Шеш-Беш. Часть 1

Большой спорт.

Весёлые узбеки гоняли босиком полуспущенный мяч в весенней грязи. Закатав по-колено штаны от казённой робы, — гачи — они гурьбой носились туда-сюда от ворот к воротам, беззлобно толкались, галдели на им одной понятной тарабарщине и, позабыв о тюремных сроках, мечтали лишь об одном: затолкать облепленный глиной мяч в кривые ворота и обрести пусть секундную, но славу.

Им не мешал ни канализационный люк на бетонном возвышении посреди футбольного поля, ни лужи мочи рядом с воротами, что натекли из оттаявшего уличного туалета. Прервать их беззаботное веселье смогла лишь дневная перекличка. Чумазая азиатчина разошлась по баракам приводить себя в порядок, чтобы после проверки устроить матч реванш уже до самого отбоя.

Как и грязно-болотная жидкость в водопроводе, игра узбеков была несомненным признаком наступившей в лагере весны. Пройдёт ещё месяц-другой, прежде чем на подсохшее поле выйдут бывалые мастера дриблинга. На матч игроков из СУСа в командных формах «Спартака» и «Торпедо» будет собираться пол лагеря: и поболеть, и «замазаться на интерес», и передать запретные груза в отряд Строгих Условий Содержания.

Но сначала поле, огороженное высокими «локалками» приведут в порядок «обиженные» лагеря. В клетчатых баулах они, словно муравьи, вынесут на плечах перемешанную с фекалиями грязь — не столько для соблюдения санитарных норм, сколько для успокоения блатных душ, - разравняют привезённую с промзоны землю, засыпят минифутбольное поле опилками. Напоследок сумасшедший «петух» напишет краской на заборе «Слава ВДВ!» и, получив по затылку, выкрасит в белое весь забор. И только после всех подготовительных работ наступят долгожданные дни боевых столкновений с выплеском затаённой злобы и последующими путёвками в санчасть колонии. Ноги не жалели ни свои, ни, тем более, чужие.

Не раз игра прерывалась из-за сильного пинка в небо. Мяч перелетал высоченную «локалку» и, если не повисал в мотках «колючки» среди спущенных собратьев, то оказывался или на «промке», или на «запретке» - двухметровой полосе вокруг лагеря для патруля с овчаркой.

В футбольной битве наступала передышка, и быстроногий шнырь мчался через всю территорию лагеря, проникал в промзону, бежал по ней километра два, искал среди строительного мусора мяч и нёсся с ним обратно, избегая встреч с администрацией лагеря. И, бывало, первый же удар по мячу вновь отправлял его за «локалку».

Как-то ещё зимой позвали вратарём и меня. Я, только прибыв в колонию, с радостью согласился. И то счастье, что после двух лет бетона тюремных двориков я наконец-то смогу погонять в футбол, пусть пока и на воротах.

Стояли морозы. Поле было белым, утоптанным и скользким. Мяч — деревянным. Самоотверженно бросаясь в ноги матерящихся дагестанских форвардов и не думая о последствиях, уже на следующий день с разбитым от расстрела в упор лицом, я с задумчивой грустью рассматривал выпавшие ногти с почерневших ног. И правда, играть в чужих кедах было неразумно. Тем более на два размера меньше моего.

Время от времени поле перегораживали сеткой и коренастых футболистов сменяли долговязые дылды. Волейбол на перепаханном шипастыми бутсами поле казался менее травмоопасным. Я лупил подачи и прыгал в блоки до тех пор, пока молоденький зек с синим ангелом на спине не сломал со смачным хрустом себе ногу.

Большой спорт лагеря меня впечатлил, и на поле я старался если и выходить, то лишь для утренних пробежек. Хотя нет-нет, да и бросался в гущу зубодробильных схваток, чтобы потом снова и снова обещать себе не вестись на зазывал-патриотов с кличем о защите чести отряда.

...продолжение следует...