Подросток

…И даже проморгавшись, и встряхнув головой, полноценно воспринять услышанное не получается. На всякий случай еще раз, внимательно вглядевшись в лица собеседниц и удостоверившись, что они не шутят, пытаюсь заставить себя понять фразу, способную, если не погубить жизнь их ребенка, то уж точно изменить ее резко, и не в лучшую сторону.

- Он стал совсем неуправляемым, дерзит, перечит, не слушается. Мы уже всерьез задумываемся сдать его в интернат, - жалуется на сына мать.

-Учиться, или спортом усиленно заниматься на буднях, а на выходные быть дома? – уточняю, с явно необоснованной надеждой.

- Нет. Насовсем. – Ответ тоном человека, перепробовавшего все средства и считающего данный выход единственно верным.

- Как это? – Не унимается мое оторопевшее сознание, - то есть вы хотите своего сына отдать в интернат, в среду детей, у которых либо вообще нет родителей, либо их родители выполнять свою родительскую обязанность не желают. Вы всерьез думаете, что там ему будет лучше? Он же вас любит, с вами живет.

-Не знаем, как там будет ему, но нам точно будет лучше. Мы уже не знаем, как еще его заставить нас слушаться. Да и комната его тогда освободится. И платить за квартиру будем меньше.

Пора бы уже и замолчать, и перестать настаивать, но никак не удается заставить себя сдаться.
 
- У вас же высшее педагогическое образование. Вас пять лет учили обращаться с детьми правильно. Может быть, попробовать применить свои знания к собственному сыну, и проблема непослушания будет решена? Это же ваш сын, в нем течет ваша кровь. Значит и проблемы похожие.

Чувствую, что задаю совсем уж наивный нелепый вопрос, но никак не могу заставить себя замолчать. – А ваш сын о ваших планах, надеюсь, не знает?

 – Знает, конечно. – Спокойный деловой ответ, без эмоций, без сомнения или сожаления. Обыкновенным обыденным тоном, как будто ничего экстраординарного не происходит. Просто жизнь, просто оптимальное решение. Просто выход из ситуации.

Недоумение на несколько секунд буквально парализует мою способность подбирать слова и складывать их в предложения. Какие-то бессмысленные слоги рвутся сквозь необходимость поддерживать вежливую роль гостя, приглашенного на чай. Глаза старательно рассматривают узор на скатерти, чтобы отвлечь себя хоть чем-нибудь, и не проявить на лице весь спектр заполонивших сознание, эмоций и возражений.

Повторно проморгавшись, и встряхнув головой, рискую попросить конкретизировать расхождение информации в моем понимании: Как же это: своего родного сына сдать в интернат, чтобы он стал послушным? Вы где-то встречали послушных  и легко управляемых мальчиков подростков 11-13 лет?- Эмоции сдержать все-таки не удается.

 Глаза обоих собеседниц, в свою очередь изучают узор на скатерти: Он нам не родной сын, он усыновленный.

 Вот тут уже приходится принудительно держать рот закрытым, чтобы не вырвалось, и не было произнесено вслух ошеломленное: «Наигрались? Стал непослушным – выбросим его за дверь как котенка? А кто его таким воспитал? Вы же его грудным младенцем взяли».

Как удачно, что чай еще не весь выпит и пирожное не все съедено. Занимаю рот едой и чаем, переключая внимание. Не спеша, прожёвывая кусочек лакомства, разглядываю лица собеседниц – никакой вины, сочувствия, или сожаления. Только отражение уверенности в своих действиях, подкрепленное правами родителя, - в данном случае – опекуна.

 Что ж, недостающее звено информации получено. Фрагмент картинки помещен на место. Картинка сложилась.

Становится понятным и объяснимым загнанный внутрь одинокий серьезный взгляд  мальчика, когда мы поднимались пешком по лестнице и он остановился между этажами отдохнуть.
Заботливо неся сумку мамы, он, прежде всего, поставил ее аккуратно на подоконник и только затем присел на подоконник сам. Его посеревшее лицо плохо скрывало внутренний  дискомфорт и боль. В его жестах и позе была вынужденная сосредоточенность на самом себе. Словно только он сам у себя и есть, и надеяться больше не на кого. Во взгляде были заметны следы отсутствия взаимопонимания с «мамой» и «бабушкой». Точнее, не было следов наличия этого взаимопонимания и уверенности в поддержке родных людей. Он был словно один на один с самим собой, без любви или помощи близких.

 И вот, картинка сложилась, объяснив происхождение столь красноречивого взгляда и поведения подростка. Все встало на свои места: и одиночество, и грусть, и отстраненность, и сосредоточенность на своем внутреннем переживании. И даже посеревшее лицо мальчика обрело свое объяснение: «Наигрались. Больше не нужен».
 

Июль 2019 года. Матросова Елена (Velen)