Я друга простить не сумел

Жизнь протянется – всего достанется… Как и у каждого из живущих, в моей в результате оказалось намешано столько, что вот даже под старость разгрести не удаётся… Но как-то мало того, за что с чистой совестью смог бы похвалить себя, всё больше поступков, достойных как порицания, так и вздоха укоризны. Порицания, даже несмотря на то, что человеку вообще больше свойственно быть для себя любимого не прокурором всё-таки, а адвокатом, оправдывающим порой даже то, чему нет и не может быть оправдания! И это – правильно! Почему? А потому, что в окружающем нас мире этих самых «прокуроров» на порядок больше. О, им только позволь, навалятся – не отобьёшься… Но бывают деяния, за которые и в старости стыдно также, как тогда, когда они совершались, если не больше… Есть нечто подобное и в моей судьбе…

Случилось это давно, в далёкой и уже почти забытой юности. Был у меня друг по имени Санёк, которому я верил больше, чем самому себе. Но, честно говоря, мне до сих пор не понятно, почему он изо всех парней в нашем огромном сто двадцати восьми квартирном доме выбрал в друзья именно меня, «ботаника», как теперь говорят, который не в драке не смог бы поддержать, ни на пирушке, ни в смысле «охмурить» хорошенькую девчонку, подбив её на согласие провести ночь наедине… Санька лишь беззлобно хохотал над моей дремучей порядочностью и старорежимным устройством мозгов и взглядов, так сильно отличавшихся от настоящей действительности. Да, я был очень долго твёрдо убеждён: переспал – обязан жениться! Но время шло. И вот однажды меня угораздило (иначе и назвать нельзя!) влюбиться, да так, как никто до меня вообще в истории существования планеты! В моей избраннице всё было исключительным и уникально-прекрасным: лицо, фигура, голос, своеобразный юмор, который в первый момент мог даже показаться циничным, но смех, подобный перезвону хрустальных колокольчиков, сопровождавший нередко явную и откровенную пошлость, тут же нивелировал ворохнувшееся неприятие и желание немедленно исключить данного человека из круга людей, с которыми я считал возможным общаться.

Узнав, Санёк повёл себя, как тогда показалось, странно: вместо того, чтобы порадоваться за друга, он принялся меня всячески уговаривать разорвать с нею отношения, приводя целый ряд аргументов настолько безобразно откровенных и настолько в моих глазах «не про неё», что я чуть было не поставил крест на нашей многолетней с ним дружбе. Ослеплённый страстностью и яркой вспышкой по сути первого столь серьёзного чувства, я не слушал, не слышал и не хотел слушать ничего из того негатива, что произносился в адрес моей невесты! И вот свадьба. Частный дом. Танцы, пляска в саду и на улице – приглашена почти вся её деревня! Смех, цветы, подарки, тосты, крики «Горько!»

И вдруг я с удивлением отмечаю довольно продолжительное отсутствие своей молодой жены рядом с собой. Пошёл искать… И вскоре нашёл… в объятиях лучшего друга… Да, да, да… того самого Санька, предупреждавшего меня об её излишней доступности! Причём, она позволяла ему то, чего я ещё был лишён, находясь в предвкушении первой ночи…

Как события развивались далее? Логично: на следующий же день подано заявление о расторжении брака, которое тут же было удовлетворено ввиду краткости брачного периода… И разговор со сразу же ставшим бывшим другом. Санёк тогда, передёрнув плечами, произнёс:

- Пройдёт время, и ты поймёшь, как сейчас не прав… Поймёшь, почему я поступил так, как поступил… Искренне желаю тебе счастья, друган, но в следующий раз при выборе избранницы будь более осмотрителен…

И ушёл. Совсем ушёл из моей жизни. А она, эта самая жизнь, покатилась далее. Вскоре я благополучно женился, родил сыновей, имею внуков, но… С тех пор не случилось рядом со мной ни одного человека, которого я бы назвал настоящим другом. Ни одного, кто бы смог хотя бы отдалённо напоминать Санька… Санька, который исчерпав словесные убеждения, пожертвовал своим добрым именем во имя счастья того, кто не пожелал воспользоваться собственным разумом и хладнокровно разорвал все связующие с ним нити…

И вот теперь… Если бы вдруг случилась встреча, я бы не стал говорить пустые слова – они ему тогда были не нужны, а уж сейчас и тем более… Впрочем, одно я всё-таки бы произнёс и оно не «прости!», как можно было бы подумать. Нет, я сказал бы ему: «Спасибо, друг!» и знаю - он бы понял… А то, что простил, не обсуждается вовсе.