Привидения скорби

1
Кто сказал, что если ты живешь в Цибске на втором этаже дома с одной стеной, нельзя увидеть Лондон своими глазами? Кто сказал, что единственный выход из этого города – сесть на маршрутку, которая увозит в никуда? К чему такой пессимизм? Все жители нашего маленького города прекрасно знают, что если идти на запад, то есть обычный выход из города, никак не связанный с искривлением пространства-времени или потусторонними силами. Тем не менее, никто до меня даже не пытался покинуть город вот таким традиционным путем. Скорее всего, все боялись Старого Кладбища, которое, согласно легендам, располагалось за городом. Все боялись Смерти, которая будто бы живет там.
Люди рассуждали так: «Зачем идти на встречу со Смертью? Это так же глупо, как пытаться искать выхода из Цибска по другим сторонам света. Все равно попадешь обратно».  Может оно и так, но ведь никто доподлинно не знал, есть ли на самом деле то самое Старое Кладбище, где живет Смерть. Во всяком случае, мне так страстно хотелось увидеть Лондон, что я решился покинуть родной город и отправиться в путешествие по неизведанному миру.
Когда я сообщил соседям о своем намерении, все неодобрительно покачали головой и махнули рукой: мол, ну попробуй, дуралей.
Я уже было окончил сборы в дорогу, как ко мне подошел самый тихий и неприметный мой сосед. Все его звали Горемыка-Джонсон. Так его прозвали потому, что он сторонился людей после того, как все его родные и близкие уехали из Цибска на маршрутке. То был молодой парень, ходивший вечно с взъерошенными волосами, и с лица которого не сходила тень меланхолии. Он подошел ко мне и сказал:
–  Слышал, ты на запад собираешься, Лондон увидеть хочешь. А не страшно идти?
–  Есть маленько, – ответил я: – Но не все же время в этой дыре торчать. На маршрутку не хочу, слишком дорого. Да и черт знает, куда она тебя привезет. Я же верю, что на западе есть огромный мир, в котором где-то да стоит Лондон; и в этом мире ты сможешь идти туда, куда захочешь.
–  А как же Старое Кладбище, Смерть?
–  Ну допустим, и они есть. Что с того? А вдруг, как раз за Кладбищем и есть Лондон.
Горемыка-Джонсон вздохнул и отвел взгляд, затем снова повернулся ко мне и сказал:
–  Эх, была, не была. Можно мне с тобой?
–  Почему и нет? Вместе будет веселее! – ответил я, обрадовавшись, что все-таки пойду не один. Джонсон не был моим другом, но кто знает, что случится в пути? Помощь попутчика всегда будет кстати.
Итак, мы с Горемыкой-Джонсоном двинулись на запад.

2

По мере того, как мы шли по Цибску в западном направлении, начали происходить странные вещи. Полуразрушенные дома и мусор постепенно оставались позади, в то время как плотная пелена серых туч начала рассеиваться и, наконец, мы увидели его – солнце. Никогда мы с Джонсоном не видели столь яркого света.
Когда наши глаза привыкли к нему, нам открылось нечто еще более удивительное. Нет, не было там никакого Старого Кладбища. Все это оказалось враньем. Мы увидели огромное поле, поросшее изумрудной травой, и опьяняющее благоуханием диких цветов. Нежный ветерок, колыша траву, словно гладил шелковые волосы матери-земли; птицы пели гимны ветру и солнцу, а кучерявые облака нежно глядели свысока. Я ощутил всю полноту жизни, просто любуясь очаровательным пейзажем, который мне даже не снился, когда я жил в Цибске. На лице Горемыки-Джонсона я тоже увидел нечто новое для него самого – улыбку. Я дружески хлопнул его по плечу и весело сказал:
– Ну что, брат? Где твоя Смерть?
– Да… Я и не знал, что такое бывает, –  ответил он и добавил: – И все же посмотри. На горизонте какая-то полоса. Наверное, это лес.
– Возможно. Ну, в путь!
Мы молча шли по полю вперед, не оглядываясь. Кто знает, может быть, за лесом мы и увидим Лондон!
Действительно, в конце концов, поле переходило в лес. Наконец, мы добрались до его начала. Перед тем как продолжить путешествие в лесной чаше, мы решили сделать небольшой привал.
Мы сели на бревно, достали из рюкзаков еду и приступили к трапезе. Между нами завязался разговор. Я обратился к Горемыке-Джонсону:
– Эй, Джонсон! Ты вот всегда такой нелюдимый. Говорят, все твои близкие уехали на маршрутке. Почему ты не поехал? Может, где бы и встретились там? К чему тебе Лондон?
–  А тебе к чему?
–  Ну как. Там Вестминстерский Дворец, Биг Бен, знаменитые парки, Тауэр. Вот к чему! Все же ответь на мой вопрос.
–  Ты уже сам ответил, - сказал Горемыка-Джонсон, и вновь на его лице появилась тень печали.
–  Странный ты, Джонсон. Или, быть может, ты не по своим родственникам и друзьям грустишь, а по чему-то другому?
Вопрос остался без ответа, так как внезапно из лестной чащи послышались тихие медленные шаги. О боже! К нам приближался ходячий скелет! Увидев его, я выпучил глаза и пробормотал:
– Опа. Становится интересно.
Джонсон же приоткрыл рот и глубоко вдыхал им воздух, очевидно, не в силах что-либо сказать.
Но мы не испугались скелета и не бросились бежать. Конечно, не всякий раз увидишь ходячего скелета, но от него не чувствовалось какой-либо опасности, так как он с трудом переставлял ноги и шел, ссутулившись. Наконец, он приблизился к нам и остановился. Мы встали и услышали его хриплый неприятный бас:
– Вы что тут забыли?
Я не растерялся и смекнул:
–  А ты не со Старого Кладбища часом?
–  А откуда ж еще? А вы что здесь делаете?
–  Мы Лондон пошли искать, – вступил Джонсон.
–  Нет тут никакого Лондона, – ответил скелет.
Я спросил:
– А за Кладбищем ничего, что ли, нет?
– Что-то может и есть, я так дальше леса никуда не уходил.
–  Ну, вот ты здесь, на границе леса, тут рядом поле, цветы, птицы – все такое. А на другой границе леса ты был?
–  Нет, – сухо ответил скелет.
–  Так у леса вообще есть конец? – спросил Джонсон.
–  Не знаю, – все так же немногословно ответил скелет.
Я же ему сказал с презрением:
–  Ну тебя, толку никакого от тебя, – затем я обратился к Горемыке-Джонсону: 
– Пойдем, Джонсон. Все же и вправду есть это чертово Старое Кладбище, и, может, там и ждет нас Смерть. Но смотрю я, мертвецы там все какие-то чахлые. Авось, и спокойно пройдем. Ты готов?
– Назад точно не пойду, – ответил он.
Так, мы оставили скелета позади и пошли вглубь леса.
3
По мере того, как мы шли по лесу, становилось все мрачнее и холоднее. Воздух тоже изменился: запахло сыростью и затхлостью. Так, настала ночь, и видели мы что-либо лишь благодаря свету луны. Наконец, деревья начали редеть и мы увидели то самое Старое Кладбище. Сотни, даже тысячи могильных плит, большинство опрокинутых и поломанных, торчали из земли. Кое-где виднелись богатые склепы, но тоже обветшалые и зловещие. Таинственный ярко-зеленый туман стелился по земле. Поначалу все было тихо. Но внезапно издалека раздался грозный боевой клич, и из земли стали просовываться руки мертвецов. Тысячи рук!
Тогда мы с Джонсоном действительно не на шутку испугались! Неужели мертвецы, учуяв живых, решили отнести их тела и души в дар своей владычице  – Смерти? Но я был тверд и не хотел отступать. Мой товарищ тоже стоял смирно. Мы просто решили понаблюдать за происходящим.
Вылезшие из могил мертвецы были облачены в древние боевые доспехи, у некоторых на голове были шлемы с рогами, как у викингов, и у всех было оружие: мечи, щиты, луки, стрелы. И тогда еще раз раздался боевой клич, но мертвецы бросились не на нас, но стали сражаться друг с другом – без разбору. Это было грандиозное сражение! Крики и лязг металла были оглушительными! Мы смотрели, не отрывая глаз.
Павших мертвецов тут же обратно засасывала земля. Так, сражение продолжалось около часа, и осталась лишь горстка самых стойких воинов-мертвецов. Они сражались на славу: так, что никак не могли одолеть друг друга. Тогда снова из ниоткуда послышался тот же боевой клич, и сражение прекратилось. Воины-герои перестали биться, сложили мечи в ножны и отправились мерным шагом кто куда. Я усмехнулся:
– Ты это видел, Джонсон? Что за ерунда?
–  Не знаю. По-моему, нас они даже не заметили.
–  Может, пойдем, поговорим с одним из этих «рыцарей».
–  Пойдем.
Мы приблизились к одному из мертвецов-победителей сзади. Начал я:
–  Э… Мужчина! Вы нас не убьёте?
–  Что? –  обернулся он и, неодобрительно осмотрев нас головы до ног, ответил: – Вы кто такие? Что вы здесь забыли?
–  Так вы нас не убьете?
–  Вы что, живые, что ли? Гм. На кой черт вы мне сдались? Как помрете, милости просим.
Мы удивились ответу мертвеца, но я все же помнил о цели нашего путешествия и не побоялся спросить у него дорогу до Лондона:
– Лондон? Первый раз слышу, –  ответил он.
–  Ну а есть вообще у леса и у кладбища конец?
–  Не знаю, – ответил мертвец-воитель то же, что и скелет.
–  Понятно. А дальше идти безопасно? Нас никто не тронет? –  поинтересовался я.
– Без понятия, – мертвый рыцарь, очевидно, реально не интересовался внешним миром. Мы решили оставить его и продолжили свой путь.
Мы шли по кладбищу и больше никаких мертвецов не видели. Лишь слышно было карканье воронов и шелест опавших листьев. Ряды надгробий простирались за горизонт, и кладбищу не было конца, но вот вдали появились некие белые светящиеся полосы, которые быстро перемещались между надгробий. Я сказал тихо:
– А это еще что такое?
Джонсон ответил:
– Ну, вот и пришли.
–  В смысле, пришли? – удивился я.
–  Я пришел.
–  Куда пришел? Джонсон, четко ответь мне!
–  Домой.
–  Черт! –  возмутился я, – Какой «домой»? Ты здесь никогда не был! Ты что, с ума сошел?
–  Ты спросил, что это за белые полосы у надгробий. Это привидения скорби.
–  И откуда ты знаешь это? Честно говоря, я уже ничему не удивлюсь после увиденного сегодня, но поясни, что это за штука такая – привидения скорби.
– Гм, –  усмехнулся в ответ Горемыка-Джонсон.
Потом с ним начало происходить нечто необычное и, хотя я зарекся чему-либо удивляться, все же у меня не нашлось других эмоций по отношению к увиденному.
Из глаз Джонсона начал струится яркий белый свет, само же тело затряслось в конвульсиях, при этом от него не исходило ни единого крика боли. Сгусток белого света, похожий на шаровую молнию, отделился от Джонсона и с бешеной скоростью улетел в сторону тех самых «привидений скорби». Само же тело съежилось, как будто из него высосали все соки. Внезапно плоть окончательно исчезла и из-под одежды видны были только кости Горемыки-Джонсона.
Я несколько минут пытался осмыслить произошедшее и, наконец, понял, почему Джонсон все время грустил. 
4
Я все понял. Я не первый, кто решил покинуть Цибск, пройдя на запад. Одно из этих проклятых привидений, очевидно, вселилось в храброго молодого человека, так же, как и я, мечтавшего найти Лондон или что там… и сделало из него горемыку.
Я понял, что и мне не миновать этой судьбы тогда, когда один из белых шаров направлялся прямо на меня. Да, он вселился в меня, привидение скорби стало моей частью, войдя в мои глаза.
Поначалу я лишь почувствовал легкое покалывание и головокружение, но, вроде бы, ничего больше не изменилось. Я не стал таким, как бедняга Джонсон. И решил продолжить свой путь к этому долбаному Лондону.
Наконец, кладбище и лес окончились. Белые огоньки у могильных плит остались позади. Я вышел из лесу, но того самого залитого солнцем изумрудного поля не увидел.
Земля была голая, воздух был по-осеннему тяжел, было довольно холодно, а небо висело привычной серой пеленой. Пошел снег. Я разложил палатку и сделал привал. Поужинав, я лег спать и заснул крепко, хотя и тело дрожало от холода.
Проснувшись, я, уже не надеясь найти вожделенный Лондон или что там, пошел вперед, куда глаза глядели.
Уже было темно, но наконец, я увидел какие-то здания и широкую реку, вдоль которой они стояли. Да, это был город. Но он явно не был похож на Лондон. Я вошел в город, на улице не было никого. Здания, увиденные мной, представляли собой уродливые панельные пятиэтажки. Уже намело сугробы снега. Наступила ночь, но ни в одном из зданий не горел свет. Очевидно, город был заброшен. Мною овладела странная тоска. Я не испытывал такого чувства безысходности никогда ранее. Тем не менее, я медленно продвигался по улицам вдоль реки при тусклом свете луны.
Внезапно сверкнула молния и осветила вдалеке стоящие – о боже! Вестминстерский дворец и Биг Бен! Это Лондон!
Это – Лондон? А где толпы людей, двухэтажные красные автобусы, черные кэбы? Где знаменитые королевские парки? Букингемский дворец с шотландскими гвардейцами, Тауэр, Тауэрский мост, собор Святого Павла, музей Мадам Тюссо, Трафальгарская площадь, Национальная галерея, Британский музей и прочее?
Я долго ходил по этому «Лондону», долго рассматривал безлюдные Вестминстерский дворец и Биг Бен, но ничего другого, достойного внимания, не нашел.
Так, я поселился в одной из этих «панелек», и живу до сих пор.  Мне страшно идти назад в Цибск через Старое Кладбище, ведь со мной произойдет то же, что с Горемыкой-Джонсоном! Буду жить. Пока мое приведение скорби само не отведет меня к своим собратьям.