа не на пышечку, а на хорошо откормленную свинку.
Определение мне явно не нравится, и я укоризненно смотрю на Евгения. Тот пока понимает меня с одного взгляда:
-Пардон! Кажется, не то ляпнул.

Пропускаю оправдание без ответа, чтобы не сбивать говоруна.
-А, что наш «Есенин»? Где он? Что с ним?
Лицо капитана начинает хмурится.
-Славка спился совсем, - отзывается он. - Обитает в подвалах, собирает бутылки, побирается у церкви.
-Славка спился? - не верю я. - Не может быть! Ты шутишь? Самый умный, самый интеллектуальный мальчик нашего класса стал бомжом?!
-Я бы хотел, чтобы это было шуткой, - ответил Женька, - но к сожалению — это правда.

На моих глазах невольно наворачиваются слёзы.
-Как же так? - почти шепчу я. - Почему никто не помог ему? Почему рядом с ним не было никого?... Этого не произошло, если бы ему во время протянули руку помощи.
-Почему?- в раздумье повторяет капитан, вливая в себя очередную рюмку водки. - Я и сам задавался этим вопросом.
И я не выдерживаю:
-Алкоголиками не рождаются — ими становятся!

Заметив мой пристальный взгляд, Капралов интересуется:
-Ты имеешь в виду Кошкина?
-Не только! Ты, как вижу, тоже не отказываешься от горячительных напитков.
-Не бери в голову, Том... Это так — немного, для расслабления.
Возникает неловкая пауза. Рука капитана вновь тянется к графинчику, опускаясь на полпути, а я отворачиваю лицо в сторону.

Слышу чуть осевший голос Женьки:
-А ведь это не последние новости.
-Что ещё? - падаю духом я.
После недолгого молчания, Капралов продолжает:
-Надеюсь, ты помнишь Мишку?
-Твоего протеже? - невольно улыбаюсь я, вспоминая, как в восьмом классе на одной из «посиделок» у нашей классной Галины Петровны, Женька пытался склонить меня дать согласие на дружбу с этим самым Мишкой.
-Как не помнить, конечно помню. Такое не забывается. А, что случилось?
-Пару лет назад он был приговорён к высшей мере наказания.

Это сообщение  не производит на меня впечатление разорвавшейся бомбы, словно я была готова к нему, и ничего иного не ожидала.
-Не удивительно, - отозвалась я. - Всё шло именно к такой развязке,
-Ты, видимо, уже в восьмом классе чувствовала, что этот парень - плохо закончит свою жизнь.
Как же мне хотелось сказать, что именно из-за него, Женьки Капралова, я не видела ни одного парня: ни один из них не мог сравняться с ним в моих глазах. Нет, не сказала. И теперь уже, пожалуй, не скажу.

Капитан, не глядя на меня опрокинул очередную рюмку, и его понесло:
-А он о тебе был другого мнения... Всё собирался «приручить эту недотрогу». Даже спорить со мной пытался на деньги... Сама знаешь, у его родителей деньги куры не клевали — не то, что у наших. Как же я был рад, когда ты ему  отказала.
От выпитого, язык у бравого военного стал заплетаться, а глаза посоловели. И я окончательно поняла, что больше не хочу общаться с этим человеком.
-Всё, хватит! - говорю, как можно твёрже, поднимаясь из-за стола. - Я ухожу к себе в номер!

-Том, сядь, пожалуйста, - словно протрезвев, мягко просит Женька. - Сейчас расплачусь и провожу тебя.
Чувствуя его сильную руку, которую он подаёт мне, помогая выйти из-за стола, я начинаю волноваться так же, как в школьные годы, когда мы танцевали с ним, и он, наклонившись к моему уху, тихо спрашивал, как я отношусь к его другу Михаилу. Кровь невольно приливает к моему лицу, и Женька замечает это, хотя мне казалось, что в этой стадии опьянения человек не способен замечать такие пустяки.
-А ты ещё не разучилась краснеть! -  констатирует он, пьяненько улыбаясь.
-Это от выпитого, - оправдываюсь я. - Всегда краснею после шампанского.

Возле моего номера спутника развозит окончательно и он пытается войти в номер, но я удерживаю его за руку и говорю:
-Горе луковое, да ты совсем расклеился! Твой номер прямо по коридору и направо. Только смотри не упади.
-Могу и упасть, - признаётся Женька.
И добавляет с лёгким вызовом:
-Вот сейчас упаду прямо под твоей дверью и буду тут лежать.
-Ну, уж нет, - протестую я. - Так дело не пойдёт! Представь, что это будет за картина: боевой офицер, при полном параде, валяется возле двери гостиничного номера, как обычное бревно. Не стыдно?
-Не стыдно, - храбрится боевой офицер. - Без твоей помощи не сделаю ни шага!

-Ну, ладно, луковое горе, помогу. Держись за меня и вперёд.
И луковое горе обхватывает мою шею руками. Я не успеваю ничего понять, как его губы находят мои и накрывают их жадным поцелуем. Такое впечатление, будто этот бравый военный сто лет не целовал женщину, и теперь  всю свою страсть и боль вымещает на мне.
Из моих глаз начинают течь слёзы - не в силах совладать с собой, я захожусь  в плаче.

Женька отшатывается от меня, так, словно ему влепили пощёчину.
-Прости, - шепчет он, явно не понимая, что со мной происходит. - Прости, Том, я не хотел  обидеть.
Он разворачивается и весьма уверенным шагом идёт по коридору в направлении своего номера, а я, захлёбываясь слезами, открываю свой номер и пряма в платье валюсь на кровать, пытаясь подушкой заглушить рыдания.

   Продолжение:http://proza.ru/2019/07/27/604