Виражи на перепутье. Глава 6 - Чечня

               

                Чечня

    Сколько еще тайн хранит история? Одни тайны не разглашаются, потому что утратили свою значимость, другие хранят молчание, чтобы не причинить вреда причастным к ним лицам, которые до настоящего времени находятся у руля государства. Однако все понимают, что рано или поздно все тайное становится явным, а тем более тайны, связанные с руководством страны. Мало кто знает, что весной 1990 года Ельцин приезжал в Грозный, а потом еще раз ровно через год. Возможно, мало кого интересовали визиты опального кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС Ельцина, но тогда он был Председателем Верховного Совета РСФСР, а в Чечне происходили события, о которых не любят вспоминать в Кремле. Как полагается на Кавказе, в честь приезда Ельцина были накрыты столы и сыпались тосты. Ельцин в свойственной ему манере прямо спросил своего коллегу, Председателя ВС Чечни Завгаева: «Вы в составе России или нет?». Тот еще и сам не определился, поэтому ясного ответа не дал, а Ельцин не любил ответов типа: «Восток – дело тонкое». Он заверил, что не против суверенитета Чечни, и выдавал кучу обещаний, от которых  у южного народа голова пошла кругом. Сколько было выпито на фуршете, не было тайной. Завгаев подписал себе приговор своей неопределенностью и вскоре был смещен с поста.
«Два медведя в одной берлоге не уживутся» и Ельцин решил  разыграть козырную национальную карту с Татарстаном, Чечней и другими нерусскими регионами России, чтобы навести изжогу своему противнику – Президенту СССР Горбачеву. Сначала в Уфе, потом в Казани и в Назрани Ельцин бросил в толпу: «Берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить». Нельзя сказать, что Ельцин не предполагал, какого джина выпустил из бутылки, который может оставить ему должность Президента  в границах средневекового Московского княжества. Выпущенный им джин мог развалить не только СССР, но и Россию. Тем не менее, Ельцин сделал козырный ход, лишь бы свалить Горбачева и остаться одному у власти. И вновь избранный Президент Чечни Дудаев не заставил долго ждать, заявив, что его республика не входит ни в состав Советского Союза, ни в состав России, реально показав Ельцину, чем закончатся его игры с Горбачевым.
Дудаев говорил: «Мы должны отстоять свое право на независимость! 200 лет у нас шла война за независимость. 200 лет угнетает нас империя, которая должна быть сметена с лица земли. Мы должны отделиться. При этом нельзя забывать о том, что у России, у Советского Союза есть ядерное оружие, которым они должны с нами поделиться». Начался отсчет времени до войны с Чечней, которая, по мнению специалистов, была уже неизбежна. Дудаев сконцентрировал власть в своих руках, зная, как играть на противоречиях между Ельциным и Горбачевым. Только преступники могли совершать сделки в Чечне по торговле оружием, нефтью и авизо.
Лукину припомнилось, как ему двадцать лет назад выдалась командировка, и молодой лейтенант уголовного розыска мотался по соседним с Чечней районам Ставрополья в поисках разбойников, совершивших нападение на квартиру в районе Динамо. Отрабатывая связи разбойников, он встречался с чеченцами, которые проживали в Ставрополье, а некоторые руководили райотделами милиции. Еще тогда он отметил про себя, что чеченцы отличаются от других народностей, и проводить с ними мероприятия по розыску преступников было совершенно невозможно. Коллеги молча выслушивали поставленные задачи и так же молча ничего не делали, а о самостоятельных поисках не могло быть и речи. Лукин знал, что в Чечне так и не было советской власти. В аулах не было гостиниц и ему пришлось побывать у сотрудников чеченской национальности в домашней обстановке. Красивые и благородные обычаи пришли к чеченцам из старины, когда их племена были культурными и одаренными. Теперь они говорили одно, а их поступки все чаще вступали в разногласие с законом.
Вчера прибыл из командировки с Кавказа его начальник отдела Алексей Плешков, который после совещание в начальника ГУУРа Колесникова зашел в кабинет к Лукину. Алексей очень редко собирал всех сотрудников отдела у себя в кабинете на «пятиминутку», и сам приходил к ним на рабочие места, ставя задачи. Как правило, многие сотрудники были в командировках в «горячих точках».
– Алексей, как съездил на Кавказ? – спросил Лукин.
Они уже лет двадцать были в приятельских отношениях, поэтому их разговоры были вполне откровенными.
– Упустили мы Чечню и силами уголовного розыска с ОМОНом там порядка не наведешь. Они вооружились до зубов и отдельные банды стали настоящими вооруженными силами с танками и самолетами, а наши руководители хотят навести порядок силами уголовного розыска.
– И как же вы там выживали?
– Да, нас в Чечню просто не пустили, и мы находились в Моздоке, но самое противное было по дороге домой. Наш поезд в Ростовской области проходил транзитом через территорию Украины, так те блокировали наши купе и не пропустили с оружием. Чистая провокация, которую они устроили по информации наших недругов, которые знали о нашем маршруте. Пришлось сойти с поезда и на перекладных добираться до станции, где поезда идут на Москву, минуя Украину.
– Сала обожрались хохлы хреновы, – возмутился Лукин, – да и наши хороши, кто оформлял вам проездные документы. Могли бы отправить мимо Украины.
– Я думаю, что это сделали специально, зная, что мы возмутимся, но мы тихо ушли на другую станцию под городом Шахты.
– Куда нас заведут наши руководители?
– Я думаю все туда, – ухмыльнулся Алексей.
– С Чечней все понятно и их действия вполне предсказуемы. Они действуют нагло и резко откалываются от России. Однако придет время и их придется возвращать, но с каждым днем сделать это будет труднее.
– Да, у них никогда не было советской власти, а теперь они воспользовались моментом, что руководству страны не до них.
– Власти у них действительно не было, но не может быть, чтобы нашей власти было не до чеченских бандитов, которые грабят, насилуют и убивают русских, понуждая их покинуть Чечню, – сказал Лукин.
– Ты думаешь, пора провести войсковую операцию по разоружению бандитов?
– Давно уже пора, но не могут. Нам запрещено проведение такой операции Белым домом, который за океаном в США. Такова цена за недоеденные ими во время операции «Буря в пустыне» сухие пайки, которые теперь направляют нам в качестве гуманитарной помощи.
– Ты поработал в комиссии по гуманитарной помощи и тебе виднее, но неужели так плохо с Америкой? – спросил Алексей.
– Наши сделали робкую попытку навести порядок и отправили на Ил-76 десантников в Грозный, а им объявили, что если они выйдут из самолета на землю Чечни, то будут уничтожены. Следующую попытку совершил спецотряд «Вымпела», который приземлился в аэропорту Грозного с пистолетами из личного оружия, а второй самолет с их вооружением приземлился на другом аэродроме и был захвачен бандитами. Вновь без предательства не обошлось и вымпеловцам пришлось вернуться в Москву.  Американцы посоветовали Ельцину не вступать в вооруженный конфликт с Чечней. Наш Президент предал русских в Чечне и оставил их без защиты.
– Не могу с тобой поспорить, потому что нечем возразить, но может быть у руководства страны нет такой возможности?
– Алексей, ты лучше меня знаешь, что для спасения жизней наших соотечественников в Чечне они обязаны найти ресурсы, и они есть, а значит грош цена такому Президенту и правительству, которые думаю только о своих прибылях в Чечне на продаже оружия и нефти.
– Не очень ты резко о наших новых вождях?
– Я приведу тебе вкратце несколько цифр, которые ярко показывают, что возможностей предостаточно, чтобы спасти русское население. Чечня всегда была занозой в заднице русского медведя, но раньше ее постоянно и безболезненно выдергивали. Чеченцы создавали головную боль соседям с древних времен, когда другие племена занимались скотоводством или земледелием, они не желали работать, а разбойничали и занимались конокрадством. Банды в Чечне существовали всегда, а после гражданской войны в России с 1920 по 1941 год на территории Чечни произошло 12 крупных и более 50 менее значительных вооруженных восстаний, в которых участвовали от 500 до 5000 бандитов.
22 июня 1941 года началась страшная война с фашизмом, а в Чечне за два месяца с начала войны произошло 35 бандитских выступлений и к февралю 1943 года, когда недалеко шли кровопролитные бои под Сталинградом, банды насчитывали 6540 человек.
Из 14 576 мобилизованных чеченцев дезертировало и уклонилось от службы 13 560 человек, которые перешли на нелегальное положение, ушли в горы и присоединились к бандам, а Гитлер дал оценку событиям на Кавказе в докладе Генеральному штабу: «Если мы не возьмем Грозный, я должен буду закончить эту войну!»
В финале НКВД с юмором назвал операцию по депортации чеченского народа «Чечевица». А в секретной телеграмме Лаврентий Берия доложил Сталину, что с 23 по 29 февраля 1944 года выселено и погружено в 177 железнодорожных эшелонов 387 229 чеченцев и 91 250 ингушей.  Изъято 20 072 единицы огнестрельного оружия. Руководители партийных и советских органов Северной Осетии, Дагестана и Грузии уже приступили к освоению отошедших к их республикам новых районов...  Заканчиваем здесь работу и сегодня выезжаем на один день в Кабардино-Балкарию. 8 марта одной операцией депортировали весь балкарский народ.
Я не даю моральной оценки тем событиям, а привожу только цифры. Задумайся. Во время войны проводились только военные перевозки, а тут 177 эшелонов по 60 вагонов и участие в депортации 100 тысяч военных и сотрудников НКВД, а сейчас власти не могут вывести и спасти русских, проживающих в Чечне.
– Да, такую статистику можно любому руководителю, который наживается в Чечне, в морду ткнуть, – сказал Алексей.
– Алексей, я это рассказал еще и потому, что во все времена с чеченцами боролись проведением войсковых операций и теперь к этому придем. Потому я не понимаю, зачем надо было оставлять столько оружия тем, кто направит его против нас. И уж не уголовному розыску решать эти проблемы, когда преступность в России перехлестывает через край…
Из Чечни больше не поступало официальных сведений в МВД России, от того интерес к событиям в этой республике только возрастал. Но информация была противоречивой, и Лукин, сопоставляя ее с другими источниками, сделал окончательные выводы, что в Чечне уголовному розыску делать нечего.
Вечером на автостоянке около дома Лукин встретил соседа Султана, который больше года работал в звании майора милиции в какой-то «хитрой команде» в МВД России. Он переехал в Москву вместе с семьей из Грозного и купил квартиру в их доме. Он никогда не рассказывал, чем занимается в МВД, а Лукин не спрашивал.
– А что не на даче? – спросил Султан.
– Завтра утром дела в Москве, – ответил Лукин.
– Так может по пять капель конька по случаю пятницы. Мне прислали своего домашнего.
– Лет двадцать не пил чеченского коньяка, – улыбнулся Лукин.
– Твои все на даче?
– Да с Олесей уехали. Пошли ко мне, а то твоя Фатима суетиться будет. Я знаю, что она не допустит, чтобы мы под сыр с колбасой выпивали.
– Ты прав, пошли к тебе.
Они присели на кухне, Лукин достал из холодильника все, что было и застолье получилось, но как они могли не вспомнить о родине Султана после третьей рюмки.
– У нас на днях начальник отдела с сотрудниками вернулись из Моздока, а в Ростовской области на границе с Украиной их хохлы блокировали и не пропускали с оружием, – сказал Лукин.
– Они обнаглели окончательно. Да там поезд транзитом проходит по их территории чисто формально и всего полчаса без остановок.
– Но вот надо было показать свою дурь.
– А как обстановка в Моздоке?
– По-моему все тихо, но наши ехали в Чечню, а их не пустили.
– И правильно сделали, целее будут.
– Султан, меня удивляет наше руководство министерства обороны. Плачут, что чеченские бандиты насильно отнимают оружие у воинских частей, а им приходится задним числом оформлять акты о якобы добровольной передаче оружия. А я знаю, что от Шапошникова поступало устное указание начальнику гарнизона Грозного Соколову: «Продай Дудаеву половину оружия по остаточной стоимости».
Потому-то нет в сводках информации о тайных встречах генералов с руководителем Чечни Дудаевым. Российские военно-транспортные самолеты приземляются ночью на аэродроме «Северный» в Грозном, их загружают ящиками с оружием. На рассвете они улетают в сторону Африки и Ближнего Востока. В грозненском аэропорту в наследство от СССР Дудаеву досталось два Ту-154 и около тридцати Ту-134, которые совершали 150 рейсов в месяц за границу, а к ним были прикомандированы российские Ил-76. Такая армада доставляет оружие, а обратно с Ближнего Востока компьютеры и бытовую технику. На тех операциях вместе с нефтью твои земляки делали десятки миллиардов долларов. Мне думается, что в Чечне специально создали такой режим, чтобы убрать пограничников, таможню, налоговые службы и силовиков, а самим отмывать деньги на колоссальных поставках импортных товаров и продажи оружия с нефтью. Чечню сделали бандитской экономической зоной, которая не могла бы существовать без Москвы, и тот бизнес в Грозном возглавил Басаев.
– Виктор, ты владеешь очень опасной информацией. Со мной еще можно поговорить, так как я знаю еще больше, а с другими не советую. Где крутятся большие деньги, там опасно для окружающих. Да, что я тебе рассказываю.
– Нет, Султан, я туда не суюсь, но знаю из своего круга общения.
– И они напрасно распространяются на ту тему. А ты не собираешься к нам в гости?
– После того, что я узнал о нашем руководстве, вряд ли, – сказал Лукин.
– Очень правильное решение, хочу сказать. Оружием, которое официально было оставлено в Чечне, можно вооружить четыре моторизованные дивизии, что очень много для маленькой автономной республики. Руководство Северокавказского военного округа давно било тревогу по поводу насилия над боевыми частями российской армии со стороны бандитов, но министр обороны хранил молчание, пока ситуация не вошла в нужное ему русло, и оружие оказывалось у чеченцев. Конечно, были угрозы с их стороны, и единичные случаи насилия, но как можно угрожать вооруженной до зубов российской армии, только прошедшей десятилетнюю войну в Афганистане? И кто угрожал? Банды с охотничьими ружьями, которые требовали танки, самолеты и зенитные установки.
– Да, хорошая получилась перевалочная база по торговле оружием, – сказал Лукин.
– Я такого не говорил.
– Султан, я много раз бывал еще в 1972-73 годах в Ставрополье и Чечено-Ингушетии, разбойников ловил. Еще тогда было невозможно работать в районах, которые граничили с Чечней. Там проживало больше твоих земляков, чем русских или украинцев. Все преступления, что совершались чеченцами в Ставрополье, разбойные нападения на сберкассы или на частные дома, с целью кражи домашней скотины у крестьян или в колхозе, оставались нераскрытыми. Как только преступники пересекали реку Терек, так и следы их обрывались. Мне кажется, у чеченцев так и не наладились отношения с Россией за годы советской власти, а теперь – и говорить нечего.
– Ты стопроцентно прав.
– Я вышел из отпуска, и не хочу оказаться в шкуре военного в Грозненском гарнизоне. Тебе автомат дали, присягу принял, а командиры твой автомат отобрали и продали противнику. Ты меня извини, я всегда говорю прямо. Зачем чеченцы вооружаются танками и пушками? Почему наши военачальники не думают, что скоро оружие может выстрелить по ним же. Либо идет тонкая политика по созданию в России напряжения среди народа под угрозой войны?
– И это тоже есть. Но сейчас они думают только о деньгах, как набить свои карманы. Сколько миллионов тонн нефти закачали российские нефтяники на нефтеперерабатывающий завод Чечни и получили сотни миллионов неучтенных долларов, а деньги российские сейчас везут в Чечню мешками и чемоданами, на самолетах и поездах. Но «пир во время чумы» скоро должен закончиться большой разборкой.
– Я так и думал, Султан. В Чечне давно уже льется кровь невинных людей, в основном русских, но сводок о происшествиях уже нет, и никто не расследует эти преступления. Народ оставили в заложниках.
– Именно так, даже мне пришлось уехать в Россию. Надо не оружием и нефтью торговать, а русских вывозить со статусом беженцев. А как можно народ внутри России назвать беженцами? Поэтому ничего не могут им предоставить. Давай выпьем по сто грамм и оставим бездушную политику, ибо мы сделать ничего не можем.
– Давай, Султан, за наши многострадальные народы.
– Да, на посошок и пора домой. Иначе мне попадет от жены.
– Неужели кавказцев тоже жены гоняют?
– Еще как, – улыбнулся Султан.
Оставшись один, Лукин призадумался. Да и было над чем…
Весной 1992 года наметился конфликт между народными депутатами и Ельциным. Наконец-то народ увидел, что их попросту ограбили и на том не останавливаются. «Мальчики в розовых штанишках» развернули во всей красе гайдаровские реформы, которые породили оппозицию в Верховном Совете. Мэр Москвы Гавриил Попов до недавнего времени поддерживал молодых реформаторов, но вдруг ему стало страшно, что все может кончиться крахом и народ начнет искать виновных. Страну может охватить самосуд и будут вешать на фонарях. С такими мыслями Попов подал в отставку, и Ельцин назначил мэром столицы Лужкова. Вместе с Поповым уходили в отставку и его друзья – специалисты из области физики Аркадий Мурашов, которого он назначил начальником ГУВД Москвы и Евгений Севостьянов – руководитель столичного ФСБ. Во главе столичных силовиков стояли верные Попову люди и совсем неважно, что они никогда не работали в тех службах. Ценилась верность и преданность, а что физики внесли свой вклад в развал милиции и госбезопасности столицы, то не в счет. Во всяком случае, уголовники высоко оценили те назначения и правили бал. Народ толпой выходил на митинги в Москве, а «Трудовая Россия» задавала прямой вопрос: «Кому в голову пришло назначить дилетанта Мурашова начальником московской милиции? Что, профессионалов нет?». Мурашов отдал приказ о разгоне митинга, заявив, что «ни один красный» не пройдет от Белорусского вокзала дальше Садового кольца, перегородив все подходы к Кремлю самосвалами, груженными щебнем. Видимо, еще и в этом была причина его назначения.
Летом все отдыхали, и на политической сцене было затишье, а осенью конфликт разгорелся с новой силой и приобрел непрерывный характер, причем избранники народа имели в Верховном Совете три четверти голосов против Ельцина и его команды. Они и приняли решение о формировании Фронта национального спасения, но через три дня Ельцин распустил оргкомитет Фронта, как «неконституционную организацию». Президент и VII Съезд народных депутатов выступили с прямыми обращениями к гражданам России, в которых обвинили друг друга в нарушении Конституции, но правительство Гайдара было отправлено в отставку, и новое формировал Черномырдин. Однако конфликт на самом верху расколол общество и добрался до сотрудников МВД.
В кабинет Лукина зашел начальник отдела Плешков.
– Виктор руководство МВД приняло решение провести комплексную проверку ГУВД Москвы, и штаб попросил включить тебя в состав комиссии.
– Кому пришла такая идея в голову? – спросил недовольно Лукин.
– Кто-то о тебе вспомнил, и попросили именно тебя.
– Не нравятся мне такие просьбы. Я отказался от высоких должностей в инспекции по личному составу и в штабе МВД, чтобы не проверять своих коллег, а меня все-таки нашли.
– Штаб попросил проверить в Москве состояние борьбы с квартирными кражами и у меня некем тебя заменить. Ты куратор Московского региона, – сказал Алексей.
– В другое время я бы не сопротивлялся, а данная комплексная проверка тухлятиной попахивает. Хотят разобраться с неугодными руководителями ГУВД столицы, которые поддерживают политику народных депутатов. Конкретно они копают под начальника МУРа Юру Федосеева и под генерала Анатолия Егорова, но в том я им не могу быть помощником. Анатолий Егоров избран депутатом Верховного совета России, а кто-то хочет направить работу личного состава столичной милиции в нужное кому-то русло. Чтобы русло ручейков и рек стекались в одно болото, где потопят все государственное имущество России, ибо широкомасштабная афера века под названием «прихватизация» началась.
– Тем более тебе надо участвовать в проверке. Я тоже выходец из МУРа и не сторонник исполнять проверки «под заказ». Видишь, как ты быстро разобрался в ситуации. Даже мне ничего не сообщили о причинах проверки Москвы. Я спокоен за объективность проверки наших коллег из уголовного розыска.
– Алексей, в моей объективности можно было бы не сомневаться при любом раскладе. Я на царевой службе должен с одной стороны защищать интересы Президента и правительства России, но жуликов я никогда не буду защищать, даже если они сидят в правительстве.
– Да, знаю я тебя, занозу. Только ты со штабом МВД не очень спорь. Они справки готовят для министра.
– Так у меня с выслугой и званиями все в порядке, потому мне их справки по деревне, – сказал Лукин.
– Зря они попросили включить тебя в комиссию.
В штабе МВД им зачитали приказ министра о создании комиссии по проверке ГУВД Москвы и представили руководителя комиссии Вячеслава Коныгина. Они с Лукиным были знакомы лет пятнадцать, когда руководили уголовным розыском в центре столицы. Лукин в 17-м отделении милиции на Пушкинской улице, а Вячеслав в 122-м на Арбате. Ему поставили конкретную задачу по проверке состояния борьбы с квартирными кражами в Бауманском районе. Лукин только ухмыльнулся такой задаче, зная, что в небольшом районе центра столицы нет проблем с кражами из квартир. Но он промолчал, ведь Коныгин знал об этом не хуже его.
Начальник МУРа Федосеев принял комиссию МВД России уважительно, но с напряжением. Лукин давно был знаком с Юрием Григорьевичем, отличным профессионалом, спокойным и обстоятельным, но сегодня чувствовалось, что его достали проверками.
– Что, предыдущая комиссия дерьма не накопала? – обронил он тихо на ухо Лукину.
– Юрий Григорьевич, ты же меня знаешь. Я не по этой части. «Золотариком» никогда не работал.
– Вот потому тебе и говорю. Сегодня в «Московском комсомольце» большая статья обо мне, генерале Анатолии Егорове, да и Мишку Шестопалова зацепили. Знаю, что статья заказная, но неприятно, когда пишут про тебя всякую чушь за деньги, и ничего не сделаешь. Теперь свободная пресса. Все стало свободным, только мы подневольные и бесправные. Тебе какой район дали проверять?
– Бауманский по линии борьбы с кражами из квартир. Не знаю, что они там хотят увидеть негативного? В центре много предприятий, а жилой сектор состоит из старых построек и коммуналок, куда квартирные воры редко заглядывают, – сказал Лукин.
– Видишь, ты уже и сам разобрался в ситуации, а мне теперь ясно, какие в штабе МВД собрались специалисты, которые не знают, что такие проверки надо было устраивать где-нибудь в спальных районах. Ну, им виднее, в Бауманском у нас Константин Волков заместителем по оперативной работе. Да ты его должен знать. Вы работали в соседних районах.
– Конечно, знаю. Я там разберусь.
По дороге до Ново-Басманной улицы Лукину припомнилась встреча с  Федосеевым на Камчатке, где тот работал начальником уголовного розыска. Они были знакомы еще по работе в ГУУР МВД СССР, но когда назначили министром Федорчука, Лукину предложили Самаркандскую область и он ушел в Госкомиссию Совмина, а Юрий улетел на Камчатку.
Удивление Федосеева было отражено на его лице, когда Лукин завалился без звонка в его кабинет на Камчатке.
– Ты что делаешь на Камчатке? – спросил он.
– Отдыхаю в отпуске. На зимнюю рыбалку сходили, гольца поудили. Просто сказка, а не рыбалка, – улыбнулся Лукин.
– Молодец. Из Москвы на Камчатку прилетел порыбачить.
– Да, не только на рыбалку. Вот думаю, может, перевестись сюда на службу в угрозыск. Возьмешь опером?
– Я-то с удовольствием, но ты же опером не согласишься. А ты где остановился? – спросил Федосеев.
– Да напротив УВД в доме 25 по Партизанской улице.
– Так это дом обкома партии.
– Ну, да. У меня тесть оттуда. Николай Сергеевич.
– Тесть – секретарь обкома, а он опером хочет работать.
– Ну, может быть, для начала, а вообще, теща меня ниже начальника областного УВД и не видит в упор. Лампасы ей подавайте, понимаешь, – улыбнулся Лукин.
– Вот если только генерала получить на Камчатке, то можно перевестись. У тебя выслуги не хватает до пенсии или звания? Насколько я знаю, у тебя все с опережением возраста идет. Так что не дергайся ты из Москвы, там все получишь.
Такой разговор состоялся с Федосеевым семь лет назад. Не состоялись у него лампасы, и они опять встретились в доме 38 по улице Петровке. Все негативные процессы, происходящие в жизни России, как в зеркале отразились на росте преступности и «кривая» которой резко поползла вверх по числу зарегистрированных преступлений. А сколько заявлений граждан о совершении преступлений отправлено работниками милиции «прокурору Корзинкину»? Да если учесть те преступления, о которых граждане не заявляли в милицию по различным причинам, в том числе, не веря, что милиция может найти преступника. Если такие показатели смогли бы подсчитать, то «кривая» преступности превратилась в вертикальную прямую на графике.
В Бауманском районе произошел небольшой рост краж из квартир граждан, но их раскрываемость повысилась и была выше городского показателя. Для квартирных краж раскрываемость выше семидесяти процентов был хорошим показателем, поэтому Лукин уже был готов к написанию справки по проверке состояния работы отдела уголовного розыска, не выходя из своего кабинета, но нужно было разбавить текст различными примерами. Лукин добросовестно изучил остаток нераскрытых дел и ничего особо негативного в них не нашел. Все дела были заведены в срок, похищенные вещи поставлены в картотеку, экспертизы были проведены и версии отрабатывались согласно планам. Были отдельные недостатки, которые он позволил операм устранить в ходе проверки. Но его усидчивость и листание дел беспокоили руководство отдела уголовного розыска Бауманского РУВД и Константина Волкова. Они же понимали, что справка будет доложена руководству ГУВД Москвы, а потом в МВД. К вечеру Лукин передал им написанную справку:
– Поручите кому-нибудь отпечатать в двух экземплярах. Я специально ничего секретного не писал, чтобы не регистрировать ее в вашей конторе.
– Товарищ полковник, может быть, поужинаем или, вернее, пообедаем? Вы же сегодня без обеда трудились. У нас все готово, – предложил Волков.
Не принято было у сыщиков ходить с проверяющими по ресторанам. Лишние глаза и уши, потому не выпить толком, не поговорить. В кабинете начальника розыска стол ломился от различных закусок и водки. Руководство было довольно справкой, а накрыли стол просто, как было заведено за долгие годы до них, что проверяющего надо «накачать». Правда,  у них «облом» получился, потому, как с Лукиным в том вопросе не смог потягаться даже тамада в грузинском селе. За столом они поведали ему, что в Бауманском РУВД недавно работал в ОБХСС зять Николая Ивановича Рыжкова. После он перевел Бориса в КГБ.
– А в соседнем  Свердловском РУВД, работал зять секретаря обкома, но он сам перешел в МВД, – пошутил им в тон Лукин.
Лукина сопроводили на служебной машине с справкой о проверке до дома. Олеся глянула на него неодобрительно.
– Я был на проверке и выпили по сто грамм, не более, просто устал и голодный был.
Она заулыбалась, зная его возможности в приеме алкоголя и видя его теперешнее состояние.
Утром  Лукин был у начальника МУРа Федосеева. Тот прочитал справку молча, без комментариев.
– Анатолий Николаевич Егоров спрашивал о составе комиссии. Я сказал, что ты проверяешь Бауманский район, и он попросил доложить ему справку.
– Наверное, усомнился в моей порядочности. Забыл генерал, когда работал в убойном отделе и сколько мы выпили за раскрытие убийств. Мне все равно полагается доложить результаты проверки руководству ГУВД Москвы. Позвони ему, если не занят, то я готов, – улыбнулся Лукин.
– Может, чаю выпьем?
– Можно. А то я вчера посидел за столом с Волковскими ребятами.
– Немного заметно. Я думал, что утром отдохнешь. В районе сообщили, что их руководство будет к обеду. Да «волкодавы» против тебя не потянули.
Егоров встретил Лукина, как старого знакомого. Секретарь принесла чай. Он читал справку, а Лукин, распивая чаи, вспомнил, как Егоров с Евгением Андреец работали в убойном отделе МУРа и приезжали к нему в район для оказания помощи в раскрытии контрольных преступлений, получивших широкий общественный резонанс. Они были специалистами своего дела и в работе, и по водке. Потом уезжали  домой на старом служебном «Москвиче» синего цвета.
Егоров дочитал справку о проверке и расписался, что ознакомлен.
– Спасибо за объективную справку, но чувствую, она не понравится вашему руководству.
– Вы же меня знаете, я никогда не старался понравиться. Чай, не девка.
– Во всяком случае, могу взять к себе на работу. Например, к Федосееву заместителем начальника МУРа, как? – улыбнулся генерал.
– Спасибо, Анатолий Николаевич. Я подумаю. Честно говоря, уже устал от междоусобных войн. Хочется поработать, но и работа стала какой-то неблагодарной, невостребованной. Ищешь жуликов и не знаешь, на какие его связи напорешься.
Анатолий Николаевич вопросительно посмотрел на Лукина.
– Лукин прочитал статью о нас в «Московском комсомольце», – пояснил Федосеев.
– Тогда понятно его настроение. Тем не менее, «сыск бессмертен», как сказал Мюллер, шеф гестапо, – заулыбался Егоров, пыхтя своим «Беломором».
В штабе МВД были немного озадачены содержанием справки Лукина о проверке. Майор милиции, которому было поручено обобщить результаты проверки, молча прочитал, потом пожал плечами и откровенно заявил:
– Товарищ полковник, но по вашей справке и наказать никого нельзя.
– Тогда награждайте, если нельзя наказать, – с серьезным видом сказал Лукин.
– Вы шутите? Справку надо переделать.
– Это вы шутите. Что такое переделать, по вашему мнению?
– Добавить негативов, – не моргнув глазом, сказал майор.
– То есть сфальсифицировать. Вы понимаете, что предлагаете? Я должен доложить об этом руководству, – сказал Лукин.
– Вы меня неправильно поняли. Не может же быть, чтобы не было недостатков.
– Конечно, не может быть, и они указаны, аж на четырех страницах печатного текста.
– Да, но они устранены в ходе проверки.
– Значит, так и есть. Просто не может быть серьезных недостатков, когда раскрываемость квартирных краж свыше семидесяти процентов, что выше, чем по Москве, а про Россию и говорить нечего. Надо было проверять спальный район Москвы, возможно, там и были бы недостатки, а здесь их нет, – сказал Лукин.
– А кто вас направил в центр Москвы?
– Это вы в своей конторе разбирайтесь.
– Комиссия работу еще не закончила, так может, вы проверите еще один, как говорите, «спальный» район?
– Мне нужно письменное указание своего руководства, но я не гарантирую, что «накопаю негатив», – сказал Лукин и положил майору на стол газету «Московский комсомолец», свернутую вверх статьей о руководстве ГУВД Москвы.
– Хорошо, идите, я все понял.
– Вот и чудненько, – Лукин тоже понял, что штабной майор читал статью и знал о ее заказном характере.
Перед очами начальника отдела Лукин предстал на три дня раньше до окончания командировки.
– Что, так быстро проверил? – спросил Алексей.
– Да, и справку в штаб доложил, а копию принес вам.
Леша прочитал справку и выдержал паузу.
– И что, в штабе это проглотили?
– Конечно, нет, – Лукин пояснил вкратце содержание разговора с майором  в штабе.
– Ну и правильно сделал, но я думаю, что тебя они уже не будут приглашать в комиссию на проверки УВД.
– А я специально сделал, чтобы меня не задействовали в таких комиссиях. Есть у нас специальные службы для проверки личного состава и снятия с работы руководителей УВД, да и в ГУУРе есть для того первый отдел.  А мне такая деятельность не по нутру, – сказал Лукин.
– Хорошо, иди, трудись.
Лукин присел в кабинете и вновь задумался. У него были задачи по розыску разбойников, совершивших преступления в центральном округе России, но руководство уголовного розыска страны ставило перед ним и его коллегами задачи по наведению порядка в «горячих точках». Он не «копал» целенаправленно, просто круг его знакомых владел информацией о преступлениях на государственном уровне. Лукин был уверен, что руководство владело такой информацией, но ничего предпринять не могло, так как преступные нити тянулись на самый верх. Оставалось ждать развязки или, как говорят жулики, «разборки». Народ прозрел от «лапши, что им навешали на уши» в последние годы и снова вышли на улицу. Три четверти народных избранников из Верховного Совета выступили против Президента и «мальчиков в розовых штанишках» в правительстве. Лукин поддерживал начальника МУРа Федосеева и генерала Егорова, но молча, иначе надо было положить на стол руководителя удостоверение и пистолет Макаров, а ему хотелось еще поработать в уголовном розыске. На гражданке он по-прежнему не видел себя. В оппозиции с таким багажом информации можно было стать еще одним оратором с трибуны, который ничего не решает или быть соучастником преступлений в бизнесе, так как другого в России не было. Оставалось только получать информацию и посапывать в две дырочки…
Воровство процветало по всей России, но в Чечне преступления обретали далеко идущие последствия. «Чеченское» оружие стреляло в российских военнослужащих и против населения соседних республик Северного Кавказа.
Вооруженные столкновения стали обычным явлением в Нагорном Карабахе, а войска Грузии вошли в Абхазию под видом охраны железной дороги. Начались боевые действия. Кавказ горел. «Горячие точки» возникали одна за другой. Требовалось присутствие сотрудников МВД. Главное управление уголовного розыска не осталось в стороне. Так постепенно сыщики превращались в «политическую полицию». Прав был начальник МУРа, защищая своих сотрудников от несвойственных им функций. Но, к сожалению, сожрут его и генерала Егорова в том противостоянии.
А российский народ продолжали «раздевать». Минфин России прекратил выплаты по облигациям, цены росли, как на дрожжах, а зарплату не платили месяцами.
«22 июня ровно в четыре часа…» – пели о начале войны. В такой же день календаря на рассвете нукеры Мурашова применили «демократизаторы», так в народе окрестили милицейские резиновые дубинки, для разгона палаточного городка «Трудовой России» вокруг телецентра в Останкино, которые требовали предоставить им время в эфире. Приказ на избиение демонстрантов отдал вице-президент Руцкой, а Ельцин ездил по Америке после своей пламенной речи в Конгрессе США.
Новая афера с заменой именных приватизационных счетов на безналичные чеки опять облапошила народ. Такой «лапши на ушах» никто раньше не встречал. Руководители Верховного Совета во главе с Филатовым после «операции» по протаскиванию Указа по сговору с жуликами уже во время парламентских каникул  спокойно пересели в руководящие кресла президентской администрации. Финал операции наглядно показывал, что они провели совместные мероприятия по очередному «одурачиванию» народа. Политическая элита России раскололась на два лагеря. Сторонники Президента стремились сделать сильную президентскую республику, но для того нужна целая армия их сторонников. Они торопились создать их из «новых русских», которым разрешили сколотить капиталы, а проще говоря, украсть. Они и должны будет бороться за сильную власть имущих. Народ за ними не пойдет. Его жизненный уровень они «опустили» ниже канализации, и защищать ту власть народ не будет.
Сторонники же Верховного Совета хотели сделать Россию парламентской республикой, чтобы можно было контролировать предстоящие реформы и концентрацию власти в правительстве, подотчетном парламенту. Можно подумать, что им кто-то мешал разобраться в потоке Указов, противоречащих законодательству. Наоборот, они сыпались с попустительства Верховного Совета.  «Шоковая терапия» ничего не дала, кроме обнищания и неудовольствия народа. Пришедший на смену «Егора и его команды», Черномырдин ничего убедительного предложить не смог, а Президент не признавал допущенные реформаторами ошибки. Все их предложения возникали якобы стихийно, а на самом деле они действовали целенаправленно по сколачиванию миллиардов долларов на своих счетах за бугром.  Страну продолжали раскачивать, живя на подачках Запада.
Борьба за власть и противостояние были выгодны обеим сторонам, которые не имели реальных программ по выходу из кризиса. Они обвиняли друг друга, продолжая занимать властные кресла и дуря народ…
Чечня продолжала задавать тон, и после получения оружия потребовала от российских властей открытия представительства в Москве и Грозном, как между иностранными государствами. И такое решение было принято вице-президентом России Руцким и руководством Чечни, которое приступило к захвату земли соседних территорий Ингушетии и Северной Осетии, выдвигая требования о немедленном выводе оттуда российских войск. Хамству не было предела. Доигрались с продажей оружия, чеченским авизо и закачкой неучтенной нефти в Грозный.
Вечером во дворе дома Лукин встретился с Султаном.
– Здравствуй, брат, – улыбнулся Султан.
– Привет дорогой,– поздоровался Лукин и пожал руку, – как дела, как дома?
– Все хорошо. Как твои девочки?
– На даче отдыхают с мамой и бабушкой.
– На службе все ли в порядке?
– Бардака хватает, но пока терпимо, – улыбнулся Лукин.
– А я собрался рапорт подать на увольнение из МВД.
– Так ты еще молодой, а как же с выслугой?
– Ты насчет моей пенсии? У меня всего пятнадцать лет, а потом мне стыдно будет после всех событий, которые происходят на моей Родине, показывать, что я пенсионер МВД, – сказал Султан.
– Неужели так все плохо? Я утром поеду на дачу, поэтому могу предложить не более ста грамм коньяка и кофе. Как?
– С удовольствием.
Лукину перепала от Сергея в «Мире и согласии» бутылочка французского коньяка Хеннеси и они с Русланом не остановились на одной рюмке.
– Дома стало напряженно. Я недавно побывал дома, и мне предложили высокую должность, но мы с женой решили остаться в Москве, поэтому надо увольняться, иначе дома не поймут. Из МВД нашей республики сведения в Россию не поступает, но я почти каждый день общаюсь со своими коллегами и знаю обстановку там. Политические игры российского руководства с Дудаевым закончатся плачевно для обеих сторон. Наши земляки тормозов не имеют, и все обещания воспринимают за «чистую монету». Ведь Дудаев пришел к власти, создал армию и вооружил с подачи России. Хоть в Чечне всегда существовали банды, и никогда не было российской власти, но при царе и при Советах всегда поддерживался порядок.
– Вот именно: порядок. Всегда были банды, но с ними справлялись. А тут конфронтация на самом высоком уровне в России. Руцкой предлагает обменяться с Чечней чуть ли не послами, а Ельцин вводит в республике режим чрезвычайного положения. Верховным Советом РФ руководит чеченец Руслан Хасбулатов, и он отменяет режим чрезвычайного положения в Чечне. Игры на высшем уровне продолжаются, а русское население бросили в Чечне наедине с вооруженными до зубов головорезами. Что сказать о власти, которая не может защитить свой народ и помогает врагам. Неправильно это, Султан.
– Неправильно – не то слово. Когда в воздухе реально пахнет порохом, российские бизнесмены делают в Чечне миллиарды долларов и отправляют за бугор.
– Не понятно, чем занимается наша госбезопасность? Ведь любому пионеру известно, что следом за оружием в войне будут использованы и миллиарды долларов, полученные от продажи нефти, оружия, аферы с авизо и рэкета российского бизнеса. Поставили физика во главе московского ГБ, так он только констатировал, что в Москве действуют свыше 400 боевиков из Чечни. Не мне рассказывать тебе, чем они занимаются и от них миллионы долларов уходят в Чечню, – сказал Лукин.
– С тобой приятно поговорить, потому что ты реально оцениваешь обстановку, и информация у тебя убойная.
– Ты знаешь, что Центральная группировка твоих земляков базируется в Свердловском районе столицы, где я был начальником уголовного розыска. Они оккупировали ресторан «Узбекистан», а там у меня глаза и уши, потому я знаю, с кем они встречаются из правительства и Верховного Совета России, поэтому и решения они протаскивают, какие им нужны. Они бы захватили бы столицу и силовые структуры им не помешали бы, а вот солнцевские, долгопрудненские и люберецкие бандиты дали им отпор. Твоим землякам помогли казанские бандиты и по Москве прокатились погони с перестрелками. «Славянские» воры в законе встали на защиту российского бизнеса, не желая делить его с кавказцами и казанскими.
– Понятно, и в ресторан «Узбекистан» я с тобой не пойду, – улыбнулся Султан.
– Мы с тобой пойдем к моему другу греку Юрию, у которого мастерская «Металлоремонт» в одном здании с рестораном, а его руководство нас уважает и официанты обслуживают нас в кабинете грека.
– Я же говорю, что с тобой интересно. У тебя даже в ресторане конспиративная  квартира.
– Просто друзья, хотя у грека мы встречаемся с прокурорами, судьями и другими нашими знакомыми, которым не рекомендуется посещать ресторан.
– Все у него просто, но ты сам не так прост, – улыбнулся Султан.
– Как коньяк?
– Отличный, чувствуется, что не в Польше разливали. Там сейчас многие разливают фуфел по импортным бутылкам для россиян. Богатейшая страна, потому все тянут с России.
– Поляки ведут себя, как цыгане, но все ровно это такие мелочи по сравнению афер твоих земляков, – сказал Лукин.
– Виктор, разве могли бы они столько украсть без российских подельников?
Есть у нас нефть, но ее нельзя перебросить через Кавказский хребет, а только трубой и по российской земле. Миллионы тонн нефти идет из Чечни на экспорт, и Дудаев обращался с просьбой непосредственно к Председателю Правительства России Гайдару, а получателями нефти и нефтепродуктов были Украина, Германия, Турция  и страны Прибалтики.
– И это после очередного выступления Дудаева: «Сотни тысяч чеченцев, которые живут в России, должны стать сотнями тысяч солдат в защиту интересов чеченской нации и объявить газават. Каждый чеченец должен быть смертником. А уязвимых мест много – тысячи человек достаточно, чтобы Россию перевернуть и стереть в ядерной катастрофе». Нормально?
– Я про то и говорю. Очень быстро междоусобные  войны внутри Чечни переросли в антироссийские выступления с призывами к войне с Москвой. Кто поработал над мозгами моих земляков. Звучат призывы продать  корову, машину, дом и купить оружие для борьбы. Оружия столько, что им торгуют на рынке, как картошкой. А за последние два года на трех Грозненских  нефтеперерабатывающих заводах  переработано 25 миллионов тонн нефти, двадцать из которых перекачали из российской трубы. Прибыль составила десятки миллиардов долларов, которые поделили между собой будущие противники в войне, – сказал Султан.
– Только недавно на митингах чеченцы исступленно отплясывали в кругу воинственный танец зикр и вдруг захват оружия у военных, штурм здания КГБ.
– И ты поверил в тот театр?
– А разве не так было. Я знаю только по разговорам, – сказал Лукин.
 – Кому-то было выгодно, чтобы все так думали, а на самом деле были единичные случаи нападения на военных с целью захвата их личного оружия и то я не уверен, что некоторые из них в такой обстановке не продали его сами. После  подавления августовского путча  в Москве к нам поочередно приезжали руководители Минобороны, которые активно боролись за демократию против ГКЧП – маршал Шапошников, генералы армии Кобец и Грачев. Они решали вопросы по продаже оружия в Чечне, а потом были организованы каналы поставок оружия за бугор. Географическое расположение Чечни способствует доставке оружия на Ближний Восток и Африку. Встречи московских маршалов и генералов с руководством Чечни проходили до вывода российских войск.  Начальник Грозненского гарнизона генерал Петр Соколов до сих пор так и не понял странного указания маршала Евгения Шапошникова, чтобы он передал Дудаеву половину оставшегося в Чечне оружия по остаточной стоимости. Такие указания могут отдавать только в результате тайного заговора, ведь официально по документам значилось, что оружие захвачено боевиками Чечни насильно, а у них на вооружении были пистолеты и обрезы охотничьих ружей.
– Серьезный размах, – задумался Лукин.
– А я тебе назову несколько цифр количества оружия, которое перешло Дудаеву. Около трехсот самолетов и два вертолета, двести пятьдесят артиллерийских систем и противотанковых средств, пятьдесят БМП и БТР, сорок танков, пятнадцать тысяч зенитных установок, да тридцать вагонов  боеприпасов. Такое количество оружие оставила только российская армия, а в Чечне устроили перевалочную базу по поставкам оружия за бугор. Очень удобно, когда нет никакого контроля. Для того КГБ убрали без штурма.
– Как это?
– Помнишь, был герой гражданской войны Кочубей? Так у нас был Председателем КГБ его родственник или однофамилец Игорь Кочубей. Герой гражданской войны погиб в результате предательства в штабе Красной Армии, Кочубея из КГБ предали российские руководители. Команду на штурм здания КГБ в Грозном отдал из Москвы Хасбулатов, но накануне Кочубея тайно посетил Председатель КГБ РСФСР Иваненко. Во время штурма поступило указание из Москвы: «Сейчас к вам придут люди, ключи на стол и уходите», – сказал Султан.
– Сам Игорь Васильевич рассказывал, что до команды к штурму он был уже отстранен от должности, но им удалось вывезти часть архива, и спасти агентуру, но оружия было очень много и оно досталось Дудаеву. В начале штурма была стрельба, и были погибшие, но потом они выполнили указание Москвы и ушли.
– Да, у всех свои версии происходящего, но предательство остается. По совместной договоренности чеченские авизо вытащили из кармана России четыре триллиона рублей. Масса похищенных денег составляла тысячи банковских мешков, которые выводились из московских банков на грузовиках к самолетам «Аэрофлота»  и скорым поездам «Москва–Грозный», а республики Прибалтики и Украина везли в Грозный вышедшие из оборота купюры на обмен. Потому трудовой народ в России митинговал, требуя свою зарплату, а шахтеры стучали касками по «Горбатому мосту» около Белого дома. Это ли не предательство народа?
– В МВД России расследуют одиннадцать уголовных дел по 2393 фальшивым авизо. В крупномасштабной афере века по обналичке похищенных денег участвовало 892 банка и 1547 предприятий по всей России. Российские жулики не уступали чеченским. Да и кто бы позволил чеченцам вывезти из банков такие суммы, если бы они не были поделены между всеми участниками той аферы, – сказал Лукин.
– Через Чечню грабят казну России. Такого даже в Африке не увидишь, да что там, в Африке, не было ни в одной стране мира. Одним росчерком пера сделали экономику России полностью криминальной, а народ нищим и безработным, а главное, подорвали веру людей в руководство страны. Народ может взбунтоваться.
– Вряд ли. Пока у народа в доме есть кусок хлеба, никто на улицы не пойдет митинговать, потому Запад и подогнал нам гуманитарку.
– Но если мы такое знаем, то  служить им становится не интересно. Вот потому я и решил снять погоны, – сказал Султан.
– А я еще послужу царю и Отечеству. С моим характером идти кому-то прислуживать не могу.
– Кто тебе мешает, служи, конечно, только не лезь в нашу чеченскую «горячую точку». Сам знаешь, кто поджег у нас обстановку, поэтому не будет удовлетворения за исполненный долг перед Отчизной.
– Не хочу я высоких званий за службу в Чечне, – сказал Лукин.
– Жаль, что на моей малой родине началась заваруха, а то могли бы съездить ко мне в гости. Моя близкая родня в горах живет. Знаешь, как там красиво в горах – реки, водопады. И всего-то полторы тысячи километров. Утром рано выехать на машине, и к вечеру можно барашка жарить в горах.
– Ничего, Султан, еще все наладится, и посетим вместе твою родину, а пока давай завтра бери свою жену Фатиму и поехали ко мне на дачу. Полчаса езды, и рядом в деревне тоже барашки есть.
– Правда, барашки есть и можно купить?
– Ну когда я шутил? Как, договорились?
– С удовольствием. Фатиму надо предупредить о поездке, а можно барашка я сам возьму и приготовлю. Хорошо?
– Не возражаю. Только тебе могу доверить мясо, а так на даче готовлю только я. Утром встречаемся.
На даче Лукиных давно сколотилась своя компания. Пока у всех шла стройка, было не до гулянок. Потом как-то незаметно дома выросли, как грибы, друг на друга не похожие. И теперь каждый выходной на соседних участках дымились мангалы и самовары, а Лукин поставил еще и печку около беседки на улице, да повесил котелок на перекладине. В общем, все напоминало юношеские туристические походы, только вместо палатки стоял дом со всеми удобствами и продуктовыми запасами. Не надо было ничего тащить в рюкзаках. Напротив расположился помощник Лужкова Вячеслав, с другой стороны – его тезка, баянист из Москонцерта. Баян у него заливался на все лады и мог заменить целый оркестр. Играл Слава любую мелодию на слух, стоило только затянуть первые строки песни. А чуть в глубине леса обосновался Вадим, крутой бизнесмен, который вписался в их компанию. С Вадимом у Лукина был условный сигнал для общения, как у горцев. Один выстрел из ружья в воздух означало «я дома», а два выстрела дуплетом «приходи в гости». Когда они с Султаном приехали на дачу, то Виктор достал ружье.
– Мы что барашка будем стрелять? – спросил Султан.
– Нет, соседа позову в гости, – и Виктор дуплетом выстрелил в воздух.
Минут через десять пришел Вадим с коробкой пива и бутылкой виски.
– Что-то сегодня рано прозвучал сбор? – спросил Вадим.
– Вадим, у меня гость и мой коллега Султан познакомься.
– Очень приятно, Вадим.
– Я решил пораньше собраться, и съездить в село за барашком. Султан рвется в бой, приготовить шашлыки.
– Ну, давай мотнемся. Свою машину оставь. Пусть пока наши жены занимаются хозяйством и Вячеслава предупредят. А мы поедем на моей. В багажнике я постелю стерильно для баранины. Поехали?
– Да, мы готовы.
Они не успели отъехать, как появился баянист Вячеслав.
– Что, хотели уехать без меня?
– Ладно, поехали вместе, – сказал Лукин.
– Хороший в вашей компании сигнал к сбору, а соседи как? Не жалуются в милицию? – с улыбкой спросил Султан.
– Нет, наоборот. Они знают, где я работаю, а выстрелы залетных жуликов отпугивают. Может, кто и хотел бы забрести, но выстрелы заставят их подумать, – засмеялся Лукин.
Хозяин овчарни в селе Захарово сам освежевал барашка, и на даче Султану доверили его разделать. Фатима приготовила люля, Султан замариновал шашлык, а Виктор приготовился делать плов в чугунном казане на костре. Это у него было фирменное блюдо, и даже все приправы он уже давно привез из Самарканда. Да и его друзья узбеки и таджики уже успели оценить кулинарные способности Лукина по приготовлению плова, поэтому дачная компания и Олеся специально просили его сделать в выходные один плов.
Вадим поглядел на все это:
– Виктор, я знаю, конечно, ты повар авторитетный, но хватит ли нам водки под такую мощную закуску?
– Вадим, с этим делом у меня все в порядке.
– После такого заявления я знаю, что в подвале стоит не менее двух ящиков с завода «Кристалл».
– И ты не ошибся. Я вчера затарился на ликероводочном.
– Тогда все в порядке. Вячеслав, неси баян. Пора уже разминаться под холодненькую, а то потом баян не донесешь, скажешь, поехали на машине, а я пьяный за руль не сажусь.
Слава жил в соседнем доме и вернулся с баяном быстро, чтобы не пропустить первый тост. Его баян зазвучал около ворот. На звуки баяна и запахи жареного мяса подтянулся второй сосед и председатель их садового товарищества, которому они дали кличку «Афоня», за его характер мелкого жулика.
Расходилась их компания на рассвете под песню: «А рассвет уже все заметнее…». Да, подмосковные вечера на самом деле, незабываемые, да еще на опушке леса у костра и в хорошей компании. Водка их слегка развеселила, но никто даже не захмелел. Пошли провожать Вадима. Его дом сторожила огромная кавказская овчарка. Вадим попросил сторожа Сашу убрать собаку в вольер.
– Вадим, можно я зайду в вольер, поздороваюсь с твоим псом, – попросил Султан.
– Я тебе не советую. Он у меня серьезный, даже Сашу два раза прижал зубами, а он его кормит, гуляет с ним.
– Ну, разреши, я с такими собаками умею разговаривать.
– Саша, ты кормил Мальчика хорошо?
– Да, как всегда.
– Тогда не должен сожрать нашего гостя.
Султан открыл вольер, Мальчик зарычал, но Султан сделал решительные шаги в его сторону, разговаривая с псом на чеченском языке, и тот притих. Лег на пол, положив огромную морду на свои лапы.
– Все, завтра продам его. У меня просили в соседней деревне. Сашу хватает, на меня рычит, а с Султаном обнимается.
– Я же говорю, что умею обращаться с такими собаками, а продавать его не надо. Хороший пес и не тронул меня, потому что Саша рядом и Вадим. Значит, мозги у собаки есть, а что Сашу прижал, значит, он Мальчика чем-то раньше обидел или нагрубил словом.
– Неужели он такой злопамятный? – спросил Саша.
– Не то слово. Он может долго терпеть, и ты уже забудешь, а пес будет помнить.
– Да, настоящий чеченец, а не барбос, – улыбнулся Вадим.
– Может, ты и прав, ведь его предки были с Северного Кавказа, и с волками скрещены, поэтому и характером похож на наших земляков.