Архивная крыса

               
               
                А реальность была такова,
                что лучше бы это была
                самая крутая фантастика.
 



       Из-за угла вынырнула тёмная долговязая фигура с тяжёлым мешком на плечах. Мимо промчался громыхающий, с плохо привинченными ржавыми сиденьями, старый автобус. Долговязый прижался к стене, выждал, когда автобус скроется из глаз, и сбросил поклажу на землю. Мешок взвизгнул и слегка подскочил.
   - Заткнись, не скули!
     Чиркнула спичка, осветив на мгновение вытянутое бледное от мороза лицо с чуть поблёскивающими маленькими поросячьими глазками. Слабым дымком затлела сигарета. Лёгкие не выдержали едкой дешевизны табака и забились в скрипучем кашле.
     Долговязый привычным движением развязал узел и вытряхнул содержимое мешка на снег.
     Этим содержимым оказался лохматый пёс с перемотанными скотчем лапами, к тому же стянутыми в пучок. Пёс не мог лаять, так как его пасть тоже была обмотана скотчем, а крепкий ошейник туго стягивал горло. Оставалось только поскуливать.
     Долговязый огляделся, привязал поводок к старому забору, и пнул пса в живот. Пёс сжал зубы и перестал скулить.
     Долговязый удовлетворённо потёр руки, хотя может и от холода, развернулся и медленно удалился.
     Редкие прохожие, торопливо проходящие мимо, не могли заметить замерзающую собаку - низенький кирпичный заборчик полностью скрывал её…
     Бог наделил Герхарда редкостным талантом – искать выход из самых безнадёжных ситуаций, но в нагрузку одарил маниакальной неуверенностью в себе. После очередного удачно завершённого дела на него нападал панический страх от того, что в следующий раз он может не сделать то, что от него ожидают. Результативная планка поднималась всё выше и выше, а страх опускался всё ниже вслед за сердцем, которое забилось куда-то в пятки и замерло, боясь, что по малейшему стуку его найдут и возложат надежды, которые он обязан оправдать. Вот сейчас они войдут и будут выжидающе смотреть на него, нисколько не сомневаясь, что он выдаст нечто такое, что решит их проблемы.
     Герхарду стало душно: «Надо бы проветрить…» Он поднял голову. На жёстком стуле напротив сидел странный посетитель. Торчащие змеиным языком остроконечные уши на совершенно лысом черепе чуть подрагивали. Уродливый, неровно вырубленный нос над тонкой искривлённой тетивой губ, с шумом всасывал остатки свежего воздуха.
    - Мы разыскиваем агентов и информаторов известной вам организации. Заметая следы, они уничтожили почти все документы.
Незнакомец встал, опёрся руками о стол и уставился поросячьими глазками в Герхарда, словно пытаясь прожечь его взглядом. Долговязый, тощий похожий на ядовитую змею, казалось вот-вот и он зашипит.
   - Нас не интересует вся организация. Только подразделение Е-205.
   - Я не занимаюсь политикой.
Видать Долговязый был готов к такому ответу.
    - Нас не волнует, чем вы занимаетесь или не занимаетесь. Главное результат. Вы удачливы и поэтому подходите. Держите.
     Долговязый поднялся со стула, сунул ему в руку небольшой предмет, завёрнутый в старую газету и быстро вышел из комнаты, захлопнув двери так, что лязгнул стакан, висевший на графине.
     Герхард вздрогнул, пожал плечами и решил все-таки проветрить комнату. Он распахнул форточку и пошёл открывать двери – это его и спасло. Вместе с морозным воздухом в комнату влетела граната.
     Пёс уже не рычал, даже не скулил. Глаза совсем помутнели, ему уже не было так холодно, странные видения посещали его голову. Вот он сидит на почётном месте в Бундестаге. На приём пришли продукты питания, - экологически чистые и проверенные товарищи. Выбирали представителя. Из ряда мясных, среди множества прокрученных изделий выбрали семейство сосисочных. Особое внимание привлекала молочная сосиска из Тюрингии с большими аппетитными формами. Куриный окорочок со шкварками у рта орал, что это вовсе и не сосиска, а, страшно сказать – сарделька или, не к столу будь сказано, шпигачка. Но главный повар, да и все кухонные работники вступились за неё, мол вот такие они наши, немецкие сосиски… Сосиска вдруг стала раздуваться, как свиной пузырь и лопнула, издав громкий хлопок, напоминающий револьверный выстрел…
     Нет, это был на самом деле выстрел, видение исчезло, Пёс с трудом раскрыл глаза - из переулка выскочил мужчина, одетый явно не по сезону. Хоть мороз был не велик, но не на столько, чтобы бегать по улицам в пиджаке, галстуке и лёгких лакированных туфлях. Мужчина ловко перепрыгнул бордюр и приземлился рядом с псом. Трое преследователей промчались мимо, не переставая палить из револьверов.
     Когда Герхард отдышался, а это был точно Герхард, то обратил внимание на связанную собаку.
    - Ух ты! Пёсик. Замёрз. Кто же это тебя? Надо же, как замотали.
     Он порылся в карманах – ничего такого, чем можно было надрезать скотч. Тут взгляд его упал на свёрток, который он по-прежнему держал в руках. Герхард медленно развернул его, так и есть нож, правда канцелярский, но в данный момент, как нельзя лучше, он подходил для дела.
Герхард резанул по ленте, освободив лапы и пасть Псу, и хотел уже бежать в противоположное направление, как оттуда выбежали ещё несколько вооружённых человек, пришлось снова прятаться.
   - Помоги мне, а я помогу тебе…
Герхард резко развернулся, выставив канцелярский нож перед собой. Никого не было. Пёс по-прежнему лежал на боку, перебирая затёкшими лапами, двигалась только тень столба от раскачивающегося ветром фонаря.
    - Я сам не поднимусь. Тебе придётся меня тащить, но не бойся я лёгкий. Хватит глаза таращить, потом всё объясню. Хватай и побежали, нам туда. Быстрей банда уже рядом.
     Думать было некогда, решив оторопелость отложить на потом, Герхард подхватил Пса и ринулся за угол, руководствуясь его короткими указаниями.
    Пробежав с полчаса по кривым закоулкам и подворотням, они выскочили на площадь, обогнули круглое здание, нашли прогнившую дверь в подвал, из которого тянуло плесенью, и нырнули в темноту.
    - Крот! Ты где? - Тихо заскулил пёс.
    - Здесь я. Это ты, Пёс? Кто с тобой?
    - Свой. Все вопросы потом. Банда у нас на хвосте, помоги!
    - Ладно, под твою ответственность, держись крепче.
     Глаза немного привыкли к темноте. Герхард попытался разглядеть невидимого собеседника, но попытки были тщетны. В руке у него оказался кончик верёвки.
     Герхарду пришлось ползти на четвереньках, в одной руке верёвка, другой подтаскивал пса. Лаз становился всё уже, комья земли летели из-под мощных лап Крота и градом били в лицо, забивая рот, нос, стало трудно дышать. Примерно через четверть часа земляной град закончился, верёвка выскользнула из рук. Герхард чуть продвинулся вперёд и уткнулся в тупик. Позади него земля осыпалась, и он почувствовал себя заживо похороненным. Кричать не было возможности, да и дышать тоже. Из последних сил он толкнул землю вперед, рука провалилась в пустоту, в глаза ударил яркий свет. Герхард вывалился из норы на мешки, набитые чем-то мягким.
    Ярким светом оказался тусклый светильник, освещающий небольшую комнату. Вокруг лежали мешки, ящики, опрокинутые стеллажи с папками. Некоторые были выпотрошены, и клочья бумаги толстым слоем покрывали пол.
    Отдышавшись, Пёс приподнялся на передние подрагивающие лапы.
   - Посмотри за стеллажами, там должен быть термос.
Герхард действительно обнаружил термос, в котором оказался ещё тёплый чай со странным запахом. Вылакав чай, Пёс встал на лапы, отряхнулся от комочков земли и повёл носом.
   - Пошли.
     И не дожидаясь ответа, двинулся вглубь за стеллажи. Там оказалась дверь, висевшая на одной петле.
    Они долго плутали по лабиринтам разнообразных помещений, заполненных такими же стеллажами, мешками, бумагой и, наконец, остановились перед обшарпанной дверью. Пёс повернулся к Герхарду.
   - Если хочешь выйти отсюда, говори правду. Банда преследовала тебя, значит они твои враги, а мы твои друзья. Здесь сидит старая архивная крыса. У неё особый нюх на врагов…
   - А крот?
   - Крот из сочувствующих. Он слеп. Он не видит происходящего вокруг и живёт старым временем. Мы его иногда используем, когда приходится уничтожать отработанные ходы и пробираться новыми.
     Пёс первый шмыгнул в дверь, пробыв там не более минуты, он выглянул и поманил лапой Герхарда.
     В углу комнаты горел камин, напротив, укутавшись пледом по самую шею, сидела старая облезлая крыса. Несмотря на то, что она выглядела, как и подобает дряхлой старухе, зубы под дряблыми губами ещё внушали страх своими размерами и остротой.
     Пёс сел у камина и протянул к огню лапы.
   - Он спас мне жизнь и враг банды.
   - Сколько раз я тебе говорила, не банда, а Бэ-эН-Дэ.
Голос был у неё мягким и певучим. Совсем не вязался с её внешностью.
    - Я давно не видела людей. Простите меня за любопытство. После того, как нас упразднили, там наверху жизнь стала лучше? У нас была самая эффективная организация в мире. А наше подразделение…
     Герхард попытался отвести взгляд от старой крысы, но не получилось.
    - Как вам сказать, многие подобные организации из других стран взяли на службу ваших сотрудников.
    - А народ?
    - Они перестали боятся.
   - Они ненавидят нас, за то, что вынуждены были доносить. Хотя время прошло, а привычка осталась. Да и кто сказал, что донос — это плохо? Где грань между доносом и свидетельством? Если вы стали свидетелем преступления, разве не ваш долг гражданина…
    Вдруг, как будто ниоткуда, появилась маленькая мышка. Она ловко вскарабкалась по пледу, и что-то тихо зашептала старухе на ухо. Крыса вздрогнула, но быстро справилась с собой.
    - Они нас вычислили, скоро будут здесь. Нужно уходить. Жаль, что мы не смогли полностью уничтожить документы…
     Договорить она не успела, хлопнул выстрел, и голова её разлетелась, как перезрелый арбуз. У входа стоял Долговязый. Его поросячьи глазки шныряли по комнате. Пёс по-прежнему грел лапы, казалось, что его это совершенно не касается. Долговязый выпустил всю обойму в спрятавшуюся под плед мышь, но той удалось уйти от огня и нырнуть в норку. Долговязый вдруг стал расти и сужаться, вытянувшись в струнку, нырнул вслед за мышью, оставив после себя грязные следы на полу.
    Герхард рванулся к выходу, но пёс перегородил ему дорогу.
   - Стоять.
   - Это же банда! Бежим!
   - Тебе же старуха сказала не банда, а Бэ-эН-Дэ. Это мой хозяин. Мы работали раньше здесь. А сейчас просто сменили организацию. У нас опыт, наработки, агентура. Ничего не изменилось. Нам нужны были документы, а они хотели их уничтожить. Спасибо тебе, меня бы Крот одного сюда не впустил. Смешно, но приказ уничтожить документы отдал мой хозяин, он и создал этот отдел грызунов. Вот, например, Мышь - лучший агент. Ещё совсем маленькой она уже привлекалась к полевым учениям, её учили быть незаметной серой мышью и не привлекать к себе внимания. Только так можно расположить к себе врага, точнее не расположить, а заставить его, не замечая, выкладывать всю подноготную, раскрываться, чтобы быть потом обезвреженным.
   - А ты? Ты же не грызун, ты собака?
   - Я самый преданный пёс в мире. Я служу не за кость, не за тёплую будку. Хозяин пинает меня, выбрасывает зимой на мороз, бьёт палкой. Но иногда, когда он в хорошем расположении духа, то позволяет мне приблизиться и лизнуть ему руку. В такие минуты я от счастья не чувствую земли под лапами. Это такое блаженство, ради которого стоит жить. Ради этого я готов ползти на брюхе и извиваться у его ног, и после моей смерти надеюсь послужить на благо ему. Пусть сплетут из моей шерсти крепкую верёвку, а из моего мяса сварят лучшее мыло, тогда он сможет перевешать всех своих врагов. Я самый счастливый пёс в мире!
    Пёс блаженно закатил глаза, упустив из вида Герхарда, чем тот и воспользовался. Схватил плед с мёртвой крысы и накинул на Пса. Через секунду тот был упакован, как младенец, в бессильной злобе щёлкающий зубами.
    В одном месте треснула стена и посыпалась земля. Из образовавшегося проёма послышался голос Крота.
   - Давай сюда, я выведу тебя наверх. Я всё слышал и уже уничтожил все старые лазы. Они не смогут выбраться никогда. Уходим.
    Герхард, не мешкая, бросился в проём. Он полз за Кротом, стараясь изо всех сил, желая поскорее выбраться, подгоняемый шумом обваливающейся земли за спиной.
     Конечно же, он не мог видеть, как вернулся Долговязый, как он вылил всю свою бешеную ярость на того, кто был так ему предан, каким необыкновенным образом в его руках появилась острая секира, одним взмахом которой он снёс Псу голову, и та, падая, пыталась лизнуть окровавленный сапог хозяина.