Резня и песня на крови-2

Фрагмент рассказа «Резня и песня на крови». Рассказ – номинант национального конкурса «Георгиевская лента».

Северо-Западный фронт. Новгородская область. Западный берег реки Полисть в 90 километрах южнее Старой Руссы.
19, 20, 21 августа 1943 года.

          ...По факту, на ограниченный плацдарм у реки Полисть для лобовой атаки определили весь усиленный 14 гвардейский стрелковый полк (гсп). Как ни крути, это почти 1500 человек личного состава на узкую полоску вдоль речного окаёма. Безжалостная мельница с обагрёнными кровью жерновами. Жесть.

          «…Атака 14 гсп началась 19 августа в 22.00 ч. по сигналу красной ракеты. Стрелки храбро пошли вдоль реки в лобовую атаку на укрепленные и хорошо подготовленные позиции гитлеровцев. Вся прилегающая территория была пристреляна из выгодно расположенных немецких дзотов…»

          Ужас. Страх. Беспредел.
          Тактике атаки «людскими волнами» традиционно никто не обучает. Чудовищному «месилову» командирами не уделяется сколько-нибудь значительного внимания. Когда говорят о «филейной» срубке, обычно уходят от прямых вопросов подчинённых. Ежу понятно, что офицеров в первых рядах не увидеть – спрячутся за спины простого трудового народа. Всё как всегда. Подгоняемые абсурдными коммунистическими призывами о всеобщем счастье или откровенными угрозами по части лишения жизни солдатики побегут толпой на вражеские пулеметы. Расчёт простой. Вдруг, у противника либо кончатся боеприпасы, либо не выдержат нервы и он побежит с крепко-накрепко укреплённых позиций.
          Нам ещё в Пензенском артучилище, умудрённые боевым опытом командиры категорично внушали:
          – Атака противника в полный рост, попытки задавить числом, невзирая на чудовищную смертность личного состава, ни при каких случаях не допускается. Нельзя и точка. Мертвечиной попахивающая доктрина обсуждению не подлежит.
          Все, что об извращённой тактике сумасбродных командиров было известно – так воевать нельзя. Умной такую ересь не назовешь. Потери при её использовании обязаны быть колоссальными, а применение означает, что уровень подготовки солдат и командиров чрезвычайно низки. Однако в реальной жизни «смертельный приём» употреблялся постоянно. Назло врагу? Или вопреки судьбе каждого защитника родины? Или «курам насмех»? И здесь устроенная кровавая бойня не была исключением.
          В воздухе запахло смертью. Ледяное марево приветом из Тартара опахнуло поле боя…

          «Атаки 14-го гсп на позиции немцев проводились по возможности «волнами…».

          Первая «волна» состояла из молодых «желторотиков», практически не имевших военной подготовки и не нюхавших пороха до сегодняшнего дня. В атакующей шеренге каждый солдат имел винтовку, но не стрелял из нее. Недосуг было. Суета, необученность, страх становились определяющими. Рекруты достаточно легко «выкашивались» огнем MG-34.
          Следующая «волна» состояла из более подготовленных красноармейцев, которые стреляли из винтовок, но редко целились - надо было смотреть под ноги. Мешала пересечённая местность: коряги, водные затоны, топляки, гнилостой, высокая осока. Довеском были: тройной ряд колючей проволоки, установленные в хаотичном порядке противопехотные мины. Эта «волна» легко останавливалась огнем из скорострельных пулемётов.
          Третья и четвертая «волны» обреченцев также состояли из малоподготовленных стрелков. Здесь без исключений. Бегущий, кое-как преодолевающий преграды пехотинец практически не в состоянии вести сколько-нибудь прицельный огонь. Это бывает трудно даже залегшему солдату. В момент, когда воин приостанавливался за укрытием, для погашения колебаний своей винтовки прислонял её к опорам: магазином ставил на землю, прислонял боком к стволу дерева, гнилому пню, на спину распластанного убитого товарища. По правилам меткой «ворошиловской» стрельбы подобные вольности недопустимы: оружие как бы отталкивалось от твердой поверхности в момент выстрела и подпрыгивало. В таких случаях все пули обязаны лететь в «молоко». Но по-другому тоже было нельзя: сердце бешено колотилось, руки дрожали, дыхание сбивалось до фактического захлёбывания утомлённых лёгких.
          Ещё другая напасть. От бега с нагрузкой и в состоянии страха давление крови увеличивалось, частота сердцебиений возрастала, мышцы уставали раньше положенного на то времени, непроизвольно сокращались, происходил колоссальный приток крови к конечностям. Итог. Винторез буквально «плясал» в руках. Да и бежать приходилось во всю прыть. Идиотизм. На что рассчитывали начальники? Кого должен был поразить случайным выстрелом красноармеец? Если хотелось убить фашиста, то здесь вряд ли. Бесполезно. Пули хаотично разлетались во все стороны, практически не причиняя фрицам урона. А все наши - потенциальные жмурики, запросто пока ещё живые мертвецы.
          Казалось, ещё чуть-чуть, ещё дожать противника в психологической атаке и гансы побегут, не выдержав натиска. Солдатская идиллия. Ерунда. Мечтам невозможно сбыться. Как только, оставшиеся в здравии, единицы отважных людей приблизились к вражеским редутам с фланга из леса ударили резервные пулемёты. Без шансов. Крупнокалиберный огонь фрицев гарантированно остановил остатки хилой шеренги выдыхающейся при беге по болотинам.
          Продольный фланкирующий огонь был убойно эффективным. Проще говоря, если смотреть во фланг пехотной цепи, солдаты, её составляющие, закрывали почти весь сектор обстрела так, что промахнуться трудно. Невозможно. В порыве атакующего призыва люди сами вбегали в свинцовую линейку трассеров на уровне пояса. И здесь тоже без вариантов. Механизмы смерти строчили не переставая. Видимо фашисты постоянно заливали водой раскалённые стволы, чтобы прицелы не уводило в сторону. Сволочи. Наловчились гады. Приблизиться до броска гранаты на 25 метров не удавалось…

          Из воспоминаний моего отца, гвардии капитана Щербакова Ивана Петровича (28.10.23) о штурме от Люблино-Перегино-Курско, через Медведево-Зуи на Пробуждение.
          7 гвардейская стрелковая дивизия, 14 гвардейский стрелковый полк, 1 миномётная рота.