Я жила в раю

 В одна тысяча девятьсот пятьдесят девятом году,  приехали мы с тётей в Дагестан, на берег Каспийского моря. Зимой,здесь было не интересно, снега не было, изредка замерзали лужи, на льду которых  мы  катались по очереди, иногда дело доходило до маленьких потасовок.
 Меня оформили в детский сад, туда ходили  только русские, местные жители были многодетными и справлялись сами. Забавно, но лезгинку танцевать, нас учили обязательно.
   Обречённая ответственностью за воспитание племянницы, тётя стала искать у меня таланты. При проверке музыкального слуха, вердикт оказался неутешительным: " Слух есть, но не на столько, чтобы стать музыкантом". Тётя уцепилась за фразу "Слух есть..",  и пошла записывать меня в балетную школу. Из уважения к Нине Степановне,  племянницу взяли.  Тётя сшила балетную пачку, мне выдали пуанты. Я стала разучивать балетные позиции, знаниями которых я ещё долго хвасталась, но до фуэтэ дело так и не дошло. На одной из прогулок, промочив ноги в холодном море, я серьёзно заболела, осложнение на почки лишило меня  возможности сделать карьеру балерины.
 Если честно, мне это не грозило, маленькая с короткими полными ножками вертлявая девчонка, могла исполнять только пародии.
   Поняв, что в искусстве - делать нечего, родные решили развивать у меня логическое мышление. Навыки игр: шашки, шахматы, нарды я освоила к лету. Летом, дядя научил меня плавать. В школу я пошла умея считать и писать.
 Весной началась сказочная жизнь: расцвели деревья, в городе появились красивые клумбы из цветов, стали заметнее вечнозеленые кустарники, деревья. Коренная северянка ходила с открытым ртом, глядя на всю эту красоту. Запах акации сводил с ума, а её цветочки были изумительно вкусными. Парк у берега моря, был любовно высажен приехавшими из России специалистами, а красивое здание в центре,очень напоминало архитектуру Петербурга. Я называла его дворцом. Набережная, песочный пляж - всё радовало глаз.

 У родных, была за городом дача. Дядя, почти ежедневно, ездил туда после работы на велосипеде с мотором - марки драндулет - как называла тётя. Вечером, Константин Захарович, обязательно привозил пару букетов цветов: один ставил на комод, другой на стол.
  - Кнопка, это тебе - так любовно он называл свою жену.
 В выходной, мы присоединялись. Дача находилась далеко за городом, тётя ворчала,что жарко и муторно идти целый час по пыльной дороге, но я любила идти рядом с ней и впитывать  её познавательные рассказы. Ещё, отвлекаясь, мы дурачились как ровесницы: то на одной ноге поскачем, то подразним гусей, а потом убежим. Но однажды, гусь оторвал подол моего любимого платья: красного в белый горошек, да еще и фасон юбки солнцеклёш, в котором, неимоверно красиво можно было кружиться. Я уже хотела расплакаться, а тётя почему-то смеялась. На мой обиженный взгляд, ответила:
 - Ну вот, будет повод придумать новый фасон.

  Дача, построенная дядюшкой, произвела на меня неизгладимое впечатление. Заходишь в калитку, и справа и слева цветы: гладиолусы, астры, георгины, пионы, огромные ромашки и немного поодаль- розы. Чему-то ещё не пришло время расцветать, что-то уже распустилось. Дом всего из одной комнаты, выглядел внушительно, потому, что был каменным и с высоким цоколем. Лес в этих местах был намного дороже.
 Территория  дачного участка была очень тщательно распланирована. После цветника был разбит виноградник, где кроме винных сортов, рос сладкий киш-миш,и большие, прозрачные дамские пальчики. Вместо забора росла дикая малина, мелкая светлая и очень сладкая, но туда я боялась ходить:осы, мошкара,и даже божьи коровки - внушали во мне страх.
 После виноградника дядюшка высадил небольшой сад: персик, абрикос, вишня, груша слива, алыча, и моя любимая черешня двух сортов. Когда меня хотели накормить персиком, я сопротивлялась, говорила что он шершавый. Сдирая шкуру и морщась, я терпела эту пытку. Сейчас, я бы с удовольствием испытала издевательство персиком.
 За домом росли кусты  черной и красной смородины, а забором были кусты красного и зелёного крыжовника. В середине этого ягодного великолепия стояла беседка обвитая виноградной лозой. В центре сада росла садовая малина, кусты были высажены в виде подковы, чтобы удобно было собирать ягоду. Когда я собирала малину, в бидончике оставалась только мелкая, крупную я съедала сразу.
  Дядя Костя, говорил:
  - Что-то маловато собрала Людмилка.
  - Так ведь, ей только мелкая попадается - шутя, заступалась тётя Нина.
  В конце сада был маленький огород и арык, из которого брали воду для полива. На глинистой почве не рос только картофель.  ( на фото тётя в платье сшитом собственными руками)

 Жизнь в городе проходила размеренно и строго по расписанию заводского гудка: подъем, начало рабочего дня, обед, конец рабочего дня. После работы, тётя Нина быстро переодевалась и мы бежали на море. Вечером вода была теплой и мы с удовольствием плескались. Тётя снимала усталость рабочего дня, а я, если бы разрешили, вообще из воды не выходила. Вернувшись домой, мы наводили красоту, дожидались дядю Костю с дачи, ужинали и шли на прогулку. Если в летнем кинотеатре не было нового фильма, шли на набережную, потом к пирсу. Почти все жители городка искали прохлады у моря. Знакомые, встречая нас, обязательно говорили, как дочурка на вас  похожа, Нина Степановна. На следующий день, я сидела у трюмо и сравнивала красивое фото любимой тёти и своё изображение. Чтобы достичь похожести, я зажимала нос прищепкой, таращила глаза и пыталась говорить звонким голосом. Следы от прищепки оставались до вечера, но положительного эффекта я так и не достигла.

 Тётушка очень хорошо шила, в городе невозможно было встретить похожего платья. Готовое изделие  или отрез на платье она могла привезти из Киева или Петербурга, куда ездила в командировки. Из командировок она привозила красивые альбомы с репродукциями знаменитых художников, любя искусство, старалась прививать это племяннице, и это у неё получилось.
 Старые наряды из крепдешина тут же перешивались на меня.
 В новом платье я выходила из за шторки в дверном проёме, вертелась, выразительно декламирую стишок или рассказ и срывала аплодисменты благодарных зрителей. 
 В школе я училась хорошо, вот только писала, как курица лапой, но под неусыпным контролем тёти переписывать не приходилось.
 Забавная история случилась, когда тётю решили выбрать в родительский комитет. Кто-то предложил Тюрдееву Нину Степановну,кто-то Коробова Константина Захаровича
  -У меня нет таких учеников - сказала учительница - потом, немного подумав, сообразила - А это тётя и дядя Бондаренко Людмилы.
 Тридцать три несчастья под Новый год: http://www/proza.ru/2011/12/30/371
После Нового года, приехала мама, и забрала меня в Мурманск. Тётя плакала, сестры даже поссорились.   Продолжение следует:  http://www.proza.ru/2019/08/02/1455 ( на фото тётя в платье сшитом собственными руками)