Ч. 4. Колбаса и пельмени

Часть четвертая "Рояль в кустах"
Из лихих девяностых.

Ремарка автора: в России в год пишется около 200 тысяч заявлений о пропавших без вести, а находятся   около 100 тысяч человек. То есть именно находятся (живыми и мертвыми) — то есть опознаются теми, кто писал заявление о пропаже, или сами «потеряшки» заявляют, что они — это они. Вопрос: куда деваются остальные 100 тысяч? Примерно половина пропавших относится к первому пункту — «пропали внезапно без видимых причин». То есть 50 тысяч людей в год пропадают внезапно, без видимых причин.


В предыдущих частях рассказывалось, как Галя, работница пельменного цеха оказалась сама ночью в цеху, и ей была приготовлена участь стать фаршем для колюбсы и пельменей, за одно пополнить печальную статистику бесследного исчезновения людей в России.
Получить все удовольствие он не успел. Галя не сразу поняла, почему Герасим без чувств упал на пол.
– Вставай! – перед ней стоял седой мужчина с ломиком в руках.
Спасение пришло тогда, когда, казалось, все уже кончено. «О таком повороте сюжета драматурги говорят: рояль в кустах! Вот уж не думала, чтоб буду героиней такой пьесы!» – Галя даже забыла, что стоит на коленях в чем мать родила, а в цехе не жарко. Тут измученный организм несчастной жертвы дал сбой: ее вырвало, а между ног потекла горячая струйка.
Впрочем, спасителя это не удивило.

– Слава Богу, я успел! Помоги мне! – Он связал людоеду ноги и краном-лебедкой поднял вниз головой.
От прилива крови к голове злодей очнулся.
– Нимрад? – Герасим узнал ночного гостя.
– Посмотри своей смерти в лицо! – сказал мужчина. – Да, я Нимрад, отец Марины, что нашла свой конец вот в этом цехе! Ты думаешь, я тебя в милицию сдам? Да там у вас все схвачено! Как здорово получается: город избавляется от собак, бомжей и иностранной рабочей силы, а потребитель получает дешевые пельмешки и сосиски! Умрешь ты, как свинья!

– Отпусти меня, я же пошутил! – кричал Герасим. – Я никого не убивал! Просто мне эта девушка понравилась! Мы не убиваем людей!
– Оправдываться будешь в Аду! Я давно и долго слежу за работой вашего цеха! Сам не одну собачку сюда сдал! – Нимрад взял нож, приготовленный для разделки девушки, и вспорол Герасиму живот. Кишки вывалились наружу, а их хозяин заорал как поросенок на заклании.

Гале стало дурно. Вторым движением седой мужчина перерезал людоеду горло. Кровь потекла по кафельному полу в специальное ведро.
– Про кровяную колбасу он тебе не рассказывал? – спросил мститель.
– Нет! – женщину стало знобить от холода и пережитого ужаса. – Он говорил, что хозяин придет проверить!
Желудок у Гали снова вывернулся наизнанку.

– Обязательно придет! – Палач показал Гале парик из золотистых волос. – Эти волосы были у моей дочери! Это все, что от нее осталось! А теперь сходи в каптерку, и оденься во что-нибудь. Мне потребуется твоя помощь! И принеси водки!
В каптерке Гале стало так плохо, что она без сил упала на диван. Стыд, девичий стыд, боль и ужас стали возвращаться в ее тело, еще не поверившее в чудесное спасение.

– Хватит валяться! – Спаситель заглянул в каптерку, сделал из бутылки большой глоток, остатки велел допить Гале. – Нас ждет работа!
Нимрад включил рубильник, и мясной цех ожил. Через три часа, когда от тела Герасима остались только полуфабрикаты, за окном раздался шум подъезжающей машины.
– Герасим, ты где? – директор пришел принять работу.
Вместо ответа он получил удар ломиком по голове. Галя помогла притащить грузное тело в разделочный цех.

– Что, людоед, оклемался? – Нимрад показал очнувшемуся директору голову Герасима. – Это пришел к тебе ангел возмездия. Впрочем, у тебя есть возможность покаяться.
Юрий Иванович перед смертью вел себя как трус. Он рассказал все о делах мясного цеха, предлагал огромные деньги за свою жизнь, но Нимрад был непоколебим.
– Моя дочь и эта девушка, – он показал на Галю, – тоже хотели жить. А что ты с ними сделал? Ну что ж, сейчас я тебя соперирую без наркоза. Галя, помоги!
Директора опрокинули животом на стул, Нимрад вынул нож, и сел на него сверху, а Галя закрыла глаза.
Послышался вопль, переходящий тихий хрип. Когда она открыла глаза, две головы мертвыми глазами смотрели друг на друга.
Нимрад снова включил рубильник. Когда все кончилось, за окном показались первые лучи восходящего солнца.

– Красавица, возьми тут, – Нимрад протянул ей несколько зеленых бумажек, – это тебе за работу и за молчание. Твоему шефу они не понадобятся! Поезжай на родину, больше тебе в этом поганом городе находиться нельзя. А мне надо эти высушеные в печке головы еще передать по назначению. Пусть организаторы  дела сильно боятся перед смертью! Это ведь шестерки, – он показал на головы. – Настоящие хозяева выше! Ну, ничего, я и до них доберусь!
В мясном фургоне лежала сумка с Галиными вещами и паспортом. Из города они выезжали на машине директора. Страх смерти постепенно начал проходить.
– Пока не объявлен розыск директорской машины, мы будем уже далеко! – говорил Нимрад, успокаивая Галю. – А сам директор жаловаться на пропажу машины не будет!
В этот момент милиционер на посту ГАИ поднял жезл.

– Сиди спокойно! – Нимрад протянул права, вложив в них сто долларов.
– Счастливого пути! – сержант взял под козырек.
Они остановились на берегу небольшого озера.
– Надо вымыться, – Нимрад достал кусочек мыла. – От нас пахнет, сама знаешь, чем! Да и вода поможет тебе успокоиться.
Он оказался прав. После пережитого Галя уже никого не стеснялась и сбросила с себя одежку.

"А мое тело ему нравится!" – подумала она, заметив, как Нимрад посмотрел на нее. К телу постепенно возвращалась способность чувствовать.
Если в цехе перед казнью следы от порки не болели, то теперь каждая полоса начала зудеть, напоминая о том, что пришлось пережить в кабинете шефа, а промежность сладко ныла. В ней стала просыпаться женщина. Теплая вода приняла тело Гали в ласковые объятия. Рядом купался ее спаситель, хладнокровно переработавший в фарш двух человек.

Нимрад был мужчиной, и голая Галя не оставила его равнодушным. Ему хотелось коснуться нежного тела, повалить на травку и оттянуться по полной программе. Когда она вылезли из воды, Галя, взглянув на спасителя, все поняла без слов.
– А что теперь? – женщина посмотрела ему в глаза. Ее взгляд говорил: "возьми меня!".
Нимраду стало понятно, что все зависит от него. Он не смог удержаться и обнял Галю. Потом, в машине, она сама опустила сидения.
– Я знаю, что мы расстаемся навсегда, но мне это надо! – попросила Галя. – Я хочу стать настоящей женщиной!

Машина долго покачивалась на рессорах.
«Пусть так! Лучше в машине с мужиком чем быть переработанной в фарш!»
У железнодорожной станции Нимрад ее высадил.
– Тебе домой, а мне доделать начавтое! Скорее всего, меня убьют, но я не жалею! За дочь я отмстил. Живи на здоровье! И еще, если хочешь жить – молчи обо всем! – сказал он на прощание. – Молчишь, значит, живешь!

Как Галя добралась домой, она помнила плохо. Год Галя провела в психиатрической лечебнице и десять лет и никому ничего не рассказывала. Она до сих пор состоит на учете в психдиспансере. Очень часто по ночам ей снится мясной цех. Пельменей и мяса она до сих пор видеть не может.