БАБА МАША

Жила у нас в деревне старушка, баба Маша. Муж ее давно умер, дети разъехались, кто куда, навещали ее редко. В общем, жила она в одиночестве. Сама возделывала огород, ухаживала за курами и козами, хотя ей было уже за восемьдесят. Но одиночество и тяжелый труд не сделали из нее ворчливую старуху; наоборот, она была общительной и доброжелательной, в общем, –  бабушка божий одуванчик. Но была у нее одна странность: когда она чихала, у нее из носа и рта вырывался огонь.
Так, однажды когда у нас сломался телевизор, – одно из главных развлечений в деревне, – мы попросились посмотреть сериал у нее дома. Баба Маша радушно нас пригласила, все уселись в ожидании показа серии вокруг телевизора, она же сама села сзади. Внезапно она чихнула огнем, и подпалила волосы моей бабушки. Пришлось заливать водой.
Или как-то раз на посиделки собрались мои родственники, праздновали чей-то день рождения, пригласили соседей, в том числе бабу Машу. Разлили по рюмочкам водку, беседовали, пили, закусывали, как вдруг баба Маша снова возьми да чихни, да так сильно, что пламя подожгло не только волосы нескольких гостей, но и водку, разлитую кем-то случайно на столе, подпалив еще и скатерть. Вот тогда действительно с трудом все погасили!
Всякий раз, когда случались подобные казусы с огнем, баба Маша долго, чуть ли не стоя на коленях, плача, просила прощения и заверяла, что сама не знает, с чего она начала чихать огнем. Учитывая ее добрый нрав, мы все сами прекрасно понимали, что она не какая-то ведьма, нарочно причиняющая зло людям, и что у нее, наверное, какая-то доселе невиданная хворь.
Посоветовали мы ей сходить к нашему деревенскому фельдшеру, может он знает. Сам он не был свидетелем сцен с извержением огня из бабы Маши. Когда она пришла к нему на прием, он осмотрел ее горло и нос, не нашел ничего не обычного, кроме легкого фарингита; и никак не мог поверить, что будто бы она чихает огнем. Он просил ее попытаться чихнуть, но у нее никак не получалось. Тогда он сходил домой, взял черный молотый перец и попросил бабу Машу вдохнуть его. Вот тут она чихнула, так чихнула!  Это не так, как в те разы! Тогда пламя от нее было, словно из огнемета!
Естественно, оно опалило все вокруг: бумаги на столе, занавески и самого фельдшера. Баба Маша сидела у выхода и тут же бросилась звать на помощь, а фельдшер в это время был полностью объят пламенем. Все же кабинет его был небольшой, и он успел выбраться, после чего катался по траве, пытаясь себя потушить. Баба Маша не успела ни до кого дозваться, поэтому сама сняла свой головной платок и начала тушить несчастного фельдшера. Спустя пару минут прибежали соседи и окончательно спасли его. Здание фельдшерского пункта же было полностью объято пламенем.
Разумеется, вызвали из районного центра пожарных и скорую, а вместе с ними приехала и милиция. Фельдшера увезли с серьезными ожогами, здание потушили, и вот тут вмешались правоохранители. Начали выяснять, что да как, из-за чего пожар случился. Вместе с пожарными провели следствие по причинам возгорания. Выяснилось, что то был поджог. И все жители деревни прекрасно знали, что до бабы Маши у фельдшера никого не было, что он сам впоследствии также подтвердил. Таким образом, бедная старушка стала единственной подозреваемой в поджоге и нанесении тяжкого вреда здоровью фельдшера. Увезли ее в райцентр, начали допрашивать. Баба Маша рассказала все, как было, но ей, конечно же, никто не поверил. Она все время твердила про свою необычную болезнь, плакала, просила подождать, пока она не чихнет, мол, тогда сами все увидят следователи. Ей предлагали доказать, что она чихает огнем через тот же способ с вдыханием молотого перца, но старушка так боялась повторения трагедии, что всякий раз отказывалась. А спонтанно чихнуть ну никак не могла! Конечно же, подумали следователи, что баба Маша двинулась рассудком.
Показали ее психиатру, но он признал ее вменяемой, и все же на всякий случай решил направить ее на медкомиссию. Сдала баба Маша все анализы, прошла специалистов, какие были в районной больнице. Ничего у нее врачи не нашли, кроме обычных старческих болячек. Но закон есть закон. Бабу Машу нужно было судить. До окончания следствия ее, в силу возраста, решили посадить под домашний арест. Так, все же бабу Машу отвезли в родную деревню и велели не выходить дальше своего участка.
Бедная старушка все это время безудержно плакала, молила о снисхождении, а когда приехала домой, только и делала, что лежала на кровати. К ней приходили неравнодушные соседи, в том числе мы, приносили ей еду, успокаивали, как могли. Но она все время лежала, не вставая даже по нужде с кровати, отказывалась от еды и питья, ничего не говорила нам, и только шептала молитвы, глядя на образа, и периодически вытирала рукой слезы с лица.
Когда следствие закончилось и настал день суда, за ней подъехал милицейский уазик, чтобы отвезти в райцентр. Милиционеры стучали к ней в дверь, просили выйти, но баба Маша не отвечала, лишь слышно было чье-то учащенное дыхание. Позже выяснилось, что дверь была не заперта, и милиционеры вошли. Они видели, как баба Маша все так же лежала на кровати, но теперь она очень часто и тяжело дышала с открытым ртом. Один из сотрудников подбежал к ней, начал спрашивать, как она себя чувствует, не нужно ли вызвать скорую, но тут!...
Баба Маша чихнула огнем так, что весь ее дом вместе с ней и находившимися внутри милиционерами не просто охватило огнем, а прогремел сильный взрыв, который разорвал дом в щепки и не оставил внутри ни одного выжившего! Наш дом был совсем рядом, на него тут же перекинулся огонь. Мы едва смогли спастись!
Огонь неестественно быстро перебрасывался с одного дома на другой и, в результате, полыхала вся деревня!
Ни один дом, ни один сарай, –  ничто не уцелело. Было несколько погибших, но так или иначе, от деревни осталось пепелище еще до приезда экстренных служб.
Когда же они прибыли, они увидели остолбеневших от ужаса жителей деревни, стоящих у дороги, и, конечно же, сами невероятно удивились, что большая деревня в пятнадцати минутах езды от райцентра сгорела за считанные мгновения. Жителей эвакуировали и разместили в гостиницах города.
 Снова началось следствие, поднялась шумиха в местных газетах, которая дошла и до более крупных информагентств, а далее – и до центральных телеканалов. Приезжали репортеры на место деревни, брали интервью у выживших жителей. Милиция, прокуратура пытались выяснить, в чем дело. Вспомнили про бабу Машу, которую в момент взрыва должны были везти в суд. И, конечно же, обвинили ее. Мол, это она заблаговременно то ли облила бензином всю деревню, то ли установила взрывчатку, – что только не придумывали журналисты, и как только не называла вслед за ними бедную бабу Машу молва: и чокнутой, и ведьмой, и террористкой…
И как-то стерлось из памяти жителей то, что она была божьим одуванчиком, и что заболела неслыханной хворью не по своей воле. Да и вообще забыли, что сами видели, как она чихала огнем, и пеняли это все на ее злые фокусы.
Так или иначе, при жизни до суда она не дожила, зато после смерти была признана виновной…


Вообще-то, да. Я забыл упомянуть, что в нашей деревне раньше было несколько официально признанных ведьм: одна из них отравляла воду в колодцах, другая –  губила скотину, третья – насылала полчища крыс. Но никто не думал, что баба Маша – одна из них. Вот же как хорошо скрывалась, подлая старуха! Давно порывалась деревню спалить, да прикидывалась больной!.. Ловко, ничего не скажешь! Тех-то ведьм мы и сами давно сожгли на костре, а эту никак распознать не могли. Эх… Сами и виноваты, что теперь без всего остались!

02.08.2019