Одиночество

                1

     Из темных елей звучала скрипка. Звук радости мешался с томной грустью, и птица черная уселась на плечо старой ели. Коварный ветер качнул рукавом старушки, и птица, тяжело и громко хлопая крыльями, поднялась и улетела, но ненадолго. Птице было уютно и тепло на широком плече ели. Она, поискав новое убежище и не найдя его, вернулась и, усевшись поудобнее, склонила острый клюв до самых лапок, утопив его в перьях. Долго так она сидела неподвижно, слушая мелодии леса.
     Северный ветер, капризно раздувая ноздри, с еще большей силой ворвался в лес, и грозно зазвучала другая музыка, суровая, непреклонная.  Где-то рухнула засохшая уже давно сосна, утратившая свою способность держать равновесие. Вздрогнула птица, но не улетела. Она осмотрелась по сторонам, пошевелила головой туда – сюда и снова задремала.  Ветер нашептывал ей летние вспоминания. Детки, которых она вырастила, давно живут самостоятельной жизнью и не нуждаются в покровительстве матери, в её советах. Еще бы! Молодые все знают!
     Птица помнила, как еще совсем голенькие неоперившиеся птенчики жалобно пищали, раскрывая клювики для пищи. Их писк, доходивший до вскриков, пугал птицу, и она усердно работала в поисках еды. Уставшая от бесконечных перелетов, она садилась на старую ель и немного позволяла себе отдохнуть от вечно разинутых ртов. Уставала, но материнский инстинкт в ней был так силен, что она, превозмогая усталость, несла и несла ненасытному потомству то червячков, то мушек, то комаров, то хлебных крошек, найденных на помойках.
Весело ей стало, когда подросшие птенцы начинали летать. Зорко следила она за их полетами, робкими и неуверенными. Особенно один птенчик (вероятно, он был мужского пола) забавлял ее. Толстенький, неуклюжий, он пытался угнаться за сестрами, успевающими делать отчаянные виражи, но безуспешно.
     И откуда взялась в нём сила! Исчезла неуклюжесть, появилась уверенность и устремлённая ввысь радость полета. Не могла не заметить птица этих изменений. Счастливая мать, насладившись успехами своих детей, поздно заметила, что остается одна. Одиноко сидела она на плече старой ели. Неужели птица не поспевала за жизнью и осталась одинокой?
Скрипка молчала…

                2

     Нина любила ходить в лес одна. Одиночество ее ничуть не угнетало. Любила тишину леса, легкий шелест листьев на березах ласкал ее душу. Щебет птиц, перелетающих с одного места на другое, веселил. Крики, ауканье людей, которых она иногда брала с собой, мешали ей думать. С детства она привыкла к лесу. Лес для неё – живое существо. Он кормил её, давал ей силы. Никогда она не возвращалась из леса пустой: корзина до краёв, турсук полнёхонек.
Спасибо тебе, лес, - скажет она, уходя домой.
     Вот и сегодня собралась за брусникой ранёхонько. Взяла пятилитровое ведёрко, огурец, помидорку и горбушку хлеба. Воды в бутылочку налила. «Хватит. Долго не буду», - подумала она. Раздался звонок. Она подняла трубку – звонила дочь.
Мама, не ходи сегодня. День будет холодный, пасмурный. Обещают
дождь.
     Таня, не беспокойся. Я долго не буду. Плащ надену от дождя.
Пересижу где-нибудь.
     И пошла, как всегда, одна. Шла быстро, хотела поскорее войти в лес.
Вот уже мост через Чёрную речку. Разбитый. Тяжело гружённые сосной машины развалили брёвна, из которых и состоял мост. Нина выбрала бревно потолще и пошла по нему. Ноги скользили по влажному бревну, но уверенности ей не занимать. Лес рядом. Пошла по знакомой тропинке, свернула с неё, увидев ещё издали пластушинку бордовой ягоды. Стала собирать по шишечке, по горсточке. Дальше – больше. От одной пластушинки к другой. Брусника уродилась местами. Урожая большого не было. «Курочка по зёрнышку клюёт и набивает зоб», - вспомнила она присказку матери. Улыбнулась и потихоньку начала напевать любимые песни. Остановилась, посмотрела на небо и обрадовалась: солнышко замаячило между тучами. Солнце – это природный компас. С ним не заблудишься. Она присела на поваленную сосёнку, перекусила и пошла дальше.
     Нина не замечала времени. Ведерко наполнялось брусникой, спелой и сладкой. В сосновом бору брусника всегда сладкая. Не то, что на болоте. Там всегда кислая. Внезапно, ей показалось, что звучит скрипка. Откуда ей быть? Нет, это что-то другое. Нина обладала прекрасным музыкальным слухом. Во время Великой Отечественной войны её, пятнадцатилетнюю, окончившую девять классов с отличием, направили обучать начальные классы. Её, не знавшую методики обучения! И она справилась. Смогла. Дети боготворили свою учительницу. Она играла на гитаре, легко подбирая услышанную мелодию. Пела, задевая самые лучшие струны души слушателя.
     Нина остановилась, посмотрела на сосны. Прямые, как свечки. Чистые и уютные. Небо по-прежнему затянуто тучами. Откуда звуки? Скрипки здесь не может быть. Она вслушалась в мелодии леса. Ветер пробежал по верхушкам сосен. Сосны запыхтели, зашумели, заговорили о чём-то своём. И снова раздался этот печальный звук, звук нежный, трепетный, тревожный. «Пора домой», - подумала она. И опять это звучание, грустное и жалобное. Она стала осматривать деревья и шла всё вперёд и вперёд. И увидела сосёнку, по-старушечьи сгорбленную, кем-то надрубленную. Даже от лёгкого порыва ветра она издавала звуки. Они шли изнутри сосёнки, будто душа её страдала. Нина подошла поближе, осмотрела деревце и заторопилась домой. Тревога охватила её. Она быстро шла, надеясь поскорее дойти до Чёрной.
     Пошёл густой мелкий дождь. Ветер усилился. Стало совсем темно. Смеркается что ли? Где же я? Правильно ли иду? Ни компаса, ни спичек не взяла. «Идёшь в лес на день, а хлеба бери на неделю», - гласит народная мудрость. Всё верно, народ не обманешь. Эти мысли пронзали её. Она торопилась, усиливала шаг. Ноги путались в траве, за кочку запнулась, упала, ушибла коленку. Поднялась и снова вперёд. А впереди бурелом. Ветер – злюка свалил целую полосу сосен. Гниют они годами, никем не вывезенные вовремя. Нина в другую сторону – через бурелом не пролезть. Сосна – скрипка ей вдогонку простонала. Нет, не выйти мне сегодня. Останусь до утра в лесу. Осмотрелась. Увидела старую кряжистую ель. Вот под ней и перекоротаю ночь. Стала подходить – с плеча ели слетела дремавшая на ней чёрная птица. Сиди, вдвоём веселей, надёжней. Сиди. В темноте она не разглядела, что это была за птица. Чёрная, большая – вот и всё.
     Нина нарвала веток с кустов ольхи, наломала с ёлок и сосёнок лапнику, настелила под елью – ночлег готов. Спала ли она? Чутким ухом она слышала жизнь леса. Сон не приходил. Наконец усталость сморила её. Она задремала. Сквозь дрёму она думала о своих детях и внуках. «Таня, Танечка, родная моя девочка, прости меня. Я заблудилась, но это не конец. Все будет хорошо. Только бы медведь не учуял. Пересидеть ночь под елью-это роскошь общения с природой.»
Утро, умытое дождем, проснулось сверкающим капельками живой воды. Показались первые лучики солнца. Все. Выйду. Солнышко поможет. Спасибо тебе, ель, сберегла меня!
     Скрипка молчала.