Тайны одного стихотворения...

Тайны одного стихотворения. (О стихотворении М. Муслимовой: "Не молитва".)

Стихотворение, если подойти к нему с аналитической точки зрения, это сложная многоуровневая система, представляющая собой в контексте языка пространство особым образом организованных смыслов со своей геометрией и своим особым временем. Эта организация проявляется в наборе приёмов, который обозначается понятием "риторика" и выполняет работу по удвоению языковой реальности, в результате которой и осуществляется поэтический текст. Художественная реальность поэтического текста представляет собой новое измерение языка, ранее в нём (в языке) не присутствующее. Это измерение можно обозначить, как особый поэтический мир стихотворения. Этот "мир" заключён в границы поэтического текста и выступает, как целое, образуемое взаимодействием двух полюсов: личности автора и материалом объективной реальности, который вовлечён в сферу интересов автора (условно можно обозначить этот полюс-материал, как "пейзаж"). Эти два полюса неотделимы друг от друга, хотя и сохраняют свою самоидентичность в системе целого. В границах этого целого и происходит рождение и реализация не существующего до стихотворения смысла (или сложной динамической иерархии смыслов). Не надо понимать это так, что поэт не ведает, что творит - хотя в каком-то смысле и не ведает. Но это "ведение" - от "ВЕДЫ". А поэт - не фиксирующий своё переживание репортёр, а "ведун" - в самом настоящем смысле слова. Само слово поэт (скальд) восходит по смысловому ряду к словам "друид", "волхв". Поэтому в стихотворении поэта (поэт - по-этому поэт) оказываются выражены смыслы, которые в самом поэте были скрыты от его сознания.

Поэтический текст вступает в конфликт с законами естественного языка. Высокая моделирующая способность поэзии связана с превращением в ней языка из сообщения в "код". Это осуществляется используемыми в построении текста риторическими фигурами (тропами), иерархией уровней смыслов и размытостью зафиксированных в "школьной" логике ходов мысли. Само стихотворение в этом смысле может быть понято, как развёрнутая в поэтическом пространстве метафора. Отсюда возникает множественность прочтений стихотворения, что раскрывает неожиданные резервы смыслов. Эта потенциально содержащаяся в стихотворении многозначность и возможность его множественного прочтения возбуждает психику читателя, оживляет её, реализует её многомерность. В этом и заключается громадное эволюционное значение поэзии.

Перейдём к анализу стихотворения Миясат Муслимовой "Не молитва".

Не молитва.

Сначала я отдала мир, в котором нет меня,

и осталась у моря, чтобы ловить брызги снов.

Когда солёные капли ночевали в моих глазах,

они думали, что я им снюсь.

Потом я отдала любовь, пока её не забрали,

и назвала твоим именем море, чтобы слушать его.

Когда волны выбросили меня на берег,

они думали, что у меня нет крыльев.

Потом я отдала им море, чтобы вспоминать о нём,

а соль притаилась в трещинах памяти,

чтобы я забыла о жажде.

И я написала стихотворение.

Теперь мне его некуда спрятать...

Загадка подстерегает нас уже на первом шагу. Название стихотворения "Не молитва". Если НЕ молитва, то - что? То, что противоположно молитве. Но мы не можем НАЗВАТЬ то, что противоположно ей. Ей, в принципе, противоположно всё. Ей противоположна - НЕ МОЛИТВА. Круг замкнулся. Второй "полюс" пары оппозиций остаётся нам неизвестен. Его попросту нет. Мы повисаем в особом пространстве "смысла, лишённого смысла". Это напоминает нам известный дзенский коан: "Что такое хлопок одной ладонью?" Подойдём с другой стороны. В блестящем диалектическом анализе Н. Кузанского понятия "НЕ-ИНОГО" мы сталкиваемся с той же логикой "от противного". Н. Кузанский задаётся вопросом: как определить несхватываемую словом противоположность этому "иному" в его собственной смысловой несхватываемости? Ведь что бы ты не сказал - всё окажется "иным". Только сказав о нём: "не иное", отрицая всё иное, мы вступаем в область чистого, не запятнанного ничем "о - граничивающим", пространства. Сразу понятно, что это пространство - само сознание: едино-неразличимое и различающе-единое". Таким образом , мы приходим к выводу, что уже в названии стихотворения зашифрована особая логика процесса мышления: логика антиномий с преимущественным фиксированием одного "полюса" из пары оппозиций, а во всём стихотворении последовательно реализуется логика антиномий. Эта логика присуща дзенской психо-технологии обретения САТОРИ.

Затем мы погружаемся в таинственный мир стихотворения.

Мир, в котором нет субъекта восприятия, пуст для этого субъекта, он ему не нужен, он для него не существует (бытийно не важен, отчуждён). Этот мир отдаётся. В оппозиции "Я - МИР" второй полюс оппозиции (мир) убирается. Остаётся "море". В аналитической психологии К. Юнга образ МОРЯ - подсознательный образ ПСИХИКИ человека в её цельности. В этом состоянии "я" автора "ловит брызги снов", т. е. находится в пространстве бессознательных фантазий. В технике раджа-йоги это состояние достигается "пратьяхарой" (отвлечение чувств от объектов чувств). Переход в состояние глубокой медитации, при которой психика функционирует в области фантазий (брызги снов), придаёт этим "фантазиям" статус бытия, они сами становятся реальностью ("они думали, что я им снюсь").

Далее. Любовь могут забрать, т. е. она может прикрепиться к другому объекту, увлечься этим объектом. Здесь мы опять видим логику "от противного". Ценностная утверждённость любви закрепляется ИМЕНЕМ, это имя даётся "морю" и тем самым это "море", т. е. психика, усмиряется. Энергия сосредоточения через ИМЯ соединяется с энергией психики. Эта ступень в раджа-йоге носит название "ДХАРАНА". Волны моря выбрасывают "я" автора на берег, т. е. за пределы пространства медитации. "Они думают, что у этого "я" нет крыльев". Эмпирическое, малое "я" в процессе медитации теряет своё сдерживающее профаническое влияние. Потом отдаётся "море", остаётся "память-соль", чтобы не было "жажды". В раджа-йоге это состояние называется "ДХЬЯНА" ("чань" - по китайски и "дзен" по японски). В дзенской психо-практике - это состояние САТОРИ, т. е. полнота творческой самореализации личности, обретение ею своего истинного бытийного статуса, высшего "Я". В этом состоянии адепт дзенского пути становится творческой личностью, поэтом, художником, музыкантом, мастером, творящим красоту Вселенной. Путь дзен - это путь искусства. "И я написала стихотворение". Таков итог пути. Вот это стихотворение и есть - "НЕ МОЛИТВА". Живое бытие творчества. Итог духовных поисков поэта-скальда, поэта-жреца, поэта - творца бытия. Его некуда спрятать, потому что оно - "НЕ ИНОЕ", оно - состояние сознания в его первоначальной базовой модификации, как высшее "Я". Его невозможно спрятать, потому что мы (внимание!) - ВИДИМ ДРУГ ДРУГА. Процесс антиномичной логики завершён.

"Молчанье - как лоно рожденья,

Натянутый нерв немоты".

И далее - в том же стихотворении:

"И Слово там бьётся, как птица,

И ищет свою высоту.

Мгновенье, что в нём воплотится,

Навеки у жизни в плену".

В психике человека содержатся базовые структуры, регулирующие смысловую работу сознания. Эти базовые структуры - интенциональные импульсы сознания. Они, независимо от желания человека, управляют его повседневной жизнью, управляют его языком и - тем более - его творчеством. Поэтому не стоит удивляться, что порой мы изрекаем истины, о присутствии которых в себе мы ранее не подозревали. Стихотворение "Не молитва" - это интуитивно воспринятый и образно выраженный через систему иконической риторики поэтического языка процесс творческой медитации, имеющий своей архетипической основой дзенскую Саньяму. В сознании поэта этот процесс приобрёл форму лирического текста, конкретного лирического переживания.