Глава 52. Пожар в секретной лаборатории

Несколько пожарных расчётов только что справились с огнём, охватившим третий этаж некоего научно-экспериментального объединения (точное название не позволяет сказать чрезвычайная засекреченность объекта. (автор)). Под вывеской данной организации, занимающейся якобы мирными научными исследованиями, на самом деле, велась разработка новых видов химического оружия, запрещённого к изготовлению и применению ещё Конвенцией 1993 года. Однако Штаты, Израиль и Лондон, не смотря на запрет, продолжали свои разработки в этой области. Об этом хорошо было известно Службе внешней разведки России, и поэтому за грифом «Особо секретно» российские учёные вели собственные изыскания, которые должны были обеспечить приоритет российских вооружённых сил с возможностями стран НАТО. В этом объединении и трудился профессор Голубев. Он был известен как талантливый биолог и орнитолог, но мало кто знал, что в первую очередь он являлся блестящим химиком. Орнитология для него была только ширмой, прикрытием. Его персона была настолько засекречена, что даже майор Вихров не знал, с кем именно общался, - тогда в ночь шторма, при обнаружении мутантов. Взявшись за исследование арбатских многоголовых ворон, профессор временно приостановил своё участие в военных проектах, и полностью сосредоточился на птицах. У него почти получилось разобраться в проблеме. Он обнаружил в крови подопытных птиц некий психотропный препарат неизвестный современной химии. Его формула оказалась до банального проста, и профессор легко синтезировал барбитурат.
   Он так увлёкся экспериментами, что не оставил себе времени для сна, а попробовав полученный препарат понял, что синтезированный порошок просто в разы увеличивает его работоспособность, но к сожалению профессор не замечал его побочного действия…      
    И вот сам учёный, чумазый от сажи и посыпанный пеплом стоял у входа в здание, где на третьем этаже прежде и размещалась его лаборатория. Сейчас он наблюдал за действиями пожарных бригад, и наблюдал сразу шестью глазами, потому как голов у него было три штуки, ног пять, а рук аж целых восемь, и каждая имела по четыре пальца: три передних и один задний… А на вопросы прибывших со следственной проверкой военных отвечал только: «Кар, кар, кар…».   
    Началось всё с того, что мёртвые птицы стали подмигивать ему. Но тогда он ещё не увеличил дозу и осознавал, что ему всё только мерещится. Но когда доза повысилась, профессор стал слышать и понимать их речь, и даже сам пробовал заговорить с ними. Подопытные вороны обрадовались такому взаимопониманию и предложили ему стать вожаком стаи. Последний их разговор до возникшего пожара состоялся сразу после звонка майора Вихрова, а дело было так…
   Около полусотни ворон-мутантов расселись среди множества лабороторных колб и пробирок. Они собрали консилиум по поводу дальнейшей судьбы профессора, которого они ещё вчера предупреждали, чтобы он перестал копаться в их телах и душах, а иначе они порвут его, как бог черепаху. Профессор внял предупреждениям, а после того как стал принимать чудо-средство то и вовсе стал с пониманием относиться к ним.
- Кто звонил профессор? И чего им от нас нужно? – спросила учёного одна из птиц, когда тот положил трубку.
- Не переживайте. Нам не станут мешать, и я закончу работу, за которую непременно получу Нобелевскую премию.
- А что будет с нами? – хором поинтересовалась стая.
- Вы станете известны друзья мои, и за вас предложат большие деньги многие Зоопарки мира. Но мы можем, и вовсе отправится в мировое турне с собственной программой! Назовём шоу: «Нобелевский  лауреат и его подопытные птицы!», но вы можете предложить и собственное название.
- У вас ничего не выйдет профессор! – нашлась, что ответить на предложение химика одна четырёхголовая ворона. – Премии Нобеля получают только люди, и я ни разу не слышала, чтобы их вручали животным, тем более птицам-мутантам.
    У профессора Голубева возникло чувство, что птицы просто не хотят славы, а сам он достал из кармана пузырёк с зельем, и принял пол столовой ложки порошка, запив стаканом чистой дистиллированной воды.
- Я не понимаю, почему вы не хотите стать известны?! Только представьте друзья, сколько перед нами откроется возможностей?!
- Давайте так, профессор. – выступила с предложением двухголовая с десятком крыльев, которая стояла покачиваясь на одной лапе. – Вы найдёте человека, который займётся всеми нами, вот у него должно будет получиться получить премию. А вы профессор станете нашим вожаком, и шоу будет называться: «Голубев и компания!», или «Монстр и его дьявольские птицы!».
- Я никому не отдам своих изысканий! – громко возмутился профессор. Он никак не мог понять, что пытаются донести до него птицы.
- По-другому у нас из этой затеи, ничего хорошего не получится, - вступила в спор однокрылая и с одной же головой, но без ног, которые  профессор отнял у неё для своего анализа. И видимо она была зла на него за такую ампутацию, раз именно она догадалась открыть ему глаза.. – Да посмотрите же на себя в зеркало профессор Голубев! Кто же пустит вас в таком виде на сцену! Вас просто пристрелят, как собаку!
    Смутные ощущения стал испытывать учёный: полное разтроение личности. Одно его «я» уговаривало его не делать этого, второе было согласно с первым, но третье всё же заставило профессора подойти к висевшему в углу большому зеркалу, - во весь рост. И что там началось…
    Обнаружив себя в зеркале в теле огромной трёхголовой вороны с множеством крыльев и лап, профессор буквально озверел. Ворон гигант стал нещадно гонять бывших подопытных по лаборатории, но те ловко изворачивались, и все его усилия приводили лишь к разбитым склянкам и грохоту падающих приборов. Поняв, что он не может достать их, у него возникла идея уничтожить всех разом. Профессор  бросил гоняться за вороньем, открыл, как ему казалось клювом канистру с горючей смесью, разлил по лаборатории, и чиркнул крылом спичку. 
   Оставив ворон сгорать заживо в лаборатории с зарешёченными окнами, он выскочил в коридор, и запер за собой стальную дверь. Только вот профессор не заметил, как около десятка ворон-мутантов успело выпорхнуть из химической лаборатории, ставшей для оставшихся внутри настоящей жаровней, адским пеклом…