Странник

Деду по матери, Митрофану Тимофеевичу РОМАНЮТЕ, посвящаю.

Жизнь, как обычно, шла по кругу
С восхода солнца – на закат.
За нею в дождь, жару и вьюгу
Шёл странник много лет подряд.

Приемля мир, отнюдь не кротко,
Не так, как завещает Бог,
Он обрастал в своей походке
Греховной тяжестью дорог.

Хотя вначале был он с Богом.
Жизнь то отрадна, то лиха,
Воспринималась им не строго,
С молитвой Божьей от греха.

К тому же,  до сердечных колик,
До задыхания в груди,
Его влёк юный, светлый облик,
Мечтой летящий впереди.

А жизнь штыком колола спину,
С пути пытаясь тщетно сбить.
Энкавэдэшною  дубиной
Учила по-советски  жить.

Мир обобрал его до нитки.
Напав колхозною гурьбой,
Забрал и паспорт, и пожитки,
Дневной, безбожною  порой.

От тех обид,  грешно  отчаясь,
Глядит из-под густых седин.
Но взгляд почти не различает
Манящий облик впереди.

По-стариковски он торопко
Идёт, напрягши взор слезой,
Но дева, с призрачной походкой,
Всё вдаль и вдаль, за горизонт.

Затем, то ль в яви, то ли снится –
Под тучей,  встречь ему в пути,
Чернее ночи, ворон-птица,
С добычею  в когтях  летит.

«Скажи-ка, братец, ворон-вещий,
За кем стремлюсь, вслепую, я?»
В ответ услышал карк зловещий:
«То молодость и смерть  твоя!».

Вмиг замер, холодом облитый:
Страх горний странника объял.
И,вскрикнув, с верой и молитвой
Он лбом к земле чужой  припал.

Неброские, скупые краски
Бесшумно стлались по земле.
Обрывки милой, детской сказки,
Вдруг замелькали в сизой мгле.

Подул тут ветер над дорогой,
Седые пряди теребя,
По-заполярному,  убого,
Снега  могилою  горбя.

Над ним пустыня тихо пела,
Заупокойно,  не спеша…
Над местом каторжным взлетела
В объятьях  ангельских  душа.

12. 4. 2019