Черные неоны

    Когда в 1981 году проходили учения «Запад-81», в очередной раз  мой  путь  лежал  в  Белоруссию. Я  ехал  в  командировку на полигон  «Дретунь».  Дорога всегда была через Москву. Я должен был заехать   в  ГУМО, взять предписание на выполнение задания, и только  потом можно  было  ехать дальше  и сопровождать свою технику  на учениях «Запад-81».  Мы  приезжали  в  Москву,  там  сдавали  бумажки туда-  сюда. И  у  нас получалось пару часов свободного времени между делами, поездами и т.д.  Я  всегда  это  время в  Москве  тратил на посещение большого магазина, по-моему, он назывался «Природа». Там   были рыбки, хомячки, вся  эта мелкая живность естественного происхождения,  на  которую  человечество  тратит  большую  часть своего времени. А я  тогда увлекался  рыбками.  У  меня  дома  в  аквариуме были «барбусы»: суматранские, одесские, огненно-желто-красные и  полосато-черно-синие, такие  роскошные-прероскошные. И еще мне  тогда  очень нравились неоны. Представляете себе неона, эта рыбка,   которая светится синим, зеленым, красным  неоновым светом. И вот    я  в  свободное  время  приезжаю в  магазин «Природа». Боже,  что я вижу – черные неоны, не  знаю, как  сейчас, но  тогда  они были большой  редкостью.  Конечно, сразу  захотелось  их  купить,  а  мне  надо ехать  в  командировку   на полигон, а там  нет  условий  для  них. Но, прикинув, что еду  в  белорусские  болота, я  понял, что  живой  корм будет. Солдаты мне  его всегда наловят. Покупаю три рыбки, три черных  неонки, помещаю их  в литровую банку с полиэтиленовой крышкой  с  дырочками. Ставлю  в  свою сумку. Прилетаю в Белоруссию на  полигон  «Дретунь». Нас  с  Витей  Нарожным  поместили в  большую  армейскую палатку, десятиместную. Там стояли стационарные кровати, возле  каждой  кровати  тумбочка, дежурил дневальный – все как   положено. Возле меня оставалось свободное  место. Не теряя времени, мы приступили к  «работе». Так как личный состав разведовательного  подразделения  подчинялся  нам  на  время  командировки,  то  основные  силы  были  брошены на  работы  по  уходу  и  сохранению  рыбок неонов.  Из  марли  сшили сачок, в близлежащем болоте ловили  живой  корм,  им кормили  рыбок по очереди – все как положено.  А  мы занимались обучением личного состава. Когда оставалась одна неделя до конца этой командировки, из страшных белорусских лесов выползают  несколько рейдовых разведчиков, обвешанных оружием,  радиостанциями. Тут  же  все  полигонные  службы подхватывают их,   полуживых,  видимо, имели информацию, что  они   выйдут на отдых, чистят, моют, кормят. Одного  из  этих верзил двухметрового роста, с глазами, которые  уже смотрят неизвестно куда, такое физическое истощение, помещают рядом  со  мной на свободное место. Он упал на  кровать, потом  поднялся  и  спрашивает:  « А  водка  есть?» Ему дали  бутылку  самогонки, он ее с горла и опять упал. Это было необходимо  для  психической разрядки. В  советское время другого, более действенного  средства не знали. Упал и  спит  себе человек, вымытый, благоухающий, снится  ему  что-то. А  мы  поехали  на  работу. Вечером приезжаю  с  учебы, смотрю, а  моя  банка  стоит  пустая, рыбок  нет.  Думаю:  «Йо-майо. Что такое?» Этот  офицер  уже  очнулся  и  сидит  на  кровати,  «ловит  отходняк». Я  его спрашиваю: «Дорогой,  у меня в литровой банке были рыбки редкие,  черные  неоны, ты  их  не  видел?» А он говорит: «Слушай, я, кажется,    их выпил. Проснулся сушняк, я рукой по тумбочке пошарил, нащупал    банку, выпил  воду. И  мне  показалось, что  у   меня  в  животе  что-то  трепещется».  Вот  так  и  пропали  редкие черные неоны на полигоне «Дретунь».  После  того, как  рейдовые  разведчики снова  нырнули в  белорусские  леса,  я обнаружил у себя на тумбочке 20 рублей, ровно столько же я заплатил, покупая этих рыбок.