Легенда об Игроке. Начало Истории. Глава 29

Проспав всего несколько часов, я в неясной тревоге проснулся раньше обычного и невидимым отправился к верхним галереям, чтобы подышать воздухом. Облокотившись на перила, я с высоты оглядывал спящую в утренних сумерках Тидару. Только благодаря этому я заметил их еще издалека.
К дворцу направлялась группа всадников. Практически в начале процессии, на почетных позициях следом за предводителем, с гордо выпрямленными спинами и непримечательными плащами ехали маги. Дюжина высших: сработанный для общих заклинаний «кулак-десятка» и два запасных. А над их головами плескалось на ветру знамя – на голубом фоне черный тигр в алую полосу.
Империя.
К горлу подступила тошнота. Внезапно все маги из процессии одновременно взглянули наверх, безошибочно отыскав мою фигуру на галерее. И так же одновременно коротко склонили головы – дань уважения королю магов. Это помогло прийти в чувство.
Я с видимой ленцой отцепился от перил, разжимая задеревеневшие пальцы, и неторопливо направился внутрь дворца. Лишь на лестнице позволил себе перейти на быстрый шаг.
Бежать… Мечи уже и так за спиной, дневники хранятся в библиотеке, как и запас денег, а остальное восполнимо. Бежать! Бежать? Я замер, чуть не врезавшись в стену.
Я не могу бежать. Элй’арин… Я сам, добровольно, связал себя обязательствами с необученной слишком сильной жрицей, которой в случае обнаружения грозит смерть. Я развивал ее силу, я инициировал ее. Я не могу бежать. По крайней мере, не один.
Если бы мог, врезал бы сам себе. Возьми себя в руки, паникующий мальчишка! Ты сильнейший Король магов и можешь разобраться с чем и кем угодно! Ты взрослый, могущественный, демон тебя раздери, и император больше не сможет разрушить твою жизнь. Его давно нет, того императора, ты убил его собственными руками. Империей наверняка правит один из твоих младших братьев, а никто из них никогда не мог с тобой соперничать.
Самоувещевания помогали плохо. Пять лет назад они вообще не сработали: я ехал в империю, но так и не доехал. Провел несколько месяцев, утопая в презрении к себе, а потом загремел в тюрьму в Бешеном океане, где получил свое «наказание» сполна.
Нужно успокоиться. Я нервно пригладил волосы и постарался шагать медленнее. А потом плюнул на все и телепортировался прямо в гостиную принцессы и забарабанил в двери ее спальни, а та заходила ходуном под моими ударами.
– Элй’арин, просыпайся немедленно, у нас проблемы!
За дверями послышались испуганные и возмущенные охания и шепотки, принадлежавшие не иначе как целой толпе дам. Повелительный голос принцессы перекрыл их все:
– Если ты подразумеваешь имперское посольство, хоть это и было бы недипломатично с твоей стороны, об их приезде посланец предупредил еще почти час назад. А полчаса назад разбудили меня. Будь добр, подожди спокойно, пока я соберусь.
– Почему не послали за мной?!
– Послали, – холодно отозвалась девушка. – Но не смогли найти.
Я беззвучно выругался. Подходящее же время я выбрал, чтобы побыть в одиночестве. Подходящее же время выбрали имперские послы, чтобы явиться. Хотя для них подходящего времени не существует.
Элй’арин одевали так долго, что я успел задремать на кушетке в гостиной (но каждые несколько секунд распахивал глаза и дергался, готовый подскочить). В последний раз так тщательно ее готовили только к балу. Но наконец двери распахнулись, явив мне принцессу Чалонскую во всем ее неприступно-невинном великолепии. Глядя на нее и не подумаешь, что идеально уложенные волосы могут быть в беспорядке, гордо выпрямленная спина изгибаться дугой в экстазе, а губы…
Я убрал ноги в сапогах с подлокотника кушетки (вызвав при этом гримасы неудовольствия у большей части фрейлин) и поднялся, сжимая в руке ремни ножен.
– Мы должны присутствовать во время приема послов. Они туманно намекнули, что причина их визита затрагивает меня, – Элй’арин произнесла все это, не глядя на меня. Оно и понятно: еще не придумала, как со мной общаться после всего произошедшего.
Я бегло осмотрел жрицу, проверяя, в порядке ли мои защиты, да и, если честно, ее собственное состояние. Та-ак…
– Ваше Высочество, можем мы кое-что обсудить? Наедине.
– Сейчас не лучшее время для обсуждений, – в голосе прорезалась злость. – Отложи свои непроясненные вопросы на потом.
– Не могу. Это не длинный разговор, всего одна вещь, очень важная и очень срочная.
– Выйдите, – она взмахом руки отослала фрейлин. – Ну?
– Постой спокойно минутку, – я сосредоточился. – Будет немного дискомфортно.
Элй’арин поежилась, ощутив воздействие магии. Основное место воздействия также не осталось для нее незамеченным.
– Что ты сделал?
– Убрал свои «отпечатки». Теперь никто не сможет определить, что я… принимал участие в твоей инициации, назовем это так.
Ее ладонь я перехватил еще на подлете к моему лицу.
– О твоей же репутации забочусь. В посольстве целая группа сильных магов.
– Сколько?
– Двенадцать, все высшие. И они там точно не для красоты. Существует не так уж много заклинаний, для которых требуется собирать «кулак-десятку» из высших.
А еще совсем не обязательно, что в заклинании будет участвовать только один этот «кулак»…
Принцесса охнула, и я, вспомнив, отпустил ее запястье.
– Ты знаешь, что ты теперь старшая жрица?
– Да. Каким-то образом я это сразу поняла, когда проснулась вчера днем. А ты откуда…
– Не важно. Ты права, сейчас некогда обсуждать.
– Ты тоже это чувствуешь? – Элй’арин впервые подняла на меня глаза, и я на долю секунды замер истуканом. – Тревогу, я имею в виду.
– Да. Моя интуиция звонит во все колокола. Поэтому… будь осторожна, – в порыве я коротко и ободряюще пожал ее пальцы. Принцесса скованно кивнула в ответ.
И мы направились на встречу с послами Великого Императора.
Гидрик принимал имперцев в Тронном зале, самом богато отделанном помещении дворца: какая-то эпохальная сцена на потолке, сине-бело-золотой ковер и голубые расшитые золотом драпировки на стенах. Элй’арин встала по левую руку от трона, по правую уже стоял подтянутый герцог Маурский, как самый вероятный из наследников и важное лицо государства. Мое место было за спиной принцессы, а кучка перешептывающихся придворных и фрейлин, без которых не обходится ни одно приличное мероприятие, расположились вдоль стен.
Король являл собой воплощение хмурости и насупленного недовольства. Еще бы, послы явились внезапно, без предупреждения и приглашения, будто соткались из воздуха прямо перед воротами Тидары. С точки зрения чалонцев – вопиющая наглость и нарушение всяческого церемониала, ставящее принимающую сторону в неудобное положение. С точки зрения же имперцев… Империи плевать на чье-то там чужое удобство и церемониал, если его соблюдение хоть как-то ущемляет ее планы. Вот в ином случае – тогда конечно, вы не найдете в мире более витиеватых выражений и любезных расшаркиваний, чем при дворе императора.
Свойственные магам молниеносная скорость и бесцеремонность причудливым образом переплелись с традиционной выспренной и размеренной культурой центрального Таросса, породив весьма непоследовательный имперский менталитет.
Однако такое появление послов свидетельствовало о том, что им нужно было застать чалонский двор врасплох, что опять-таки не сулило ничего хорошего.
– Давайте уже сюда этих послов, посмотрим, зачем они заявились и что им надо от нашего величества! – грубо крикнул герольду Гидрик, устраиваясь на троне поудобнее и принимая царственный вид.
– Артыкайгай орт Инх-та, посол из Великой Империи!
Двери отворились, впуская делегацию из троих человек. Я сразу же узнал в одном из них мага, избавившегося от неприметного дорожного плаща и оставшегося в не менее неприметных тунике и брюках, – одежда, более свойственная западно-аргенузскому или эрриканскому жителю, однако едва видно украшенная узорами на имперский манер. А уж что из себя представляла парадная имперская одежда, можно было легко сказать, глядя на другого члена делегации – собственно, посла, никем другим он оказаться не мог, с такой-то гордой осанкой и походкой. Орт Инх-та являлся типичным представителем хагазаров, одного из прежде порабощенных тальцами народов, – высокий, смуглокожий, с заостренным подбородком и носом, темно-русыми волосами и глубоко посаженными глазами. На нем был шелковый халат с разрезом сзади, расшитый серебряными коршунами и рубиновыми змеями, и широкие шелковые штаны. И, наконец, третий, одетый тоже по-имперски, в халат, но более простой ткани, напоминал скорее секретаря или что-то вроде.
Артыкайгай орт Инх-та заговорил, и тут-то выяснилось, что «секретарь» – это переводчик. Я не сомневался, что посол в совершенстве знал карминский, но утруждаться самому и говорить без посредника – несолидно, не по имперскому церемониалу. Точно так же, как и писать официальные письма своей рукой, не прибегая к услугам личного писца. Высокомерному двору маленького Чалона и не снилось, что такое настоящее высокомерие и манеры. Один только халат Артыкайгая орт Инх-та выглядел дороже всех драпировок, ковров и украшений Тронного зала.
– Великий Император, Черный Тигр Таросского материка и всех западных земель… – начал посол речь с длинного перечисления титулов, переводчик вторил через каждые несколько слов. Цветастость имперской речи была их оружием, в долгой и отупляющей велеречивости легко было спрятать что-то важное. Так что я по выученной с детства привычке пропускал «пустую» часть мимо ушей: – …Карающий Гром для преступивших человеческую свободу, Отец и Покровитель всех магов в любых землях и морях… передает свои искренние и горячие приветствия и желает жизни, наполненной ароматом весеннего цветения и легкостью журавлиного полета… и преподносит эти дары, – на этом моменте маг снял невидимость со слуг за их спиной, и те эффектно выступили вперед, неся в руках сундуки, – дочери Чалона и рода Верховных жриц Акмантова Царства, наследной госпоже Карминных Земель, Элй’арин.
После заключительных слов переводчика все восемь огромных сундуков опустились у ног принцессы и распахнулись, явив драгоценные камни и ткани. В Тронном зале стояла оглушающая тишина.
Я почувствовал, как у меня дернулся угол рта, не давая выйти нервному смешку. Великолепный, практически театральный акт, выверенный до последнего слова и жеста. Артыкайгай орт Инх-та ничем не демонстрировал, будто бы наслаждается произведенным эффектом, но это несомненно было так. Я сделал небольшой шаг вперед, чтобы быть ближе к Элй’арин. Жаль, мне не увидеть ее лица. Остается лишь надеяться, и небезосновательно, что в критический момент принцессе хватило самообладания и невозмутимости.
Не давая никому опомниться, посол продолжил уже без лишней выспренности, обращаясь теперь только к Элй’арин, будто бы и не было тут никакого короля и вообще других посторонних:
– Великий Император предлагает вам оказать ему честь быть его гостьей в императорском дворце. Он будет ждать вас послезавтра утром.
– Это неприемлемо! – гневно выпалил герцог Маурский, явно быстрее, чем успел даже обдумать все крайне любопытные нюансы фразы, но поймав скрытый смысл происходящего.
Тишина взорвалась разнобойным гулом десятков голосов.
«Императорский флот встал у берегов Акманта, но на землю сошло лишь небольшое посольство. Эти люди принесли весть, что Император желает наедине переговорить с одной из жриц рода Верховных», – вспомнил я рассказ Элй’арин.
Подождав полминуты, Гидрик тяжело поднял руку, призывая к спокойствию:
– Вам потребуется объяснить свою грубость, господин орт Инх-та.
Посол поднял брови, демонстрируя искренне и ласковое непонимание, в чем же этот простой смертный человек увидел грубость. Обращался он по-прежнему к Элй’арин:
– Я – не более чем скромный слуга Великого Черного Тигра, его язык, его длань, протянувшаяся через океан. Я здесь, чтобы исполнить волю Императора, а воля его была такова, чтобы передать приглашение Элй’арин из рода Верховных жриц Акманта и доставить ее в императорский дворец, и ничего иного. В этом зале находятся два короля, но мне было приказано только говорить с Ее Высочеством, и да не будет во мне никоего самоуправства и личного побуждения, чтобы преступить границы этого приказа. Воистину слухи преуменьшили вашу красоту, госпожа. Вы подобны нежной орхидее, на которой даже капли росы покажутся драгоценными бриллиантами, а самая яркая бабочка постыдится опуститься на шелковые лепестки, чтобы не быть уличенной в отсутствии красоты и хрупкости.
– Однако же слухи также преуменьшили и ваш магический потенциал. Нам говорили, что ваше обучение было остановлено на статусе младшей жрицы, однако теперь я вижу, что это не так, – вступил в разговор маг, скупо выражаясь на чистом карминском.
И наконец раздался голос Элй’арин, высокий, но ровный и спокойный:
– В этой ошибке повинна лишь некомпетентность ваших осведомителей.
Маг с улыбкой поклонился:
– Вне всяческих сомнений, госпожа. Не в моих силах разглядеть ваши таланты в полной мере, но это лишь свидетельствует о том, что не развивать их было бы преступлением против самой магии. Ваша инициационная перестройка проходит великолепно, примите мои поздравления и восхищения мастерством, – по-прежнему улыбаясь, он бросил короткий взгляд через плечо принцессы мне.
– Благодарю, – после заминки ответила принцесса.
Орт Инх-та вопросительно нахмурился в его сторону, маг в ответ с хитрым выражением миндалевидных глаз дернул плечом, дескать, наши внутренние магические дела, ничего такого. Я не спешил радоваться, но жест магической солидарности оценил. Можно убрать следы своей силы, но вот пожалуйста, первый же сообразительный маг, увидевший инициационную перестройку, догадался, кто за этим стоит. А маг продолжил:
– Мое имя Шагил-таль-дамн. Великий Император уполномочил меня предложить вам лучших учителей и все, что вам только потребуется для совершенствования в магии.
– Я ценю это предложение, но у меня уже есть учитель и телохранитель. И я не ставлю под сомнение его способности.
Я тем временем прокручивал в голове варианты действий. Как же жаль, что я не решился стать Мастером – тогда сейчас на Элй’арин стояла бы первичная метка будущей королевы магов, позволяющая мне распоряжаться ее жизнью и не отпустить в Империю. Жаль. Но эту карту разыгрывать уже поздно.
– Магические способности и способности к преподаванию – суть разные вещи, госпожа старшая жрица. К тому же из всех магов королям меньше всего доверяют в Империи, ибо они никогда не станут пренебрегать своими воззрениями ради интересов нанимателя.
А ведь я могу так и продолжить стоять здесь, позади, и наблюдать, как разворачиваются события. Имперские посланники явились не по мою душу, а о способностях жрицы они обещают позаботиться, так чего же более? Уверен, если император заинтересован в ней, как в магине и жрице, то ему будет ровно так же, как и мне, наплевать на законы магической общины, предписывающие смерть чрезмерно одаренным магам, – у нас одна кровь, один горделивый нрав.
– Вы пытаетесь принизить достоинство моего учителя? – тон Элй’арин стал холодным.
– Никоим образом я не желал подобного, госпожа старшая жрица. Лишь дурак попытался бы унизить короля магов, потому что дурака король магов бы пожалел и посмеялся над его попытками, – мне показалось на этих словах, что я отчетливо услышал, как скрипнули зубы Лимира Маурского. – Но даже если король и отреагирует, то лишь чтобы проучить зарвавшегося человечка, и не более. Принизить достоинство королей магов невозможно, на то они и короли.
– Принизить можно лишь того, кто в глубине своей души и так принижен. Достоинство подобных людей хрупко, а вместе с ним хрупко и их самообладание. Такому неустойчивому человеку никогда не подчинить себе мощь, полагающуюся королям магов, – пояснил я ученице, выходя из-за ее спины и направляясь вперед.
– Именно так, наш король. Вы позволите взглянуть на вашу татуировку?
– Разумеется. Вполне ожидаемое желание, – уже подойдя к Шагил-таль-дамну, я закатал рукав и привычно позволил танцующим золотым узорам проступить на коже.
Маг вгляделся и покивал с видом довольного знатока:
– Она великолепна, наш король.
– Что здесь происходит, объяснитесь! Почему с ним, – Маурский особенно выделил это слово, – вы разговариваете? Разве это не нарушает волю вашего Великого Императора?
Расправив рукав, я обернулся к нему:
– Я король магов. Игнорировать меня означает проявить высочайшее неуважение не просто к тому, кого признают королем среди себе подобных, но и к самой природе магии.
По перекошенному лицу герцога было видно, что он считает меня насмехающимся. Но это было не так. У него есть общество, где его почитают как занимающего высокое положение, а меня, мага, нет. Так же дело обстоит и со мной. И точно так же – с королем Чалона, который является высшей властью для своих подданных и практически пустым местом для Императора. Разные круги людей – разные площадки, на каждой из которых действуют свои правила игры. Проблемы и вопросы начинаются там, где эти круги пересекаются, образуя зону неопределенности для некоторых участников. Кто-то способен сориентироваться, кому-то везет меньше. Выигрывает обычна та сторона, чья власть более абсолютна и универсальна, но не всегда. Вот Артыкайгай орт Инх-та, например, не маг, а потому будет меня игнорировать, последовательно прикрываясь волей господина, на которую уже списал прямое оскорбление Гидрика.
Вернувшись к Элй’арин, я встал уже не за ее спиной, а рядом. Глупо будет разыгрывать явление из тени каждый раз, когда мне захочется что-то сказать. А говорить, скорее всего, придется, коль уж я второй из двух людей, которых готовы хоть как-то принимать в расчет. Ситуация, конечно, пессимистичная. Императорские посланники крайне «ненавязчиво» намекнули, как высоко император ставит мнение всех присутствующих. А это значит, что согласие принцессы на визит уже не обсуждается, мы можем поторговаться разве что об условиях.
– Что вы имели в виду, достопочтенный Артыкайгай орт Инх-та, да будет ваш путь озарен светом обоих солнц, когда сказали, что Великий Император станет ждать меня в своем прославленном и живописном дворце послезавтра? – спросила Элй’арин, свободно перейдя на талрут.
– О прелестная жрица, – принцесса махнула рукой в сторону переводчика, прерывая его речь, и обратила слух только на посла: – по воле моего повелителя я привез с собой дюжину лучших магов Высшей магии, каждый из которых отмечен благосклонностью Золотого мага Империи, левой руки Великого Императора. Десять из них, да еще десять во дворце Великого Императора в назначенный час объединят свои силы и сплетут заклинания, чтобы создать пространственную нору. И перед вами откроется путь, позволяющий за несколько шагов преодолеть Ирийский океан и оказаться в цветущих садах дворца, среди павлинов, которые стыдливо спрячут свои хвосты, едва лишь увидят вашу красоту.
К счастью, я достаточно хорошо потрудился над образованием своей ученицы, чтобы она поняла, в чем подвох.
– Мне известно, что два так называемых «кулака-десятки», поставленных по обоим концам пространственной норы, – это самое минимальное количество магов, необходимое для такого заклинания. Означает ли это, что Великий Император, да продлят Судьбы его годы и преумножат потомство, предлагает мне отправиться к нему в гости неподобающим и даже позорящим мое положение образом, без какого-либо сопровождения и багажа?
Шагил-таль-дамн сделал картинный жест, как будто получил удар в сердце, и даже пошатнулся:
– Я покорен вашей осведомленностью в деталях работы Высшей магии, госпожа. Даже в Империи редки маги, имеющие о ней представление. А еще реже встречаются те, кто Высшей магией владеют. Собрать и натренировать даже один «кулак-десятку» непросто.
А вот это наверняка ложь. Я почти уверен, что пространственная нора используется с необходимой императору регулярностью, хоть бы и для одного человека, а, значит, «кулаки-десятки» располагаются во всех стратегически важных местах. Не говоря уж о том, сколько «кулаков» самой разной численности и с разнообразными умениями содержится в военном резерве империи.
– Великий Император более всего желал сделать ваш путь к его дворцу коротким и благоприятным, а потому приказал собрать две дюжины столь редких высших магов, половина из которых пережила тяжелое путешествие через океан, дабы прекрасной жрице не пришлось делать это самой. Однако в бесконечной мудрости своей он также нашел способ, как не умалить ваше высокое достоинство во время пребывания во дворце. Вам будет выделено соответствующее вашему статусу сопровождение, а придворные портные и ювелиры уже приготовили ваши наряды. Что угодно еще, что вы попросите, и что Великий Император сочтет необходимым, будет исполнено в тот же миг.
– Элй’арин? – повернулся к ней мрачнеющий с каждой минутой Гидрик.
Хотя, в сущности тут многое можно было понять без объяснений, но принцесса наклонилась к отцу (к ним тут же присоединился герцог Маурский) и шепотом сказала:
– Великий Император предлагает мне переместиться к нему во дворец с помощью магии, однако прислал ровно столько магов, сколько нужно для перемещения одного человека, и не более того.
– Это совершенно неприемлемо, – прошипел король.
– Возмутительное предложение, порочащее тебя, драгоценная кузина, – серьезно кивнул герцог, у которого от злости уже вздулась вена на виске. – Фактически, это оскорбление.
– Клятая магия и клятые хитрые маги! Ты уверена, что целых десяти магов хватит только на то, чтобы переместить всего лишь одну тебя?
– Двадцати, отец. Да, абсолютно уверена. На каждого следующего человека понадобилось бы еще по десять так называемых «высших» магов, не говоря уж о багаже.
– А что, если этот твой скользкий учитель-имперец заранее сговорился с другими имперцами? И убедил тебя в этой байке про двадцать магов?
– Это не в моих интересах, – негромко ответил я Маурскому, стоя на небольшом расстоянии от них, но, как маг, отлично все слыша.
Мой ответ не остался незамеченным для публики – в толпе кто-то нервно хихикнул. Слишком длительные для приличных перешептывания венценосного семейства не оставили равнодушными и послов. Шагил-таль-дамн взял слово:
– Ваше Высочество, пространственная нора на два «кулака-десятки» рассчитана для переноса взрослого мужчины. Который существенно превосходит вас весом. Если принять это обстоятельство во внимание, вы могли бы взять с собой небольшой багаж с милыми вашему сердцу вещами. По крайней мере, я предложил бы вам именно этот вариант, будь вы обычной девушкой, рожденной для ручного труда. Но, к сожалению, багаж будет некому пронести те несколько шагов, что вам потребуется сделать.
– Благодарю за столь любезно сделанное замечание, уважаемый Шагил-таль-дамн. Вы правы, я – не обычная девушка. И вольна брать с собой багаж любой тяжести, заставив его парить в воздухе. Поэтому такой вариант тоже следует рассматривать, и хорошо, что он был упомянут своевременно, – она кинула недовольный взгляд на меня.
Я пожал плечами. Идея с небольшим багажом лежала на поверхности, но только не являлась той темой, которую на самом деле стоило бы сейчас подвергать обсуждению.
Совершенно очевидно, что империя так сильна, что взять какой-то мелкий Чалон за жабры – плевое дело, она угрожает просто своими размерами, не говоря уж обо всем остальном. А потому единственный ответ, который может дать Элй’арин – это согласие. Она должна отправиться к императору. И, скорее всего, остаться в его гареме навсегда как редкостная диковинка – другая причина такого визита послов даже как-то не идет в голову.
– Я не могу подвергнуть свою единственную дочь и прямую наследницу чалонского престола такой опасности, как пребывание одной в чужой стране, без охраны, которой я мог бы доверять.
Маг наклонился к орт Инх-та и с веселым лицом что-то прошептал. Тот сначала приподнял брови, а потом выдавил смешок.
– Могу я узнать, что вы нашли забавного в нашем затруднении? Я была бы рада вместе с вами разделить удовольствие от достойной шутки.
– Госпожа, насколько эта шутка достойная, судить вам. Будучи магом, я высказал своему спутнику предположение, что, даже если Судьбы решат разрушить весь этот мир в первозданную пыль, вы, вероятно, окажетесь единственным существом, коего это разрушение не коснется ни капли.
– Прошу прощения?
– Магическая защита, которой вы с таким заботливым тщанием оплетены, госпожа. Несколько заклинаний, судя по их виду, принадлежат магии Акмантова Царства, но вот все остальное безмерное множество плетений – несомненно дело рук стоящего здесь нашего короля, – Шагил-таль-дамн почтительно кивнул в мою сторону. – Дворец Великого Императора называют «Дворцом трех великих сокровищниц этого мира»: в одной из них драгоценности, в другой книги, в третьей – женщины. Но даже его магическая охрана, вынужден признать, уступает таковой у вас, госпожа. Вы, пожалуй, – самое охраняемое сокровище во всем мире, а может, и среди многих других миров.
Все благородное семейство (а вместе с ними и их свита) уставилось на меня с таким потрясением, будто я никогда не говорил им, что я сильнейший маг.
– Никакая охрана из обычных людей, которую Его Величество желал бы вам предоставить, госпожа, не превзойдет уже имеющуюся у вас защиту.
Таким образом, неплохого аргумента про охранников короля тоже лишили, и не без моего невольного содействия. Опять воцарилось мрачное молчание.
А впрочем, события складываются даже в мою пользу. Элй’арин отправится к императору, где, судя по всему, с нее будут отряхивать пылинки как с того самого редкого «сокровища», уникального магического сосуда в форме красивой девушки. Возможно, такое положение вещей даже нарушит замыслы убийцы и отложит божественную заварушку до следующей жизни. Что совершенно определенно – так это то, что я в любом случае буду свободен от наших странных отношений, от расследования и от контракта, ибо основной целью нанявшего меня Гидрика было защищать принцессу. Нет принцессы – нет уговора. И я смогу отправиться на все четыре стороны, хоть сразу на берег Синего океана, хоть к южным островам, хоть обратно на Эрриканский континент, где провел почти половину своей жизни и чей прохладный климат с ежегодными зимами стал мне почти родным.
Я со всей ясностью ощутил сейчас, что меньше всего хочу оказаться снова в империи, и тем более – во дворце императора. Гори вся империя демоновым огнем, вместе с нынешним императором и его наследством. Я предпочел бы забыть о своем болезненно-потерянном происхождении и прошлом, быть просто Безымянным королем магов. Я бы хотел никогда с этим не соприкасаться. Я…
– В таком случае, я сам отправлюсь вместе с моей подопечной Элй’арин во дворец императора.