Пошел вон!

Это был солнечный жаркий летний день. Лазурное небо словно звенело своей пустотой и необъятностью. Природа замерла: ни дуновения ветра, ни пения птиц – ни звука, ни движения. Как будто все сущее в один миг погрузилось в глубокое экстатичное самосозерцание.
Пит неспешно шел вдоль берега широкой реки – настолько широкой, что другой берег ее скрывался в дымке горизонта. Питу нужно было добраться до единственного моста через реку. Он уже настолько долго шел под палящим солнцем, что мысли в его голове словно плавились и липкой жидкой массой стекали в глубины разума. Пит знал, что ему надо перебраться по мосту на другой берег реки, но он не помнил, зачем. И все же он продолжал свой путь.
Дело было уже далеко за полдень, но солнце не двигалось по небу. Оно все еще оставалось в зените и палило столь же безбожно. Надо сказать, что уже девять дней солнце оставалось недвижимым, а значит, не было смены дня и ночи, не было ни бархатных закатов и сатиновых  рассветов, ни бледнолицей луны, ни алмазов звезд.
Наконец, наш путник добрался до заветного моста. Увы, он был разрушен. Но не полностью. Если провести взглядом вдоль огромных беспорядочно разбросанных обломков железобетона, можно было разглядеть непонятно откуда взявшиеся деревянные конструкции, представлявшие из себя что-то вроде строительных лесов. Хотя река была невероятно широкая, она была вовсе не глубока. Обломки несоразмерно гигантского и тяжелого моста не утонули в ней, а остались лежать лишь наполовину погруженные в воду, или же они упирались торцом в другие плиты и стояли навесом. Деревянные «леса» служили для того, чтобы с низко лежащей плиты перебраться на высокую. Таким образом, мост хоть и был разрушен, но с некоторыми усилиями его, пожалуй, можно было преодолеть.
У Пита не было выбора, ведь ему, во что бы то ни стало, нужно было попасть на другой берег. Но как и того берега, так и конца моста не было видно за горизонтом. Путь явно не обещал быть коротким.
Пытаясь воспользоваться деревянной лестницей в первый раз, чтобы забраться на высокую отвесную плиту, Пит едва не сорвался, так как доски здесь, а далее – всюду, оказались полусгнившими. Из плит торчала железная арматура, о которую наш герой не раз царапался до серьезных ран. Но ему нужно было пройти через мост! Он должен был!
По мере продвижения по мосту Пит начал замечать, что жара мало-помалу спадала, так как солнце – неужели! – начало постепенно садиться.
Путь Питера проходил все так же в полном одиночестве до тех пор, пока на одной из плит, лежащих в воде, он не повстречал загадочную незнакомку. Это была старуха, одетая в лохмотья, с шерстяным платком, изъеденным молью, на голове. Рядом с ней стояла ветхая табуреточка, а на ней – ржавое ведро.
От изнеможения Питер даже не пытался задуматься, откуда взялась старуха посреди разрушенного моста и зачем здесь стояла табуретка с ведром. И все же любопытство заставило нашего героя подойти к таинственной пожилой женщине и спросить:
– Э… Вы... Что Вы здесь делаете?
Старуха ничего не ответила, но спокойно взяла в руки ведро, наклонилась к реке, чтобы наполнить его, поставила снова на табуретку, а затем вплотную подошла к Питеру, пронзая его взглядом, полным жалости, и внезапно схватила его с невероятной силой за волосы, подтащила к ведру, окунула его голову в воду и начала топить молодого человека. Пит пытался вырваться, но другой рукой старуха держала его так крепко, что ничего не помогало. Когда старуха держала голову Пита в воде, она медленно приговаривала тихим, по-матерински нежным голосом:
–  Спии, Пиит. Спии, Пиит…
Пит уже чувствовал, что скоро задохнется, как в тот момент будто бы кто-то отдернул старуху так, что она вскрикнула; и когда наш герой вынул голову из воды и обернулся, никакой старухи уже рядом не было.
Потрясенный этим происшествием, Пит долго не мог отдышаться, но когда успокоился, просто лег на бетон и заснул. Когда он заснул, солнце было уже не в зените, но и не столь низко. Пит проспал примерно четыре часа, но когда проснулся, солнце снова было в том же положении, что и четыре часа назад. Как можно догадаться, солнце двигалось к горизонту только по мере продвижения Питера вдоль моста.
Итак, путь нужно было продолжать. Спустя несколько часов солнце еще больше опустилось к горизонту и появились первые лучи заката. Уже было вовсе не жарко.
Пит уже начал думать, что, быть может, зря он затеял это путешествие, ведь  края моста по-прежнему не было видно. Но тут внезапно он увидел еще одну таинственную фигуру. На этот раз это был старик с длинными седыми волосами и бородой до колен. Еще издалека можно было заметить, как он, непонятно к кому обращаясь, грозно трясет кулаком и что-то говорит озлобленным басом, при этом поворачиваясь то в одну, то в другую сторону. Подойдя ближе, Питер услышал его слова:
– Пошел вон, засранец!
Так старец повторял с интервалами примерно в десять секунд, поворачиваясь в разные стороны и все так же тряся кулаком.
На этот раз Пит, памятуя о недавних событиях, когда едва не лишился жизни, –  уже не решался вступить в беседу с этим сумасшедшим. И поэтому молодой человек решил обойти старика стороной.
Тем не менее, когда они сравнялись, старик со скоростью рыси подбежал к Питеру и крепко схватил его за руку, снова повторив, на этот раз с особой злобой в голосе и глазах:
– Пошел вон, засранец!
Пит вытаращил от удивления и испуга глаза, не в силах что-либо сказать и сделать. Но спустя десять секунд старик отпустил его и мгновенно снова очутился на своем «посту» и продолжил выполнять те же самые действия, что и прежде.
Но теперь Пит не захотел терпеть это унижение и сам ринулся к старику, вытянув руки вперед, и со всей силы набросился на него и столкнул в воду. Старик не выдержал удара и свалился с высокой плиты, на которой стоял, прямо в реку. Тогда Пит уже сам произнес те самые слова:
– Пошел вон, засранец!
Когда старик оказался в воде, было видно, что он не просто не пытается выплыть, спастись, он даже не попросту плыл бревном по поверхности воды, будучи уже мертвым, – он начал превращаться в очередную железобетонную плиту злополучного моста, которая пристроилась к остальным плитам рядом.
 Пит продолжил свой путь. Спустя час уже наступил долгожданный закат. Жара спала окончательно, на небе появились фиолетово-красные облака,  подул блаженный закатный зефир, издалека заслышались серебряные трели соловьев. Питер чувствовал, что мост, наконец, приведет его на вожделенный другой берег. И он не ошибся.
Он сошел с моста, когда солнце окончательно закатилось за горизонт и непроглядная тьма накрыла все вокруг. Но внезапно Пит увидел две фигуры, окруженные золотым сиянием. Они медленно подошли в нему. Тогда он мог снова увидеть тех самых таинственных персонажей, с которыми столкнулся до этого по пути – старуху и старика. Старуха держала в руках ведро. Внезапно она выплеснула все ведро на Питера. После этого старик снова поднял свой кулак и повторил ту самую фразу:
– Пошел вон, засранец!
В этот раз Пит понял всё. Он развернулся в сторону моста и двинулся обратно. Только теперь солнце вставало, а не садилось.