Легенда об Игроке. Начало Истории. Глава 28

Я лежал, думал и никак не мог уснуть. Вневоплощенная демоница, чтоб ее, знала, что сказать, чтобы лишить меня покоя. И заставить думать. Тоже.
Когда-то давно я принял для себя решение: если не хочу ни к кому привязываться, то в постель надо стремиться сразу же, либо даже не думать об этом. Едва лишь появляется огонек влечения – следует позволить ему сгореть дотла в страсти, оставляя после себя выжженное пятно удовлетворения. И ни в коем случае нельзя растить, пестовать, прятать, подкармливать.
С Элй’арин я совершил ошибку – я слишком поздно понял, что происходит. И уже тогда, когда начал понимать, не мог ничего остановить, как ни пытался. А теперь тем более. Я инстинктивно ощущал, что там, где свечной огонек прогорел бы полностью, лесной пожар лишь разрастется.
Я перевернулся с живота на спину, пытаясь найти удобное положение. И вдруг почувствовал, что в одну из раскинутых рук колюче упирается клочок бумаги. Минуту назад его здесь точно не было. Я медленно расправил бумагу пальцами и сосредоточился на поверхности своей кожи. Это было не что иное как письмо, а видеть и читать я умел не только глазами.
«Будьте незаметны. Жду вас на месте нашей последней встречи. Нужно поговорить. Ц.»
Не возникло никаких сомнений, кто бы это мог быть. Сегодня я крайне популярен у знакомых жриц.
Как она и просила, я материализовался на том самом месте среди деревьев, где мы целую вечность назад обсуждали судьбу незнакомой еще мне принцессы. Где едва не переступили черту просто незнакомцев – но в итоге разошлись в разные стороны. Еще несколько последующих недель я задавал себе иногда вопрос почему, и не находил на него иного ответа, кроме как то, что это являлось самым естественным и привычным побуждением для нас обоих.
А еще это значило, что вряд ли Цалия появилась, чтобы я составил ей компанию на Ночь Сладости. Как ни лестно мне было бы думать в таком ключе.
– Вы здесь, – стройная тень отделилась от дерева.
– О чем вы хотели поговорить?
Первая после Верховной качнула головой в сторону окон дворца:
– Как она? Вам известно ее состояние сегодня?
– Авторитетный источник утверждает, что я смог помочь Элй’арин инициироваться в старшие жрицы, но от воздействия Ночи Сладости она не избавлена.
Привыкшими к темноте глазами я увидел, как пальцы Цалии неосознанно скользнули вдоль выреза ее свободного платья.
– Инициироваться? Значит...
– Нет, – резко перебил я. Даже слишком резко. – Долго объяснять.
– Допустим. В любом случае, похоже, вы хорошо осведомлены?
– Вы просили меня присмотреть за принцессой.
– А ваш "авторитетный источник"?
– Вневоплощенная сущность Элй’арин.
Жрица схватила меня за руку. Ее пальцы сквозь ткань рубашки казались обжигающими.
– Какая Она? Что Она вам сказала? Она поведала свои цели? Чего Она хочет?
Какая?
Легкомысленная? Мудрая. Бесполезная? Могущественная. Веселая? Печальная. Самоуверенная? Уязвимая. Играющая? Любящая. У меня не было конкретного и непротиворечивого ответа на вопрос Цалии.
– Она настолько далека от идеала, что просто великолепна.
– Наши летописи повествуют, что Элй’арин, основательница рода Верховных жриц и аватара Даурэлт'тэин, была совершеннейшей из женщин, когда-либо ступавших по земле, – тихо прошептала Цалия в пространство.
Летописи никогда не скупятся на красноречие для правителей, подумал я. И понял, что кое-что меня серьезно зацепило.
– Как вы сказали? Даур…
– Даурэлт'тэин, – негромко, почти интимно повторила жрица. – Богиня, внутри чьей силы существует наш вид. Пишется вот так, – она начертала в воздухе печально известный мне иероглиф "Дтэ". – Удивлена, что вы до сих пор не выяснили это имя, учитывая вашу сферу интереса.
Я тоже удивлен, чего уж там.
– И вы пришли, чтобы только сейчас рассказать мне, что Элй’арин, принцесса Чалона – это реинкарнация аватары вашей Даурэлт'тэин? Или это я тоже должен был выяснить сам?
– Уверена, ваш поиск ответов был интересен и продуктивен, – Цалия одним скользящим движением слегка сократила между нами расстояние. – Вы ведь знаете, что сегодня за Ночь.
– И? – сухо осведомился я.
– Элй’арин в Ночь Сладости контролирует себя хуже любой другой жрицы. У каждой из нас была целая жизнь, чтобы привыкнуть к своей природе и быть готовыми. Но она не была ни к чему такому готова до приезда в Акмантово Царство. И мы тоже не были. Никто не ожидал, что Ночь, дарующая продолжение акмантову народу, подействует на…
– Полукровку.
Значит, для акманттов это означало, что их хваленая особая магия признала "неполноценную" принцессу достойной продолжить род. Какой возмутительный казус, должно быть, получился. Элй’арин стоило бы смеяться над акманттами в голос, а отнюдь не горевать о том, что ее не принимают!
Но к чему Цалия мне это рассказывает?
– В такие Ночи моя полу-сестра приходит в беспамятство. А значит, слабеет контроль над происходящим вокруг – не только ее контроль, скорее всего.
Я застыл. Стряхнул ее горячие пальцы, все еще сжимавшие мое предплечье, открыл рот. Мысленно проговорил все, что я думаю по этому поводу, и закрыл. Открыл снова:
– Я правильно понимаю, что вы все это время обладали нужными мне сведениями и подозревали то же, что я подозреваю только сейчас? И не предупредили?
– Не существовало лучшего времени для разговора, чем сегодняшняя ночь. Вы и сами это осознаете, – ее ладонь легла уже мне на плечо. Глаза блестели отраженным светом звезд: – Вы проделали очень большой путь, узнав все то, что знаете теперь. И стали заметно взрослее за эти месяцы.
Я очень четко осознавал сейчас разницу между "контролировать себя" и "не чувствовать". Ведь Цалия, какой бы умелой жрицей не была, находилась во власти Ночи Сладости ничуть не меньше, чем неопытная Элй’арин. И воздух вокруг едва не потрескивал от напряжения.
А ведь это простое, очевидное решение, подумалось вдруг мне мимолетно. Перенаправить страсть, вычерпать ее, опустошиться и успокоиться. Ночь и двое взрослых людей разного пола, сходных в своем сдерживаемом желании, так в чем вопрос? К демонам честность и к демонам заботу о чистоте магии – ведь речь идет уже почти о том, чтобы сохранить за собой трезвый и здравый смысл.
– Интересно, что же в моих словах заставило вас так кривиться?
– Ничего, – холодно ответил я. – Исключительно моя собственная натура. Если вы здесь лишь для того, чтобы поделиться со мной тем, что я уже и так с большим трудом сам добыл, то это не стоило ваших усилий.
– Не для этого. Я пришла с просьбой, в некотором роде.
– Опять с просьбой?
– С вами было гораздо удобнее разговаривать, когда вы питали благоговение к моему виду.
– Похоже, это один из тех случаев, когда осведомленность развеивает слепую очарованность.
– Тогда вы вряд ли откажетесь от очередного раскрытия глаз. Вы зашли слишком далеко, чтобы ваша слепота оставалась безопасной.
– Весь внимание.
– Когда-то я, Первая после Верховной, лично передала в ваши руки заботу об Элй’арин, младшей жрице Акмантова царства. Элй’арин дорога мне как моя полу-сестра, с которой я связана кровными узами, но я верю и в то, что она важна для всего нашего народа. Я беру вас в свидетели тайны рода Верховных жриц, разномыслия, что годы назад пролегло между мной и моей сестрой Мил’лирин.
– Я уже понял это со слов Элй’арин: ваша младшая сестра, Верховная жрица, ее недолюбливает, в отличие от вас.
Цалия тонко и иронично улыбнулась:
– Недолюбливает? Это Элй’арин вам так сказала?
– Не совсем. Скорее, она использовала формулировку «боится и ненавидит». Не могу судить, насколько самоуверенным было это утверждение.
– Полагаю, его можно назвать… – она прикусила губу, однако этот жест, всегда выдававший в принцессе неуверенность, у Цалии выглядел как сдерживаемая чувственность, – практически объективным. Мил’лирин считает, что Элй’арин обманом забрала себе то, что должно принадлежать ей. Точнее, обман совершила Садрия, но наследовала его ее дочь.
– Садрия? – я нахмурился. Что за новое лицо?
– Здесь она известна под именем Сарида. Моя предшественница сменила имя после одной знаменательной встречи с вашим отцом, и ни с кем не делилась причинами.
Видимо, это та самая встреча, о которой я уже тоже наслышан.
– Меняя имя – меняем суть и судьбу? – предположил я.
– В какой-то степени это верно. Однако же тигр может сменить тысячу именований – и все равно останется тигром. Вам ли не знать.
Я вздрогнул от неожиданной и меткой метафоры. Тем более, что тигры не водятся на этом континенте. Верно, она ведь видит, кто я и откуда.
– Что, как не перекрашивайся, а кровавые полоски все равно проступают? – за шуткой я постарался скрыть свою тревогу.
– Вам стоит лучше их прятать. Или же перестать прятать вовсе.
– Сейчас речь не обо мне.
– Да, речь о Садрии, ставшей Саридой, но оставшейся Первой после Верховной. Той, что несет на плечах ответственность за весь свой народ наравне с сестрой. И ответственность эта с каждым поколением становится лишь больше и тяжелее.
– Если вы будете говорить загадками, до утра мы не управимся.
– Вы хотите, чтобы я сказала вам прямо? Что же, вот вам еще одна тайна народа Акмантова Царства, доступная, тем не менее, любому, кто составил бы себе труд задуматься и изучить историю. Наш вид вымирает, вырождается. Многие тысячелетия, медленно и неотвратимо – точно так же, как убывает та сила, что поддерживает нас. Капля за каплей вычерпывался этот океан, и вот от него остался лишь скромный заросший пруд.
Я начал догадываться, и догадка не сулила ничего хорошего.
– А эта убывающая «сила, что вас поддерживает» – предположительно Даурэлт'тэин, также именуемая Третьей Судьбой?
– Приятно общаться с собеседником, который схватывает на лету. Даже если это совсем очевидные вещи.
– Надо же, как много в вас самообладания, что вы с легкостью готовы тратить драгоценное время на издевки, – в тон жрице ответил я.
– О, не беспокойтесь обо мне. Я – Первая из жриц, и самообладания во мне хватит хоть на годы. Таких, как мы с вами, с раннего детства учат властвовать над своими влечениями и порывами и сохранять здравомыслие при любых обстоятельствах, не правда ли? Даже перед лицом гибели…
– Да, хотя и не вижу нужды в утрировании.
– Утрировании? Что же, будем сохранять присутствие духа и надеяться, что это и впрямь так. Когда-то вид людей, от которых произошли акмантовы жрицы, во всех мирах составлял едва ли не половину человечества – вот каковым было соотношение сил среди Судеб. Как обстоят дела сейчас, вы и сами можете видеть. Прежняя Верховная жрица Ваэлри’ин, моя мать, хотела спасти наш народ, поставив в его главе сильнейшую и мудрейшую из когда-либо воплощавшихся жриц.
– Элй’арин…
Цалия едва заметно кивнула:
– Восемнадцать лет назад все силы и мольбы Ваэлри’ин, сопровождаемые голосами целого народа акманттов, устремились во вневоплощение с единственной целью – достигнуть нашей прародительницы и впервые за тысячелетия призвать ее душу сюда.
– Но Сарида почему-то пожелала зачать дочь одновременно со своей сестрой, разыграв расклад в свою пользу, – эту часть истории я уже знал. – И ваша великая основательница рода Верховных, сильнейшая, мудрейшая и все такое прочее, родилась полукровкой, «оскверненной» кровью обычного человека и обычной магией. Какой позор, истинная катастрофа.
Покойная королева Чалона еще и имя дочери дала такое… Как громогласное заявление, вызов своему народу акманттов.
– Обладай каждый акмантт хоть половиной вашего саркастичного юмора, моя полу-сестра уже давно была бы Верховной жрицей.
– В таком случае, ей невероятно повезло, что акманттам юмор несвойственен.
– Не все здесь разделяют ваши взгляды о том, что счастье кроется в избегании дарованной от рождения ответственности. Так или иначе, но вопрос о причинах нынешнего воплощения Элй’арин остается непроясненным и противоречивым.
– О мнении Верховной жрицы и большей части народа я уже догадался. Но ваша точка зрения заслуживает особого внимания, я так полагаю?
– Из нас двоих с ней общались вы. Сами расскажите, каковы ее мотивы.
– Хм. Это довольно сложно объяснить… – она поставила меня в тупик своим требованием. Я чувствовал, что не имею права раскрывать вневоплощенную Элй’арин, Силу, Связывающую Вселенные. Наша беседа была лишь нашей тайной и ничьей более. – Простите, если разочарую, но та, с кем я общался, – это не совсем та самая ваша прародительница. Вневоплощенная, несомненно, обладает ее памятью, но вряд ли личностью. И тему спасения вашего вида мы точно не обсуждали.
Точнее, она вообще не упоминала о том, что у нее в планах спасение каких-то акманттов. Я даже не уверен, что ее интересовала такая мелочь. Но об этом лучше промолчать, если я хочу узнать версию Цалии.
– Вы что-то скрываете от меня. И я хочу это знать.
– Все мы что-то скрываем, такова уж жизнь. Вы также вправе ничего мне не рассказывать. Вы могли бы провести сегодняшнюю ночь куда как интереснее и приятнее, но пришли сюда – потому что решили, что разглашение известной вам информации сыграет в вашу же пользу.
Это были торги самомнением, в которых я давал высокомерной Цалии понять, что нужен ей больше, чем она мне. Воистину, общение с Элй’арин, а особенно ее вневоплощенной версией, оставило во мне слишком мало места для благоговения перед акмантовыми жрицами.
– Я еще не сказала, зачем пришла.
– Сказали. У вас просьба. И как я теперь могу догадаться, вы просите не просто присмотреть за принцессой, но по меньшей мере проследить за тем, чтобы ничто не угрожало ее возможной миссии спасения вашего народа. А то и всячески посодействовать этой самой миссии.
– Ваше легкомыслие неуместно. Речь идет не просто о нации или населении какой-то страны – о целом отдельном виде людей. Об отдельном виде магии и способе реинкарнации. Я предполагаю, что Элй’арин воплотилась… той, кем воплотилась, не по случайности или неосознанности. Она знает и предвидит то, чего не понимаем мы. И, родилась среди обычных смертных, с двумя магиями, чтобы с помощью этого проложить некий новый путь, по которому мы потом сможем пойти. Не смотря ни на что, я принимаю решение довериться своей прародительнице.
Новый путь? Что же, это имеет смысл. Если так, тогда основательница рода Верховных увидела новый путь в том, чтобы принадлежать не угасающей Третьей (или тому, что стоит за акманттами на самом деле), а осознавшей себя Силе, Связывающей Вселенные. И, вспомнил я, она «принесла» в эту Силу вместе с собой души других жриц. Всех или только избранных? То ли вневоплощенная об этом не говорила, то ли я забыл…
– Простите, постараюсь более не быть уличенным в легкомыслии. Я прекрасно осознаю ценность и особенность вашего вида и, особенно, вашей магии.
– Тогда моя просьба...? – она подняла требовательно брови.
Я свистяще выдохнул сквозь зубы. Терпеть не могу, когда на меня давят в принятии посторонней ответственности.
– А вот тут сложнее. Я могу сколько угодно заверять вас в том, как для меня ценно существование акмантовой магии во Вселенной, но не могу поклясться, что эта ценность будет выше любой другой, если я вдруг встану перед выбором.
– А ценность Элй’арин?
«Которой?» – чуть не спросил я.
– Полагаю, можно сказать, что она тоже ценна для меня, – очень осторожная, крадущаяся фраза.
– Но есть ли у нее шансы стать выше любой другой вашей ценности?
– У вас нет права спрашивать о подобном, – я был достаточно резок и решил тут же и поставить точку в этом разговоре: – Но все же отвечу. Я считаю, что у каждого на первом месте должен быть он сам, а потом любые другие ценности.
Цалия посмотрела наверх, сквозь листья деревьев. Определяет время по звездам, понял я, и испытал знакомую с детства зависть.
– Полагаю, вам уже пора? Вас там наверняка дожидается толпа разгоряченных подданных.
– О да. Прекрасная, сладкая Ночь, – она улыбнулась, широко и без всякой полагающейся по случаю похоти. – Сегодня и я, и Мил’лирин зачнем первых дочерей. Род Верховных должен продолжаться.
Понятно. В своих мыслях она уже мать. И заботится не просто о своем народе, но и о том мире, что оставит детям. Вряд ли мы еще увидимся. Впрочем, я так же думал и в прошлый раз.
– Элй’арин – посвященная старшая жрица … Мил’лирин будет рвать и метать от ярости, – пробормотала Цалия, но, похоже, даже эта мысль не могла испортить ей настроения.
Я окликнул ее:
– Цалия… Жаль, что…
Я хотел сказать что-то вроде: "Жаль, что у нас с самого начала не было даже шанса", но понял, как глупо это прозвучит.
Первая после Верховной качнула головой:
– Не жаль, поверьте. Я могу видеть лишь малую часть того, кем вы являетесь и можете быть, и уже это меня пугает. Вам нужна та, кто будет знать вас лучше, чем вы сами, и с восхищенной любовью принимать то, что знает и даже еще не знает.
– Пожалуй, это будет чересчур, – скорее похоже на тонкую издевку.
– Почему нет? – она с серьезным видом повела плечом, не оставляя места для подозрений в насмешке. – Мой страх заставляет меня думать, что вы этого стоите.
Я криво улыбнулся, не зная, что ответить.
– Если посмотреть, фактически у вас есть возможность побыть спасителем Вселенной. Не упустите ее, юный тигр… – ее последние слова стали легким дуновением ветра, который один лишь и остался на том месте, где только что стояла Цалия, Первая после Верховной.
Я запоздало с досадой понял, что не успел отследить и разобрать способ ее телепортации. А ведь могло бы пригодиться.
В конце концов, во всем есть свои преимущества. Этот разговор достаточно сменил направление моих мыслей и утомил, чтобы я теперь мог рассчитывать на быстрое засыпание. Утром мне еще придется продумывать свое отношение ко всему происходящему, поведение и действия, но это все потом. Потом.