Стены. Mury. Tekst Jacka Kaczmarskiegо

          
         СТЕНЫ

  Слова Яцека Качмарского,
  общий замысел и музыка Луиса Льяка.

 On natchniony i mlody byl
 Ich nie policzyl by nikt       
 On im dodawal piesnia sil
 Spiewal, ze blisko juz swit

Он был молодой вдохновенный поэт,
А их кто бы там сосчитал.
Он пел, что близок уже рассвет,
Он песней им сил придавал.

 Swiec tysiace palili mu
 Znad glow unosil sie dym
 Spiewal, ze czas by runal mur
 Oni spiewali wraz z nim

Тысячи свеч зажигали ему,
Над головами курился дым.
– Время пришло разрушить тюрьму! –
Пел он, и они вместе с ним.

  Wyrwij murom zeby krat
  Zerwij kajdany, polam bat
  A mury runa, runa, runa
  I pogrzebia stary swiat

Рви из окон прутьев зуб,
Сбрось оковы, выбей кнут,
И стены рухнут, рухнут, рухнут,
И старый мир под собой погребут.

 Wkrotce na pamiec znali piesn
 I sama melodia bez slow
 Niosla ze soba stara tresc
 Dreszcze na wskros serc i glow

Они заучили слова и мотив,
И даже напетый без слов,
Тот же посыл доносил он до них,
Кидал из жара в озноб.

 Spiewali wiec, klaskali w rytm
 Jak wystrzal poklask ten brzmial
 I ciazyl lancuch, zwlekal swit
 On spiewal wciaz i gral

Пели они и хлопали в такт,
Как выстрел был каждый хлопок.
А цепи томили, не таял мрак,
Он пел и играл, сколько мог.

  Wyrwij murom zeby krat
  Zerwij kajdany, polam bat
  A mury runa, runa, runa
  I pogrzebia stary swiat

Рви из окон прутьев зуб,
Сбрось оковы, выбей кнут,
И стены рухнут, рухнут, рухнут,
И старый мир под собой погребут.

 Az zobaczyli, ilu ich            
 Poczuli sile i czas               
 I z piesnia, ze juz blisko swit   
 Szli ulicami miast 

Они увидали, что счету им нет,
Их наступила пора,
И с песней, что близок уже рассвет,
Пошли покорять города.

 Zwalali pomniki i rwali bruk         
 Ten z nami – ten przeciw nam!       
 Kto sam – ten nasz najwiekszy wrog! 
 A spiewak takze byl sam   

Крича, кто не с нами, тот неправ,
Свергали кумиры в священной борьбе.
Кто сам по себе, наш первый враг!
А он был сам по себе.

Patrzyl na rowny tlumow marsz      
Milczal, wsluchany w krokow huk   
A mury rosly, rosly, rosly         
Lancuch kolysal sie u nog

Он молча вслушивался в марш,
Смотрел на ровных колонн поток.
А новые стены все выше, выше,
Цепи качаются у ног.

  Wyrwij murom zeby krat
  Zerwij kajdany, polam bat
  A mury runa, runa, runa
  I pogrzebia stary swiat

Рви из окон прутьев зуб,
Сбрось оковы, выбей кнут,
И стены рухнут, рухнут, рухнут,
И старый мир под собой погребут.

    © Copyright: Андрей Викторович Денисов, 1979
         
                <><><><><><>

      
      «СТЕНЫ» – коронная песня Яцека Качмарского, которого нередко называют у нас польским Высоцким. Музыка заимствована у каталонского певца Луиса Льяка (Lluis Llach). Его песня «L’estaca» («Столб», 1968 г.) часто звучала на массовых выступлениях против диктатуры генерала Франко. Когда песню запретили испанские власти, демонстранты в знак протеста продолжали напевать ее без слов.
      
     Но польский поэт творчески переосмыслил источник и заложил в свой текст более универсальный посыл. Главная тема его произведения не только и не столько призыв к восстанию против тирании, сколько одиночество поэта (свободной личности) перед лицом мятежной толпы, которая заимствует его благородные идеи, но доводит их до абсурда и превращает в полную их противоположность. Ведь певец призывал своих слушателей к разрушению невидимых заборов между людьми и незримых тюрем в их душах. Однако во времена ранней «Солидарности» протестующие, бывало, вместо «а стены растут» кричали и пели «a murow niema» или просто игнорировали последнее четверостишие. А многие вообще не подозревали о его существовании.
      
     В 1978 году молодой и вдохновенный поэт Яцек Качмарский, будучи уже тогда последовательным индивидуалистом, впервые услышал песню Льяка в исполнении многотысячной толпы. И представил себе художника, создавшего нечто прекрасное, но утратившего власть над своим творением, потому что её перехватили чужие или даже чуждые ему по духу люди.
      
     В этом и заключается кардинальное отличие Качмарского от идейно ангажированных поэтов-пропагандистов, писавших агитки о заре новой жизни и марш-бросках к свободе-свету. Его лирический герой тоже призывает к бунту против царства насилия, но от начала и до конца остаётся в царстве духа, где только и возможна настоящая свобода.

       Из множества предшественников Качмарского достаточно выделить трёх самых известных. Для нас в России это Безыменский с его популярным в свое время комсомольским шлягером «Вперед заре навстречу» (1922 г.), который в свою очередь является переводом песни немецкой рабочей молодёжи «Dem Morgenrot entgegen» (1907 г.). Автором данного текста был социал-демократ Генрих Айльдерманн.
      
      К этой же традиции, несомненно, следует отнести и стихотворение  «Die Fanne hoch» (1929 г.) Хорста Весселя, ставшее с небольшими переделками уже после его смерти в 1930 году гимном немецких национал-социалистов. В нем тоже речь идёт о грядущем дне освобождения и марше миллионов против капиталистов и прочих эксплуататоров труждающихся и обремененных.

      Величие гражданского подвига Качмарского заключается в том, что он, вопреки сложившейся социалистической традиции и польскому мифу святости любого восстания, подошёл к теме диалектически и показал, что после каждой революции обязательно начинается фаза угнетения противников нового режима, ибо насильственная смена власти приводит к необходимости удержания нового порядка силой.

      По сути текст Качмарского является глобально контрреволюционным, и он непременно понравился бы замечательному русскому пророку и специалисту от демократии Константину Победоносцеву. Любые массовые движения вызывали у обоих, пусть и по-разному, инстинктивную реакцию отрицания и полного неприятия.

       Польский бард тоже оказался провидцем. Его песня ушла в народ, но была превратно понята или сознательно извращена прекраснодушными либералами, которые в конечном счёте сами оказались неплохими конъюнктурщиками. Сказывают мудрые китайцы, победитель дракона сам становится драконом.

      В любом случае, прогноз поэта сбылся: он, как и его литературный герой, не захотел присоединяться к маршу победителей, а его литературное чадо покинуло родителя номер 1 и зажило собственной политической жизнью. Через десять лет после создания первых «СТЕН» Качмарский написал куда более пессимистические по своему настроению «MURY 87».

                <><><><><><>

     Слово mury в польском языке означает не просто любые, как в русском, стены, а прежде всего стены толстые, каменные или кирпичные, характерные для крепостей, тюремных замков и вообще солидных и мощных строений.

    В сочетании с относящейся к заточению и неволе лексикой оно однозначно ассоциируется в сознании поляка с местами заключения. Кроме того, в любом доступном переводе сей шедевр Качмарского утрачивает свою бешеную энергию в силу того, что некоторые вещи приходится объяснять и расписывать там, где автор использует короткие односложные и двухсложные слова.
 
     Здесь сталкиваются две стихии: русская силлабо-тоническая, то бишь ударно-слоговая система версификации и польская силлабическая, основанная на равном количестве слогов. В польском языке ударение постоянное, оно привязано к предпоследнему слогу.  В силу этого в польской поэзии безраздельно господствуют женские рифмы, тогда как для для нас характерно чередование женских безударных и мужских ударных рифм. Поэтому польские вирши и кажутся русскому уху анемичными. Зато коротких слов в польском языке больше.

     Новаторство Качмарского заключается в том, что он сотворил нетипичный для поляков стих на основе силлабо-тоники, и при этом каждая строка заканчивается мужской рифмой. В сочетании с глаголами в повелительном наклонении (типа рви, ломай, круши) его текст производит впечатление молота, забивающего в польскую голову стальные прутья свободы: вырви зубы решёток, сбрось кандалы, сломай кнут, и стены рухнут, и старый мир погребут.

                Wyrwij murom zеby krat
                Zerwij kajdany, polam bat
                A mury runa, runa, runa
                I pogrzebia stary swiat 

Этот прием, кстати, довольно часто использовал Высоцкий, например:

                Один смотрел, другой орал,
                А третий просто наблюдал,
                Как я горел, как я терял,
                Как я не к месту козырял.

Кстати, а вернее, некстати, такие мужские рифмы в конце строк характерны для для блюзовой строфы.
               
                <><><><><><>

     Безбожно русифицированный мною второй вариант перевода «СТЕН»  выглядит так:

Перед толпой несметной
Бард юный выступал,
С гитарой неизменной
Заре навстречу звал.

В толпе горели свечи,
Над ними вился дым.
Что старый мир не вечен,
Все пели вместе с ним.

Мы сами бремя сбросим
Цепей, оков и пут,
И стены тюрем рухнут,
Мир старый погребут.

Он пел: – Долой границы,
Довольно в рабстве жить,
Все люди, словно птицы,
Свободны быть должны.

И каждый барду подпевал,
И каждый хлопал в такт,
А шквал хлопков напоминал
Расстрелов грозный залп.

Стихи врезались в память,
И в дрожь бросал мотив.
Он с новыми словами
Будил державный миф.

Они кричали: – Хватит красть,
Мы сами соль земли.
И с лозунгом, что мы здесь власть,
На улицы пошли.

Кто не с нами, тот наш враг,
Собратья по борьбе!
А бард был с теми, кто неправ,
Он сам был по себе.

Они, как зубы, рвали
Булыжник мостовых,
И статуи свергали,
Как идолов чужих.

Они разъяли площади
Забором баррикад.
И в гордом одиночестве
Остался дерзкий бард.

Он видел, сколько мог, поток
Шагающих людей,
А стены стали выше,
А цепи тяжелей.

© Copyright: Андрей Викторович Денисов, 2003

           <><><><><><>

          КРАСНОЕ ЗНАМЯ

("Czerwony sztandar", песня польских рабочих)

Слезами залит мир безбрежный,
Вся наша жизнь – тяжелый труд,
Но день настанет неизбежный,
Неумолимо грозный суд!

Припев:

Лейся вдаль, наш напев! Мчись кругом!
Над миром знамя наше реет
И несет клич борьбы, мести гром,
Семя грядущего сеет.
Оно горит и ярко рдеет –
То наша кровь горит огнем,
То кровь работников на нем.

Пусть слуги тьмы хотят насильно
Связать разорванную сеть,
Слепое зло падет бессильно,
Добро не может умереть!

Бездушный гнет, тупой, холодный,
Готов погибнуть наконец.
Нам будет счастьем труд свободный,
И братство даст ему венец.

Скорей, друзья, идем все вместе,
Рука с рукой и мысль одна!
Кто скажет буре: стой на месте?
Чья власть на свете так сильна?

Долой тиранов! Прочь оковы,
Не нужно старых рабских пут!
Мы путь земле укажем новый,
Владыкой мира будет труд!

Русский текст Владимира Акимова, 1900 год

           <><><><><><>

 ВПЕРЕД ЗАРЕ НАВСТРЕЧУ
 Слова: А. Безыменский

Вперед, заре навстречу,
Товарищи в борьбе!
Штыками и картечью
Проложим путь себе.

Смелей вперёд, и тверже шаг,
И выше юношеский стяг!
Мы молодая гвардия
Рабочих и крестьян.

Ведь сами испытали
Мы подневольный труд,
Мы юности не знали
В тенетах рабских пут.

На душах цепь носили мы –
Наследье непроглядной тьмы.
Мы молодая гвардия
Рабочих и крестьян.

И, обливаясь потом,
У горнов став своих,
Творили мы работой
Богатство для других.

Но этот труд в конце концов
Из нас же выковал борцов,
Нас, молодую гвардию
Рабочих и крестьян.

Мы поднимаем знамя!
Товарищи, сюда!
Идите строить с нами
Республику Труда!

Чтоб труд владыкой мира стал
И всех в одну семью спаял,
В бой, молодая гвардия
Рабочих и крестьян!

                1922

          <><><><><><>

 Dem Morgenrot entgegen (Заре навстречу)
 Слова: Генрих Айльдерманн

 Dem Morgenrot entgegen,
 ihr Kampfgenossen all!
 Bald siegt ihr allerwegen,
 bald weicht der Feinde Wall.

 Mit Macht heran und haltet Schritt!
 Arbeiterjugend, will sie mit?
 Wir sind die junge Garde
 des Proletariats!

 Wir haben selbst erfahren
 der Arbeit Frongewalt
 in duestren Kinderjahren
 und wurden frueh schon alt.

 Sie hat an unserm Fuss geklirrt,
 die Kette, die nun schwerer wird.
 Wach auf, du junge Garde
 des Proletariats!

 Die Arbeit kann uns lehren,
 sie lehrte uns die Kraft,
 den Reichtum zu vermehren,
 der unsre Armut schafft.

 Nun wird die Kraft von uns erkannt,
 die starke Waffe unsrer Hand!
 Schlag zu, du junge Garde
 des Proletariats!

 Wir reichen euch die Haende,
 Genossen, all zum Bund.
 Des Kampfes sei kein Ende,
 eh nicht im weiten Rund

 der Arbeit freies Volk gesiegt
 und jeder Feind am Boden liegt.
 Vorwaerts, du junge Garde
 des Proletariats!

                1907

       <><><><><><>

      ГИМН РАБОЧИХ

    Слова: Николай Минский

  Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
  Наша сила, наша воля, наша власть.
  В бой последний, как на праздник, снаряжайтесь!
  Кто не с нами — тот наш враг, тот должен пасть.

  Станем цепью вкруг всего земного шара
  И по знаку, в час урочный все — вперед!
  Враг наш дрогнет, враг не выдержит удара,
  Враг падет, и возвеличится народ.

  Мир возникнет из развалин, из пожарищ,
  Нашей кровью искупленный новый мир.
  Кто работник — к нам за стол! Сюда, товарищ!
  Кто хозяин — с места прочь! Оставь наш пир!

  Братья-други, счастьем жизни опьяняйтесь.
  Наше все, чем до сих пор владеет враг.
  Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
  Солнце в небе, солнце красное — наш стяг.

                1905

                <><><><><><>

    ПОЛНА СТРАДАНИЙ НАША ЧАША

   Слова: Е. Придворовъ (Демьян Бедный)

  Полна страданiй наша чаша,
  Слились в одно и кровь и потъ.
  Но не угасла сила наша:
  Она растетъ, она растетъ.

  Кошмарный сонъ – былыя беды,
  Въ лучахъ зари – грядущiй бой.
  Бойцы въ предчувствiи победы
  Кипятъ отвагой молодой.

  Пускай шипитъ слепая злоба,
  Пускай грозитъ коварный врагъ.
  Друзья, мы станемъ все до гроба
  За правду, нашъ победный стягъ!

  Газета «ПРАВДА» от 22 апреля 1912 года.
          
                <><><><><><>

   Для восстановления исторического равновесия пришлось мне перевести
и ХОРСТА ВЕССЕЛЯ. Вот один из ярчайших призывов к свободе для себя и своих
единомышленников.   Поскольку всегда найдется кто-то, не разделяющий взглядов очередных освободителей и поборников справедливости, с роковой неизбежностью возникает необходимость принуждения недовольных переменами к признанию нового порядка, режима, строя или системы. Однако принуждение к свободе тех, кто иначе эту свободу понимает и представляет, исключает саму возможность их освобождения. 

   Сие аксиома и вечный вопрос власти, то есть вопрос полноты контроля над той частью общества, которая этим контролем недовольна. При коммунизме могут чувствовать себя свободными коммунисты, при нацизме нацисты, при либеральной демократии либералы. В реальности все они навязывают свое мнение инакомыслящим. Кто бы ни призывал к свободе, прежде всего это к политикам относится, следует иметь в виду, что он или сам обманывается или обманывает других намеренно.

   Свобода в обществе возможна только при наличии абсолютного единомыслия и непротивления сторон, что на практике недостижимо из-за реально существующих цивилизационных, культурных, религиозных, ментальных, политических и многих других различий и разногласий. Поэтому в политике свобода неизбежно становится орудием демагогов, манипуляторов и обманщиков.
      
                <><><><><><>

Тесней ряды! Поднять знамена выше!
Чеканя шаг, идут штурмовики.
Все как один на смотр последний вышли.
Пока еще не примкнуты штыки.

Плечом к плечу, вперед железным строем,
Нас никакой не остановит враг.
В боях с реакцией погибшие герои
В рядах живых незримо держат шаг.

Коричневым дорогу батальонам,
Они к свободе расчищают путь,
С надеждой вслед им смотрят миллионы,
И скоро цепи рабства упадут.

Готовы к бою, мы не для парада
Последний раз все вместе собрались,
И близок день, когда на баррикадах
Взовьется флаг со свастикою ввысь.

Приспущен флаг, Хорст Вессель, ты расстрелян,
Но память о тебе живет у нас в сердцах,
Не зря ты пролил кровь и будь уверен,
Мы твой поднимем еще выше флаг.

© Copyright: Андрей Викторович Денисов, 2003

               <><><><><><>

Die Fahne hoch! Die Reihen dicht geschlossen!
SA marschiert mit ruhig festem Schritt.
Kam'raden, die Rotfront und Reaktion erschossen,
Marschier'n im Geist in unser'n Reihen mit.

Die Strasse frei den braunen Bataillonen,
Die Strasse frei dem Sturmabteilungsmann!
Es schau'n aufs Hakenkreuz voll Hoffnung schon Millionen
Der Tag fur Freiheit  Und fur Brot bricht an.

Zum letzten Mal wird zum Appell geblasen!
Zum Kampfe steh'n wir alle schon bereit.
Bald flattern Hitlerfahnen  uber allen Strassen.
Die Knechtschaft dauert  nur noch kurze Zeit!

Die Fahne senkt! Horst Wessel ist erschossen!
In unser'm Herzen nur noch wach er lebt,
Dein rotes Blut, Kamerad, ist nicht umsonst geflossen,
D'rum doppelt hoch die Freiheitsfahne hebt!

                <><><><><><>

Яцек Качмарский, польская интерпретация piosenki Luisa Llacha – L'estaca

http://www.youtube.com/watch?v=-YGS9vhmFS0
http://www.youtube.com/watch?v=GZynD4bx-V8


                <><><><><><>