Виражи на перепутье. Глава 9 - Мошенники российско

            

                Мошенники российского масштаба
   

   Лукин вернулся в Главное управление уголовного розыска МВД России. Его отделение занималось розыском разбойников и грабителей, а второе отделение раскручивало особо запутанные кражи личного имущества и мошенничества. Все отделы по количеству оперативников в ГУУРе были примерно одинаковыми, но по статистике на долю их отдела приходилось от 50 до 60 процентов от всех совершаемых преступлений. Коллеги Лукина постоянно командировались в «горячие точки», поэтому занимались лишь громкими преступлениями и то изредка. Текущих дел, которые были на контроле руководства, было очень много. Большая часть финансовых потоков России крутится в Москве, поэтому они и притягивают жулье всех мастей.
После утренней пятиминутки Лукин выезжал в отделы МУРа, где за несколько минут обсуждал намеченные оперативно-розыскные мероприятия по контрольным разбоям, потом заезжал в свой Тверской район, а оттуда – в курируемый от МВД Бабушкинский к Александру Кузьмичу и Фролову. Район у них был один из самых беспокойных в криминальном плане, поэтому он долго не отнимал у них драгоценное время своим присутствием, а уж тем более обедами или ужином со спиртным. Руководители уже давно привыкли к его моментальным наездам на служебной «шахе». Он всегда сам был за рулем, что было хорошей отмазкой от выпивки, которой непременно хотели угостить куратора из МВД.
Чистка в рядах МВД после октябрьских событий не коснулась Лукина, но он не вцепился зубами в свою должность. Волна преступности захлестнула местных оперативников на «земле». Они не успевали регистрировать преступления и некоторые из них отправляли заявления граждан «прокурору Корзинкину», чтобы министр Герой России Ерин мог доложить о незначительном сокращении преступности на фоне потери народного доверия Президенту и правительству России. Не должно было быть сокращения при таком разгуле преступности. Одних только мошенников развелось столько, что могли поправить статистику в худшую сторону. В их распоряжении оказались все средства массовой информации.
Лукин зашел в кабинет Владимира Быкова, который перешел в ГУУР МВД из управления уголовного розыска Московской области и контролировал борьбу с мошенниками в столице и области.
– Привет, коллеги! – поздоровался Лукин с сотрудниками отдела.
– Виктор пришел к нам из Совета Министров, так и продолжает свои расследования в высоких кабинетах, то по гуманитарной помощи, а теперь в Верховном совете, – улыбнулся Быков.
– Все передали чекистам, а нас спустили на землю. Ты лучше расскажи мне про МММ. Леня Голубков каждый час рекламирует по телевизору, как на акциях МММ разбогател и жене сапоги купил.
– А ты тоже хочешь вложиться? Они сейчас на подъеме и акции выросли в несколько раз. Купил за тысячу, а продал за тридцать тысяч. У них на Варшавке очереди стоят на покупку их бумажек. Клиентов стало миллионы.
– Интересно, когда они весь народ в сапоги обуют? – спросил Лукин.
– Многие догадываются, что их кинут, но думают успеть преумножить свои богатства.
– А куда мы с коллегами из МУРа смотрим? Я знаю, что на заседании правительства Черномырдин материл нашего министра Ерина, чтобы тот навел порядок, пока МММ не лопнуло, – сказал Лукин.
– Мы проверили их деятельность, но нарушений закона не нашли. Завели на владельцев МММ оперативную разработку, но уголовное дело можно будет возбудить, когда они скроются и кинут народ. А пока нет потерпевших, мы собираем бумажки. Мы ничего пока не можем сделать с МММ и миллионам граждан не можем объяснить.
– Володя, а нельзя ли выступить МВД по телевидению с разоблачением МММ и таких же компаний?
– Нас туда никто не пустит, потому что они в доле. Если мы скажем, что покупатели акций будут обмануты, нас обвинят в клевете, – сказал Быков.
– Говорят, что деньги не пахнут. Может быть, но в МММ они пахнут будущей кровью пенсионеров, которые могут не пережить удара от потери своих последних сбережений. Такие деньги не пахнут, а воняют мерзким гнильем и помойкой. Мошенники не жалеют наших стариков, инвалидов и участников войны.
  – Да, бедный российский народ, кто его только не грабил за последние годы.
   – Начиная с родного государства... Все вклады на сберкнижках в момент превратились в пепел. Народ часами стоял у Сберкасс в надежде получить свои кровные деньги, а кого-то увезли на скорой помощи и они уже никогда не получат своих денег. Мошенники покруче МММ будут, – сказал Лукин.
   – Нет, самый крутой обман народа провернули с ваучерами. Он вроде бы не ударил сильно по карману народа, но это на первый взгляд, а если разобраться, то народ кинули очень серьезно. Все, что было создано в СССР народом, ушло к кучке жуликов, которые оказались рядом с Ельциным и его окружением. За это они и расстреляли народных депутатов в Белом доме. Правильно? – спросил Быков.
    – Да, Володя, к сожалению, так и было. С самого начала была продумана хитрая схема с ваучерами, чтобы одурачить народ, который сам взрастил олигархов, передав им свои ваучеры. Народу выдали безымянные ваучеры, хотя было решение сделать их именными и с прописью части госимущества, которое полагалось народу. Потом опять всех одурачили через телевизор, и народ пошел в пункты приема ваучеров в надежде попасть в списки на получение дивидендов. Они получили договора и расписки, с которыми можно теперь сходить в туалет, а бизнесмены выкупили на ваучеры предприятия, да исчезли. Крутые мошенники, а государственные чиновники их сообщники. Ты лучше расскажи мне, какие еще появились мошенники в Москве типа МММ? Я ведь только по телевизору в рекламах их вижу. Отстал от жизни, а знакомые иногда спрашивают, – спросил Лукин.
   – Последнее время живем, как в фильме про Буратино: «На дурака не нужен нож, ему с три короба наврешь – и делай с ним, что хошь!». Мошенники повылезали, как тараканы со всех щелей. Все из кожи лезут, чтобы народ обмануть.
   – И что, у всех получается?
   – А как не получится, если мошенников из «Хопер Инвест»  рекламируют Лолита и Александр Цекало? В СССР рекламой не баловали народ, а тут с экрана телевизора – артисты. Как тут не поверить? И несут им деньги не сто человек, а миллионы, – сказал Быков.
   – Не понимаю, как власти не боятся народного гнева или стихийных волнений? Черномырдин отматерил нашего министра и поделом, – сказал Лукин.
   – В нашей стране дурят не только простой народ, бабушек и дедушек. Год назад российская артистическая богема открыла коммерческий банк «Чара», который не имея лицензии Центрального банка начал принимать вклады до 50 процентов годовых. А такие банковские операции могут закончится только крахом. Банк превратился в пирамиду.  Председателем попечительского совета вкладчиков значится Никита Михалков, а среди вкладчиков – народные артистки Людмила Гурченко, Наталья Гундарева, Алла Пугачева и режиссер Борис Краснопольский. Теперь они на грани шухера.
   – У нас в стране какая-то эпидемия мошенников, – сказал Лукин.
   – Некоторые называют мошенников особой кастой в уголовном мире. Они не похожи на обычных жуликов, обладают хорошими манерами и обольстительны, но по мне – нет народа подлее их. Они играют на доверии народа. Одна обаятельная мошенница объявилась в Подольске. Назвалась  «Властелиной». Валя Соловьева занимается продажей автомобилей за полцены, квартир и дач, а также принимает вклады под большие проценты.
   – Так-так... С автомобилями очень интересно. У меня старенькая «Волга», а на новую наскребу как раз только половину. Расскажи, как купить и не попасть под раздачу? – с заинтересованностью спросил Лукин.
   – Я поинтересуюсь у своих коллег из Московской области. Я слышал, что «Москвич 2141» можно купить за 1700 долларов. Только деньги вперед, а машину получишь через месяц или немного раньше.
   – Понятно. Мне нужна гарантия наших коллег.
   – Хорошо, я переговорю, – сказал Быков.
    Сосед Лукина по дому Алексей занимался продажей кожаных курток в Лужниках и давно предлагал продать «Волгу» за три тысячи долларов. Появилась возможность купить новую машину, и еще оставить «на карманные расходы» под надежную гарантию коллеги Быкова. Лукин ни на минуту не сомневался, что любая «пирамида» мошенников вскоре развалится и у народа, участвовавшего в ней, будут беда, но он, как и многие надеялся, что успеет прокрутить свою операцию. После развала «пирамиды» у мошенников остаются некоторые суммы, которыми они гасят долги наиболее беспокойных клиентов. На это и рассчитывал Лукин.
   Даже против мошеннических «пирамид» Лукин с коллегами ничего не мог сделать, пока те не ограбят народ и не скроются. Таков был Закон. Володя Быков держит ситуацию под контролем и Лукин не сомневался, что мошенников они обложили, как волков, и не дадут им скрыться от правосудия. Потому выход был пока один – получить «удовольствие», поучаствовав в «пирамиде». Так Лукин уговорил свою совесть и решил купить машину, хотя «Москвич» он не считал за автомобиль.
    Утром в кабинете Лукина раздался телефонный звонок. Он снял трубку и услышал знакомый голос Сергея Васильевича, генерального директора ассоциации «Мир и согласие».
– Здорово, полковник. Ты где пропадаешь? Звонил несколько раз, а у тебя тишина.
– Привет, Сергей. Значит, так я был тебе нужен, что полгода не смог найти. У меня есть еще и домашний телефон.
– А где пропадал? В командировке?
– Да, в местной. Расследовал события в Белом доме.
– Тебя, как обычно, тянет на экзотику.
– Но не по своей воле. Как поживают мошенники под твоим руководством в мире и согласии?
– Все твои шуточки. Какие у нас мошенники? Так, бизнесмены.
– Желающие откусить от государственного пирога свой кусок, – хихикнул Лукин.
– А кто сейчас этого не хочет? Мне кажется все только этим и занимаются.
– Только не с моим участием.
– А тебе никто и не предлагает, но на обед можно тебя пригласить в итальянский ресторан. Наша ассоциация открыла свой ресторан. К двум часам приезжай.
– Хорошо, буду. Дай мой номер машины на стоянке.
– Тебя пропустят по удостоверению МВД или нашему. Ты же советник президента ассоциации.
В четырнадцать часов Лукин заехал на стоянку дома 36 по проспекту Мира и прошел к Сергею в кабинет на первом этаже. В приемной его встретила помощница Наташа, бывшая мастер спорта по художественной гимнастике. Все такая же стройная и красивая.
– Рада видеть вас, Виктор Павлович, – сказала она.
– Здравствуй, Наташа! Шеф на месте?
– Да, ждет вас.
– Проходи. Я заказал столик на 15 часов, а пока чай или кофе? – предложил Сергей и нажал кнопку.
– Вам зеленый с жасмином? – спросила Наташа Лукина и улыбнулась.
– Приятно, что помните не только, как зовут, но какой чай люблю, – Лукин встал и улыбнулся, – замуж не вышла?
– Да, всех нормальных парней разобрали, – Наташа вышла в приемную.
– За ней ухлестывает капитан из ФСБ, который в личной охране нашего Ивана, но он женат.
  – Жалко, хорошая девчонка, – сказал Лукин с грустинкой.
  – Пока ты расследовал события в Белом доме, у нас была полная тишина в бизнесе. Потом выборы в Госдуму, а теперь снова закрутились вопросы. Можно заработать денег. Сюда стекаются со всей России различные дельцы со сказочными предложениями. Тебе Валера привет передавал и благодарности. Он скоро переводится домой в Ростовскую область, но пока работает начальником милиции сибирского городка Когалыма. Он помнит, что ты ему помог восстановиться в милиции и приедет с сибирскими гостинцами. Валера прислал ко мне своего знакомого нефтяника из «Лукойла». Попросил ему помочь, сказав, что ему можно доверять. Ты знаешь, я ничего не понимаю ни в Сибири, ни в нефтяном бизнесе.
– Серега, а там и понимать нечего. Сам знаешь, что это опасное занятие.
 – Поэтому я позвал тебя, чтобы вместе разобраться, хоть Валера и сказал, что его человеку можно верить.
– Ты же знаешь, что я даже тебе, мошеннику, верю, но с дополнительной проверкой, – улыбнулся Лукин.
– Я не мошенник, а грабитель. Суд пересмотрел наше дело и сделал мошенниками.
– Да, ментовской разгон не похож на мошенничество, но ты после получения срока работал в Бутырке библиотекарем два года, а это наводит на определенные мысли по доверию. Потому я встречусь с вашим нефтяником и возможно помогу в рамках закона, но после проверки. Так и скажи ему, чтобы потом не обижался.
– Да, конечно, проверяй. Я с тобой в темную не играю. В нашем чудном государстве все капиталисты появились при совершении различных преступлений, потому что невозможно так быстро разбогатеть, – сказал Сергей.
– Мне кажется, твоя работа библиотекарем в Бутырке не прошла даром, и ты перечитал «Капитал» Карла Маркса, – улыбнулся Лукин.
– Не без Карлуши. Мудрый был дед.
– Он сделал еще один мудрый вывод, что любой капитал, добытый преступным путем, не будет работать на экономику, и на нем не разбогатеешь. Такие деньги всегда будут в тени, их будут прятать в банках за бугром, чтобы не достали.
– Я и говорю, что мудрый был Карлуша, а ты хочешь, чтобы не было мошенников, когда страну разрывают на части жулики, стоящие близко к Борису, – сказал Сергей.
– Тогда зови своего нефтяника и пошли кушать итальянские макароны. Я не раз бывал в тех местах у нефтяников на расследовании авиакатастроф, и смогу пробить твоего протеже, прежде чем пускаться с ним в плавание, – сказал Лукин.
Они присели за столик в ресторане, и официант принял у них заказ. Тут же к их столику подошел мужчина лет сорока, худощавый, невысокого роста, с черными усами. Он был похож на кавказца, что немного огорчило Лукина. Он не хотел с ними иметь никаких дел, но его мысли рассеялись после представления.
– Константин Корду, – представился мужчина.
– Виктор, – пожал его руку Лукин.
– Вы из Когалыма, а сам молдаванин? – спросил Лукин.
– Да, я родился в Молдавии, но всю жизнь прожил в Сибири. Мой отец военным был.
– Может, по бокалу вина за знакомство? – предложил Сергей.
– Нет, Васильич, я за рулем, – сказал Лукин.
– Да, я тоже предпочитаю обсуждать деловые вопросы под минеральную, – согласился Константин.
– Сергей поручил мне оценить серьезность вашего предложения. Константин, я готов выслушать, но не в ресторане. Предлагаю перекусить, тем более, что официант от нас не отходит, а кабинет Сергея безопасен, – сказал Лукин.
После обеда Наташа накрыла в кабинете стол с чашечками кофе, а Лукину подала с улыбкой чай.
– Я приехал из Когалыма, где расположилась штаб-квартира «Лукойла», – сказал Константин.
   – Мы с Сергеем знаем, что такое черное золото, поэтому в ту сторону не поглядываем. Шибко любопытных запихивают в трубу и открывают вентиль. Нет человека и нет проблем. Шутку придумали нефтяные короли, но выстрелы в их среде гремят, как на фронте.
– Я объяснил Константину, что мы к нефтяному бизнесу не очень тяготеем, – сказал Сергей.
– Все понял, но у меня совсем другая нефть, и она пока не интересует нефтяных магнатов.
– Интересно, какая нефть их не интересует? – спросил Лукин.
– В районах Крайнего Севера и Заполярья уже давно обнаружены месторождения нефти, но она с большим содержанием парафина, поэтому ее транспортировка нецелесообразна. По трубопроводу в морозы она застывает, а дорог в тех местах нет никаких. Как в песне: «Только вертолетом можно долететь…».
– Да, главное ребята шишку не стереть, – пошутил Сергей, исказив слова песни их молодости.
– А ты хочешь трубу разогреть спиралью и качать нефть? – спросил Лукин.
– Нет, гораздо проще, – Константин разложил на столе карту Севера Тюмени и Ямала, – на карте отмечены месторождения нефти, а вот свидетельства о регистрации скважин и документы на собственность. Я специально все показываю, чтобы вы не думали о каких-то махинациях. Вопрос государственной важности.
– К сожалению, сегодня все вопросы государственной важности связаны с мошенничеством. Сначала думают о своем кармане. И подлинными документами усыпляют подозрительность любой сделки. Но я верю в прозрачность вашего предложения. Мы с Сергеем никогда не участвуем своими деньгами в бизнесе, потому что у нас их нет, а тем более для нефти, поэтому Константин продолжайте проталкивать свою идею в наши мозги. Ведь зачем-то мы вам понадобились?
– Так вот, продолжаю. Все документы подлинные, можете не сомневаться. Сергей сказал, что вы бывали в наших краях?
– Очень часто, от Северного Урала до Чукотки, и у нефтяников Тюмени, – сказал Лукин.
– А к нам по каким вопросам?
– Да у меня были одни и те же вопросы. Сначала летал на расследование авиационных катастроф, потом жуликов ловил, – сказал Лукин.
– Серьезными делами занимались, значит, знаете, чем Север дышит. Наше Заполярье всегда нуждалось в нефтепродуктах, которое доставляют самолетами и танкерами. Наверное, видели, что вокруг аэродромов и населенных пунктов завалы из пустых бочек из-под ГСМ. Транспортировка его дорогая, потому развитие Севера пока приостановлено.
– Да, что там говорить, бросаем мы Север, – сказал Лукин.
– А я предлагаю решение данной проблемы. На карте отмечены многие месторождения нефти, но ее транспортировка невозможна, поэтому она мало кого интересует. Наши бизнесмены привыкли открывать вентили на трубе и качать доллары, ничего не вкладывая в развитие нефтепромышленности. А у меня есть предложения американцев и канадцев о поставке в районы Заполярья минизаводов по переработке местной нефти с парафином для получения авиационного керосина, который можно использовать в малой авиации Севера, мазута и дизтоплива в развитии хозяйства. В Канаде и на Аляске такие минизаводы молотят и приносят немалые прибыли, а мы бросаем города и поселки, – сказал Константин.
– Что от нас требуется? Ведь, у тебя все в руках: скважины в собственности и предложения американцев.
– Сергей Васильевич сказал, что вы работали в авиации на высоком уровне. Для получения кредита в банке надо сначала получить согласие потребителей, кто заинтересован в переработке нефтепродуктов на месте в Заполярье минизаводами, а потом заказывать их в Америке.
– Вот теперь появилась реальная ниточка к банковским кредитам. А какой уровень потребителей тебя интересует? – спросил Лукин.
– Кто-нибудь из руководителей малой авиации, которая летает на Севере. Кредиты дадут только под реальные дела и имущество. Скважины зарегистрированы и в собственности, но для оплаты поставок и монтажа минизаводов необходимо письмо от будущих потребителей нефтепереработки, что они будут его покупать.
– Но малая авиация сейчас расползлась по частным рукам, а лица, поставляющие на Север нефтепродукты, думаю, будут не очень заинтересованы в продвижении твоего бизнеса. Может попробовать через военных? Они тоже летают на Севере. Вернее, летали, а теперь им керосина не дают.
– Заинтересовать военную авиацию… Я о таком и не мечтал, – сказал Константин.
– Тогда назови цену вопроса в случае положительного решения. Только у нас с Сергеем свои принципы в таких делах. Мы не занимаемся раздачей денег за решение вопроса. Я свожу тебя с нужными людьми и гарантирую, что вопрос будет решен положительно, но там тебе придется самому решать проблему взяток или подарков. Наши интересы ты с Сергеем обговоришь, но это, когда работа будет сделана, и если ты будешь доволен. Сам определи сумму, ради которой я должен шевелиться.
– Пять тысяч долларов вас устроят?
– Ну, если ты выпалил ее без подготовки, то она не очень обременяет тебя. Меня вполне устраивает на данном этапе. Ведь тебя интересует, наверное, и банк, который выдаст тебе кредит, для чего операция и затеяна? Взять деньги и разбежаться, а банк потом будет парафиновую нефть качать? – Лукин засмеялся, – но в банке тоже не дураки и потребуют гарантий.
– Нет, я решил на самом деле построить эти минизаводы.
– Константин, у меня серьезные связи в банках, а у Сергея в его ассоциации еще больше, поэтому мы видели и не такие проекты под получение кредита. После получения «бабла» уезжают «за бугор». В банках сейчас поумнели. Они под сказочные проекты деньги не дают, какими бы они хорошими и доходными не были. Им нужно материальное обеспечение, а главное, что «львиную» долю полученного кредита ты оставишь им в банке. Ты в курсе и готов на такие условия?
– Да, конечно. Я же знаю, что по-другому ничего не получишь.
– Серега, а он нормальный мошенник, в курсе всех дел. Костя, ты, куда собираешься линять после той операции? – улыбнулся Лукин.
– Нет, я, правда…
– Шучу, шучу. Я же сказал, что меня детали не интересуют, потому что и банк у тебя будет коммерческий, а не государственный, поэтому «парьте» друг друга, как хотите. Наш процент от банковского кредита с Сергеем?
– Три процента вас устроит? – предложил Константин.
– Помнишь, как в кинокомедии: «Каждому».
– Ну, хорошо пять на двоих.
– С тобой приятно работать. Что ж, Сергей, приступаем? – сказал Лукин.
– А почему бы и нет.
Лукин не стал беспокоить такими мелочными вопросами своих знакомых руководителей Межгосударственного авиационного комитета, а вышел в соседний кабинет и позвонил Николаю Ивановичу, который лично знал маршала авиации Ефремова и управляющего одного из банков Москвы.
– Николай Иванович, один нефтяник из Когалыма хочет поставить из Канады в Заполярье минизаводы по переработке нефти и залить малую авиацию керосином, – сказал Лукин.
– Что от меня требуется? – спросил Николай Иванович.
– Свести его с маршалом Ефремовым. Нужно подписать ни к чему необязывающее письмо, что малая авиация ДОСААФа заинтересована в строительстве минизаводов по переработке нефти в районах Крайнего Севера и Заполярья и получения топлива для авиационной техники, но финансирование обеспечить не могут.
– Такое письмо, думаю, получить будет не так сложно. В авиационном керосине на самом деле, многие заинтересованы, тем более, деньги вкладывать не надо в производство. Только вот твоему нефтянику не обязательно общаться  с маршалом, – сказал Николай Иванович.
– Сам решай на месте. Пусть посидит в приемной, у него есть документы по собственности нефтяных скважин.
– Пусть лучше конверт приготовит с зеленью. Кто будет изучать его документы по скважинам, и перепроверять их?
– Он уже все конверты заготовил, только не грабь его. Ему наши интересы уже объявлены, но вперед, ты знаешь, у нас не берут. Потом сведи его со своим банкиром по кредиту под залог нефтяных скважин. Ему все условия объявлены и он согласился. Командуй парадом сам, – сказал Лукин.
– Я все понял и утром готов съездить с ним в город Жуковский. Думаю, завтра все вопросы закручу, но банку потребуется некоторое время по проверке документов на скважины, – сказал Николай Иванович.
– Хорошо, жду от  тебя звонка.
Лукин вошел в кабинет Сергея с улыбкой на лице.
– Константин, вот тебе телефон Николая Ивановича. Он завтра утром готов поехать с тобой к маршалу авиации Ефремову и получить у него письмо, что все подразделения малой авиации и ДОСААФа заинтересованы во внедрении твоего проекта, и будут закупать твой авиакеросин. Как? – спросил Лукин.
– «Высший пилотаж», как говорят авиаторы, – улыбнулся Константин.
– Ну, тогда летай, а завтра ждем здесь с новостями, – сказал Сергей.
На следующий день после обеда Константин в сопровождении Николая Ивановича приехал в ассоциацию «Мир и согласие». Лицо его сияло, как начищенный «пятак». Письмо было на красивом бланке с «птичками» военно-воздушных сил за подписью Маршала Ефремова. Видимо, Косте совсем было неважно содержание письма. Главное – кем оно было подписано.
Константин поблагодарил Сергея и высказал просьбу:
– А можно рассчитаться за письмо немного позже. Николай Иванович пообещал оказать мне содействие в получении кредита. Я бы сразу рассчитался и за кредит тоже. Конечно, я могу и сейчас, но тогда останусь без копейки в кармане. Я немного не рассчитал свои возможности. В Москве любой шаг в бизнесе гораздо дороже, чем в Когалыме.
– Но и отдача гораздо серьезнее по затратам. Где бы ты увидел в Когалыме маршала? А здесь он стал почти твоим компаньоном, во всяком случае, письменно поддержал твою идею. Николай Иванович, ты как думаешь в отношении кредита? Получится? – спросил Сергей.
– Да, вполне реально. Я уже консультировался. У Константина реальные нефтяные скважины с регистрацией и в собственности. Завтра поедем в банк. Они за два-три дня проверят его документы по месторождениям и пожалуйте в кассу банка за кредитом.
– Тогда последнее. Константин, ты меня извини, но я должен своих товарищей предупредить, что возможен вариант. Ты получаешь кредит, конечно, с нами и банком рассчитываешься и исчезаешь. Не нужны тебе эти минизаводы и Николай Иванович должен об том знать. Он же в банк пойдет к своим друзьям, – сказал Лукин.
– Я заверяю вас, что все будет, как сказал. Хочу построить эти минизаводы.
– Николай Иванович, как?
– А мне-то что? Банк под «фуфел» не даст ни копейки и примет решение после проверки его документации по обеспечению кредита, а когда тот будет строить, никого не волнует.
– Тогда, ребята, вперед и с песней, – сказал Сергей.
Сергею, старому мошеннику, такие схемы раньше и не снились. То были экономические преступления новой формации. В данном случае все банковские формальности были соблюдены. Никакого воздуха не было, чтобы не подставить кого-нибудь из них под статью Уголовного кодекса. Иначе бы они с Константином и не разговаривали. А что он ничего строить не будет, для Лукина было яснее ясного. Да у него и вид был молдавского мошенника, а не строителя нефтеперерабатывающих заводов. Однако вся Россия занималась такими строительствами и производствами, а Лукин решил немного подлататься перед выходом на пенсию.
– Виктор, я заметил одну вещь. Вокруг тебя постоянно крутятся финансовые вопросы. В наше время появилось много любителей «воздух погонять». Ничем не владеют, а разговоров, как заработать миллионы – сколько хочешь. А у тебя все предложения реальные, с живыми деньгами, – улыбнулся Сергей.
– Точно, Серега, я тоже отметил, что у Виктора всегда без «воздуха», а главное без криминала, – подтвердил Николай Иванович.
– Да. мне только криминала не хватало. Нет, ребята, просто, как вы называете, денежные вопросы мне задают наверное, чаще чем другим, но я их фильтрую. Вопрос с Костей, кстати, не мой, а Серегин.
– Согласен, но мне предложение Кости показалось не то, чтобы воздушным, а вообще нереальным, поэтому я позвал тебя. Нефтяные скважины в Заполярье, минизаводы на Аляске и Канаде. Вот думаю, «парит мозги» парень из Сибири, а ты сразу сообразил, что здесь пахнет реальными деньгами. Да, мастерство не пропьешь, а меня еще называешь мошенником, – засмеялся Сергей.
– Серега, до мошенничества в действиях Константина пока далековато. Новые законы написали такие, что мошенникам дали волюшку. Но скоро власти наворуют, и эту калитку прикроют другими законами. У нас в России уже привыкли к модным экономическим преступлениям, типа приватизации. Там можно было бы всех пересажать и отправить в Сибирь, но законы так написаны, что никого не тронешь. «Умыли» силовые структуры, сопи «в две дырочки» или жди своего варианта, чтобы «подлататься», как мы. Когда до народа дойдут схемы с получением невозвратных кредитов в банках, там уже будет колючая проволока лагерей. Такие операции для избранных. Так что, Серега, не дрейфь. Мы с тобой получаем «за язык». Встретились, послушали и свели нужных людей, которые искали друг друга.
– Нет, я и сам знаю, что мы здесь чисты. Это я так.
– А я не так. Нагляделся в Белом доме во время расследования. И детально знаю все махинации с «чеченским авизо». Никого из заправил той аферы не найдут, и знаешь почему?
– Почему, интересно?
– Потому, что сидят в высоких креслах, но официально не прошли ни в одном документе. Они рядом или вокруг тех банковских схем, но ни одна операция не прошла бы без их разрешения, за что им принесли налом или перечислили в западные банки.
– Да, я знаю.
– У молдаванина может быть только единственный «прокол» с банком, если его скважины с большим содержанием парафина останутся невостребованными пару десятков лет. Потом, может, они еще дороже будут, но это трудности банка. Видишь, как он твердо уверен, что будет строить нефтеперерабатывающие заводики. Хотя они, наверное, размером чуть больше самогонного аппарата. Так почему бы их не поставить? Только, вот, если он раздаст довольно крупные суммы для решения этого вопроса, то, как будет гасить кредит? Вот почему я ему не верю.
– А тебя это сильно щекочет?
– Совсем нет. Когда знаешь, что на фальшивые авизо, которые оказались совсем и не чеченскими, выгребли из Госбанка и обналичили миллиарды долларов, а на них купили имущество России по заниженным ценам, то что же говорить о молдаванине. Я сам видел, как жулики с Урала вывозили вагонами за бугор стратегически важное сырье и редкоземельные металлы. Совсем недавно за такие дела расстреливали. Теперь дела возбуждают, но они до суда никогда не доходят, потому что все кушать хотят, а некоторые и жить красиво.
– Виктор, у меня есть еще один клиент на эту же тему.
– Серега, давай будем волноваться поэтапно. Сначала – молдаванин. Закончим – оглядимся. Нельзя неизученную до конца тему ставить на поток. Куда ты так торопишься?
– Да, ты опять прав. Давай дождемся Николая Ивановича с подарками.
– Вот, именно, Николая Ивановича, а не молдаванина. Я думаю, что Костя будет теперь избегать со мной встречи.
– Конечно, когда ты ему в глаза говоришь, что он мошенник.
– Я в шутку, но так оно и есть. Вот ты, старый мошенник, восемь лет за это получил, а сегодняшним мошенникам и в подметки не годишься. Ведь кого сейчас за мошенничество в банковской сфере или предпринимательской деятельности сажают? Только тех, кто обнаглел, ворует и не хочет пошевелить мозгами, поэтому от их деятельности «торчат уши», за которые их достают. Мы с тобой скорее потерпевшие, которые хотят компенсировать то, что у них украло государство. Правда, оригинальным путем, похожим на их действия, но мы  к этим действиям никакого отношения не имеем. У меня, например, нет угрызения совести, а ты как?
– А у меня, откуда? – Сергей засмеялся. – Грамотно ты «звонишь». Так мы должны с тобой отработать ваучерный обман, потом чеки «Урожай-90», да и спровоцированное государством банкротство «Внешэкономбанка».
– Серега, не зарывайся. С ваучерами мы потерпевшие, а вот к «Урожаю-90» никакого отношения не имеем. Не будь Робин Гудом, тем более ты не собираешься  заниматься благотворительностью?
– Я так, они же обманули народ теми операциями, значит, и наша доля там была.
– Согласен. А вот, что отняли у моего деда в 1929 году, это уже вряд ли компенсируешь. Ведь они трудились веками, зарабатывали своим горбом, а тут «гегемон» забрал все в одно мгновение и всех по лагерям. Как это можно компенсировать? А тоже государственное преступление. Деда пят лет назад реабилитировали, а значит, как в любом нормальном государстве, должны все вернуть, но у нас, как в Африке. Хрен чего получишь.
– Ты об этом раньше не рассказывал. Да, ничем не компенсируешь. А я думаю, почему ты в последнее время стал более сговорчивым на такие операции? Как ты относишься к финансовым пирамидам?
– Вот их всех надо в Сибирь. Их уже насчитывается десятки тысяч и все они нацелены обмануть не государство, а граждан, чтобы отобрать у них последние копейки. Поэтому какое может быть к ним отношение? Всех на лесоповал.
– Да, наверное, так и надо, но я знаю, что многих из них «крышуют» высокие чиновники и вряд ли их «достанут».
– Вот в чем и беда, что у руля государства люди, которые уже несколько лет занимаются обманом народа, они и плодят финансовые пирамиды, раскручивая их рекламой по телевидению, а сами пользуются своей неприкосновенностью. Теперь у них новая «муля». Появились ГКО.
– А это еще что?
– Облигации государственные краткосрочные. Нашими советскими облигациями теперь можно стены обклеить вместо обоев, а они теперь новые напечатали. Это новая финансовая пирамида с выплатой высоких процентов владельцам ГКО за счет принудительной их покупки бизнесменами в России и за «бугром». Но они, как и все пирамиды, не обеспечены реальными доходами, потому должны когда-то рухнуть. Только по ГКО будет расплачиваться государственная казна, в конце концов, и это опять ляжет на плечи народа долгами перед Западом. Короче, «рыба гниет с головы», и само государство плодит себе подобных мошенников. Так как же они могут бороться сами с собой?
– А ваши службы куда смотрят?
– Все туда же. Ловят только то, что плавает сверху. А что у нас плавает сверху? Правильно, оно.
– В нашей ассоциации такое тоже наблюдается, но не в тех масштабах.
– На масштабы я насмотрелся во время расследования событий в Белом доме, поэтому наши с тобой «шалости» совсем ничто. Ты в молдаванине уверен? Не кинет? – вдруг спросил Лукин.
– Я же сказал. Он тебя боится, а потом там рядом Николай Иванович, он-то не допустит.
– Не пора ли нам по сто грамм выпить. У нас обычно бывает наоборот. Сначала выпьем, а потом поговорим, а сегодня меня что-то развезло. Видимо, накипело.
– А у меня все готово. Нас уже ждут итальянские закуски. Моцарелла с помидорами.
Названия в итальянской кухне красивые, а так все просто. Сыр с помидорами – «моцарелла». Помидор зеленоватый, недозревший, а сверху сыр молодой буйволицы, похожий на адыгейский. Салат греческий из овощей, брынзы и маслин. Это самая простая пища у пастухов за бугром, но в России она обрела популярность вместе с салатом «Цезарь» из курицы с сухарями. Цены бешенные, а есть нечего. Одна радость, что «на халяву» у Сергея в ресторане.
– У меня сегодня от твоего экскурса в экономику голова кругом.
– Я и сам не понимаю, в каком государстве мы живем. Мудрецы говорили, что самое трудное обмануть себя, а потом можно уже грешить напропалую. Мы с тобой базу к этому подвели, что нас постоянно «кидают».
– Да никакой базы нет, просто ты прав и надо жить для себя. А еще говорят, что как только люди придумали деньги, так сразу появилась проблема, где их взять.
– Ну, с ними я проблем не вижу, надо только фильтровать вопросы. Где есть криминал, а где его нет, хотя мне запрещено заниматься любой посторонней деятельностью и коммерческой в том числе. Сами могут на госслужбе народ кидать, а мне нельзя три рубля заработать. Я в принципе уже готов уйти из МВД, но ничего серьезного не вижу. Кругом одно жулье, – засмеялся Лукин. – Давай, наливай. Серега, честно говоря, итальянская кухня не очень. Одни макароны. Лучше уж в кабинете с нашими солениями с рынка, осетринкой и семгой.
– Замечание принимаю, тем более, в холодильнике все есть.  Перемещаемся?
– Нет, в другой раз, а пока – по домам…
Лукину позвонил Николай Иванович:
– Процесс проверки документов по месторождениям нефти банком запущен. Если все подтвердится, то они обещают профинансировать наш вопрос через неделю. Я тогда позвоню.
– Хорошо, Николай Иванович.
У Сергея в «Мире и согласии» бывали не только люди, желающие подзаработать, но и артисты, космонавты, у которых тоже возникали различные вопросы. На их «гулянках» давала концерты Надежда Бабкина.  Она впервые рассказала о своей сказочной знакомой с Дальнего Востока Валентине Соловьевой и ее фирме «Властелина».
– У Валечки можно купить новую машину за полцены. Скоро будут «Волги», – сообщила Надежда, – многие из ансамбля уже получили. В Подольске столпотворение около ее фирмы, чтобы сдать деньги. И народ реально получает машины.
– Наденька, а можешь мне поспособствовать купить автомобиль? – спросил Сергей.
– Серега, ты такой большой, а все в сказки веришь, – сказал Лукин.
– Но там пока все нормально.
– Вот именно, пока. Помнишь, еще в детстве нас завлекали рассылкой писем с вложением в конверт по одному рублю, а потом стали по пять рублей рассылать. Мы не знали, что были участниками «почтовой» пирамиды. Ты получал письмо с просьбой отправить по обратному адресу пять рублей и направить пять писем по другим адресам с такой же просьбой.  По сравнению с нынешними мошенниками те были просто шпаной подзаборной. Ты получал свои двадцать пять рублей от пяти направленных писем и был доволен, а маховик посланий быстро раскручивался, пока не прекратились поступления рублей в отправленные адреса. Пирамида рушилась и последние лица, отправившие свои письма с деньгами, не получали ничего, а затеявший такую пирамиду получал порядка десяти тысяч писем с пятью рублями и сумма выражалась в пятьдесят тысяч. «Жигули» тогда стоили пять тысяч рублей, и зарплата была сто рублей. Почтовый ящик был по левому адресу, да никто не стал бы заявлять за потерянные пять рублей. Такие же махинации недавно были, чуть ли не по всей России, с сахаром. Хочешь купить за полцены мешок сахара, сдай деньги и приведи с собой еще двоих покупателей. Приходит народ на склад, а там мешки с сахаром раздают за полцены. Сдают деньги и ждут три дня, пока следующую партию сахара привезут. Приходят в назначенный час, а там, на складе «мышь удавилась», все вычищено под метлу, ни продавцов, ни товара и «плакали его денежки», как у Буратино в стране дураков. Властелина мошенница покрупнее будет, но финал будет таким же.
– Думаешь, можно попасть? Или рискнем? Уж больно заманчиво, – Сергей терзался сомнениями.
– Любишь ты рисковать. Как на ипподроме, очертя голову все деньги «на темную лошадку в лоб», а у нее проскачка и ты попал. Помнишь мои принципы игры на ипподроме? Прежде чем идти в кассу и ставить на лошадку, я шел с тобой на конюшню к наезднику и спрашивал его мнение. Так поступали многие, и у наездника была такая же «угадай-ка», потому что игроки ходили к нему каждый день. Одни гадали на трибунах ипподрома, а другие на конюшне, но все они игроки, болезнь такая. Я ходил редко на ипподром, но не играть, а получить в кассе деньги, потому спрашивал наездника конкретно, в какой день придти и поставить на его лошадку в заезде, за который он отвечает. Были, конечно, «проскачки», ведь, бежит не он, а лошадь, но наездник помнил мое добро и почти всегда мои редкие подходы к кассе заканчивались снятием хорошего «куша». Я готов сыграть с «Властелиной», но кто ответит за мои «бабки»?
– Да, вроде бы Надежда Бабкина говорила, что у нее с Валентиной все нормально.
– Смешно. Бабкина отвечает за «бабки». Нет, Серега, Валечка специально подтянула к себе знаменитых артистов и дала заработать для своей рекламы. У нее и Алла Пугачева крутится, но всех их она все ровно кинет.
Спроси Надежду, чтобы она помогла получить машины и не через месяц, как все, а через неделю. У той есть такая короткая программа для своих.
– Хорошо, я переговорю, – сказал Сергей.
– Вот тогда мы с тобой сыграем, но не из своего кармана, а на деньги нефтяника Константина. Когда обещал подъехать Николай Иванович?
– Да уж должен быть.
Через некоторое время вошел Николай Иванович со своим дипломатом.
– Всем привет, Сергей, запри дверь кабинета, – Николай Иванович положил дипломат на стол и извлек из него две увесистые пачки долларов, – вам привет от Константина. Он торопился на самолет в Тюмень. Полетел строить свои нефтеперегонные заводики. Здесь по тридцать тысяч каждому. Свое я уже взял в рублях. Если нужны рубли, то могу сейчас поменять. Он наклонил дипломат и «засветил» его содержимое. Там с пачками долларов лежали толстые пачки новых синих пятитысячных российских рублей.
– Нет, спасибо, Николай Иванович, у меня такого дипломата нет, чтобы все уложить. Мы лучше «зелень» по карманам, – улыбнулся Лукин.
– Тогда по пять капель коньяка, и я поехал, – предложил Николай Иванович.
– Это можно. Николай Иванович, мы с Сергеем прорабатываем вопрос с машинами Властелины. Ты как будешь участвовать?
– Мои знакомые уже прокрутили, но кто попадет неизвестно. Какие гарантии?
– Мы как раз сейчас и ищем гаранта сделки, – сказал Сергей.
– Как найдете, скажите, я готов.
– Николай Иванович, к нам обратился наш общий друг Виталий из Грузии. Ты его хорошо знаешь, – сказал Сергей.
– Авторитетный товарищ и среди жуликов и прокуроров. А в чем вопрос?
– У него похожее предложение, как у Константина.
– Нет, мужики, в том же банке я не смогу прокрутить такую же операцию, будет подозрительно с невозвратными кредитами. Ведь мы не сомневаемся, что Константин не вернет его и банк получит нефтяные скважины, никому ненужные. А в других банках у меня нет надежных друзей.
– Хорошо, Николай Иванович, и на том спасибо. Давайте по пять капель, за удачу, – Сергей достал бутылку «Мартеля». Не принято в России пить кофе и чай с серьезными людьми.
У Лукина впервые получилась крупная сделка «за язык». Он теперь понимал тех «цеховиков», которые от теневой экономики имели суммы и посерьезнее, но не могли в СССР позволить себе лишнего и общались только в своем кругу. За бугор их не пускали, ездили они на «Жигулях», дача была, как у всех – шесть на шесть. Скупали они золотые монетки «Николашки» и вели скромный образ жизни, чтобы «козырьки» ничего не заподозрили. Теперь Лукин мог позволить себе купить иномарку. Но поймут ли коллеги по работе? Потому он решил поменять свою старенькую «Волгу» на «Москвича» и то у Властелины за полцены в тысячу семьсот долларов. С такими мыслями приехал он в МУР, где шла тусовка по сбору денег от желающих получить машины от Властелины. Лукин поинтересовался, насколько серьезна их затея, в смысле гарантий. Ему сообщили, что акция централизованная и имеется личная договоренность руководства с Валентиной. Серьезная гарантия от «кидка».
– А можно я спрошу у своих коллег, кто желает поучаствовать и приобрести машины? – спросил Лукин.
– Да, конечно, только надо быстро, пока есть договоренность, иначе сам понимаешь, – сказал сотрудник 7 отдела МУРа Алексей. 
В ГУУРе нашлись восемь сотрудников, пожелавших за полцены обновить свои машины. Виктор включил в тот список Сергея и Николая Ивановича. Они записались на «Жигули», а Виктор на «Москвича». «Жигули» стоили в два раза дороже, и он не хотел рисковать более крупной суммой, несмотря на гарантии. Валентина расположилась в офисе заводоуправления в Подольске. Она не доверяла никаким банкам, ни государственным, ни коммерческим. Деньги собирались в картонные коробки из-под масла и макарон, а потом вывозились на автобусе вместе с покупателями на завод.
Через десять дней Лукин вместе с Сергеем и Николаем Ивановичем в сопровождении сыщиков из МУРа приехал на АЗЛК, где в строительном вагончике им оформили справки-счета на машины, и они разъехались по ГАИ для постановки на учет. Виктор позвонил своему знакомому Саше Емельянову, с которым раньше занимался стрелковым спортом. Теперь он работал начальником цеха в гарантийной мастерской «Москвич» на Волгоградке.
– Саша, добрый день! Я стал обладателем автомобиля, который ты ремонтируешь по гарантии, – сказал Лукин.
– Привет, поздравляю. Давно купил?
– Только что.
– У меня есть возможность тебя принять на станции. Ездить на автомобиле я не советую, как специалист, пока не сделаем техосмотр. Я тебя жду.
Через несколько минут его «Москвич» кирпичного цвета висел на подъемнике «гарантийки».
– Сейчас «Москвичи» собирают вьетнамцы, а они после риса сил не имеют, поэтому могут не затянуть гайки и болты, что приводит к серьезным авариям. Мы уже с этим сталкивались, потому мои ребята сейчас все болты протянут, дольют масло куда надо, и катайся. Ты долго собираешься на нем ездить? – спросил Саша.
– Пока не знаю, я купил его у Властелины за полцены.
– Тогда мой тебе совет, поставь его на стоянку и продай, пока он новый, а себе возьми лучше «Жигули». Они надежнее. Я тебе помогу с ремонтом, если что, но боюсь, ты будешь моим частым гостем.
– Спасибо, Саша, я подумаю, но раньше первые выпуски «Москвича 2141» не имели такой репутации.
– Раньше были лучше, а теперь не очень. Если будет возможность у Властелины еще взять машину, ты мне позвони, я хотел младшему брату Юрию купить. С тобой все-таки надежней.
– Хорошо, Саша, позвоню.
Лукин так и сделал. Поставил «Москвича» в гараж и дал объявление о продаже, выставив его на пятьсот долларов меньше, чем в магазине, то есть за три тысячи пятьсот. В любом случае, то был двойной «навар» от цены, что он отдал Властелине. «Москвич» ушел в день публикации объявления. Покупателю он объяснил, что «Москвич» прошел техническое обслуживание на «гарантийке» и на нем можно ехать, куда угодно. Новый владелец оказался таможенником из подмосковного города Жуковского и попросил дать доверенность на три месяца, чтобы сейчас время не терять со снятием и постановкой на учет, что Лукина устраивало.
А утром он позвонил знакомым ОБЭПовцам из ГУВД Московской области, которые работали в его опергруппе по расследованию событий Белого дома.
– Олег, добрый день. Лукин побеспокоил. Я слышал, что ваши коллеги собираются купить машину у Властелины?
– Здравия желаю, товарищ полковник. Да, ребята собирают деньги. Перезвоните мне минут через пятнадцать, я узнаю.
– Тогда узнай, можно ли семь машин для моих коллег.
– Хорошо. Я сейчас узнаю.
Через десять минут он сам перезвонил, – да, такая возможность есть. Только надо делать все быстро. Утром надо деньги привести и копии паспортов? Они сразу справки-счета оформят, – сказал Олег.
– А деньги куда, в Подольск отвезти?
– Зачем, к нам в управление, на Белинского.
– Хорошо, я утром буду. А машины когда обещают?
– Точно не знаю, но очень быстро. Где-то в течение недели, потому что там уже очереди и больше месяца ждут. Просили утром деньги привезти.
– Хорошо, Олег, я буду. Спасибо.
Утром на узкой улочке центра города Лукин сдал деньги, а через три дня получил новые «Жигули» четвертой модели в экспортном исполнении. По реэкспортной линии его автомобиль темно-вишневого цвета по документам якобы вернулся из Франции. Отдал он за него три с половиной тысячи долларов, что получил за «Москвич», так что фактически новые «Жигули» обошлись ему в тысячу семьсот долларов, вместо семи, что стоили в магазине. Брат Саши Емельянова был в восторге от своей седьмой модели «Жигулей», и коллеги по работе тоже.
Позвонил Сергей:
– Надежда перетерла со своей подружкой Валей. Приезжай, поговорим.
Лукин поехал оказывать шефскую помощь в Бабушкинское РУВД и по пути заехал к Сергею в дом 36 по Проспекту Мира.
– Ну, рассказывай, – Лукин опустился в кресло и с нетерпением смотрел на Сергея.
– Валечка теперь собирает деньги на квартиры за полцены. А вскоре самым близким будет выдавать двойной «навар» на суммы, вложенные ими. Двадцать пять тысяч долларов вложил, а через три месяца получай пятьдесят. Ты как? Я бы рискнул.
– Нет, Серега, хорошего понемногу. Знаешь, как говорят: «Курочка клюет по зернышку, а весь двор в говне». Я пас, – не задумываясь, сказал Лукин.
– Ты думаешь, Валечка готовит большой кидок?
– Без всякого сомнения. Я знаю, что у многих желающих купить автомобили за полцены уже деньги зависли, и они вряд ли что получат, а наша Валечка резко набирает клиентов на квартиры и просто на прокрутку денег. В России оказалось столько лохов, что мошенники разгулялись. У нее клиенты уже поехали с Украины, из Казахстана, и суммы стали крутиться не менее двадцати пяти тысяч долларов с каждого клиента. Чтобы всем вернуть деньги или квартиры со стопроцентным наваром, надо станок ставить. Я недавно встречался с друзьями из ОБЭПа Московской области, и они поведали, что Валя уже на контроле у их руководства и бандитов. Они отдали ей крупные суммы, а теперь ходят за ней по пятам, чтобы не сорвалась, но и у нее наверняка есть запасные варианты, чтобы скрыться. С такими деньгами можно и собственный самолет иметь.
– Не может быть, Надежда назвала мне фамилии генералов и чиновников из Госдумы и Правительства. Я не думаю, что она их «кинет». Ее просто порвут. Уж не говорю я об актерской богеме, которая вложила в ее дела целое состояние.
– Нет, Серега, я предпочитаю держаться от нее подальше. Что там за вопрос?
– Давай Виталия вызовем сюда.
– Хорошо, звони.
Сергей набрал номер телефона.
– Виталий, привет. Ко мне подъехал Виктор... Да, хорошо, мы ждем.
– Он обещал через полчаса подскочить вместе со своим другом, – сказал Сергей.
– Таким же мошенником, наверное. У тебя здесь только такие люди крутятся. Им нужны твои связи?
– Почему: мои? И твои тоже, и других членов ассоциации «Мир и согласие». Ведь чтобы оказывать благотворительность мы должны зарабатывать деньги, как говорил Бендер, чтя уголовный кодекс.
Виталий приехал со своим другом Леонидом, лет пятидесяти, внешне похожим на грузина, прилично одетым, с дипломатом документов. Виталий всегда был далек от экономики. Он знал только два действия в арифметике, такие как вычитание, но из чужих карманов, и деление, но не всегда и всем, а только по необходимости. Он имел отношение к криминальным структурам, но сам крутился всю свою сознательную жизнь среди прокурорских работников и милиции, поэтому принимал участие в решении некоторых проблем, возникающих время от времени у жуликов. Таких называли «решала». Говорили, что он сам «жулик в законе», но по оперативным учетам Лукин его не нашел, однако столько развелось «воров в законе», что далеко не все попадали своевременно к ним на учет. Тем не менее, прокурорские связи Виталия тянулись до Генеральной прокуратуры. Он всегда был осторожен и их фамилиями не «хлестался», как другие в их компании, но вопросы решал довольно сложные и за хорошие деньги.
– Мой друг сейчас вам все расскажет. Леонид, давай озвучь свою идею, – сказал Виталий.
– У меня есть немецкие разработки по использованию куриного помета. Они из него получают удобрения для сельского хозяйства. В России очень много птицефабрик, а вокруг них такого дерьма несметные богатства.
– Леонид, мы не сомневаемся, что немцы что-то придумали хорошее от безвыходности, чтобы не загаживать экологию. В России пока на нее наплевать, и удобрения не нужны, так как сельское хозяйство разрушено. Давно уже не сеют и не пашут. У нас дешевле построить новую птицефабрику на другом месте и загадить, чем очистные сооружения построить, а ты хочешь предложить заводы, перерабатывающие дерьмо. Ты суть предложения расскажи, может в нем есть все-таки рациональное зерно, – сказал Лукин.
– Да, да, конечно. Вы совершенно правы, а главное немцы знают об этом. Так вот они предлагают поставить на наши птицефабрики оборудование по переработке куриного помета, но с условием, что на тех заводах будут работать российские немцы. Переработанный помет в удобрение немцы будут закупать для Европы. Дело в том, что после развала СССР открыты границы, Германия стала единым государством, и немцы из России подались в Германию. Потому немецкое правительство приняло негласное решение о создании рабочих мест для российских немцев в России, чтобы они были заинтересованы остаться здесь. Немцы финансируют свою программу, но знают российских жуликов и требуют гарантий, чтобы их соотечественников не обманули, – Леонид достал из дипломата документы.
– Уже ближе к делу. Нищих и беженцев нигде не любят, даже немцы своих соотечественников. Здесь рядом с нами в Грохольском переулке есть финансовая корпорация, которая занимается финансированием похожих проектов и рулит там наш знакомый Сергей Михайлович Коломин, бывший заместитель Промыслова, – сказал Сергей, и Леонид резко повернулся к нему, тем самым подчеркнул свою заинтересованность от услышанного.
– А теперь, Леонид, конкретно расскажите, что у вас есть, и что вы хотите? – спросил Сергей.
– У меня есть описание и сертификаты немецкого оборудования, расчеты затрат на его поставку и монтаж. Три птицефабрики дали гарантийные письма на участие в проекте.
– А птицефабрики у вас приватизированы, и вы их владелец? – спросил Лукин.
– Нет, у меня только письмо, что они готовы принять участие в установке такого оборудования, но финансов у них нет, – сказал Леонид.
– А с чем тогда идти в финансовую корпорацию за получением кредита? Ведь весь вопрос для того и затеян, как я понимаю? – спросил Лукин.
– Леонид, чего ты наводишь «тень на плетень»? Я сказал, что здесь серьезные люди и мои друзья. Говори, как есть, – сказал Виталий.
– Они уже сами сказали. Да, нам нужен кредит, – сказал Леонид.
– Но для его получения необходимо финансовое обеспечение. Я понимаю, что вам судьба тех фабрик до одного места, так же как и российских немцев, но никто не даст денег под куриное гавно, несмотря на их несметные залежи, – улыбнулся Лукин.
– А что для того нужно? – спросил Леонид.
– Как минимум заложить под кредит несколько птицефабрик. Я, конечно, могу через ОБЭП области выйти на руководство птицефабрик, а на Глебовской под Истрой я сам лично знаю. Мы вместе охотимся. Но пойдут ли они на это? – спросил Лукин.
– Ну, давайте, переговорите. А, может, к Сергею Михайловичу съездим?  Он что-нибудь подскажет, – предложил Виталий.
– Хорошо, мы все поняли, что у вас кроме куриного дерьма больше ничего нет. Да, еще большое желание получить кредит. Мы берем паузу, потому что наша ассоциация не финансирует такие проекты, и вопрос требует проработки, – Сергей подвел итог.
– У меня один вопрос к Леониду. Если мы все положительно решим, что с этого будем иметь? – спросил Лукин.
– Десять процентов от кредита, – сказал Леонид.
– Но, вы понимаете, что не менее тридцати процентов отломит корпорация, если согласится на финансирование, – сказал Сергей.
– Это же грабеж! – возмутился Леонид.
– А вы хотели получить кредит на ровном месте, и никому ничего. Вы понимаете, что мы сейчас говорим ни о чем и до решения вопроса, как до небес, но, тем не менее, хотелось бы знать ваши намерения. И каким образом вы хотите нам отдать «боковик»? Ведь, никто вам наличными не выдаст кредит.
– Я могу обналичить или перечислить на ваш счет «Мир и согласие» за посреднические услуги.
– Все понятно, но проценты могут поменяться в большую или меньшую сторону. Не мы командуем. Виталий, мы пообщаемся с Сергеем Михайловичем сегодня или завтра и тебе позвоним, – сказал Лукин.
– А можно мы с Леонидом с вами съездим? – спросил Виталий.
– Я должен спросить у него разрешения на встречу, – сказал Лукин и набрал телефон корпорации.
– Сергей Михайлович, добрый день, Лукин побеспокоил. Очень рад, что вы меня помните. У моих друзей возник вопрос по созданию рабочих мест для российских немцев. Я знаю, что ваша корпорация рассматривает такие вопросы. Да понимаю, я подъеду, завтра к десяти часам утра один, – Лукин положил трубку.
– Вы все слышали. Сергей Михайлович в колхоз не играет, завтра приеду и расскажу, – сказал Лукин.
Сергею Михайловичу было уже за семьдесят, но он держался еще орлом в кресле руководителя, сохранив острый ум и отличную память, умноженную на богатый жизненный опыт руководителя города Москвы.
Выслушав доклад Виктора по поводу поставки оборудования, сообщил:
– В принципе вопрос с кредитованием решаем. Необходимо письмо от наших немцев, кто будет работать на том заводе, гарантийное письмо от владельцев птицефабрик под их имущество и гарантийное письмо из Германии на поставку и монтаж оборудования. Финансировать будут немецкие банки, а они умеют считать и знают наших мошенников. Наша корпорация  выступает посредником, потому что немцы не будут с другими разговаривать и не хотелось бы на старости лет прославиться мошенником и попасть в Интерпол.
– Здесь наши желания совпадают. Сергей Михайлович, я своим знакомым предварительно объявил тридцать процентов вашей корпорации, и десять нам. Они со скрипом, но согласились. Я в таких делах не очень понимаю, потому хотелось бы узнать реальные проценты вашей корпорации, если удастся реализовать наше предложение?
– Если они согласились на такие проценты, то они мошенники. А реально мы получаем около десяти процентов. И мы, и вы, и немцы тоже любят заработать. Они же будут деньги давать, а русские приучили их к «откату». Если нет возражений, то я готов утром обсудить конкретику с твоими друзьями, – сказал Сергей Михайлович.
Лукин встретился у Сергея Васильевича с Виталием и Леонидом, рассказав о содержании их разговора, а на утро они всей компанией завалились к Сергею Михайловичу. Леонид с Виталием клятвенно заверили, что их компания не собирается «рвать» кредит и разбегаться по «норам».
– Мы все москвичи и бежать нам некуда, а главное не хочется. Если все серьезно, то мы готовы помочь. Немцы будут финансировать по частям, потому много украсть не удастся, так как они будут контролировать все этапы, но на хлеб с маслом останется. Виталий, беретесь за это дело? – спросил утром Лукин.
– Конечно, мы будем заниматься.
В кабинете Сергея Михайловича секретарша накрыла чай. Леонид разложил документы и коротко изложил суть дела, но Сергей Михайлович молча выслушал его доклад без всякого интереса и, поблагодарив, сообщил:
– Хорошо, я все понял и должен подумать. О своем решении я сообщу Лукину. Вы задержитесь на минуту, – сказал Сергей Михайлович, повернувшись к Лукину, дав понять, что никакого обсуждения с его знакомыми не будет.
Когда за ними закрылась дверь, он поинтересовался:
– Виктор Павлович, вы давно знаете этих людей?
– По-разному. Сергея знаю лет двадцать.
– А Леонида?
– Он друг Виталия, который был с нами. Его я второй раз вижу.
– Я так и понял. Он мошенник и уже пытался в одном из наших банков через свою жену прокрутить сделку по получению невозвратного кредита, и, кажется, там что-то вышло, точно не знаю, но я его запомнил. Ничего он делать не будет, как только первые деньги поступят, он их оторвет и скроется, потому и соглашается на любые проценты, которые не собирается отдавать. С ним мы дел иметь не будем.
– Спасибо, Сергей Михайлович, что сказали, а я думал, что под нашим контролем, да еще ему бы я посадил своего бухгалтера и заместителя, чтобы не чудил, и все пошло бы.
– Тогда зачем вам этот мошенник? Вы можете все сделать сами и с гарантией, что вас никто не обманет. Я готов вернуться к этому вопросу, регистрируйте фирму и вперед. Я помогу. Да и вообще, подумай, может, пойдешь ко мне работать? Мне нужны такие коммуникабельные и моторные специалисты. У нас народ здесь собрался в возрасте и свежая струя не помешает.
– Спасибо, Сергей Михайлович, я подумаю, но пока не хотел снимать погоны.
– Ну, решай сам, а так я тебя жду.
– До свидания.
Лукину и так было ясно, что хочет Леонид, но думал, что под его контролем сможет держать «руку на пульсе». А с другой стороны, Сергей Михайлович прав. Зачем ему лишняя головная боль?
Вся компания стояла около машины, и Виктор отозвал Сергея с Виталием в сторону. Он не испытывал никаких стеснений перед Леонидом, и ему не хотелось с ним общаться. Своим друзьям он изложил суть разговора с Сергеем Михайловичем.
– Смотрите сами. Если хотите серьезно заняться куриным дерьмом без Леонида, то Сергей Михайлович и я поможем в том деле, а иначе ни мы, ни немцы не помощники.
– Хорошо, мы подумаем, – сообщил Виталий.
Они заехали к Сергею в офис на обед.
– Надежда Бабкина приезжала и хвалилась «Мерседесом», что ей подарила Властелина. Она полностью оккупировала Подольский электромеханический завод. Директору подарила новую «Вольво», а рабочим завода за полцены поставляет продукты питания, одежду и бытовую технику. Она может хоть сейчас забрать их завод в собственность, но он ей не нужен. У нее начались проверки со стороны милиции, прокуратуры и налоговой инспекции, но все проверяющие сразу становятся ее клиентами. На них она денег не жалеет, а такие операции страшнее взяток с использованием служебного положения. К ней едет народ со всей России. Народ закладывает свои квартиры, дачи, автомобили и сдает ей деньги. Она уже освоила новую услугу – депозитный вклад под двести процентов в месяц. К ней даже ФСБ протоптала тропинку.
– Да, Серега, это верно. Я знаю: наши и другие силовики собирают деньги уже централизованно и везут к ней в Подольск. У нее денег, наверное, больше, чем в Центробанке, во всяком случае, наличных, – сказал Лукин.
– Может, пока там крутятся деньги МВД, ФСБ и прокуратуры, все-таки рисканем, и прокрутим по двадцать пять тысяч долларов. Знаешь, как хорошо получить через месяц по полтиннику «зелени».
– Сергей, я отдавал ей тысячу семьсот долларов два месяца назад и то был не уверен, что получу машину, хотя были серьезные гарантии той сделки, а потом практически ту же сумму, но увеличенную в два раза Властелиной я опять под гарантию отдал ей и получил вот эти «Жигули» вишневые из Франции. Я доволен. Не надо жадничать. Получилось раз и хватит. Это хуже рулетки. Там ты еще можешь выиграть, а здесь проигрыш стопудовый. Получилось у нас с тобой легко по тридцатке заработать, и я считаю, надо пока пожить спокойно, такие удачи даже не каждый год бывают. Падали бы они эти по двадцать пять тысяч нам почаще, то можно было бы рискнуть и один четвертак отнести Валечке на прокрутку в Подольске, но сейчас не вижу никакого смысла. У меня на носу отпуск и я хочу спокойно отдыхать, а не «хвататься за сердце» при каждом сообщении из Подольска, не рассыпалась ли ее пирамида. А ты смотри сам.
– Нет, сам я туда деньги не повезу. Вот если твои генералы дали бы гарантию.
– Серега, вопрос закрыт. Нам сейчас никто не предлагает прокрутить у нее деньги, а напрашиваться я не хочу. Еще раз говорю, не надо жадничать. Давай отдохнем.
– Может, ты и прав, но уровень руководителей, которые пользуются ее услугами, просто из области фантастики. О своих ты слышал, а вот мне не очень верится, что исполняющий обязанности Генерального прокурора Олег Майданов привез ей сам или передал через кого-то семьсот тысяч долларов на прокрутку под двести процентов. Откуда такие суммы? – спросил Сергей.
– Я с Майдановым встречался неоднократно. В Узбекистане, когда он был там прокурором и вел «узбекское дело», а потом во время расследования событий Белого дома, он был тогда начальником следственного управления «Генералки». Нормально мужик шагает.
– Тогда откуда такая сумма фигурирует?
– Там в Узбекистане у бабаев изымали золото и валюту, которую они хранили в молочных флягах. Не верится. Вроде мужик серьезный в том плане, но, кто его знает?
– Нет, я к тому, что таких людей она кидать не будет. Они же порвут задницу «на английский флаг».
– Серега, угомонись, я тебе изложил свое мнение и ты знаешь, что его я не меняю.
– Нет, я так, к слову.
– Тогда я с понедельника в отпуске и отдыхаю на даче. Приезжай в гости, шашлыки пожарим, водки попьем на природе после баньки. В общем, все двадцать четыре удовольствия.
– Спасибо, может, заеду как-нибудь.
К началу отпуска на даче Лукина все работы были закончены, и можно было спокойно отдыхать. Соседи тоже возвели строения, насколько позволяли финансы. Через участок остался нулевой цикл здания, перекрытый плитами. Здание для шести соток было довольно внушительным: двенадцать на двенадцать метров, но по весне полностью заливалось водой, и на все лето там был бассейн. Хозяин не учел грунтовые воды, хотя работал в Министерстве черной металлургии, заместителем министра. Что он здесь «нашел» на маленьком клочке земли при своем-то положении? Мог бы купить местный колхоз целиком и крестьянам дал бы работу в своем палисаднике.
УАЗик председателя местного колхоза «Родина» Михаила Алексеевича остановилась около калитки дачи Лукина. Они давно уже подружились с ним, и помогали друг другу в хозяйственных вопросах. Михаил Алексеевич вошел с мужчиной лет шестидесяти небольшого роста и представил:
– Познакомьтесь, ваш сосед Степан Федорович. Его участок – напротив, с недостроенным цокольным этажом.
– Это который заместитель министра? Ну, проходите.
Виктор ни разу не видел своего соседа Степана Федоровича. Как положено министерскому работнику он даже на даче ходил в костюме с галстуком.
– Пойдемте в летнюю беседку. Там нам никто не помешает. Кофе, чай, коньяк? – спросил Лукин.
– Мы второпях не успели ничего взять с собой, – сказал Степан Федорович.
– С напитками у нас нет проблем. Так, наверное, коньяк?
– Можно немного.
– Олеся, нам в беседку сделай, пожалуйста, коньячку и к нему что-нибудь. Что у вас случилось?– спросил Лукин привычно, как доктор о здоровье.
– Я продал черный металл в Германию, а меня обманули, – сказал Степан Федорович прямо и откровенно.
– Сумма большая? – такой же прямой вопрос задал Лукин.
– Три миллиона долларов составляет разница от продажи. Так называемый «боковик», который должны были мне. Но при сделке «кинули».
– И чем они объясняют? Что обещают?
– Да ничего не объясняют. Послали нашу компанию далеко. А теперь приехали ко мне кемеровские бандиты и дали срок месяц на возврат им трех миллионов долларов. Они «крышуют» Новокузнецкий металлургический комбинат, откуда был отгружен металл в Германию. Если я не верну деньги, то они обещали налить ванну с соляной кислотой и растворить меня в ней. Можете чем-то помочь в моем вопросе? – спросил Степан Федорович с  дрожью в голосе.
– Надо посмотреть документы по той сделке, но думаю, что один я такое дело не потяну. Кемеровские бандюки с Кузбасса очень серьезные, «отмороженные» в решении проблем. Так что для них ванна с кислотой в порядке вещей, – сказал Лукин.
– Спасибо, «успокоили».
– Я привык говорить реальные вещи и никогда сказки не рассказываю, Михаил Алексеевич знает.
– Поэтому к тебе и привел Степана Федоровича.
Тот достал из дипломата папку с документами, из которых следовало, что Степан Федорович теперь не заместитель министра, а начальник «Вторчермета» и заведует металлоломом по всей России. Совершенно новый металлопрокат с завода в виде труб, арматуры, уголков и листов компания «Вторчермет» продала в Германию через одну московскую фирму, как металлолом, поэтому немцы и расплатились за ту поставку по цене металлолома. Документы о прокате были оформлены Степаном Федоровичем, как на металлолом, потому он получил все по счетам через банк, и никаких нарушений закона не усматривалось. Долгов по той сделке не было, а три миллиона долларов составлял «боковик», который причитался Степану Федоровичу для Новокузнецкого комбината. Те деньги предназначались на зарплату рабочим. О рабочих вспоминают, когда самих обманывают, чтобы разжалобить. Излагают, конечно, складно, но рабочим досталось бы от той сделки не более пяти процентов, а остальное «воротилам» от бизнеса и бандюкам. Поэтому они и зашевелились. Совершено «чистой воды» мошенничество. Два года назад в СССР за такую махинацию поставили бы всю компанию «к стенке». Особого желания помогать жуликам в «белых воротничках» не было. Они творили с металлом чудеса, которым позавидовал бы Коперфильд, знаменитый иллюзионист. В вагонах менялся легковесный металлолом, который приходил на комбинат, на дорогой прокат, а после взвешивания появлялись огромные излишки дорогостоящего металла. Вот он-то и пошел на продажу в Германию. Мало того, что он был уже украден в результате мошенничества, так его еще и оформили, как металлолом, то есть с двойной выгодой для преступной группировки.
Лукин прикинул. Тема была не в рамках его служебной деятельности, но передать информацию своим коллегам из ОБЭП он не мог не двум причинам. Во-первых, Михаил Алексеевич обещал уже жулику из министерства черной металлургии, что Лукин его не сдаст. Во-вторых, Лукин уже имел горький опыт, когда его коллеги-колбасники, как он называл ОБЭП, получали от него подобную информацию и ставили жуликов на деньги, а потом еще и Лукина продавали, что это он «нарыл» на них информацию.
– Степан Федорович, с документами мне более-менее все понятно. Надо будет работать с фирмой-посредником, которая получала всю сумму за продажу проката, а не металлолома. Что вы знаете о фирме?
– Да почти ничего. Ее нам рекомендовал один ответственный работник нашего министерства, сообщив, что у них большие связи в соседнем с нами здании на Старой площади.
– В администрации Президента что ли?
– Конечно.
– У вас, как в сказке, «чем дальше, тем страшнее». Все будет зависеть от того, на каком уровне они раскидали эти три миллиона долларов. Может так случится, что в той цепочке окажутся люди, которых трудно будет «достать».
– Они так и намекнули, чтобы мы не «рыпались», иначе последнее потеряем.
– С той компанией ясно, а бандиты как обозначились?
– Они сказали, что от «Ведени». Авторитет их Олег Веденин.
– А губернатор Тулеев в курсе вашего циркового номера?
– Я думаю, да. Рабочие шумят без зарплаты и, наверное, руководство комбината рассказало о причинах губернатору.
– Что могу сказать. Вопрос очень сложный, и дело совсем не в кемеровских бандюках. Вы же остались должны комбинату. Если называть вещи своими именами, то подельникам.
– Ну, вот начинается, Михаил Алексеевич, – Степан Федорович вопросительно посмотрел на председателя колхоза.
– Шучу я так. Оставляйте копии документов. Я в отпуске, но придется завтра съездить в Москву, посоветоваться в одной серьезной структуре.
– Информация не уйдет?
– Да об этом случае, наверное, половина России знает. Если я пойду советоваться, то к своим друзьям. О стоимости этой работы я даже не заикаюсь, потому что не знаю. Скорее всего, этот вопрос будете обсуждать с исполнителем. Только нас с Михаилом Алексеевичем не забудьте, потому что там с нами не поделятся, так как не умеют. Взять могут, а поделить нет.
– Я все понял. Лишь бы все решились положительно, а я буду очень благодарным.
– Вот и договорились.
Виктор сразу решил поехать и Сергею в «Мир и согласие». Это самый, что ни на есть его вопрос.
Утром Сергей изучил документы и вытаращил глаза:
– Ты хоть понимаешь, какой уровень надо подключить к этому вопросу?
– Я думаю, на уровне прокурора района, где находится фирма-посредник по продаже металла за рубеж, и которая хапнула три миллиона долларов. Ты помнишь старый фильм про мошенников с Ильинским «Процесс о трех миллионах»?
– Да, но там были керенские рубли, а здесь доллары. Какой может быть районный прокурор.
– Начнем с него, а если мало будет, то подключим городского. Главное, что здесь наши знакомые, которым мы объясним, как есть, а документы представим нормальные.
– В смысле? – спросил Сергей.
– Все очень просто. В прокуратуру пойдет жалоба от Новокузнецкого металлургического комбината, что они через фирму в Москве продали в Германию металлопрокат, а те не возвращают им деньги. Вот и все, а дальше слезная просьба, что зарплату нечем платить рабочим и прочее.
– Но они отдали металлопрокат сначала Степану Федоровичу, который сделал из него металлолом, поэтому фирма-посредник «Возрождение» сошлется на этот факт.
– Какой дурак признается прокурору, что его фирма мошенническим путем отправила металл за границу. По документам металлолом, а на самом деле металлопрокат. Нет, Сережа, они будут молчать у прокурора о своих махинациях, и отдадут эти три миллиона, как с куста. Ведь руководство комбината якобы не в курсе о махинациях с превращением в металлолом. Конечно, фирма «Возрождение» может сослаться на Степу, но тогда ему придется выбирать между тюрьмой и ванной с кислотой. Другого варианта я не вижу и думаю, они со своими высокими покровителями не захотят поднимать шум в рамках уголовного дела. Никогда не знаешь, чем оно может закончиться, когда знаешь, что его заказали.
– А ты знаешь, все гениальное просто. Ну, ты мошенник высочайшего полета. Поехали к жулику Степану Федоровичу.
Он занимал огромный кабинет на шестом этаже в здании на Старой площади. За чаем они сделали ему предложение о проработке написания жалобы от комбината.
– Сможете это сделать? – спросил Сергей.
– Да, конечно, они больше меня заинтересованы в возврате трех миллионов долларов.
– Ну, если у вас проблем с этим не будет, тогда мы с Сергеем Васильевичем поехали сначала к вашим обидчикам в фирму «Возрождение». Попробуем склонить их к добровольной сдаче, в чем мы сомневаемся, но предупредить их мы обязаны. А потом после их отказа поедем в прокуратуру склонять уже их к помощи в наших проблемах.
– Мне нравится выражение «наши проблемы».
– Я думаю, их решение так же не останется без вашего внимания.
– А сколько вы не сказали?
– Обычно, когда вышибаешь долг, то эта сумма делится пополам, а в вашем случае вообще получается, что «вор у вора дубинку украл», потому нам придется отнимать ворованное, так что думайте, сколько это будет?
– По-вашему, получается больше половины?
– Мы так не сказали. Просто думайте, а потом говорите.
– Я должен посоветоваться с партнерами, – сказал Степан.
– Мы понимаем, но надеюсь, что это будет не менее десяти процентов?
–  Я пока не знаю, но постараюсь выкрутить, как положено.
– Тогда мы можем приступать к работе? – спросил Сергей.
– Несомненно, – ответил Степан.
Они с Сергеем выехали в район площади Маяковского в фирму «Возрождение» и на первом же этапе «операции» их ожидал сюрприз.
В фирме Лукин предъявил удостоверение полковника милиции Степанова из МУРа, и генеральный директор сразу задал вопрос:
– Вы что, наши коллеги?
– В каком смысле? Мошенники что ли? – улыбнулся Лукин.
– Нет. Вы из ФСБ?
– Почему вы так подумали?
– Мы здесь все отставные офицеры КГБ, а ваше удостоверение – это прикрытие. Кто вы на самом деле? – спросил гендиректор.
Лукин только сейчас сообразил, что «ксиву-прикрытие» ему делали кадровики через ФСБ, когда он расследовал события Белого дома, чтобы при необходимости он мог представиться полковником Степановым, а номер удостоверения начинался с нулей. Поэтому чекисты и подумали, что он свой.
– Да я не с вашей конторы. Я думаю это не принципиально. Кто и откуда? Главное, в чем вопрос, правильно?
– Так в чем вопрос?
– В прокате Новокузнецкого металлургического комбината и трех миллионах долларов, если быть точным.
– А какое отношение мы имеем к этому комбинату и такой сказочной сумме?
– Как вас зовут?
– Леонид Иванович.
– Видите ли, Леонид Иванович, руководство комбината ссылается на фирму «Возрождение», которая не вернула комбинату озвученную сумму.
– Это какая-то ошибка, потому что с Новокузнецким комбинатом мы никаких сделок не имели. А вы чьи интересы представляете?
– Интересы рабочего класса комбината, которые не могут получить зарплату, – пошутил Лукин.
Леонид Иванович явно «валял дурака», потому напросился на очередную «шуточку» Лукина.
– Вы хотите сказать, что ваша фирма не так давно не отправляла за «бугор» металлопрокат?
– Отправляли металлолом от «Вторчермета» за рубеж, но с заводом никаких отношений у нас не было.
– А можно взглянуть на документы по той сделке?
– Поймите меня правильно. Я должен доложить своему руководству по данному вопросу и если они разрешат, то я вам их предоставлю.
– А кто у вас руководство, если вы генеральный директор?
– Но вы же не говорите, кто вас направил к нам.
– Почему же могу. Заместитель министра, а ему позвонил губернатор Кемеровской области Аман Тулеев, – выпалил Лукин.
Как говорится: «И тут Остапа понесло». Лукин в отношении заместителя министра не выдумывал, имея в виду Степана Федоровича из министерства черной металлургии, а почему они не могли общаться с губернатором?
– Я вам верю, но мне придется все равно доложить своему руководству.
– Сергей, ты догадываешься, в какую компанию мы попали. Комбинат ссылается на их фирму «Возрождение», что отправила через них металлопрокат в Германию, но они имели дело только с «Вторчерметом», правильно, Леонид Иванович?
 – Совершенно верно.
 – Вот и получается, Сергей, выехали вагоны с металлопрокатом из комбината, а в Москве через «Вторчермет» этот прокат превратился в металлолом и поехал он дальше в Германию. Но уже от фирмы «Возрождение», так же он прошел и таможенное оформление, как металлолом, а вот в Германии он опять превращается в металлопрокат с соответствующими сертификатами. Такой цирк в Уголовном кодексе называется мошенничеством в особо крупных размерах. Если помните, Леонид Иванович, два года назад это было девяносто три прим со всеми вытекающими последствиями, до расстрела. Это мои предположения, и у вас, Леонид Иванович, есть возможность опровергнуть мои догадки. Мне и документы ваши не нужны. Вопрос и так ясен.
В кабинете воцарилась тишина.
– Ваше молчание можно расценить как согласие с моими предположениями, поэтому прошу прощение за мой визит. Меня попросили помочь рабочему классу, а я попал в мошенническую схему, да еще с госструктурой – таможней, поэтому я обязан передать имеющиеся материалы в прокуратуру, и, думаю, дело будут сопровождать ваши коллеги, Леонид Иванович, из департамента экономической безопасности ФСБ, так как это уже контрабанда с посредничеством должностных лиц таможни. Про ваши «крыши» я пока помалкиваю, – сказал Лукин.
– Ну, зачем торопиться, товарищ полковник. Давайте я встречусь с руководством, а завтра еще раз обсудим этот вопрос.
– Леонид Иванович, у меня всегда были хорошие отношения с вашими коллегами, но всему есть предел. Как вы догадались, я действующий сотрудник и теперь мне с вашей компанией общаться не рекомендуется после моих догадок. Если только Сергей Васильевич с вами свяжется с вашего позволения, а я ухожу «в тень». Пробивать меня не рекомендую, я об этом все равно узнаю и очень огорчусь. Тогда мне придется придать вашему делу официальный статус. Вы меня понимаете. Вашей компании лишние проблемы, я думаю, при решении этого вопроса не нужны.
– Да, хорошо. Я понимаю.
– Сергей Васильевич, возьмите их телефоны и завтра созвонитесь. Всего вам хорошего.
Они вышли на улицу. Лукина смех разбирал.
– Ну, ты даешь. Видал я артистов, но тебе только во МХАТе играть.
– Он меня раздразнил. Вот и получил. Ты понял, что они готовы вернуть три миллиона долларов.
– Я думаю, да.
– Но никто еще добровольно три миллиона долларов не отдавал, поэтому, если они очухаются, поймут, что я блефовал, то тогда пошлют нас. Ты понимаешь, что здесь серьезная цепочка и не нам ее ворошить. Возможно, по ней прошла через таможню ни одна такая операция и тогда им не выгодна будет огласка их деятельности. А уголовное дело и контроль своих коллег, которые многое знают о таких делах, им совсем не подходит. Поэтому Серега теперь играют твои барабаны. Надо срочно запросить письмо комбината и закрепиться на всякий случай в прокуратуре города. Игра началась крупная.
– Ну, ты меня затащил.
– Другого не могло и быть. Сумма большая. Они проверят прокуратуру. Все должно быть по-взрослому. Заявление зарегистрировать, а информацию в их департамент по этому факту я подброшу. Они это дело «притрут», только немного дороже им обойдется, зато ко мне никаких претензий. Я же в отпуске. Получил информацию, проверил и передал.
– Да-а! Я всегда знал, что ты опасен. Поставить всю компанию мошенников на бабки и сохранить «честь мундира».
– Но они же мне не родственники, а потом я же им это обещал. Они «бабки» отдадут. Им деваться некуда. Я буду на даче. Ты держи меня в курсе дела.
– Хорошо, отдыхай. Если что, я приеду сам. Поеду к Степану Федоровичу, он должен уже получить заявление от комбината. Самолетом должны передать.
Через три дня Сергей приехал на дачу.
– В фирме «Возрождение» все в порядке. Они половину уже вернули, полтора миллиона долларов и попросили паузу на неделю. Они обещали все вернуть. Я им верю, но пришлось их дернуть в прокуратуру. Ты был прав. Они бы не пошевелились, если бы официально «машина» не закрутилась. А вот твой друг Степан Федорович гавнюком оказался. Он так сильно поверил в предложенную тобой версию, что он не при чем в этой сделке, что начал объяснять, что эти доллары принадлежат комбинату, и он смог «выкрутить» у них только десять тысяч долларов, которые я отдал прокурорам. Они остались недовольны, но хорошо, что они меня знают, потому не думают, что я у них за спиной отломил «львиную долю». Я им предложил запустить это дело по официальному руслу и возбудить дело по мошенничеству, чтобы  вместе со Степаном всех под метлу, но они сказали, уже поздно. Звонили из Генеральной прокуратуры и просили прекратить проверку. Так что мы остались с тобой без «сладкого».
– Серега, я с ним поговорю, пошел он в задницу, мошенник хренов. Мы бегали, напрягались. Я рисковал. Мои действия могли бы не понять на работе...
– Попробуй, поговори, но я думаю, что кемеровские бандиты были правы, и нечего было ему помогать.
– Ладно, я попробую.
Степан Федорович сразу купил дом на центральной усадьбе колхоза.  И было видно, что хозяин дома имеет отношение к черной металлургии. Забор был трехметровой высоты из листов железа не менее двух миллиметров толщиной. Такие же были и ворота с калиткой. Звонка не было, да он и не нужен был, потому что каждый удар в калитку издавал звук колокола и приводил в «восторг» не только хозяина, но и окружающих соседей. Степан Федорович встретил Лукина уже не так заискивающе, а скорее, как руководитель министерства встречает своего работника, которому что-то надо. Такой вот с ленцой бюрократ.
– Проходите, Виктор. Какие-то вопросы возникли? – спросил он.
– Еще какие. Народ в прокуратуре недоволен остался, не говоря уж про нас с Сергеем Васильевичем. Нас вообще обделили вниманием.
– А что, вам ничего не досталось?
– С чего бы это? С десяти тысяч долларов? А потом я предупреждал, кажется, что прокурорские ни с кем не делятся?
– Да, я помню, но так получились, и я думал, что это на всех хватит. Таких денег я в жизни никогда не видел. И потом вы же отбили деньги за продукцию комбината, принадлежавшую наполовину государству.
– Какая половина? Я знаю, что весь металлопрокат был украден мошенническим образом с комбината, а потом еще и превратился с вашей помощью в металлолом. Какое здесь государственное? Его там давно и рядом не было.
– А мы уже переделали все документы.
– Ты хоть представляешь, что ты буробишь? Как можно переделать таможенные документы, где прошел металлолом от фирмы «Возрождение», и этот же металл Германия получила, как прокат? Вы между собой и бандитами можете менять документы как угодно и не несколько раз в день, а ваше мошенничество отпечатано у вас на лбу. И его можно реанимировать при желании в любое удобное для органов время, но уже, как контрабанду.
Лукин не стал вести с ним светские беседы и иногда даже переходил на «ты». Да, с жуликом он еще мягко разговаривал. Его слова, видимо, дошли до бывшего заместителя министра. Он, видимо, не совсем понимал, что оказался мелкой шестеренки в работе большого механизма мошеннической схемы незаконного вывоза металла за бугор. И вряд ли ему простят его обращение в прокуратуру. Во всяком случае, на этой должности  Степану уже не сидеть. Скорее всего, отправят его на заслуженный отдых. Лукин также был уверен, что этот жулик надолго потеряет сон после разговора с ним.
– Я поговорю кое с кем, и может быть, выкрутим что-нибудь из остатка долга.
– Думаю, что этого у тебя не получится. Если сразу не хотят расплатиться, но потом это выглядит, как вымогательство, а это не в моих правилах. Забудь обо мне, Степан, и больше не попадайся мне на глаза.
Лукин вышел и с удовольствием шваркнул его металлической калиткой. Он трезво прикинул ситуацию. Степан оказался хамом в бизнесе, и, будучи на высокой руководящей должности, привык воровать и не делиться. Он даже не считал это воровством или мошенничеством. Они просто перекладывали государственное добро к себе в карманы и возмущались, когда на них обращали внимание представители органов или криминальные структуры. Можно было бы поставить его на место и принес бы он все, что им причиталось за проделанную работу, но тогда бы другие влиятельные лица из этой преступной группы «слили» бы информацию на Лукина его руководству, а это не входило в его планы. Да и не мог он уподобиться бандюкам. Жаль было  недели отпуска, потраченного на пустое дело, но моральное удовлетворение Лукина получил, как специалист по «разводке» чекистской структуры и их покровителей со Старой площади. Это было выше денег. Вырвать из пасти таких жуликов три миллиона долларов!
Михаил Алексеевич находился у себя в правлении колхоза, что бывает крайне редко при таком большом хозяйстве в колхозе, где у колхозников зарплаты не великие, поэтому многие из них не прочь отломить от этого хозяйства для нужд семьи. Во время дойки надо присутствовать на ферме, чтобы все молоко слили в молоковоз, а не по трехлитровым банкам колхозников. По мере созревания капусты, моркови и картофеля на полях Михаил Алексеевич вооружался морским биноклем и с самой высокой точки местности наблюдал за полями. Стоило только колхознику на легковой машине или велосипеде с мешком приблизиться к овощам, председатель колхоза ястребом бросался на него. Может, он поступал правильно, только одному не побороть воровство по Руси. Основную часть урожая он все-таки сохранял до уборочной, а потом  продавал продукцию на овощную базу и колхозникам, но за всем не уследишь.
Около калитки Лукина притормозил самосвал с полным кузовом  свежей капусты, которая брызгала соком, так как только недавно была срублена на полях колхоза.
– Хозяин, капуста не нужна? – спросил водитель.
– А сколько стоит?
– Две бутылки и забирай целый самосвал.
– Куда мне ее?
– Да соседям и родным раздадите. Давай, в подвал свалим.
– Нет, мужики. Вот, если мешок, не больше, а это сколько будет стоить?
– Тоже две бутылки водки.
– Что так? Самосвал за две бутылки и  мешок тоже?
– Нам выпить хочется, а капусты не жалко. Ну, давай мешки. Отберем на засолку самой лучшей.
У Лукина в подвале стояла дубовая бочка на сто литров. Теперь придется еще и капусту рубить. А чуть позже они с Михаилом Алексеевичем обсуждали результаты операции  Степана с черным металлом.
– Михаил Алексеевич, твой корешок Степан Федорович с нашей помощью получил должок в три миллиона долларов и кинул нас.
– Он же при мне обещал, что разберется. Ведь это был не только долг, а могли его «грохнуть».
– Именно так.
– Я с ним поговорю. Это не по-человечески. Ведь, я за него поручился, когда привел к тебе.
– Не надо, Михаил Алексеевич. Я не обеднею, а пустой звон мне не нужен. Просто ему в жизни не повезет. Жаль мне его, хама.
– Но я все равно поговорю. Он и меня обманул, и не только в этом вопросе.
– Вот видите. Значит, это такой человек, и он мне триста лет не нужен, хотя он был в большой опасности, а с таким поведением может опять оказаться в глубокой яме.
– Ладно, Виктор, ты меня извини, что так получилось.
– Вы же не знали, с кем имеете дело?
– Это точно.