Главка нового романа 096 - 28. 07. 2011 Чернь

     «В основе любого преступления всегда лежит справедливое объяснение»
      Сон в квартире у тещи схватил меня прочно и крепко. Я просыпался и засыпал, я просыпался и вновь засыпал, пока не приказывал себе вставать, потому что приходила тещина сиделка Вера, и было просто неприлично в сорок девять лет нежиться в постели до почти девяти утра.
      Стоя на балконе, обращенном в сторону живописно возвышавшейся почти двухсотлетней чернской Покровской церкви, расположенной сразу за широкой площадью, и произнося утреннюю молитву, что взял за правило в федеральном розыске, я внезапно понял, что Союз журналистов оказался выжимкой, экстрактом журналистской сути. Там каждый озабочен своей идеей, каждый ищет личной славы, каждый продумывает свои тексты и выступления. Все остальное, в том числе и частные судьбы журналистов, воспринимаются досадной помехой.
      Пока помеха, как муха, досадно жужжит где-то вдалеке, на нее можно не обращать внимания, а если замолкает - так можно и вовсе забыть. Лишь только когда она садится ближе к телу, начинает беспокояще лазить и даже прикасаться, с вероятным стремлением укусить, вот тогда приходится уделять ей внимание, с досадой и горечью поминая свои великие на время оставленные дела. Так и я, судя по всему, и есть та муха.
      Вчера звонил секретарю Союза журналистов Павлу Гутионтову, вполне порядочному человеку, кстати. Спрашивал: договорился ли он с редактором «Новой газеты», как обещал, о том, чтобы рассказать читателям мою репрессивную историю, начиная от незаконных отстранений от работы и незаконного увольнения до сомнительного уголовного преследования.
      - Он еще в отпуске, сегодня должен выйти, - Гутионтов тут же высказал отговорку, к которой я привык. - Позвоните мне завтра или послезавтра.
      -Хорошо, - сказал я, поняв, что в этой организации для меня ничего не изменится.
      Сердечный фон чиновника - лишь актерская сцена, за которой существует лишь суета личных дел. Видимо, привыкшие рассуждать, реально помогать не умеют. С подобным отталкивающим отношением я столкнулся и в омском Союзе журналистов и в тамошних средствах массовой информации, где предлагал свою историю к публикации.
      Я опять огорчился, но через какое-то время, выйдя из подъезда, увидел следующую картину. Возле подъездной двери на стульчике сидела та самая бабуська, что жила на одной лестничной площадке с моей тещей, которая повадилась просить меня вызвать себе скорую помощь. Она, как многие старые люди, представляла собою жалкое зрелище, и старалась привлекать всех встречных к своим проблемам: если не скорую помощь вызвать, так что-то купить в магазине, расположенном вовсе поблизости, куда старому человеку прогуляться, образно говоря, чуть дальше, чем в квартиру. И тут…
      - Живи ба, живи! - крикнула старушка с балкона пятого этажа бабуське, сидевшей возле тещиного подъезда и жаловавшейся на жизнь. - Там всегда будем, а здесь - никогда!
      - Жить не хочется!.. - продолжала басить бабуська.
      - Живи, да радуйся! - назидательно ответила старушка.
      На самом деле божественные подсказки на каждом шагу. Сегодня на меня отработали бабули. Не надо обращать внимание на равнодушие и даже на неприязнь, не надо принимать огорчения близко к сердцу. Их тут же, как сорняки – из сердца вон! Надо жить и радоваться жизни в любой ситуации, потому что лучшей жизни может и не быть.