Не забывай мечтать

       Я сидел на большой холодной скамье, в центре огромного зала. Мне приходилось оглядываться на довольно странные, немного пугающие изображения, выстроганные из разноцветных линий. Они давили на меня. Я их не понимал.
       Сохранялась полная тишина.
       Я чувствовал напряжение во всём теле. Мне хотелось покинуть это безлюдное место, но я боялся пошевелиться, чтобы не привлекать к себе внимание «хранителя».
       – Мистер, – неожиданно раздалось сквозь тишину.
       Я повернул голову и увидел мальчишку тринадцати лет, с длинными светло-каштановыми волосами.
        «Интересно, как он бесшумно подкрался?» – подумал я.
       – Мистер, здесь не занято?
       Я оценил всё свободное пространство и ответил:
       – Я не вправе ничего запрещать.
       Мальчонка присел на скамью рядом со мной.
       Мы молча сидели окутанные таинственностью этого места. Я вновь стал погружаться в свою тревожность, как вдруг:
       – Мистер, почему вы такой угрюмый? – спросил мальчик.
       Боже, что мне было ответить? Что жизнь взрослых не сахар? Что в свои сорок два, думаешь, есть ли смысл менять настолько привычный ход вещей: когда жена и дети сели тебе на голову, а работа на которую ты ходишь уже пятнадцать лет, тебе не в радость?
       – Я не знаю, – всё, что я смог сказать.
       Мальчик отвернул голову от меня и поджал губы.
       – Обиделся? – спросил я.
       Мальчик цокнул языком, и деловито произнёс:
       – Нет. Просто никто ничего не знает.
       Мальчишка стал меня немного раздражать. Я постарался выяснить, где его родители. Мальчик задумчиво провёл взглядом по потолку, потом посмотрел на меня и протяжно заявил:
       – Я здесь не один. Мы с мамой и младшим братиком приходим сюда каждую неделю. Мама очень любит Рембрандта и Вермеера. А для меня они очень скучны. Меня уже тошнит от этих картин… Другое дело Поллок.
       – Поллок? – я нахмурил лоб.
       Мальчик рассмеялся:
       – Мистер, ну вы что, в самом-то деле? Вот же – его картина, – мальчик указал рукой.
       Я присмотрелся на полотно, которое висело вдалеке от нас. Оно казалось огромным.
       – Ну, чёрточки какие-то, – прокомментировал я.
       – Чёрточки. Всё потому, что, мы неправильно на неё смотрим. Даже я сейчас ничего не понимаю.
       Малец явно меня озадачил. Меня заинтересовал этот бессмысленный набор разноцветных линий, который понимал только ребёнок.
       – А как на неё нужно смотреть? – спросил я.
       – Нам нужно стать её частью, – ответил мальчик.
       Я не ожидал такого ответа, из-за чего у меня вырвался смешок:
       – Ха! Стать частью картины? Как такое возможно?
       Юнец вскочил со скамьи и громко произнёс:
       – Вот, вы не верите мне. А я вам покажу! – мальчик направился в сторону картины. – Ну же, идём!
       Я неспешно встал с места и последовал за ним. Мы остановились в нескольких метрах от картины. Мальчик попросил закрыть глаза. Я добровольно подчинился.
       – Сейчас самое главное, – сказал мальчик. – Постарайтесь ни о чём не думать.
       Наступила тишина. Я слышал только своё дыхание, а тысячи мыслей в моей голове продолжали спорить.
       «Хоть какое-то разнообразие в жизни» – думал я о сегодняшнем дне.
       – Теперь сделайте три шага вперёд, – голос мальчика прервал поток моих мыслей. – Не открывая глаз.
       Я глубоко вздохнул и сделал три шага.
       Когда я открыл глаза, то почувствовал, что-то странное. Я перенёсся в совершенно другое место. Я был где-то там, в далёком, не изведанном человеком мире. Картина, которую я видел до этого, совершенно изменилась. Словно её кто-то успел подменить, пока я стоял с закрытыми глазами.
       Картина занимала всё пространство у меня перед носом. Казалось, что я в самом деле стал её частью. Только сейчас я услышал звуки фортепиано, которые доносились из колонок. Мелодия опьяняла мой разум.
       – Смотрите-ка, вот лисёнок вылез из норки. Он переждал страшную метель. А сейчас проголодался, – мальчик указал на группу линий, которая ничего из себя не представляла.
       Я внимательно присмотрелся, и на удивление, обнаружил сходство со сказанным.
       – И правда, мордочка лисёнка! – радостно воскликнул я.
       – Левее лисёнка женщина танцует у костра. Она призывает духов, чтобы те подарили мир их племени, – сказал мальчик и указал на это место.
       «Невероятно» – подумал я.
       У меня пошли мурашки по всему телу от этого открытия. Как произвольно нарисованные линии, создавали чёткие образы в моей голове? Колдовство какое-то, не иначе.
       – Теперь вы, – сказал мальчик.
       – Та-ак.
       Я бегал взглядом по всей картине в поисках чего ни будь.
       – Кажется, это злой волшебник, – сказал я
       – Ага! – воскликнул мальчик. – И он явно затевает какую-то пакость.
       Я улыбнулся. В тот момент я испытал странное чувство. Оно было знакомо мне с детства. Но я не мог его опознать.
       – А вот, затаился бобёр в очках и в фуражке, – сказал я. – Ты погляди.
       – Где?.. И правда, бобёр. Удивительно, я его раньше тут не встречал.
       Я повернулся посмотреть на мальчика и увидел его большие глаза, которые сияли любопытством.
       Мы стояли вплотную у картины и находили всё новые образы. Нам встречались: табун, восточный купец в дорогих мехах, прекрасный лебедь. Для каждого образа на ум приходила своя история.
       – А вот яхта. Хм… яхта, – сказал я, поджав нижнюю губу. – Я в детстве хотел стать моряком.
       – А почему не стали?
       Я задумался:
       – Я не знаю.
       – Опять вы ничего не знаете? – возмутился мальчик.
       Я в спешке попытался подобрать слова, чтобы объясниться:
       – Порой, в жизни мы выбираем не то, чего хотим, а то, что от нас требуется.
       – И что же, требуют от вас? – мальчик повернулся ко мне вполоборота и упёр руки в боки.
       – Усердно выполнять свою работу. Быть прилежным семьянином.
       – Но это же так скучно, – мальчик скосил недовольную гримасу.
       – Ты прав, – ответил я.
       Несколько минут мы молча разглядывали картину. Я пристально смотрел на яхту.
       – А что бы хотелось вам? – спросил мальчик.
       – Уплыть на этой яхте, – ответил я, без сомнений.
       Образ становился всё ярче. Я представлял себя за штурвалом судна. Представлял, как ветер наполняет паруса и я мчусь к горизонту, навстречу неизведанному.
       – А что вам мешает? – мальчик прервал мои фантазии.
       – Наверное, привычка к той жизни, которая есть у меня.
       Образ яхты потускнел. Яхта превратилась в обычный набор линий. Мне стало грустно.
       – Мистер, – обратился мальчик.
       Я молча посмотрел на него.
       – Почти все взрослые, которых я знакомил с этой картиной, ничего в ней не видели кроме линий, – сказал мальчик. – Даже, когда я называл, что вижу, они просто смеялись и говорили, что у меня слишком бурная фантазия.
       Слова юнца были не лишены смысла. Оказалось, для многих, картина просто не могла открыться. Разноцветные линии рассказывали свои истории только тем, кто сохранил в себе надежду, снова вернуться в детство.
       – Томми, – вдалеке послышался женский голос.
       Мальчик развернулся в сторону выхода и закричал:
       – Мама, я здесь!
       В зал зашла женщина в маленькой соломенной шляпке с красной ленточкой. На плече у неё висела чёрная сумочка. Под ручку она вела маленького мальчика.
       Женщина стремительно приблизилась к нам, растворив тишину стуком каблуков, подобно молоту по наковальне.
       – Томми, каждый раз ты липнешь к этой картине, – сказала женщина. – Она что, из сахара сделана?
       – Нет, мам, не из сахара, – спокойно ответил мальчик.
       – Сэр, надеюсь, мой сын недоставил вам неудобств? – женщина обратилась ко мне, положив руку себе на грудь.
       – Нет, что вы? Он славный малый, – ответил я.
       – Просто каждый раз он пристаёт ко взрослым со своими байками об этой чудо-картине. Словно линии собираются в изображения, и каждое изображение рассказывает свою историю, – сказала женщина.
       Я услышал насмешку в её словах. Мне стала неприятна эта беседа.
       Женщина перевела внимание на своего младшего сына. Старший сын опустив голову, медленно двигался к выходу.
       – Так и есть, – сказал я.
       – Что простите? – переспросила женщина.
       – Линии – они живые. Я видел образы, состоящие из линий. И они действительно рассказывали истории.
       Томми посмотрел на меня с улыбкой.
       Женщина косо глянула на меня:
       – Взрослый человек, а такие глупости говорите.
       Я пожал плечами и решил не продолжать этот разговор.
       Женщина взяла своих детей и удалилась. Томми успел помахать мне. Я кивнул в ответ.
       Ещё несколько часов, я не отходил ни на шаг от картины.