Групповой пилотаж

Светлой памяти
Владимира Соромитько и Виктора Володарского посвящаю.

Каждый, кто посетил хотя бы один раз авиационный праздник, всегда любовался групповым пилотажем самолетов,   Который всегда был самым ярким, самым запоминающимся событием авиа шоу. Это невероятной красоты зрелище, совмещающее в одном целом, казалось бы, несовместимое --  рев реактивных двигателей, работающих на пределе,  с элегантным скольжением самолетов по воздуху.  Щекочущий нервы зрителей пилотаж на предельно малых высотах -- с филигранной и очень тяжелой работой летчиков, Каждого в отдельности и всей группы вместе.   Не зря выполнение показательного высшего пилотажа доверяют только самым лучшим. Но великолепное исполнение его – это лицевая сторона, которую видят зрители.

В память о моих товарищах я хочу рассказать о тонкостях группового полета, чтобы непосвященный зритель не только увидел, но и почувствовал все это, как бы изнутри самолета. Ощутил своей кожей хоть маленькую толику того, что остается невидимым. Мне кажется, я имею на это право. Став мастером спорта СССР  по самолетному спорту в 1971году , мне посчастливилось  длительное время участвовать в показательных полетах на различных соревнованиях и авиационных праздниках Советского Союза.
  Музыка.  Цветы   Присутствие родных и близких.  Друзей, многочисленных знакомых.  Эйфория всеобщего праздника.  И любимое Ахтырское пиво – это ждет на земле и радует как перспектива ближайшего будущего, после полета.  А сейчас – полная собранность. Вся группа – единый механизм. Не должно быть даже малейшего сбоя в четком ритме секунд. Самая малая доля секунды решает все. Внимание, настрой на полет и точность движений   нельзя сравнить даже с виртуозностью самого талантливого музыканта. Здесь все гораздо сложнее. Здесь нельзя сфальшивить.
Рассказывая о групповом пилотаже, я хочу отдать дань уважения своим товарищам, которые ушли в небо и не вернулись. Моему однокашнику Владимиру Соромитько и однополчанину Виктору Володарскому. Это были не просто хорошие ребята. Это были влюбленные в свою профессию летчики, прекрасно знающие свое дело. Они не только отлично подчиняли себе крылатые машины, но и утверждали свой высокий профессионализм, занимаясь высшим пилотажем.

Что такое групповой пилотаж четверки самолетов в фигуре  «ромб»? Мастера высшего пилотажа и летчики знают, а зрителям напомню. Это фигура, составленная четырьмя самолетами, напоминающая геометрическую фигуру ромб. Впереди – ведущий. Слева и справа  – боковые ведомые.  Сзади, с принижением, за ведущим – ведомый самолет, который авиаторы называют –  «хвостовой», а летчика в обиходе – «копченый». Такое дивное название он получил за то, что киль его самолета, то есть вертикальное оперение хвостовой части фюзеляжа непрерывно цепляет кромку струи двигателя ведущего, то есть, струю от продуктов сгорания топлива.

 Но главное в групповом пилотаже в фигуре ромб – это, прежде всего, четыре прекрасных летчика, четыре мастера одиночного пилотажа. А вместе они показывают высший пилотаж в составе группы. Особую сложность на пилотаж накладывают высокие скорости и невероятная близость соседних самолетов.

« Копченый » – это  самый опытный из ведомых летчиков. Он должен стоять так, чтобы струю от двигателя самолета ведущего он мог слегка чувствовать верхней кромкой киля своего самолета  -  (чуть-чуть подрагивают педали руля направления в кабине). Выше – нельзя, выкинет из строя спутный след от ведущего с очень большой долей вероятности остановки двигателя. Ниже – тоже нельзя, вывалишься из фигуры, а на предельно малой высоте пилотажа просто некуда деться, внизу – земля. У  этого летчика должно быть чрезвычайно хорошо развито глубинное зрение. Это залог того, что он увидит любое изменение позиции не тогда, когда она уже есть, а тогда, когда есть только тенденция к ее возникновению. О таком пилоте говорят: «стоит, как привязанный». Чрезвычайно трудно (порой невозможно) при любом отклонении от занимаемой позиции вернуться затем на свое место.

Владимир Соромитько
Мы с Володей были не просто сослуживцами и однокашниками. В 1966 году вместе поступили в Харьковское высшее военное авиационное училище летчиков и четыре года, обретая профессию, непрерывно состязались во всем. Кто лучше слетает на самолете, кто покажет лучший результат по физподготовке. Особенно на спецснарядах, которые предназначены для развития вестибулярного аппарата, тренировки умения хорошо переносить перегрузки в полете и контролировать положение самолета в воздухе.  На батуте – сальто, прыжки и тренировки в управлении своим телом.  Вращение на лоппинге с высокой скоростью и одновременными поворотами  относительно оси собственного тела. На Рейнском колесе, когда фиксируешь свои руки-ноги «крестом» и вращаешься «на пупе» в полном смысле этого слова, так как это центр вращения. Или наши непрерывные состязания – кто лучше в компании товарищей сыграет и споет песни о летчиках и авиации под семиструнную гитару (такая редкость в наши дни).
В 1970 году, получив  направление летать и служить в Ахтырке, мы сохранили дух здорового состязания. Увлеклись самолетным спортом и уже в 1971году получили высокое звание «Мастер спорта СССР». Приобретя опыт, постоянно участвовали в показательных полетах по высшему пилотажу на соревнованиях и авиационных праздниках.

Ведущий «ромба» – это летчик, который уже имеет опыт пилотирования  и бокового ведомого, и «копченого». Он знает характер движения каждого самолета и особенности техники пилотирования каждого летчика в четверке. Задача ведущего – создать максимально «комфортные» условия для всех. От него зависит слаженная работа всей группы. Ведущий не имеет права на ошибку.
Володя Соромитько занимал место ведущего по праву. Он был настолько великолепным мастером пилотажа, что я бы поставил его «хвостовым», но у него была другая, не менее ответственная позиция.             Он был не просто сильным летчиком. Это был летчик-ас.


Виктор  Володарский
Все, кто связал свою жизнь с авиацией и хотя бы один раз встречался с Виктором, помнят этого энергичного парня. Ему всегда и везде было тесно от неуемной внутренней силы. Он – наш земляк, Ахтырчанин. Лидер в школе. Его никто не мог обогнать в соревнованиях по велогонкам, популярного раньше вида спорта в Ахтырке. А как он гонял мяч, играя в футбол! Это особый стиль прохода по полю, когда расстегнутая рубашка держится у него за спиной практически параллельно земле. Не случайно он стал классным летчиком. Такому просто мало было места на земле. И то, что в пилотажной группе он был боковым ведомым – это признак высокого мастерства и доверия.

Боковой ведомый пилотирует по ведущему, держит в поле зрения второго ведомого с противоположной стороны, находясь с самолетом ведущего «крыло в крыло», то есть на таком минимальном интервале и дистанции, что видит не только заклепки на фюзеляжах и крыльях соседних самолетов, но и выражение лиц летчиков. Он не видит «копченого», но понимает, что любое отклонение его самолета от занимаемой позиции серьезно усложнит пилотирование «хвостовому». Боковой ведомый должен  держать под контролем весь пилотаж и быть готовым к любой нештатной ситуации. Это место в пилотажной группе занимал Виктор Володарский. Кажущуюся относительную простоту позиции я попробую опровергнуть.

1972 год. Аэродром Ахтырка.  Чемпионат Советского союза по самолетному спорту открывает  присутствующий на соревнованиях  трижды Герой Советского союза, летчик, начавший когда-то свой путь в небо в этом полку Иван Никитович Кожедуб.  Идет показательная часть авиационного праздника. В заданное время заходит для пилотажа тройка самолетов. Это -  ведущий –Анатолий Корчагин, я (автор этих строк) – боковой ведомый справа. Левый боковой – Михаил Титов. Подходим к дальнему приводу (4км от места пилотирования самолетов) точно и вовремя. Но руководитель полетов неожиданно дает команду: «Заход через минуту». Ведущий выполняет маневр «левый вираж» с большим креном. Мы (ведомые) крыло в крыло – рядом. И, уже развернувшись градусов на 60 от направления захода, слышим новую команду: «Заход!»  Ведущий, который  ранее обычно выполнял одиночный пилотаж,  забыл что мы летим группой  и  резко одним движением ручки управления перекладывает самолет вправо с большим креном.  И мы (ведущий и я) оказываемся на расстоянии 3-5 метров самолет от самолета в положении «голова к голове». Понимая, что даже доля секунды – очень длительный промежуток времени (самолеты уже практически слились воедино).  Мгновенно делаю сложное движение ручкой управления от себя, и с минимальным креном, чтобы крылом своего самолета не зацепить самолет ведущего пытаюсь отойти от ведущего.  Вишу на ремнях, практически выполняя так называемый обратный пилотаж. Вся кровь – прилитая к голове.  Может быть, поэтому такая ясность мыслей. С благодарностью успеваю вспомнить техника самолета за то, что в кабине чисто, ничего не летит в глаза. Уменьшаю обороты двигателя, надо хоть немного отстать. Тормозные щитки выпускать нельзя. Они дадут небольшое движение самолета на кабрирование. А там ведущий. И столкновение самолетов неизбежно. Мой самолет идет по внутреннему меньшему радиусу с отрицательной перегрузкой. И спасение только в том, что я вижу ведущего и контролирую ситуацию, хотя и вишу на ремнях. Понимаю, что если ведущий плавно не выведет из разворота, то крылом своего самолета  он ударит по моему самолету. И тут ведущий, словно прочитав мои мысли, очень медленно выводит самолет из разворота. Спрашивает: «Все на месте?». Отвечаем: «Да, сейчас подравняемся». Заходим на зрителей авиационного праздника.  Все элегантно, красиво. Никто из зрителей даже не подозревает о том, что было минуту назад. А после посадки и заруливания самолетов мы были приглашены к знаменитому Летчику и услышали от него много приятных слов.

Небо…  Какой магической силой обладает оно? Почему людям так нравится любоваться звездным шатром?  Что это за чудо – небо в кружевных облаках? Многие не могут оторвать свой завороженный взгляд от этой голубой бездны, но только самые сильные ее покоряют. Одни передают свои чувства в поэзии, в музыке, а другие осваивают крылатые машины и взлетают выше облаков.
Небо всегда любит сильных и смелых. Но, вероятно, Всевышнему тоже нужны Асы. Может быть, поэтому случается так, что иногда летчики «улетают и не возвращаются», как сказал Хемингуэй.