Последнее дело Билли Аттертона. Выпуск 33

АНТЕЦЕДЕНТ 10

Мина Оксли
Часть 1 из 5


– Антуан!

Молодая девушка бежала по небольшой аллее среди садов навстречу мужчине, что оглядывался по сторонам, услышав собственное имя, но не видел обладательницы чудесного мелодичного голоса. У девушки было беззаботное счастливое выражение лица. Ее крохотные ножки было одеты в белые ботиночки на каблуках с застежками. Серая юбка в пол и шерстяной платок, накинутый на плечи поверх рубашки с длинными рукавами и небольшим вырезом с рюшами, превращали ее в невзрачную мышку, за которой скрывалось настоящее молодое дарование. Первая степень доцента по биологии, вторая степень магистра по химии, а также первая степень бакалавра по анатомии.

В руках у девушки были книги, которые она держала над головой, скрываясь от мелкого дождя. Хотя, стоит признать, она была настолько счастлива и вовсе не замечала холодных капель, что падали с неба, – перед ее глазами уже сияла разноцветьем радуга.

Мужчина же, к которому бежала девушка, стуча каблуками по мощенной каменными плитами дорожке, только сейчас увидел ее, и на его лице появилась искренняя улыбка. Он, стоя в саду под крышей небольшой беседки, распростер руки в стороны, встречая свою возлюбленную.

– Антуан! – еще раз счастливо воскликнула девушка, налетая на мужчину и обнимая его одной рукой. Он, смеясь, устоял на ногах и ответил на объятия своими. Крепко прижал девушку к себе, вдыхая аромат ее светлых длинных волос. – Они дали согласие, Антуан! Они одобрили мою кандидатуру!

И с этими словами, смысл которых Антуан Дюпре еще не осознал до конца, девушка подняла свое лицо и поцеловала его. Он не устоял от напора и поцеловал ее в ответ. Глаза возлюбленной искрились счастьем.

Пара пожилых преподавателей, что стояли поодаль, но под той же крышей беседки, усмехнулись, умиляясь влюбленным, однако женщина, что заведовала кафедрой прикладной медицины, скривила недовольную гримасу и показательно откашлялась.

Антуан обратил на нее внимание и немного отстранил от себя возлюбленную, а после наклонился к ее уху:

– Милая Мина, вы мне нравитесь, но мы все же не одни.

Мина Оксли, доцент кафедры биологии академии истории Альбиона, обратила свой взгляд на пожилую женщину, в которой тотчас же узнала мадам Готье. Будучи ученицей академии, она несколько семестров пыталась сдать ей экзамен по анатомии. Фыркнула в ее сторону и, всучив свои книги в руки мужчины, уцепилась руками за его пальто, притянула к себе и впилась в его губы.

Мадам Готье возмущенно ахнула, а мужчины-преподаватели засмеялись.

– Это храм науки! – воскликнула заведующая кафедрой прикладной медицины, – А не красный дом!

Под эти крики Мина отстранилась от Антуана, показала язык мадам Готье и, ухватив возлюбленного за ладонь, потянула в сторону садов под усиливающийся дождь.

– Что ты делаешь, Мина? – возмутился мужчина. – Что о тебе подумают коллеги?

– Плевать я хотела на их мнение! – рассмеялась девушка, утягивая Антуана все глубже в сады, петляя между искусственно созданными лабиринтами из кустарников, деревьев и цветов.

– Но мы же промокнем! – не прекращал возмущаться Антуан, но все же продолжал следовать за Миной, не противясь. – А как же твои книги?

В миг Оксли остановилась и повернулась к возлюбленному. По ее лицу бежали дождевые капли, но она продолжала улыбаться.

– О, мой милый Антуан, – восхищенно произнесла она, а после резко, будто отрезала ножом, – не будь занудой!

Мужчина искренне удивился, а после на его лице расплылась улыбка и они одновременно рассмеялись.

– Плевать на дождь, – произнес он, бросая книги под один из кустов сирени и расстегивая пуговицы на пальто. – С тобой хоть в огонь, хоть в воду!

Он сбросил с себя пальто, накрыв им куст, под которым были книги, оставшись в одной рубахе, на которой стали появляться мокрые пятнышки. Пройдет буквально пару минут, и она промокнет полностью, прилипая к телу. Антуан игриво подхватил Мину руками, а после забросил себе на плечо. Девушка наигранно била того своими кулачками, смеясь.

– Что ты делаешь, дурачок?

– Похищаю тебя! – громко произнес он и понес дальше по тропинке, унося свою добычу к центру лабиринта – идеальному месту, где можно укрыться вдвоем и остаться наедине, никем не замеченными.

Под заразительный смех Мины Антуан уносил ее, не скрывая улыбки, пусть и оскальзывался временами на мокрой дорожке, но всегда удерживая равновесие. Он не боялся за самого себя, но всегда думал о своей любимой. Уронить ее – казалось настоящим грехом, которого он не мог допустить.

Приближаясь к центру лабиринта, в котором разместилась небольшая беседка на пару-тройку человек с крышей и лавочкой, Мина притихла, а рубаха Антуана вымокла вовсе, что таки прилипла к телу, просвечивая. Мужчина аккуратно перехватил Мину, снимая с плеча и поставил перед собой. У девушки был несколько задумчивый взгляд, будто мыслями она находилась вовсе не с возлюбленным, а где-то далеко-далеко, словно на другом континенте.

– Чего призадумалась? – спросил Антуан, прижимая к себе девушку. – Ты не замерзла? – Он поцеловал ее в макушку, вдыхая приятный запах волос, смешанный с запахом свежести после дождя.

– Я люблю тебя, Антуан, – тихо, буквально шепотом, произнесла она, но мужчина услышал этот чудесный голос.

Он обнял ее крепче, провожая под крышу.

– И я люблю тебя, моя милая Мина! – произнес Антуан, усаживая девушку на лавочку, а сам присаживаясь на колено перед ней.

Она смотрела на него сверху вниз, и в ее глазах светились искры счастья. Буквально на мгновение мужчина увидел там и толику грусти. Или ему показалось из-за этих капель дождя, что стекали по ее лицу?

– Я с нетерпением жду того дня, когда смогу просить твоей руки у мистера Оксли, – сказал Антуан, взяв ладонь девушки и прижимая ее к своей щеке. – Тогда мы будем счастливы, как никогда ранее. Вместе. Навсегда.

– О! Мой милый Антуан!

Теперь же мужчине не показалось. По лицу Мины и вправду скользнуло сожаление.

– Что тревожит тебя, моя дорогая? – он положил свою голову ей на колени и девушка заботливо стала гладить его по мокрым волосам. – Ведь всего пару минут назад ты была так радостна, что заразила бы любого! Я сказал лишнего, упомянув твоего отца?

– Конечно, нет, – ответила Мина. – Пусть мы с ним и не ладим, но он будет рад отдать меня замуж, пусть и не за того, за кого хотел. Не в этом дело.

– Тогда в чем? – Антуан поднял свое лицо, встретившись с любимой взглядом.

– Я так радовалась той новости, что получила, и даже не подумала о том, как к ней отнесешься ты.

– Если новость так хороша, что заставила тебя быть счастливой, то почему она может не понравиться мне? – мужчина искренне улыбнулся, чем вызвал улыбку и у Мины, но та задержалась на ее лице ненадолго.

– Ректорат одобрил мою кандидатуру, – тихо сказала Мина. – Сам профессор Коваль подписал мое заявление.

Антуан резко встал на ноги, светясь от счастья. Крепко обнял девушку и поцеловал в щеку.

– Я так рад за тебя! – воскликнул он. – Ты так долго ждала этого! И кем же ты теперь будешь? Заведующей лабораторией? Или заместителем Хоукса?

Но ответа не последовало. Понимая, что молчание затягивается, Антуан отстранился, чтобы посмотреть на лицо возлюбленной. Теперь ему не казалось, вовсе не капли дождя бежали по ее прекрасному лицу, – это были слезы. Он большим пальцем правой руки утер слезинку, что катилась по ее щеке.

– Но что же случилось, Мина?

– Я отправляюсь в экспедицию, Антуан, – все также тихо со всхлипом ответила девушка, сдерживая слезы. – На Баргасовы острова у Альбова перешейка.

Антуан отстранился. Он понял, почему была так счастлива Мина, и почему сейчас она так расстроилась.

– Ты хочешь бросить меня здесь одного? – серьезно бросил он. – Хочешь пуститься в рискованную авантюру? А что должен делать я? Сидеть и грызть ногти, думая: не случилось ли что-то с тобой?

Он отвернулся от девушки, закрыв лицо ладонью. Его мысли путались. Он разозлился, но не хотел лишний раз причинять боль своей любимой своим поведением.

– Прости меня, Антуан, – сказала Мина, поднимаясь и делая неуверенный шаг в его сторону. Она даже вытянула вперед руку, чтобы коснуться его, но в последний момент одернула ее. – Это единственная моя возможность чего-то добиться в жизни… моя возможность сделать хоть что-то важное, а не просто перебирать пыльные книги за столом и учиться на чужих рассказах. Прошу, пойми меня.

– Извини, Мина, – резко бросил он, направившись прочь из беседки. – Мне нужно подумать. Мне нужно успокоиться, если я не хочу натворить глупостей, как это сделала ты.

И он ушел. А девушка лишь смотрела ему в след, роняя на, промокший от дождя, платок слезы. Она не смогла сказать ему еще хоть что-нибудь. Не хватило сил, так как грудь сжало, будто тисками. Просто смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду вовсе.

Дождь прекратился, и в небе разноцветьем переливалась радуга, но Мина уже не обращала на нее внимания…



*     *     *



Старик медленным шагом, придерживаясь левой рукой за поясницу, а в правой крепко держа подернутую ржой лопату, обходил доверенные ему владения. Каменные надгробия, где новые, еще не потрепанные временем, а где заросшие бурьяном, ежедневно встречали своего смотрителя молчанием. Он же в свою очередь обводил их своим единственным зрячим глазом. Эти каменные плиты, статуи, оставленные издревле знатными родами, да земляные насыпи стали ему родными, привычными, что он мысленно, про себя, здоровался с людьми, что когда-то были живыми и ступали по одной с ним земле. Но с каждым днем у старых знакомых, чьи имена старик помнил наизусть или не знал вовсе, появлялись новые соседи, за которыми смотрителю одного из древнейших кладбищ Ландо предстояло присматривать.

Сейчас же старик шел к оврагу, что был прямо за кладбищенской оградой, ближе к стоящему рядом прилеску. Многие знали о нем, но никто не говорил о нем вслух. Каждое утро, когда рассвет только занимался, старик находил в том овраге мертвые тела. Убитых насильственной смертью, умерших от болезней или голода, а также самоубийц. Убийцы и разбойники Синдиката свозили сюда умерших под покровом ночи. Миротворцы привозили сюда найденные тела, что не смогли опознать для дальнейшего следствия, или вовсе, если не желали раскрывать сии темные дела. Труповозки также доставляли сюда тела, найденные на дорогах, что вели к столице Ландо. Да и любой другой мог принести в «чумной» овраг мертвое тело и никто, застав его тут, не задал бы ему вопросов. Такого было негласное правило, за возможность, которую оказывал овраг, умеющий хранить чужие тайны.

Смотритель кладбища тоже не задавал лишних вопросов и время от времени находил небольшие деньги на пороге своей лачуги, что позволяли ему проживать свою жизнь дальше и заниматься столь грязным, но нужным для города делом. Хотя, если честно, старик делал бы это и безвозмездно, так как знал, чем чревато оставлять умершие тела без погребения. Чумная зараза, что звери могли растащить по всему городу, могла вызвать самую настоящую эпидемию, от которой найти спасения смогли бы не многие. Старик помнил свое детство, он помнил, как его родители сгорели за несколько дней, словно спички, когда чума пришла в город. Это был не первый раз в истории Ландо, но он был первым в жизни смотрителя, оставшись глубокой раной на сердце.

Доковыляв до ограждения, опираясь на лопату, как на трость, старик снял с пояса связку ключей и отпер замок на калитке. Толкнул ее черенком, и она с отвратительным скрипом отворилась, спугнув птиц с веток, что те захлопали крыльями и взмыли в небо. Смотритель лишь усмехнулся и принялся спускаться по каменным ступеням к оврагу, в котором уже отсюда было видно несколько тел. Но единственный глаз старика, подслеповатый, не позволял ему увидеть тех бедолаг, что не пережили этой ночи и так и оставшись безымянными.

Бывали дни, когда в овраге не было мертвых тел и в эти дни смотритель радовался, открывая фляжку с дорогим кларнийским ромом и делая пару глотков. Но бывали и такие дни, когда от усталости он валился с ног прямо посреди дня.

Приблизившись, он уже более внимательно смог рассмотреть сколько тел ему принесли ночные гости. Внизу лежало трое мужчин, ободранных буквально до нитки. На одном осталось лишь одно изорванное нижнее белье. На его груди была спекшаяся кровь, под который скрылось множество ножевых ранений. На втором была рубаха со штанами, а вот ботинок видно не было. Голова его была пробита, что виднелась склизкая жидкость, что раньше была мозгом. На третьем были только брюки, явно дорогие, пусть и полностью потерявшие свой внешний вид. У этого мужчины было перерезано горло.

Был там еще и четвертый мужчина, что правда лежал не в самом овраге, а возле него, обращенный лицом к земле. На нем была ухоженная одежда, пусть и замаранная грязью, а вот видимых глазу увечий старик не заметил. Возможно, когда он перевернет это тело, причина смерти станет ясна.

Но вовсе не эти тела одновременно смутили и удивили старика. Он привык видеть мертвые тела мужчин и изуродованных женщин. Но то, что предстало его единственному глазу, заставило старика снять свою серую кепи и приложить ее к груди, заходясь в безмолвной молитве. Поверх трех изуродованных мужчин лежала ухоженная красивая женщина со светлыми, пшеничного цвета, волосами. Цвет ее кожи правда уже приобрел синюшный оттенок, но это старика вовсе и не удивило, – то было привычным для него.

Женщина держала в руках младенца, завернутого в пеленки. Мертвого младенца.

Старик достал фляжку, вонзив перед этим лопату в податливую землю, открутил крышку и сделал не пару глотков кларнийского рома, а весь десяток. Невольно утер со лба пот. Никогда прежде он не видел ничего подобного. Увиденное пугало его, да он, если честно, и вовсе хотел бы не видеть этого. Умершая мать и ее дитя. Что может быть страшнее?

Взяв себя в руки, старик отправился за тележкой, в которой перевозил трупы для дальнейшего захоронения. Обычно он не церемонился с постояльцами «чумного» оврага и хоронил в одной могиле по несколько человек, но для матери с младенцем он решил сделать исключение.

Вновь вернулся к «чумному» оврагу, вновь посмотрел на погибшую женщину с младенцем на руках и не смог сдержаться. Скупые слезы побежали по его лицу, но он их быстро утер и сделал еще пару глотков из фляжки. Подвез тележку поближе к телам, а затем аккуратно подошел к женщине. На всякий случай пригляделся, не поднимается ли ее грудная клетка, а также поднес небольшой осколок зеркала к ее носу – он не запотел. Женщина была мертва. Потом он распахнул пеленку, открывая посиневшее лицо ребенка. С ним он не стал проделывать тех же манипуляций: смерть была видна в распахнутых и стеклянных глазах младенца, побелевших изнутри.

Старик попытался взять ребенка, но руки женщины крепко держали свое дитя. Смотрителю пришлось применить недюжинные усилия, чтобы по одному разжимать пальцы убитой. Даже тогда ему не сразу получилось достать младенца, кисти рук женщины продолжали оказывать сопротивление. Старик потянул тело ребенка на себя, а после повалился назад, больно приземляясь на спину. Младенец, пусть и без пеленок, был у него в руках. Безвольной куклой труп ребенка болтался в воздухе, пока старик поднимался и аккуратно уложил его в тележку. Теперь оставалось более сложная задача: поднять тело женщины и уложить в тележку рядом с младенцем.

Смотритель обернулся к оврагу и онемел от страха. Женщина сидела и ее помутневший взгляд слепо смотрел на старика, рот безмолвно открывался, а руки тянулись в его сторону. Мгновение другое и женщина вновь безвольно опала назад.

Трясущимися руками старик перекрестился и допил все содержимое своей фляги. Ему было неописуемо страшно от произошедшего, но больше всего его потрясло не это, а то, что грудь женщины вздымалась и опадала, будто она вновь начала дышать. Неуверенным шагом он подошел к ней ближе. Глаз, казалось, обманывал его – грудь умершей и вправду вздымалась, и опускалась. Правда, когда он вновь прислонил осколок зеркала к носу женщины – оно не запотело, но его собственные пальцы ощущали легкое дуновение воздуха при каждом ее выдохе.

Старик никогда не сталкивался с подобным и потому попросту не знал, что ему нужно было делать. Решение, что созрело в его голове, было самым обыкновенным и простым. Если эта женщина жива, нет никакой необходимости оставаться ей в «чумном» овраге. С еще большей аккуратностью он поднял ее на руки, превозмогая боль в спине, и уложил в тележку. Как правильно поступить с ребенком – он так и не решил, потому оставил его вместе с матерью.

Слишком много времени было потрачено смотрителем, чтобы доставить женщину в свою лачугу и разместить ее на единственной койке, что у него была. Мертвого ребенка он уложил в деревянную бадью, на дне которой выложил старые обрывки ткани. Бадью разместил возле кровати, рядом с матерью.

После, вновь задумавшись, он бросился к своему столу, на котором стояла чернильница с пером и на небольшом обрывке бумаги написал несколько слов. Записку он прибил ножом к задней двери своей хижины, зная, что послание доберется до своего адресата. Уже спустя несколько часов записки не было на двери, но старик этого не заметил, так как вернулся к оставшимся трупам, что ждали упокоения. Смотритель подготовил могилу, но не спешил хоронить умерших. Некое странное чувство мучало его, но он не мог найти ему объяснения. Он ждал ответа от того, кому оставил свое послание…



*     *     *



Шхуна с гордым названием «Аластора», в честь самой яркой звезды на небосклоне, рассекала воды Северного моря. Она шла вдоль берегов Альбиона, так что с одной стороны можно было увидеть пейзажи родного материка, а с другой наблюдать яркую синеву вод в столь солнечный день.

На палубе, сидя прямо на бочке и устремив взгляд вдаль, находилась Мина. Ее не беспокоили моряки, что время от времени проходили рядом, занятые своими делами. Все мысли девушки были заняты мифом, сказочной легендой, не имеющей подтверждения, – о Ночной Мьорне. Прекрасной сестре Белой Мьорны, чьи крылья имеют бархатный переливчатый на свету иссиня-черный цвет.

Единственные надписи, что существовали о данном виде прекрасных насекомых говорили, что их популяция чрезвычайно мала и обитает в глуби Баргасовых островов. Они ведут ночной образ жизни и их секреция чем-то схожа на янтарь, что вырабатывают Дневные Мьорны, только имеет свои уникальные свойства.

Именно этим и грезила Мина – отыскать чудесных насекомых, найти доказательство их существования, и представить на всеобщее обозрение. В собственных мыслях она хотела стать той самой первооткрывательницей, что откроет что-то новое и неведомое людям ранее.

Рядом с девушкой прошел мужчина в плотных кожаных штанах и рубахе с расстегнутым воротом. Волосы мужчины были мокрыми и растрепались в разные стороны, по лицу стекали капли. Он облокотился о борт корабля спиной, разглядывая Мину и улыбнулся.

– Ты так красива, когда витаешь где-то в облаках, – прервал он мысли девушки и она сосредоточила на нем взгляд, улыбнулась, прикрывая один глаз, в который светило солнце, ладошкой.

– Дурак ты, – усмехнулась девушка, а после соскочила с бочки и приблизилась к мужчине, встала на цыпочки и поцеловала его в губы. – Зачем ты отправился со мной?

– Разве я мог бросить тебя одну среди неизвестных тебе земель? – рассмеялся мужчина, подхватывая Мину и делая один оборот вокруг своей оси. – Вдруг тебя укусит какой паук или другое насекомое? Что ты будешь делать без своего Антуана?

– Как-нибудь уж выкручусь! – кокетливо ответила Мина, когда Антуан поставил ее на ноги, и провела ладонью по его щеке.

– Да и к тому же, я бы умер со скуки без тебя! – Антуан закатил глаза и широко зевнул, притворяясь, будто готов умереть уже в данную секунду и сделал бы это, если бы рядом не было Мины. – А ты разве хотела бы этого?

– Сам же знаешь, что нет, – усмехнулась она и облокотился о борт, вглядываясь в синеву моря. – Но ты же из-за меня под откос пустил всю свою учебу…

Антуан приставил к ее губам указательный палец и сделал серьезный взгляд.

– Давай не будем об этом. Не хватало нам еще поругаться в самом начале нашего приключения.

Мина прикрыла глаза, тяжело выдыхая. Мысленно она была согласна с ним, но все равно не могла принять его выбор: принести всю свою жизнь в жертву ради замыслов своей возлюбленной.

– К тому же, чем не медовый месяц? Пусть и до бракосочетания, но после, как я думаю, мы все равно не сможем себе его позволить, – на этих словах Антуан рассмеялся и обнял Мину, также устремив взгляд в море. На горизонте показался силуэт какого-то шпиля, что пронзал синий небосклон прямо из вод. – Смотри, мы уже подплываем к острову Оук. Еще половина пути и будем на месте.

Девушка положила свою голову на плечо любимого.

– А потом, когда вернемся, я пойду к твоему отцу просить твоей руки. Как думаешь, он долго будет сопротивляться нашему счастью?

– Учитывая то, что он рвал и метал, когда я сообщила ему о своей экспедиции, как бы он тебя не пришиб, стоит тебе переступить порог его дома, – Мина рассмеялась, легонько толкая его в бок.

– Если переживу эту авантюру под твоим руководством, то и встречу с твоим отцом переживу.

Девушка не ответила, но продолжала улыбаться. Молчание длилось долго, но никто не желал прерывать его. Маяк, что находился возле острова Оук стал различим, пусть и оставался вдали, а вслед за ним показался и сам остров, возвышавшийся над морем небольшим холмом.

– Волнуешься? – спросил Антуан, вдыхая запах волос возлюбленной.

– Еще как волнуюсь, – тихо ответила Мина.

– Помни: я всегда с тобой и никогда не брошу.

– Я знаю…



*     *     *



Все сны, что мучают женщину – кошмары. Они терзают ее, не позволяя обрести покой. Страшная боль и муки выпадают на ее долю. Она видит собственную смерть, смерть своего мужа и только родившейся дочери, что она назвала Сатура. Вновь и вновь она видела смерти, но они не отпускали ее, мучали и разрывали душу на части.

Резкий вздох и глаза женщины открылись, а она сама рывком приняла сидячее положение. Взгляд замутнен, но она уже различает, что находится в какой-то слабоосвещенной комнатке, а перед ней сидит силуэт. Безмолвный крик вырывается из ее горла, а после она заходится кашлем. Зрение возвращается к ней. Перед ней сидит старик в потертой и запачканной грязью одежде, на голове его серая кепи, что сбилась на бок и норовит упасть на пол. Он смотрит на нее, не скрывая собственного страха, в руках деревянная кружка. Протягивает ее в сторону женщины.

– Я не знал, что с тобой делать, девочка, – говорит старик и голос его хрипит слишком сильно, что режет слух. – Ты ожила у меня на глазах, но так и не обрела теплоту тела. Твоя кожа все еще кожа мертвеца, твое дыхание холодно, а сердце и вовсе бьется в два раза чаще, чем у любого человека. Что с тобой сталось, девочка?

Женщина успокаивалась, хотя она все еще была не в себе. В одночасье она поняла, что кошмары, преследовавшие ее, вовсе не сон. Она вправду была мертва, как и ее муж с дочерью. Взяла из рук старика кружку и сделала несколько жадных глотков, а после постаралась прочистить горло, но ни единого слова так и не вырвалось из нее.

Она хотела, чтобы по ее щекам бежали слезы, но ни единой капли не скатилось по щекам. Она хотела рвать и метать, крушить все на своем пути, но тело ныло и болело, что она чудом находила в себе сил даже просто держать кружку в руках. После, допив остатки воды, она откладывает ее в сторону и жестами показывает младенца, что держит на руках. Старик сразу же понял ее и поднялся.

Сразу за ним и табуретом, на котором он сидел, была бадья, которую мужчина поднял и подставил ближе к женщине. На куче тряпья лежал младенец, не подававший ни единого признака жизни. Синюшная кожа, белые стеклянные зрачки и появившийся тлетворный запах смерти.

Женщина скинула ноги с кровати на пол и потянулась к своей дочери. Подняла ее и прижала к себе. По ее щекам должны были течь слезы, но их не было. Лишь гримаса отчаяния и боли отразилась на ее лице, тяжелые всхлипы огласили лачугу старика. Все так и прижимая дочь к себе, женщина вновь откашлялась и еле слышно смогла выговорить одно слово:

– Муж…

Старик кивнул ей.

– Я как чувствовал, что с остальными телами не все так просто. Один из них явно был с вами и, кажется, я знаю кто именно, – ответил настоятель. – Я хотел похоронить их всех, но у меня рука так и не поднялась сделать это.

Женщина поднялась и пошатнулась, но все-таки удержалась на ногах.

– Я… помо… гу…

С этими словами она шаткой походкой, прижимая младенца к себе, пошла прочь из лачуги. Старику ничего не оставалось, как последовать за ней, прихватив с собой свою лопату.

– Что с вами случилось, девочка? – вновь спросил старик, нагоняя женщину.

– Пре… дали... – прохрипела она, поворачиваясь к нему. – Отра… вили…

Смотритель хмыкнул, принимая слова незнакомки. Хотя он все еще не мог найти ответа на свой вопрос: почему женщина выжила? Почему она вернулась из тени? Почему ее кожа стала синюшной, а дыхание утратило тепло? Не осталась ли она заблудшей душой, что вернулась из мира тени, подобно детским страшилкам, что ему рассказывала мать?

– Как тебя зовут, девочка?

– Ми… – женщина покачала головой. – Она… умерла… Больше нет… имени…

Старик недовольно хмыкнул. Они дошли до дальней стены, возле которой лежало четыре трупа мужчин и была выкопана одна большая братская могила для них. Солнце было в зените и нещадно припекало, что смотритель снял кепи и промокнул ей свой лоб.

Женщина же быстрым и уже полностью уверенным шагом подошла к мужчине в ухоженной одежде. Он итак слишком выделялся среди остальных, что и сам смотритель был уверен, что он оказался в «чумном» овраге не один. Догадывался, но не был уверен, что он был вместе с этой женщиной и ее младенцем.

Она склонилась к нему и поцеловала в лоб, с которого заранее стерла ладонью кусочки прилипшей земли. После она провела пальцами по его щеке и губам, а потом и вовсе приникла головой к его груди, вновь заходясь всхлипами. Малышка оказалась между правой рукой и телом мужчины, дочь воссоединилась с отцом.

Какое-то время смотритель не мешал страданиям женщины, но после понял, что и сам должен приступить к работе. Он столкнул тела убитых мужчин в могилу и принялся засыпать их землей, время от времени поглядывая на женщину, что несла свой безмолвный траур. Иногда даже казалось, что она не шевелилась вовсе.

Когда свежая могила была готова, а в толще земли обрели покой трое убитых мужчин, женщина с лицом мертвеца поднялась и подошла к смотрителю. Она протянула руку к лопате, внимательно смотря в глаза старика. Тот не противился. Было в том лице что-то неведомое и страшное, а ее зрачки, обретшие неестественный мертвый цвет, излучали силу и решимость хозяйки.

– Где я могу… выкопать для них… могилу? – спросила она и старик, не спуская с нее глаз, указал на место возле растущей рядом яблони, что уже многие года не приносила плодов.

– Давай я помогу тебе, девочка, – предложил старик, но женщина одним движением руки остановила его, сверкнув по нему взглядом. Смотритель так и не смог понять, то ли ее глаза были полны гнева, то ли ужаса. – Хорошо. Я оставлю тебя. Только скажи мне, что ты будешь делать дальше?

Женщина остановилась и вновь обернулась к старику. Он вытащил из кармана небольшой осколок зеркала и протянул ей. В отражении она увидела себя, вернее ту, кем она была ранее, только с синюшной кожей, неестественными глазами и следами грязи на лице. Той персоны, что была женой и матерью, что была отравлена предателями, больше не существовало. Она умерла, но вместо нее вернулась некто другая. Лишь отголосок, лишь тень, что продолжит ступать по земле.

– Уйду, – сказала она.

– Но куда ты такая пойдешь? – удивился старик. – Я могу помочь тебе, девочка. Я знаю кое-кого…

Женщина не дала возможности ему договорить.

– Благодарю… за помощь… Но мне… никто… не поможет…

– Хорошо, – смирился старик и направился прочь. – Когда закончишь, оставь лопату под деревом.

В ответ ему было молчание.

До самого вечера женщина копала могилу для своих родных, не жалея собственных сил. Ее не мучала жажда и голод, а тело, стоит признать, не высказывало боли, даже наоборот, она ощутила небывалый ранее прилив сил. Последний раз поцеловав своего мужа и дочь, она уложила их на дне вырытой ямы. Принялась засыпать их тела землей, а мысли ее были полны ужасов предыдущих дней. Все кошмары, через которые ей пришлось пройти и умереть, потерять семью, но в итоге выжить и стать сильней. Пусть она и не понимала, как именно это произошло. Мысли ее были полны лишь болью и одним-единственным желанием. Она желала отомстить тем, кто с ней так поступил. Ярость клокотала в ее душе и она, сама того не осознавая, не видела иного способа обрести покой, пока все, кто повинен в смерти ее родных, не умрут от ее руки.

Солнце зашло за горизонт как раз в тот момент, когда женщина закончила свой ритуал. Могила была засыпана, а на ней лежал небольшой букет цветов, что она нашла возле кладбища. Лопата была воткнута в землю возле яблони, а она сама опустилась на колени перед могилой.

– Простите меня, мои любимые, – произнесла она и единственная слеза скатилась по ее щеке. Эмоции и чувства путались. Женщина не понимала, что именно происходит с ней. Плохое смешивалось с хорошим, гнев и радость схлестнулись в поединке, а она сама не могла найти собственное я. – Клянусь, что Синдикат поплатится за все. Я заставлю их умыться собственной кровью. Ради Вас, ради себя, ради короны. Они поплатятся за все.

Старик наблюдал за ней издалека, стараясь не попасться ей на глаза. Но он не мог догадываться о том, что женщина знала о его присутствии. Ее чувства обострились: она слышала его издали, чувствовала его запах, видела мелкие движения краем глаза. Она позволила ему присутствовать.

Когда женщина закончила прощаться и отправилась прочь с кладбища, сама точно не ведая куда идет, а ночь приняла свое правление, старик вернулся в свою хижину. Он вновь написал несколько слов на листке и прикрепил его ножом к задней двери, убедившись, что и старое послание ушло до адресата. К утру второго послания не было. Тот, кому предназначались сообщения, был в курсе женщины, что умерла и вернулась с той стороны, желая возмездия. Рано или поздно, она может оказаться полезной…



*     *     *



По мифам, что описаны в книгах, Ночная Мьорна появляется только ночью. Это отчетливо помнила Мина и потому с нетерпением ждала наступления темноты. Прошлые дни были тяжелыми для нее. Управлять группой оказалось довольно сложно и, если честно, к концу дня она падала без задних ног и с пустой головой. Во всех сложных ситуациях, когда она сама терялась, ей спешно приходил на помощь Антуан, за что она была благодарна ему.

В основном группа была собрана из молодого поколения. Ученики академии, что еще несколько недель назад окончили свое обучение или такие же, как и сама Мина, начинающие светила науки, что вызвались помочь ей, а заодно – увековечить и собственные имена, если экспедиция окажется успешной. Ученые, авантюристы, искатели жизни. Так можно было назвать эту группу из двадцати двух человек, отправившуюся за молодой девушкой на Баргасовы острова ради мифа о Ночной Мьорне.

Плавание до островов, которое заняло трое суток, прошло спокойно. А вот когда группа начала пробираться по дикой местности появились склоки внутри команды. Кто-то чем-то постоянно был недоволен, а во всем приходилось разбираться именно Мине. Четыре дня они добирались до места назначения, где и был разбит лагерь. И именно к вечеру четвертого дня мисс Мину Оксли начали мучать угрызения совести. Она не имела четкого плана, что делать группе дальше. В мыслях ей все представлялось легко: добраться до глубин Баргасовых островов, отыскать Ночную Мьорну и триумфально вернуться в Ландо, чтобы предстать перед ректоратом академии и предъявить доказательства. В итоге она столкнулась с нервным срывом, а главенство под всеобщее недовольство взял на себя Антуан.

Лагерь возводился капитально, на тот случай, если бы их экспедиция затянулась. Из местных деревьев началось строительство небольшого строения, под крышей которого хранился инвентарь, а заодно проводились исследования флоры. Попутно с поисками Ночной Мьорны перед группой стояла задача поиска и изучения других представителей флоры и фауны, чем непосредственно и занимались приглашенные биологи, зоологи, а также антропологи, геологи и даже один археолог.

Члены группы же спали и в основном жили в небольших палатках, по четыре человека в каждой. Только Мина с Антуаном обитали под крышей в том небольшом строении, что воздвигла группа. Девушка понимала, что остальные не одобряют подобного, но она руководствовалась тем, что все-таки она руководитель группы и имела небольшие привилегии. А еще на этом настоял Антуан.

– Ты спишь?

Мужчина заворочался. Все-таки дрема свалила его. Он откашлялся и сонным голосом произнес.

– Пытаюсь. А ты чего не спишь? Я же видел, как ты с ног валишься.

– Не могу, – Мина сдавленно всхлипнула.

Антуан повернулся к ней и увидел при свете догорающей свечи, что стояла вдали на столе, мокрое лицо своей возлюбленной.

– Ну чего ты? Все будет хорошо, милая.

– Я боюсь…

– Чего ты боишься? Я же с тобой.

– Что, если вся эта экспедиция провалится? Что, если мне не с чем будет возвращаться? Что я тогда скажу в академии? На что были потрачены выделенные мне деньги?

– Мы обязательно найдем твою Мьорну, – Антуан улыбнулся и прижал Мину к себе.

– Ребята недовольны. Вчера я случайно услышала, как они шепчутся. О нас с тобой. Говорят, что только куртизанка может лежать с мужчиной до венчания. Они все считают меня недостойной.

– Милая моя, пусть они и дальше завидуют нашему счастью. Но ты должна оставаться сильной. Помни: ректорат выбрал тебя, как достойную, чтобы отправиться сюда. Значит они уверены в тебе и твоих силах. Уверены, что ты, чего бы тебе это ни стоило, принесешь им доказательства существования Ночной Мьорны.

Девушка в последний раз всхлипнула и улыбнулась.

– Спасибо, – ответила она и прижалась к возлюбленному. Он же поцеловал ее в лоб и устроился поудобнее.

Вскоре они вдвоем забылись сном, но то, что снилось Мине нельзя было назвать чем-то благостным. Ее продолжали грызть сомнения, представая ей в виде кошмаров. И тот сон, что так чудесно начинался, а именно нахождением прекрасной бабочки, что зовут Ночной Мьорной, превратился в кошмар.

Почему-то Мина была совсем одна, прогуливаясь по лесам Баргасовых островов. Светило яркое солнце, а над кронами деревьев проглядывало безоблачное голубое небо. Где-то на задворках собственных мыслей (или эмоций) девушка прекрасно понимала, что никогда в жизни не встретила бы искомую ей бабочку посреди дня, но здесь, во сне, у нее это получилось.

Посреди поляны, на которой цвели маки и солнцецветы, над бутонами порхали прекрасные бабочки с иссиня-черными бархатными крылышками. На тех самых крылышках, время от времени встречались белые пятнышки. Девушка, радостная и счастливая, бежала по поляне, и цветы, что щекотали ее по лодыжкам, словно расступались перед ней. Несколько мгновений и она была посреди Мьорн, что игриво кружили вокруг нее. Веселый смех разнесся эхом по поляне под первые капли дождя. Мина подняла голову к небу, но его полностью заволокли тучи. Ощущая влажные капли на своих руках, она почувствовала, как бабочки уселись прямо на нее. Крылышки больше не трепыхались, оставаясь статичными.

И резкая боль!

В тех местах, где на теле Мины сидели бабочки, она почувствовала сильную боль. Ночные Мьорны кусали и жалили ее, подобно пчелам. От этого она закричала и повалилась на землю. Черные тельца с крылышками набрасывались на нее, и боль лишь усиливалась. Глаза заливали слезы, тело жгло огнем, а Ночные Мьорны не прекращали нападать на девушку. Крик, полный отчаяния и боли, в последний раз огласил поляну и Мина, подскочив на кровати, проснулась.

Она дышала часто и все никак не могла успокоиться. Мышцы ног и рук сводило, тело трясло, словно ее лихорадило. Перед глазами все еще танцевали черные бабочки. Девушке было не по себе. Антуан же крепко спал рядом, даже не подозревая, что сейчас произошло.

Успокоившись, Мина перебралась через возлюбленного и ступила на пол. Дошла до чана с водой и умылась. Ей хотелось подышать свежим воздухом. Она накинула на себя плащ, вставила свои ножки в сапоги и, приоткрыв дверь, выбралась наружу.

В глуби лагеря догорал костер, вокруг которого расположились палатки. У редкого огня на бревне сидел один из выставленных часовых, но даже его сморил сон. Еще несколько человек курсировало между палатками, проверяя, все ли спокойно. Где-то из леса послышался сверчок, а в воздухе пахло хвоей. Шум веток на ветру успокаивал разум Мины.

– Доброй ночи, – послышался голос рядом.

Девушка вздрогнула и обернулась, тотчас же успокоившись. Рядом стоял молодой бакалавр по биологии Карл Викман. Он протер свои уставшие глаза и улыбнулся.

– Почему не спите, мисс Оксли? Завтра же много дел, и всем нам хорошо бы не зевать лишний раз, – он усмехнулся.

– Не спится, Карл, – хмыкнула Мина. – В лагере все спокойно?

– Не так давно вокруг ходил волк, но мы спугнули его. В остальном все тихо. Вы не волнуйтесь, здесь места спокойные, только мошкара приставучая. Но вы и сами знаете.

– Что есть, то есть, – девушка улыбнулась.

– Вы отправляйтесь спать, а я еще два обхода сделаю и пойду к Майлзу, будить его. Пусть сменяет, а то я скоро от усталости просто упаду, и вы все уже меня изучать будете, потому что спать я буду до следующего дня. – Парень рассмеялся и пошел дальше, оставляя мисс Оксли одну.

Девушка проводила его взглядом, сделала еще один глубокий вздох и приоткрыла дверь. Но стоило ей переступить порог, как издали послышался чей-то крик.

– Я нашел их! Я нашел Ночных Мьорн!

Сердце Мины упало в пятки. Она развернулась, в поисках того, кто прокричал эти слова, но так и не выяснив это, просто побежала к центру лагеря, к огню. Там уже началось движение. Девушка не могла поверить тому, что, кажется, экспедиция в одно мгновение принесла свои плоды.

Мисс Мина Оксли не желала упускать такую удачу…



*     *     *



В городе царили беспорядки. Новость о смерти короля и всей королевской семьи взбудоражили не только Ландо и Альбион, но и все триединое королевство. Женщине же, что потеряла мужа и дочь, а вместе с ними и свое прошлое с именем, было известно, что именно так все и произойдет. Она знала о покушении на короля. Она могла предотвратить его. Но у нее не вышло. А за свои попытки – она заплатила слишком высокую цену.

Армия, протекторат и миротворческие корпуса пребывали в хаосе, не понимая, как им действовать дальше. В королевстве был самый настоящий переворот. Кто друг, а кто враг? Мало кто мог ответить на этот вопрос. Потому стычки на улицах города стали привычным делом. Вскоре у старика на кладбище будет слишком много работы, и от этого женщина почему-то не сдерживала улыбки, хотя вовсе не могла ее объяснить.

Грабежи, налеты, убийства. Мирное население, отчаявшись просить помощи у властей и других структур, что не предпринимали никаких действий к защите мирного населения, сами взялись за оружие или вовсе убегали из города прочь. А вот Синдикат со своими людьми, наоборот, только и успевали, что набивать карманы, наращивать свое влияние и пользоваться моментом разлада власти в собственных интересах.

Женщина без имени пользовалась ситуацией, сложившейся в городе. Паника и неразбериха позволяли ей передвигаться по городу практически незамеченной, а если на нее даже и обращали внимание, то шарахались по сторонам как от прокаженной. Ее синюшная кожа только отпугивала, что простых жителей, так и бандитов, зверствующих в городе. Действовала же она лишь под покровом ночи, всего за несколько дней став легендой, передаваемой из уст в уста. Женщина в белом. Усопшая невеста.

Все эти слухи лишь забавляли женщину без прошлого. Пусть все говорят о ней, пусть слухи дойдут до ее убийц, пусть они начнут бояться ее даже до того, как она подберется к ним под покровом ночи, но обязательно в свете полной луны. Сама же она долго размышляла о том, кем она стала. Прекрасной жертвой, что вот-вот станет опасной убийцей, а в этом она не сомневалась. То, что принесло смерть ей самой, должно стать ее именем, символом возмездия.

Прекрасное насекомое с бархатными иссиня-черными крыльями, – Мьорна.

Ночная Мьорна.

Она отреклась от своего прошлого, отреклась от своего имени, отреклась от собственной жизни. Та, кем она была – мертва. Осталась лишь память о ней, осталась лишь цель. И Ночная Мьорна готова была исполнить последнюю волю умершей. Она станет символом ее возмездия.

Синдикат, виновный в смерти этой женщины и ее семьи, был слишком обширен. Слишком много целей, с которых можно было начать свой поход. И Ночная Мьорна обязательно доберется до всех и до каждого, рано или поздно. Но первым делом она должна была отомстить тем, кто исполнял приказ. Тем, кто отравил ее с супругом и дочерью.

Николас Фалко. Дуболом. Обычная пешка в делах Синдиката. Именно он следил за женщиной в последние дни ее жизни, следил за ее работой, был стражником и исполнителем. Именно Николас отравил их еду, он нанес смертельный удар.

Ланис Рекхардт. Управляющий зеленого дома, в котором работала и жила женщина за все время работы на Синдикат. Именно он был связующим звеном между ней и тем человеком, что отдавал приказы. Сколько крови Ланис попортил умершей, сколько ссор и споров между ними было. Вероятно, он должен был убить ее с семьей, но как обычно не решился марать собственные руки.

Герхард Де Виньяр. Женщина видела его всего несколько раз, но он сразу запомнился ей. Самоуверенный, жестокий. Один из верных приспешников главы Синдиката. Он был ответственным за вооружение и снабжение членов преступной организации, а также заведовал несколькими объектами типа зеленого дома, которые занимались совершенно новыми разработками для повышения статуса и влияния Синдиката в Альбионе. Герхард был непосредственным начальник женщины без имени и, вероятнее всего, именно он первым узнал о том, что его подчиненная не повиновалась тогда, когда он сам требовал от нее полного повиновения.

А вот последний, возможно, меньше всех заслуживал смерти, но у женщины без прошлого были к нему собственные счеты. Арктур Филд. Тот, кто в минуту отчаяния, подарил ей надежду на будущее, но на самом деле обрек, подведя к плахе. Мистер Филд, как он назвался в начале их знакомства, свел ее с Синдикатом, он способствовал развитию ее гения, и он же подвел ее к смерти.

Пока что Ночная Мьорна лишь изучала город по новой. Чуткое обоняние, острый слух и зрение, позволившее ей замечать то, чего она не видела ранее, помогали ей знакомиться с Ландо таким, каким он был всегда, но отчего-то скрывался ранее. Она изучала, искала, готовилась. Отыскать своих жертв не составило труда, они даже не скрывались. Но вскоре Ночная Мьорна нанесет удар.

Нити переплелись. Убийство одного привлечет внимание остальных. Слухами полнится Альбион, и вскоре они сами объявят охоту или побегут прочь, трясясь от страха. Ночной Мьорне нужно было хорошо подумать с кого начать свое возмездие. Каждое решение, каждый выбор, имели свои последствия. С каждым убийством последующее будет сложнее и потому, прежде чем стать той, кем она желала стать, она должна быть уверена в том, что ее путь закончится не раньше того момента, когда Синдикат падет.

Охота начиналась…



*     *     *



– Мисс Оксли, пойдемте! – Карвер буквально светился от счастья изнутри. – Я нашел их! Их там, конечно, немного, но я точно уверен, что это те самые Ночные Мьорны!

– Постой! Но что ты делал в лесу один? – Мина была чрезвычайно серьезна.

Мистер Уэлс невольно засмущался, покраснел.

– Скажем так, справлял естественную нужду, – все же ответил он и взял Мину за руку. – Мы должны спешить, мисс Оксли. Мало ли они улетят.

Девушка вырвалась из хватки Карвера. И повернулась к другим членам группы, что стояли рядом. К часовым и к тем, кто от шума проснулся и выбрался наружу из палаток. Увидев среди этих лиц знакомое, с которым она буквально несколько минут назад разговаривала, она выделила Карла.

– Викман! Подготовьте оружие, факелы и инвентарь. Собираетесь быстро и выдвигаетесь за нами. Ты – ответственный!

Карл сначала слегка смутился, но после выпятил грудь и широко улыбнулся, принимая обязанности.

– Понял! – отчеканил он и принялся исполнять указания.

Мина же забрала револьвер у одного из часовых и передала его Карверу, а сама быстро схватила один из заготовленных факелов, что имелись в каждой палатке, поднесла к огню. Пламя занялось специальным раствором, распыляясь.

– По готовности отправляетесь за нами, – напоследок бросила Мина остальным членам группы, а после повернулась к Уэлсу. – Веди!

Карвер Уэлс только и ждал команды, чтобы сорваться с места и указать Мине путь к заветной цели. Девушка, все так и облаченная в плащ поверх нижнего нательного белья, да сапоги, которые так и не успела плотно закрепить на ногах, бросилась следом, освещая факелом путь себе и Карверу, мчавшемуся вперед словно гончая.

Всю дорогу, а это около пяти минут быстрого ходу, Мина пыталась смотреть себе под ноги и на спину Уэлса, но все равно иногда спотыкалась или вовсе сталкивалась с Карвером, который, конечно, недовольно ухал, но отмалчивался. Казалось, что он и сам возбужден предстоящим открытием. Девушку же так и не заинтересовал вопрос, почему ее подчиненный ушел так далеко, чтобы справить нужду.

– Мы уже почти на месте, мисс Оксли!

Продолжая следовать по пятам за Карвером, Мина не сразу заметила, как они выходят из пролеска на поляну. На ней почти не было цветов и росла лишь высокая трава, достающая до пояса, но девушке стало не по себе. На мгновение показалось, что кошмар ожил. Луна светила на небосклоне, а в небе плыли редкие облака.

– Смотрите, они еще здесь, – прошептал Уэлс, останавливаясь. Он указывал пальцем в сторону, ближе к лесной полосе. – Вот они наши красавицы.

Чуть отведя в сторону факел, Мина присмотрелась вдаль. Там и вправду в свете луны возле деревьев витало несколько десятков бабочек. Их цвет был плохо различим, но девушка, увидев это собственными глазами, была уверена, что это именно Ночные Мьорны. На ее лице появилась улыбка.

– Давайте подойдем поближе, – предложил Уэлс и, не дожидаясь ответа, медленно направился к Мьорнам.

Мина последовала за ним, всматриваясь. Подходя ближе, она уже смогла различить иссиня-черные тельца и крылышки бабочек с редкими белыми точками. Но также она заметила, что при их приближении бабочки заволновались. Свет факела явно пугал их. Это же заметил и Карвер.

– Мисс Оксли, они боятся яркого света, – он обернулся к девушке. – Погасите факел.

– Но тогда мы не найдем дороги обратно, – возмутилась Мина.

– Нам ни к чему, – усмехнулся мужчина. – За нами же следуют остальные. Луны будет достаточно.

Девушка согласилась с утверждением и принялась оббивать факелом о землю, сбивая пламя. Спустя какое-то время факел погас, а бабочки успокоились, перестав хаотично летать. Спутники смогли подойти еще ближе.

В полном молчании расстояние сократилось до десятка ярдов. Мужчина улыбался, словно ребенок. Он сделал еще шаг и вытянул вперед руку. Бабочки кружили в воздухе, будто боялись приблизиться, но после одна из бабочек, довольно крупная, отделилась и направилась в сторону Карвера.

– Смотрите, мисс Оксли, эта не из пугливых, – тихо произнес Уэлс.

– Только будь осторожен, – ответила девушка, невольно вспомнив собственный сон.

– Это же просто бабочка, мисс Оксли, – усмехнулся он. – Чего ее бояться?

Ночная Мьорна покружила возле его руки, а после приземлилась на палец. Крылышки трепетали.

– Вот видите! – обернулся Карвер.

А после, его лицо скривилось от боли. Он взмахнул рукой и огрызнулся.

– Демон! Она укусила меня!

Карвер затряс пальцем в воздухе, отпугивая Мьорну. Она взлетела и стала кружить более стремительно, нежели раньше. Ее примеру последовали и другие. В одно мгновение их стало в несколько десятков, нет, сотен раз больше. Темные пятна, до этого казавшиеся при лунном свете корой деревьев, отделились от стволов и взмыли в воздух.

Мурашки пробежали по телу Мины. Она сделала неловкий шаг назад. Пространство над ними в считанные мгновения заполоняли крылья Ночных Мьорн, превращаясь в единую черную тучу.

– Уэлс! Бежим! – закричала Мина и, оборачиваясь, побежала.

Ноги несли ее вперед, а она даже не смотрела назад. Страх гнал ее прочь от этого места. За спиной прозвучал выстрел. Девушка запнулась и упала на землю. Быстро, как только могла, превозмогая саднящую боль в ладонях, она поднялась и оглянулась.

Карвер не бежал за ней. Он остался стоять, где и стоял. Только теперь Мина не видела его, он был полностью покрыт Ночными Мьорнами, что облепили его, а те, которым не хватило места, кружили рядом. Это было страшное зрелище. Но еще страшнее было то, что остальная туча, пусть и не быстро, но приближалась к Мине.

Не жалея ног, не жалея сил, Оксли бежала. Она даже не разбирала дороги. Просто неслась сквозь лес в ту сторону, куда смотрели глаза. Время от времени она оборачивалась и видела между стволами деревьев надвигающуюся опасность. Бабочки плотной стеной, пробираясь сквозь лес, нагоняли ее.

В один из таких моментов, когда Мина обернулась, она больно ударилась, столкнувшись с чем-то и закричала, скорее от страха, чем от боли.

– Мисс Оксли, что происходит? – это был Карл. Он смотрел на нее испуганными глазами, а за ним было еще пять человек. – Мы слышали выстрел.

– БЕГИТЕ! – закричала Мина, указывая себе за спину, и сорвалась с места.

Члены группы увидели черный рой, что несся в их сторону. Кто-то остался стоять, как вкопанный от сковавшего их страха, а кто-то, побросав все, что было в руках, побежали вслед за Миной.

За спиной девушки послышались выстрелы и крики. Но больше всех ей запомнился лишь один. Кричала женщина. И это был не просто крик. Не от страха, а от боли. Именно так кричат те, кого поедают заживо. Мина запомнит его до конца своей жизни.

Вдали, сквозь уже поредевший пролесок, виднелись огни факелов. Превозмогая боль в ногах, девушка ускорилась. Ворвавшись в лагерь, она вновь закричала, пробегая взглядом по лицам ничего не понимающих людей.

– Прячьтесь! Закрывайтесь в палатках! Отпугивайте их огнем!

Следом, ударяясь о спину Мины и роняя ее на землю, в лагерь влетел Карл. На нем не было лица. Он остановился, даже не обращая внимание на то, что уронил мисс Оксли, и встал, как вкопанный.

– Их слишком много! – он резко зачесал себе шею, а потом ухватил что-то маленькое и протянул перед своими глазами. На ладони лежало крылышко бабочки. Кожа под ним и вокруг начала синеть, а по венам стали разбегаться иссиня-черные нити. В миг Викман перестал чувствовать свою ладонь. – Мы все умрем…

По его щекам побежали слезы, а пятно, продолжало расползаться по коже. Всего половину минуты – и уже вся рука посинела. А заодно и от того места на лопатке, где бабочка впервые коснулась тела Карла, другое пятно разрослось на всю спину и часть лица. Викману стало плохо, он пошатнулся и упал на колени. Перед глазами все мутнело, мысли путались.

– Мы все умрем…

С этими словами он повалился на землю и замер. Пара мгновений – и Карл перестал дышать, а сердце остановилось. Он умер.

Мина своими глазами наблюдала за тем, как за столь короткое время умер Карл Викман. Холод пробежал по ее телу, сковав движения. В лагере началась паника, первые бабочки стали появляться и нападать на людей. Кто-то пытался отогнать их огнем, откуда-то послышались выстрелы. На глазах у Оксли и другие люди стали падать без движений. Ей так хотелось закрыть глаза и больше никогда их не открывать, надеялась, что это все – лишь кошмар. К сожалению, это было не так.

Кто-то или что-то резко подхватило Мину и поставило на ноги. Ее развернули, перед ней стоял Антуан. В одном нижнем белье, напуганный, но все равно собранный.

– Мина! Тебя не укусили?

Девушка лишь замотала головой.

– Беги в дом! Быстро, а я за тобой! Запрись, пока я не скажу открыть мне!

Антуан подтолкнул Мину к строению, а сам побежал в другую сторону, к костру. Девушка побежала, стараясь не оглядываться. Но ее все равно окружали крики, выстрелы, суета и мертвые тела с синюшной кожей, а также рой бабочек, заслонившись небо. Она добралась до дома, прошмыгнула в приоткрытую дверь и тут же захлопнула ее за собой, привалившись к ней спиной. Пыталась отдышаться, но сердце стучало так быстро, что готово было выпрыгнуть из груди.

– Ну где же ты, Антуан? – зубы стучали, тело трясло. Казалось, что с того момента, как ее возлюбленный помог Мине подняться, прошла уже вечность. – Пожалуйста, пусть с тобой все будет хорошо.

В дверь постучали. Девушка подскочила, чтобы открыть дверь. Толкнула ее, но та не поддалась.

– Мина, не открывай, – это был голос Антуана. – Кажется, меня укусили. Нельзя, чтобы они укусили и тебя. Оставайся в доме до утра, тогда ты сможешь вернуться обратно.

– Нет! – закричала девушка. – Я не верю! Может тебе просто показалось? Может тебя не укусили? Позволь я впущу тебя?

Мина ревела, ее глаза покраснели от слез и напряжения.

– Я не знаю точно, но я не могу рисковать тобой, любимая моя! Я никогда не прощу себя, если с тобой что-то случится!

– Это не тебе решать! – закричала Мина и приняла самое верное решение в своей жизни…

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...


"Последнее дело Билли Аттертона" - интерактивный роман с элементами мистики и детектива. Сюжет бурно развивается на просторах площадки ВКонтакте, где и приобретает свою ноту нелинейности происходящего. Обычные читатели голосуют именно за тот поворот сюжета, который хотят видеть, и так или иначе влияют на судьбу главных героев. Если и вы желаете принять непосредственное участие в развитии сериала, милости просим в гости: https://vk.com/william_atterton