Выбор

    Был ясный осенний день. Солнце светило приветливо, отражаясь в осенних лужах, засыпанных слегка осенними листьями. День, обещал, был удачным. У  Сашки Гурьева был первый день отпуска. Он никуда не спешил, прогуливаясь по городскому парку. Под ногами шуршали и шептали осенние листья, от которых распространялся поистине осенний запах! Навстречу Гурьеву иногда попадались молоденькие симпатичные девушки и приветливо улыбались ему в ответ. В парке по дорожкам гуляли степенные пенсионеры и носились, бросаясь осенними  листьями дети. Сашка сел на свободную скамейку и расслабившись, стал наблюдать с улыбкой за группой мальчишек лет семи-восьми. Гурьев не сразу заметил в руках у мальчишек самодельные рогатки. Мальчишки соревновались друг перед другом в меткой стрельбе и издавали радостные возгласы, если удачно попадали в цель. Гурьев решил посмотреть, в кого же мальчишки так азартно стреляли, и пошёл к ним. В густых кустах чирикали воробьи, и пацаны целились в них с азартом заправских охотников! «Ах вы, маленькие живодёры! Вы что же это творите!»,- закричал Сашка. Пацаны кинулись врассыпную! Гурьев любил птиц и не мог позволить такой «беспредел» глупым бессердечным мальчишкам. Видимо поэтому он никогда не стал бы охотником. А вот фотографировать птиц Сашка любил!
    Подойдя ближе к кустам, Гурьев заметил в траве барахтавшегося раненого воробья. Он кувыркался и не мог улететь! Видимо, какая то рана не давала ему это сделать. Сашка грозно погрозил в сторону убежавших пацанов кулаком, и поднял раненого воробышка. Воробей был мягким и тёплым. Он испуганно забился в руках Гурьева, но потом видимо выбился из сил, и просто испуганно и удивлённо смотрел на человека. У воробья бешено колотилось от страха маленькое сердечко. Гурьев своими пальцами чувствовал каждый удар воробьиного сердца. И тут Сашка заметил, что у воробья полностью оторвана  и напрочь снесена нижняя часть клюва, без которой он уже не сможет жить дальше свою маленькую воробьиную жизнь! Саша в ужасе смотрел на раненую птицу. Кровь в горле булькала и не давала воробью нормально дышать. Гурьев стоял в растерянности и не знал, как поступить, как помочь воробью! Воробей мучился от тяжёлой раны и задыхался от крови всё больше. Он умирал! У Сашки в голове, казалось, стучали тысячи маленьких  молоточков. «Сволочи!  Какие же они, сволочи!», - думал он про мальчишек. Он понял, наконец, что этому раненому воробью уже ничем не помочь! Хотя, единственной помощью наверно, было не дать ему испытывать муки!  Сашке было мучительно больно смотреть на мучения воробья! И тогда он решился сделать единственно правильное решение, которое наверно он никогда бы раньше не сделал! Ведь он никогда не попадал в такие ситуации.
    Он вырыл куском стекла небольшую ямку под кустом сирени и положил осторожно туда раненую птицу. Воробей смотрел ему прямо глаза, как будто ожидая чего-то. Сашка положил воробью  на голову листок сирени, чтобы не видеть его глаз. Сашка  вздохнул, перекрестил воробья и присыпал его рыхлой землёй. Затем перекрестился сам. Воробей вдруг начал ворочаться под землёй, и было видно, как шевелится земля! И Сашка тогда в приступе отчаяния ткнул несколько раз острым стеклом в землю. Из земли раздался звук, похожий то ли на тяжёлый вздох,  то ли на звук выходящего из пузыря воздуха! Гурьев для верности воткнул стекло ещё несколько раз, протыкая насквозь тело воробья. Воробей затих, и уже земля больше не шевелилась в маленькой могилке! И тут у Сашки сами собой потекли слёзы! Ему было жалко воробья и стыдно за свой поступок по отношению к нему. Он чувствовал сердцем, что поступил гуманно и правильно, прекратив мучения птицы, но всё равно, почему то чувствовал себя убийцей! «Чем же я лучше тех мальчишек?», - подумал Гурьев. Уже темнело, и он молча пошёл домой с тяжёлым чувством. День обещавший быть удачным был омрачён неприятным происшествием!  Сашке потом несколько дней снился этот воробей, который смотрел ему в глаза, как будто спрашивая, а правильно ли Сашка поступил. И этот вопрос ещё долго не давал Сашке Гурьеву покоя!