Экзамен по Английскому

Когда, в одиннадцатом классе школы, пришло время выбирать экзамен, мне долго думать не пришлось. Я даже не удосужился ознакомиться со всем списком предлагаемых предметов. Там есть английский? Значит я сдаю его. В целом я перебивался с троек на четвёрки. Двойки в дневнике, и даже в табеле, были нормальным делом, а навык держать родителей в неведении был отполирован до блеска. В ход шли поддельные дневники, потерянные дневники, вырванные страницы, вставленные страницы и фальшивые отметки. Ты, преподаватель, в сердцах при всех написал в дневник пламенное замечание красной ручкой? И ты надеешься, что мои родители вечером это прочитают? Ха! Наивный.

Порой приходилось проходить через пламя шпионских страстей, дабы избежать домашнего возмездия. А если не удавалось ухитриться и ненавистная двойка таки проникала в дом и попадала родителям на глаза, было два варианта развития событий: хороший и плохой. Всё зависело от настроения бати. В хорошем расположении духа он просто заставлял меня снимать трусы и бил ремнём по жопе. Даже будучи взрослым шестнадцатилетним подростком, я регулярно проходил через подобную экзекуцию. Это было унизительно и реально больно, но быстро. И это действительно был хороший вариант по сравнению с тем, что могло произойти, когда батя был зол. В свирепом состоянии мой родитель разминался ударами дневником по лицу. Ремень в таких случаях не использовался. Это было долго. Зачем лазить в шкаф, если руки под рукой. К ударам ладонями и скрученным дневником по лицу у меня, за долгие годы детства, выработался стойкий иммунитет. Вот к чему я так и не привык - так это к крику. Не могла моя юная психика совладать со свирепой мордой, которая орёт мне в лицо: "Андрюша, ты дыбил!". Приходилось, скукоживаясь от газлайта, выслушивать все мрачные фантазии папы о том, что меня никто никогда на работу не возьмёт. А если я куда-то случайно и устроюсь - меня тут же уволят, когда поймут, что я дебил. Короче говоря мой дом был пороховой бочкой, а двойки искрами. И я изо всех сил старался держать искры подальше от дома.

Лучиком света в этом тёмном царстве был английский язык. С искалеченной психикой я мало с кем дружил и, в основном, смотрел телевизор, утопая в художественных фильмах. В девяностые годы почти все американские фильмы крутились с синхронным переводом, когда хорошо было слышно и оригинальную английскую речь и русский текст переводчика. И вот так вот я днями напролёт вслушивался во все эти речевые обороты и крылатые выражения. Я уже не мог уследить что и откуда я знаю. Выдавая очередной перл на уроке по иностранному языку, я иногда мог вспомнить кто в каком фильме и в какой ситуации это говорил, а иногда не мог. И на вопрос учительницы: "Откуда ты знаешь это выражение?", я всё чаще отвечал: "Из какого-то фильма. Точно не помню". Восхищение в глазах преподавателя помогло мне поверить в себя. Что, возможно, я не такой уж и дебил, как кричит вечерами мой батя. Я полюбил этот предмет и почти всегда сидел с поднятой рукой. Это превратилось в мою отдушину и любимую игру. Однажды я получил за один урок сразу две пятёрки. Это породило во мне спортивный интерес и я начал ставить рекорды. Если я умудрился получить две пятёрки, может быть удастся получить три? Учительница поддержала мою игру. Я явно был её любимчиком и она давала мне шанс. Подыгрывала в меру. Без лести и перегибов. Но всегда, когда класс застревал в каком-то упражнении, вызывала меня и, в случае правильного ответа, ставила мне очередную пятёрку. Однажды я унёс домой шесть отличных оценок за один урок. Шесть сочных красных, любимых циферок, красиво выведенных через запятую и изящная роспись учительницы в конце. Кайф.

Однажды посреди урока в кабинет вошла незнакомая женщина, подошла к преподавателю и шепнула что-то на ушко. Это была крайне непривычная сцена и весь класс замер в ожидании. Учительница назвала моё имя и обе женщины внимательно вцепились в меня оценивающим взглядом. А затем и все одноклассники. Я встал и замер, не зная чего ожидать. Затем последовал вопрос на английском языке. До сих пор его помню. "Какую книгу ты прочитал в последнее время?". В школьные годы я пожирал фантастические романы и частенько носил с собой одну из книг. У меня под кроватью их было бесконечное количество. До сих пор не знаю откуда у родителей была такая обширная библиотека. При мне они не купили ни одной книги. Я напрягся и выдал оригинальное название английского романа Герберта Уэллса. "И о чём этот роман?" - спросила учительница и в полной тишине всё окружающее внимание аудитории снова вцепилось в меня. Я почувствовал увесистую ответственность этого момента и постарался на пике своих лингвистических способностей передать как можно больше деталей фабулы этого произведения. Рассказал о том, как главный герой сначала познакомился с добрыми существами, которые жили на поверхности планеты и питались вкусными фруктами. Как этими фруктами были завалены все их столы. Но со временем герою пришлось познакомиться и с неблагоприятной стороной данного общества. А именно.. с мерзкими подземными жителями. Закончив свой рассказ я внимательно вцепился глазами в двух женщин и теперь была моя очередь ожидать чего-то интересного. Но увы. С ребёнком церемониться не стали. Женщины ещё разок перешепнулись и гостья урока молча покинула помещение, а занятие продолжилось как ни в чём не бывало. Я просто сел, будто необычного действа и не было вовсе. Единственной наградой за моё выступление был отзыв соседа по парте Горденко Алексея. "Ну, Бабич, ты даёшь". Спасибо, Лёха. Хоть ты меня тогда поддержал.

А вскоре мне сообщили, что я буду участвовать в олимпиаде. И в паре ещё с одной девочкой Тамарой мы блистали как могли, борясь за честь нашей школы №28. Когда результаты стали известны, мне, при всём классе, сообщили, что благодаря моим знаниям, наша школа вышла на новый уровень и заняла тринадцатое место в городе. При том, что на предыдущей олимпиаде мы были под номером 54. Меня распирало от гордости и я был уверен, что так будет всегда. И я понятия не имел, что совсем скоро ситуация перевернётся вверх дном.

Всё чаще мы с учительницей вступали в споры по поводу происхождения слов, значения выражений и правильности произношений. Она приносила на уроки толстенные словари и нервно тыкала пальцем в транскрипции, а я утверждал, что она говорит на языке харьковских педагогов, а реальные англоязычные люди так не произносят эти слова. И после нескольких подобных стычек, милость моего покровителя сменилась на гнев. Я получал неуды по любому поводу и ошарашено смотрел в дневник. Двойка по английскому? Это же не просто плохая оценка. Это трещина в моём мировоззрении. Но при всех гонениях со стороны учителя, я продолжал держать марку. Старательно выводил буковки на контрольных и напрягал мозги во время устных ответов. Но я уже не чувствовал ни поддержки, ни игры, ни восхищения. Лишь прохладу и придирки по любому поводу. Я из последних сил любил английский язык. Ведь больше любить было нечего. Прилежно делал домашние задания и каждый раз в начале урока надеялся, что моя учительница меня простит и мы снова будем с ней играть как раньше. Но в один прекрасный день мои надежды лопнули в один момент. Это случилось когда я принёс в школу тетрис.

Так уж сложилось, что это чудо техники у меня (а точнее у нашей семьи) появилось у самого первого. В целом мы жили бедно, как и подавляющее большинство окружения, но бывали периоды, когда отец хорошо зарабатывал. Помню у нас у первых во дворе, а может быть и во всей школе, появился видеомагнитофон. И именно ко мне в гости прибегали ошарашенные подростки смотреть мультики Том и Джерри с видеокассеты, которую можно было перематывать и смотреть заново. Так вот.. тетрис. Когда я впервые вышел с ним на улицу во двор, меня тесно окружила толпа в три слоя. Страшно было выпускать этот чудо-компьютер из рук. Подростки чуть ли не дрались за возможность понаблюдать, как я кнопками укладываю фигурки, заставляя исчезать линии конструкции. Брать этот девайс в школу было строго настрого запрещено, но детское стремление к хвастовству взяло верх и вот я на переменах, а иногда и на уроках, демонстрировал окружающим своё превосходство. Уж не помню как это заметила англичанка, но игрушку мою она забрала и сказала что вернёт лишь на следующий день. Вот жеж ск. И попробуй возрази. Сложно бороться за свои права, когда у тебя молоко на губах не обсохло. Просто идёшь домой и огребаешь ремня за непослушание. А на следующий день игрушка была возвращена с надменным смешком и фразой: "Должен же был и мой ребёнок поиграться". И вот тогда я познал ненависть. Я забыл о фильмах с переводом и об оценках. Меня продолжали гнобить, но я уже не замечал этого. Ставь что хочешь, Любовь Григорьевна. В моём мире тебя больше не существует.

Вот так я поставил крест на английском и переключился на геометрию. Моя любовь к учителю переключилась на кучерявую невысокую шатенку в юбке-карандаше, которая рисовала треугольники на доске и частенько не могла дать отпор наглым выскочкам. У меня получалось хорошо. Любые задачки решались как по маслу и частенько на контрольных я не знал чем заняться, пока с моей работы по-очереди списывают соседи. Я полюбил треугольные линейки и транспортиры. Мне нравилось старательно выводить все эти фигуры в тетради. Они эстетично смотрелись. Особенно если красиво навести все точки пересечения линий. Жаль, что геометрию нельзя было сдавать на выбор в выпускном классе. Мне не хотелось ещё раз встречаться взглядом с этой ненавистной англичанкой, но так как по всем другим предметам был почти полный провал - пришлось смириться с последней дуэлью, перед выпуском. Куда ж деваться?

И вот я первый тяну билет и сажусь готовиться. Хотя.. что тут готовиться? Набросал ответ на общий вопрос и утонул в зелёных кронах деревьев за окном. Летние птички уже рассказывают мне, что после экзаменов я поеду в деревню к бабуле и буду счастлив. Осталось лишь немножко потерпеть. Из моих сельских фантазий меня выдернула директриса, образовавшаяся в дверях и усевшаяся в приёмную комиссию. Вот это поворот! Ещё секунду назад я был твёрдо уверен, что бояться мне нечего, но вдруг понял, что бояться чего-то срочно нужно начинать. Не успел я придумать чего же мне страшиться, как меня вызвали отвечать. Я чуть нервничая рассказал всё, что придумал заранее и ответил на все дополнительные вопросы. Меня спрашивали о дружбе и я рассказывал о друге, который меня никогда не предавал. О ком я тогда говорил - не помню. Воображаемых друзей у меня было больше, чем реальных. После сухого: "Можешь подождать в коридоре", я вышел и умостился у подоконника в пустом просторном помещении. Стою волнуюсь. Расстегнул рубашку и снял пиджак. Цирк окончен. Говорите мне мою оценку и отпустите наконец. Во всей школе тишина. Поглаживаю подоконник, на котором выиграно и проиграно немало вкладышей и наклеек, путём шлёпания и переворачивания. Этот азарт и крики толпы до сих пор эхом шумят где-то в подсознании. Последний школьный экзамен. Фух.

Минут через пятнадцать дверь скрипнула и из кабинета вышла девочка с круглыми глазами. Она явно была под впечатлением от чего-то. Я выровнялся и насторожился, а она сразу начала говорить..
- Андрей, как только ты вышел, директриса сразу же наехала на училку. Уточнила ты ли ездил на олимпиаду и отчитала её за негативные отзывы о тебе.
Одноклассница продолжала сообщать мне детали пламенной речи директора школы, но я уже не хотел их понимать и запоминать. На меня обрушился океан энергии. Ко мне с процентами вернулось всё то, что у меня долгое время забирали. Я торжествовал и ликовал. Не бурно. Наоборот.. глубоко и спокойно. Спокойно дождался окончания экзамена, спокойно узнал, что сдал на отлично и спокойно побрёл домой, закинув пиджак на плечо.