Степной ковыль Гл. 21

Гл.21


Соня частенько истязала себя морально. Она страдала оттого, что посоветовала Лиде отдать Никитку Василию и соврать ему, будто это его ребёнок. Но кто знал, что события потекут совершенно другим руслом? Лида решила остаться в Подмосковье, а у Соньки теперь неприятности. Ведь Бурановы и правда считают Никитку своим, кровным, ну и как им сейчас скажешь, что это совсем не так? Василий относится к нему, как к своему сыну, а тётя Катя дохнуть без внука не может. Они же не перенесут, это раньше надо было... А как раньше? Соня очень боялась, что мальчонка попадёт в приют.

Часто её посещали и другие мысли:

"От я дура форменная. Надо было самой набиться к Лиде в няньки, но я даже не догадывалась, что она не вернётся. А так, Никитка бы считался моим сыночком. Опять же, кабы знатьё, что у меня деток не будет. Вернее, у Илюхи. Ну какая разница, он ведь мой муж, а значит, и у меня деток нету... Да-да, а что толку? Это у Василя блат с каким-то депутатом, ему и выправили все документы. А у меня забрали бы мальчонку в приют и слова бы лишнего сказать не дали. Куда не кинь, везде клин. А ребёночка-то так хочется..."

*****

Илья Пшеничный, супруг Сони, всегда был особенным, с самого детства. Какой-то не очень разговорчивый и не очень компанейский. Может потому, что его дразнили Горбатым, оттого, что он всегда сутулился, и не здорово жаловали его в общие ребячьи игры. Дети всегда сторонятся и полностью не признают молчаливых сверстников. Им они кажутся другими, чуть ли ни калеками. Илья это чувствовал и никому не надоедал. Но это его не огорчало, он запросто обходился без друзей. Сам ездил на рыбалку, сам чинил велосипед, который ему отдала бабушка. Старенький, но ещё сгодится, чтобы на нём покататься. А когда всё надоедало, то просто сидел на лавочке или влезал на забор и наблюдал, как детвора играет в выбивного или в футбол. Ни грамма не расстраивался, что его никто не приглашает, мальчишку устраивало его тихое и спокойное детство.

Учился он тоже посредственно. Всякие получал оценки. Иногда двойки, но порой и пятёрки проскальзывали. Внешностью тоже не мог похвастаться. Вот, как говорят о девушках, мол, серая мышка, таким был и Илья. Но снова - его это не волновало, какой уж есть.
До Армии выучился на шофёра, это нужная профессия на селе, но поработать как следует, так и не успел, принесли повестку из военкомата.
Перед гулянкой оповестил всех сверстников, но пришли единицы. Среди них находилась и Соня Лазарева. Как он был им благодарен и как он раньше не замечал, какая Соня хорошенькая, несмотря на свою полноту. Ему казалось, что она её красила. В общем, Илюха влюбился ещё до Армии, на собственном прощальном вечере, но признаться об этом Соне, да ещё просить её, чтобы ждала его со службы, он не посмел. Постеснялся. А то скажет дивчина, мол, всегда молчал, а перед уходом прорвало.

Для себя решил так:

"Не выйдет Соня замуж, пока служить буду, так сразу на ней женюсь. Если она пойдёт за меня."

Соня не вышла, никто не брал. Но Илье это только на руку. Уже на второй день, после прихода, он сорвал у себя в палисаднике семь нарциссов и направился к Соне.
Да, он сразил её. Цветов ведь ей тоже ещё никто не дарил, а тут, можно сказать, целый букет.
После нескольких встреч, Илья позвал её замуж, она согласилась сразу. Знала, что не любит его, а чего ждать с моря погоды? Ей уже двадцать, а никто ничего к ней серьёзного не испытывал, так и одной не долго остаться.

Свадьба была нормальная, как и у всех на селе. Молодых поселили с бабушкой Сони, ведь она ухаживала за старушкой. Все думали, что бабуля скоро отправится к праотцам, а Соньке, как старшей внучке и потому что она доглядывала за бабкой, достанется её хата. Но старуха поднялась на ноги, всем на удивление, а молодые мечтали вести только своё хозяйство. Об этом она писала своей подруге Лиде, жаловалась на такие мелкие неприятности, мол, родные не гонят их: ни те, ни другие, но это не очень удобно, если жить всем цыганским табором под одной крышей. Когда раздельно, то никто не в курсе, когда молодые поругались, а когда помирились, а так... Родители жены будут держать её сторону, а родители мужа - наоборот, станут защищать своего сына. Потом Илья и Соня помирятся, а сваты разругаются вдрызг. Такое было, есть и будет, вроде это обыденный жизненный закон.

Соня не намекала подруге, чтобы та впустила их на квартиру, никто тогда и понятия не имел, что Лида не торопится в родные края, а та вдруг прислала письмо и бесплатно разрешила чувствовать себя хозяевами до её приезда, а уж приедет она не так скоро.
Илья и Соня в этот же день перенесли свои манатки в дом к Пановым и зажили почти что счастливой жизнью. Илья был всем доволен, а вот Софья не очень. Каждый раз молодая женщина заглядывала на своё нижнее бельё, нет ли задержки? Она днём и ночью грезила о ребёночке. Но снова и снова шли месячные, а у неё всё больше и больше пропадал интерес к семейному быту.

Илья это сразу почувствовал, он готов был на коленках просить её, чтобы Соня его не бросала. Молодой мужчина запросто мог без многого обходиться, но только не без любимой. Обидно было слышать, когда Соня ему сказала, будто она сдала соответствующие анализы и у неё всё прекрасно. А он успел их сдать ещё раньше супруги, да только ответ получился не очень утешительный. Да, дети могут быть, но лишь в двадцати процентах из ста. Мужчина посчитал, что это слишком мало и у него ничего не получится.

Илья уже был готов на то, чтобы Соня переспала с кем-нибудь посторонним, забеременела от него, а он бы сделал вид, будто это его ребёнок. Поэтому, когда они находились в какой-нибудь компании, и, если он замечал, что кто-то часто кидает взгляды на его супругу, он старался ретироваться оттуда под любым предлогом: то голова заболела, то надо выспаться.
Стоит упомянуть, что Соне на пользу пошло замужество. Она похорошела внешне, расцвела, будто розовый бутон. Лишнее сбросилось само собой, а осталось лишь то, что ей было необходимо для её красоты.
Когда гуляли у Васьки Буранова на крестинах, Илья сразу увидел, как на Соню косится друг Василя, Ванька. И Илья вскоре откланялся, мотивируя тем, что сегодня  ему желательно пораньше бы прийти на работу.
Мужчина молил Бога, чтобы однажды подошла к нему Соня и сказала, будто она скоро станет мамой, а он отцом. Боже, он бы всё на свете отдал за это, только бы его ненаглядная Сонечка всегда была рядом с ним и только с ним одним.

Как-то Соня почувствовала тошноту, посмотрела на календарь и сердце радостно забилось.

"Две недели задержки. Не может быть! Значит, я..." - она боялась произносить вслух слово "беременная". Чтобы не сглазить.

Илюхе ничего сразу не стала говорить, дабы удостовериться поточнее. Она решила подождать до следующего месяца. И снова ничего. Вот тогда Соня посчитала, что муж тоже имеет право услышать такие важные новости.
Она вышла на порожки и сразу в поле зрения попал Илюха. Тот залез на брёвна, сложенные возле забора, и сидел там на корточках, наблюдая за дерущимися двумя соседскими котами. У него сегодня выходной. Илюха подремонтировал сарайчик и опустил картошку в погреб. На это ушло полдня. А Соня приготовила окрошку, накормила мужа и прямо за столом запретила ему ещё чем-то заниматься. Надо и отдыхать, а то завтра на работу.

Она с минуту смотрела на сутулую худенькую фигурку и ей так жалко его стало, хоть начинай реветь на весь двор. Соня приблизилась к нему, держась за живот, которого и в помине ещё не было.

-   Илюш. - позвала она.

Он сразу обернулся.

-   Сонечка, что случилось, живот?

Она кивнула.

-   А что же ты съела? Может, от окрошки? Давай, я тебя к медсестре отвезу?!

-   Илюха, у меня ничего не болит. Просто имела в виду, что живот растёт...

-   Ну слава Богу, а то я испугался, думал, что ты заболела. А насчёт живота, то не волнуйся напрасно, я тебя всякую буду любить: и худую, и толстую.

-   Илюша, да что же ты никак не поймёшь? - повысила она голос. - Я беременная!

Илюха охнул и стал осторожно спускаться с брёвен. Он был растерян до потери пульса. Но обнял жену и тихо произнёс:

-   Я так доволен, Сонечка! Как давно этого ждал...

Она немного отстранилась от него.

-   Ты опять не понял, Илюша. Это твой ребёнок. Богом клянусь, что кроме тебя - я ни с кем не спала.

В его глазах сначала появился испуг, потом радость, а вместе с нею и слёзы.

-   Я верю тебе, Сонечка... Ты прости меня, но это я всё время давал тебе повод, чтобы ты от кого-то забеременела. Я очень боялся тебя потерять.

-   Я знаю, но Господь сжалился над нами и, наконец-то, дал нам дитёночка.

У Илюхи по лицу текли слёзы, а он и не собирался их скрывать.

-   Ну вот, а мне в больнице сказали, что есть только двадцать процентов... А у меня всё получилось!

-   Ты тоже сдавал анализы? - удивилась Соня.

-   Да. - кивнул Илья.

-   Да, ты прав. У нас всё получилось. Теперь бы выносить его и благополучно родить. Пусть нам ещё немножко Господь помогает.

-   Пусть. Я даже в церковь готов съездить. А тебя, Сонечка, на руках буду носить. Только, пожалуйста, не таскай ничего тяжёлого, я сам везде управлюсь, потому что готов на крыльях ради тебя летать.

Соня родила крепкого и здравого мальчика, приводя в восторг мужа и всех родственников. С рождением сына, Соня по-иному взглянула на мужа.

"Как я не замечала, что у него такие красивые синие глаза и длинные ресницы? Да он у меня симпатичный, а я считала его страшненьким. Вот глупая. Хорошо, что ему не говорила об этом. Напрасно бы обидела мужика."

-   Илюша, как мальца назовём? - спрашивала она, когда Илья её проведывал в роддоме.

-   Сонечка, а называть будешь только ты. Потому что ты мучилась, тебе и карты в руки.

-   Ой, не очень-то мне и досталось. Только завели в палату и сразу в родильную пригласили.

-   Соня, прошу тебя, не напоминай. Я пока вёз тебя сюда, так думал, что сам рожу, глядя на твои мучения.

-   Что сделаешь, вот так вот детки нам достаются. А сына назовём Иваном. А чего, русское имя...

-   Это же не из-за друга Васьки Буранова?

-   Нет. Мне это имя нравилось ещё тогда, когда я и не подозревала о существовании этого Ваньки. Много чести.

Отец Ильи, Борис Иванович, на радостях, что дождался наследника и продолжателя фамилии Пшеничных, да ещё и Ваней назвали, как его батьку, подарил сыну своего Москвича, чем очень сильно огорчил супругу.

-   Мань, ну чего ты надулась? Я же не чужим подарил, а собственному сыну. А он у нас один.

-   Я понимаю, Боря. Но они ещё молодые, сами бы накопили. А вот нам уже трудновато насобирать такую сумму.

-   А нам, в нашем возрасте, уже полезно на велосипеде ездить. Это так, Маня, дружеский совет.

-   Да иди ты, со своим советом! Ещё самокат подскажи... А если невестка ещё внука родит, где возьмёшь другой подарок, ведь надо такой же, чтоб дорогой. А то невестки они такие, сразу зло затаит. Скажет, как первенцу, так машину, а этому... ерунду какую-то.

-   Мань, не выдумывай, а! Сноха ещё и слова не сказала, а ты уже наперёд всё знаешь... Потому и машина, что первенец. Это всегда долгожданный малыш.

-   Это ты, Боря, выдумщик. Хочешь сказать, что второго внука меньше будешь любить? А если внучка, так тем более?

-   Мань, давай помолчим?! Ты мне так уже мозги проела, что я ничего не соображаю. А внуков буду всех любить, даже если Сонька нам десяток их нарожает.

-   С ума сошёл? Что мы с этим десятком делать будем?

-   Нянчить, Маня, нянчить!