Сумерки любви, 2010

Пошатнутся кривые дома.
Ни смеяться, ни жить не хочется.
        Люди тоже сходят с ума
               От тоски
               И одиночества.

Отшумела былая жизнь,
Как костер догорел ты сам…
        Люди тоже бросаются вниз – 
                В распахнувшиеся
                Небеса.

Стынет в жилах черная кровь,
И померкли в сердце слова.
        Люди тоже зовут любовь,
               Как никто
               Никогда не звал!

2010

ПРОКЛЯТЫЙ ДАР ИЛИ ПРИЗРАК ПОЭТА

Пусть хлещут осенние ливни,
И беды грохочут без устали,
Я буду счастливей – счастливого,
Я буду безумней – безумного.

Проклятья – а может, искусства,
Безверья – иль, может, таланта,
Ты будешь искусней – искусного,
Ты будешь желанней – желанного.

Он будет шататься с метелью,
Не глядя с беспечностью под ноги.
Он буду мятежней – мятежного
И будет свободней – свободного.

Вдруг кто-то окликнет по имени,
Забыв дней печальных тревогу…
Но станут любимей – любимого,
И въяве живее – живого!

2010

***

Ты будущим зажегся
И внемлешь дальним дням –
По книгам разошелся,
По песням и стихам.

Когда еще мы будем?
Ржавеет и металл.
Ты растворился в буднях
И новой явью стал.

Как небо высока,
Бунтует в сердце вновь
Всемирная тоска,
Вселенская любовь!

1979
 


Кто не мистик – тот простой созерцатель и обыватель.

В музыке – откровений гораздо больше, чем в словах. Так стоит ли говорить?

Обычная человеческая речь годиться только для грозных приказов идти и умереть на поле брани, а также для бухгалтерских отчетов, для хитрой лжи и сладкой лести. Все остальное она выразить не может и не обязана.

Писать ни для кого и ни для чего – вот, может быть, самое великое благо и откровение писателя, лишенное обманчивой оглядки на читателя, дабы обрести у него сколь мгновенный, столь и ничего не значащий лживый успех.

Все, что ни страстно, ни безумно и ни пошло – не искусство, ибо лишено человеческого.

Чем меньше читателей – тем честней писатель. Поэтому в предисловии к каждой книге следовало бы писать: пошли все к черту! А не зазывать дурацкими фразами к прочтению своих вымученных псевдолитературных опусов.

Поэзия в России – если поэт честный человек – эшафот для публичной казни! И ничем другим она быть не может.

Больше, чем сказано, уже не скажешь. А пересказывать - неблагодарное и заведомо проигрышное дело.