Власть и фемида правосудия

                Да, жалок тот, в ком совесть
                нечиста.
                А.Пушкин
               
               
               

За всю историю постсоветской эстонской Фемиды нашёлся смелый и принципиальный судья, который, не выдержав фальши юридической казуистики, решил на склоне судейских дней, поведать общественности в каком удручающем состоянии, находится наше правосудие. И тут же на него обрушился шквал упреков и негодований. Но стоит ли этому удивляться? Полагаю, что нет. И вот почему. С вступлением в силу нового Уголовно-процессуального кодекса  от 01.07.2004 г. (УПК) порядок  судопроизводства коренным образом изменился. Но об этом будет сказано ниже. А сейчас коснемся самой важной темы - системы эстонской юстиции. Она, как поведал нам бывший судья Лео Кунман, насквозь прогнила. Но с такой  оценкой  не согласен Райт Марусте. Он говорит: «Утверждать, что система юстиции прогнила так же хорошо, как утверждать, что прогнили исполнительная или законодательная власти»
 А разве это не так? Давайте разберемся.
Согласно статье 146 Конституции Эстонской Республики, Суд является независимым в своей деятельности и осуществляет правосудие в соответствии с Конституцией и законами. Никакие государственные органы, общественные организации или должностные лица не имеют права оказывать прямое или косвенное воздействие на суд и давать указания. Но это, как мы убедились, только теоретически, а фактически, «испытавший уголовное преследование Лео Кунман, на собственной шкуре», представил нам совершенно иную картину, где доминирующую роль в правосудии играет не суд, а прокуратура и Полиция безопасности (КаПо). (Читать Postimees.) По сути дела прокуратура и Полиция безопасности являются ныне основными игроками, кто вершит правосудия и нависает Дамокловым мечом над судебной Инстанцией. Поэтому неудивительно, что Лео Кунмана представили нам самым противоречивым судьей. А вернее сказать, неугодным для власть имущим.  Но в чём выражается это противоречие? Уж не в том ли, что он, в отличии от других судей и всей правящей верхушки неприкасаемых,  оказался  выше их в морально- нравственном отношении, и решил рассказать нам, в каком плачевном  состоянии  находится ныне правосудие, где судьи сотрудничают с прокуратурой, а следственные органы пренебрежительно  относятся  к своему служебному долгу и не действуют по закону. От чего это происходит?  По мнению Марусте, «в эстонской юстиции, и судах, есть системные ошибки». Но давайте уточним, что такое системные ошибки? «Системные ошибки» - это, прежде всего, нарушение требований закона и несоблюдения основных норм права и Конституции. Это, наконец, бесконтрольность и попустительства вышестоящих судебных инстанций. На что и обратил своё внимание бывший судья Лео Кунман. Но все это, по мнению, Марусте, унаследовано от «менталитета советской милиции и прокуратуры». Но не  кажется ли вам такое сравнение странным? Не кажется ли вам, что и нынешний Уголовно-процессуальный кодекс «представляет смесь доктрины «социалистического свода законов» вследствие чего, нарушается «состязательный процесс» и происходит «самоуправство в досудебном расследовании»? По этой же  причине, как заметил Марусте, «благоволят недостаточные основания для лишения свободы». Что это значит? Это значит, что если, например, вас вовремя лишат свободы, то «самоуправство в досудебном расследовании» само по себе исчезнет. Но из-за «социалистического» уклона в Уголовно-процессуальном кодексе «отсутствуют сроки ведения досудебного расследования, которые порой,  длятся годами и являются ныне новой формой наказания». Однако стоит напомнить, что в старом УПК, который был упразднён по чьей - то прихоти и воли,  эти сроки  были  определены законом. В новом Уголовно - процессуальном кодексе, вступившим  в силу  01.07.2004  такой порядок не был определен законодателем, что и явилось причиной морить подозреваемого или обвиняемого годами в следственном изоляторе. Такое положение никого, конечно, не смущало и в течение 14 лет, нарушались права человека. И только спустя указанное выше время были внесены поправки в УПК, который определил сроки содержания под стражей
в досудебном производстве. (Статья 1311)
Но и в этом случае нашлись в Рийгикогу депутаты, которые посчитали, что «введения конкретных сроков досудебного расследования ущемляет интересы пострадавшей стороны». В чем конкретно эти интересы могут быть ущемлены? Уж не в том ли, что за 9 месяцев следственные органы не смогут доказать виновность лица и вынуждены будут освободить его из- под страже по нереабилитирующим основаниям? Равнодушие законодательной и исполнительной власти мало кого волновала, и никто не желал вникнуть в причины карательной уголовной политики. Власть манипулировала желанием своих интересов и  молчаливо нарушала права человека, противоречащие Основному закону – Конституции Эстонии. А было бы куда разумнее поступать по справедливости и добросовестно защищать права и законные интересы граждан.
Как видно, по этой же причине, то есть по  причине, «доктрины социалистического свода законов» управляется и Прокуратура, и Министерством юстиции и судебная система, поскольку это наследие не обошло стороной всей работы судов, и позволило Министерству внутренних дел и другим заинтересованным чиновникам высокого ранга беспрепятственно вмешиваться в работу судебных органов. Такое вмешательство, то есть «влияние» по Марусте, продолжает быть, по сей день, и «все попытки судов изменить положение…» не дали результатов.
Исходя из вышесказанного, не трудно себе представить, господа обыватели, в каком правовом пространстве мы живём! В этом «пространстве» чиновник чувствует себя неуязвимым, и полная объективизация права находится не в судах, а у верхушки власть имущих. Спрашивается, что же это за правовое государство, которое позволяет «отступление» от общепринятых норм права и нарушает незыблемый принцип статьи 146 Конституции Эстонской Республики? В такой ситуации никакая судебная власть не может быть дееспособной. И только потому, говорит Кунман, что кто с излишним интересом относится к делу, тем блюстители юрисдикции дают понять, что надо делать. А делать надо то, что требует прокуратура и другие, заинтересованные в деле лица. То есть при необходимости оказывать на судью нажим и принуждать его соглашаться или брать самоотвод. Ибо судья «обязан» сотрудничать с прокуратурой,- вот такое у нас нынче правосудие. А если вы отказываетесь от сотрудничества, говорит Кунман, то вам «деликатно» пытаются угрожать.  Даже «суд первой инстанции и окружной суд должны оставаться в чьем-то подчинении». Вот вам «юстиция в классическом значении».(!)  А ведь должно бы быть, наоборот. Ибо юстиция  в «классическом значении» этого слова, прежде всего справедливость и законность. Но когда эта  справедливость и законность попирается вышестоящими органами власти, то никаким «классическим значением» её не подменишь.
Как известно, общественный запрос на независимую судебную систему был отражён еще с принятием Конституции Эстонии, но он так и остался декларацией. Формально независимый суд вроде бы имеет полную свободу, но на деле он зависим. Ибо судебная власть реализуется нынешней системой, и независимость суда, или судьи переходит в стадию зависимости. И это не удивительно. Потому что если предоставить судье полную независимость, то он выйдет из- под контроля заинтересованных лиц. Поэтому независимость – это своего рода  фикция, ибо в этом мире все подчинено ограниченной независимости. Ведь подконтрольный судья лучше, чем независимый. Но чтобы уровень судебной системы повысить, надо создать гарант справедливости. А этот «гарант» можно создать  только наличием личных качеств судьи. Ведь дело не только в системе, но и в человеке. Ибо, каков человек, такова и система. Не система творит человека, а человек творит систему! В этом и парадокс всей нашей неправосудной жизни. Но прогнившая система, о которой рассказал нам Лео Кунман, не способна себя преобразовать и трансформироваться в более приемлемую форму. Поэтому рассчитывать на порядочность и справедливость не приходится, так как в современном мире все это  опошлено и является сплошным дефицитом. Попросту, говоря, справедливость и прочие социально значимые ценности не способна к чувствительности, они далека от истины.
Такова реальность нынешней доктрины эстонского судоустройства. И Кунман, на мой взгляд, поднял очень  важный вопрос, но будет ли он решён, не берусь прогнозировать.
Однако Марусте надеется поправить дело выборностью судей. Но что изменится, если будет введен в действие институт выборов? Правовые реформы могут прижиться только тогда, когда на них есть спрос со стороны властителей Фемиды. Но пока что мы этого не наблюдаем. Однако, если допустить, что подобное может произойти в будущем, то почему-то с трудом верится. Да и прекратится ли после этого «отступление от конституционного судебного надзора» и граждане  обретут, наконец, «возможность прямого обращения в Конституционный суд?». Суды, как мы уже убедились, находятся под прессингом Министерства юстиции и оно не особо торопится что-то менять.
В этой связи хотелось бы коснуться и сказать несколько слов о состязательности процесса. Ведь он всегда играл немаловажную роль в судопроизводстве. Но сегодня он ограничен рамками прокурорского надзора. Например, попробуй-ка адвокат принципиально выразить свою позицию и схлестнуться  с прокурором во время судебных прений,- вас тут же обвинят в бестактном приеме и сочтут ваше поведение оскорбительным действием. А ведь состязательная процедура дает возможность влиять на  судебный процесс и позволяет вынести более качественное решение. Принцип правосудия в том и состоит, чтобы обеспечить участникам процесса равные права и возможности. Но адвокат в сегодняшнем судопроизводстве представляет собой  скромного и застенчивого мальчика, пытающегося  что-то возражать, но оглядывающегося на всевластного и всесильного прокурора.
В Эстонском правовом «демократическом» государстве,  подсудимый, фактически лишён права участвовать в состязательном  процессе и лично себя защищать, несмотря на то, что Европейской Конвенции о защите права человека и основных свобод, четко определён порядок, в котором сказано, что обвиняемый вправе защищать себя лично или через выбранного им самим защитника. Этот принцип справедливости, казалось бы, должен быть незыблим в правосудии но он не соблюдался  в течение семи  лет до принятия поправки в действующий  УПК, (часть 4; , статья 45). Теперь положение изменилось, но не столь существенно как хотелось бы. Например, в новой редакции вышеназванного УПК говорится, (статьи 45),  что «если по желанию обвиняемого защитник не участвует в судебном разбирательстве, то обвиняемый имеет такие же процессуальные права и обязанности, которые были бы у защитника в ходе судебного разбирательства. [RT I, 23.02.2011, 1 – в силе с 01.09.2011]. Это, конечно, значительный шаг в деле судопроизводства, но нельзя не сказать, что в течение семи лет эти права  подсудимого грубо нарушались. Однако и после принятия решения, осужденный,  в кассационном порядке, не может лично себя защищать, несмотря на то, что презумпция невиновности позволяет ему это делать  пока его вина в совершенном преступлении не будет доказана  в порядке, предусмотренном законом. То есть до тех пор,  пока Государственный Суд не вынесет окончательный вердикт.

Когда-то знаменитый московский  адвокат Семен Ария писал: «Кому как не нам знать, что человек беспредельно жесток, моральные узы ему не по нраву». И это действительно так. Если бы было наоборот, то не было бы вопиющей несправедливости. Но в природе людей много зла, и мы продолжаем жить по принципу:  «свой» и «чужой», проявляя «внутривидовую агрессию». Поэтому социальная справедливость остается пока что редким феноменом. И ждать каких-либо изменений в этой области не приходится. Упадок нынешнего правосудия и этических норм поведения отдельных служителей фемиды - это признак моральной деградации общества, порожденный отсутствием элементарной этитки и культуры. «Люди самолюбивые, писал историк В. Ключевский, любят власть, люди честолюбивые — влияние, люди надменные ищут того и другого, люди размышляющие презирают и то и другое». К последним можно было бы отнести и Лео Кунмана, который презрел то, что пытаются оправдать его противники. По-видимому, это честолюбивые люди,любящие  власть и привилегии. В царстве правового государства и демократии, равнее равных верхи, а не те,кто пытается стоять на страже закона и законности. В ней чиновник неуязвим, потому что в основе права лежит не разум, а "воля» (Ф.Ницше), то есть волюнтаризм. И главные ценности в нашей жизни, такие как справедливость,беспристрастность и объективность находятся по ту сторону человеческой совести. Чтобы изжить эти негативные явления необходимо изменить не только правовое мышление, но и создать власть лучших!  Как это сделать подскажет нам немецкий ученый Герман Оберт в своей работе: «Какократия - власть худших».
«Предположим, пишет он, что на эту вакансию нашлось два претендента, (например, на вакансию депутата в Рийгикогу или главы государства - примечание автора) причем во всех указанных выше отношениях (знания, талант, опыт) они совершенно равноценны. Единственное различие между претендентами сводится к тому, что один из них предельно честен и благороден, в то время как другой является законченным подлецём. Не трудно догадаться, кто займёт вакантное место. Им, скорее всего, станет подлец, так как в борьбе за вакантный пост он будет совершенно спокойно применять недозволенные приёмы: лгать, клеветать, обещать невозможное, т.е. делать все то, что порядочный человек себе никогда не позволит. Таким образом, шансы подлецов всегда выше, и в результате этой своеобразной фильтрации происходит закономерное насыщение властных структур негодяями… Если бы это было иначе, продолжает он, Земля уже 5000 лет была бы раем». (Источник: https://vikent.ru/enc/4850/ ).
Исходя из этого резюме можно  сделать вывод, что "демократия", в которой нынече мы живем,всего лишь ширма, за которой орудуют недобросовестные чиновники.
Из выше изложенного сделаем выводы:
1) нарушаются процессуальные нормы;
2) «суд первой инстанции и окружной суд остаются в чьем-то подчинении»;
3) происходит казуальное толкование норм права, как это выгодно толкователю.
4) правовая система, замешана на кумовстве, то есть на служебном покровительстве;
5) беспристрастность, равенство сторон – все это на словах, а на деле этим руководит прокурор;
6) никакой честности не существует;
7) межличностная справедливость отсутствует;
8) процедурная справедливость – в руках судьи и прокурора; 
9) нарушаются процессуальные нормы;
10)доказательства фабрикуются;
11)ведутся недозволенные методы дознания и следствия;
12) упразднен институт возвращения уголовных дел из суда на доследование.
Кроме того,можно формально нарушатьКонституцию. Такое заключение было озвучено Канцлером юстиции  Юлле Мадизе на поданную мою жалобу в 2016 году против  Eesti Akrediteerimiskeskus (EAK) относительно незаконного взимания налога этим учреждением с частно - правовых юридических лиц. (Письмо от  05.02.2016 nr 61/150320/1600557).
Подведем итог: все пороки нашего общества исходят из невежества островного менталитета чиновника, который никогда не испытовал уважительного отношения к людям и не сопереживал чужой беде. Так, что судите сами, в какое время мы живём.

Евгений Дубровский
05 октября 2018 год