Глава 7. Ликвидация Волка

 
       Часы на городской  ратуше  пробили полночь.
       Перелистнув  настольный календарь, майор Исаев,  закурил очередную папиросу, и, окутавшись дымом,  углубился в чтение  материалов,  лежавшего перед ним розыскного дела.
       За истекшее время его жизнь значительно изменилась:  Николай,  встретив подругу жизни, был теперь женат, имел четырехлетнего сына   и стал  начальником отделения.
       Его жена - Оксана  была родом из Киева, где, закончив  медицинский институт,  распределилась  во Львов и работала хирургом в военном госпитале, сын Алешка ходил в детский сад  и был не разлей вода с Рексом, сам же глава семьи, как и раньше, полностью отдавался  работе.
       А ее не убавлялось.
       Несмотря на то, что националистической подполье на Украине было фактически разгромлено, молох*продолжал  свою деятельность.
       Закордонный провод ОУН  с ее главным идеологом  Бандерой, из Мюнхена регулярно направлял туда свои циркуляры, а его ближайшие сподвижники,     находившиеся на нелегальном положении, претворяли те в жизнь.
       В целях  окончательной ликвидации подполья, 22 апреля 1947 года министр  государственной безопасности СССР  Абакумов    издал приказ № 00207, предписывающий  министру госбезопасности Украины  и начальникам УМГБ ее западных областей   приложить к этому  все усилия.   
       На основании приказа, в  системе МГБ республики было организовано  управление «2-Н», взявшее на себя  работу по розыску и ликвидации  ведущих функционеров Центрального провода ОУН.  Возглавил его генерал-майор Дроздов, при активном участии которого в управлениях МГБ всех «захидных» областей  создали соответствующие  подразделения.
       Руководителем одного из таких, после годичных курсов в Киеве,  назначили  Исаева.
       Сдав  свою группу  «чистильщиков» под командование Скляра,  майор получил этажом   выше отдельный  кабинет, размером три на четыре метра, а к нему, располагавшееся в двух  смежных, отделение из шести  оперативных работников.
       Теперь его рабочий день начинался не в «поле», как  часто бывало раньше, а в стенах управления.
       С утра заходили  сотрудники, докладывая о результатах  проверок сигналов, работе по литерным делам и  выполнении текущих планов,  затем Исаев уезжал на встречи с агентурой, состоящей у него на связи, задержания и  другие оперативные мероприятия.
       После десяти вечера, когда рабочий день заканчивался,кропотливо работал с документами.
       Вот и сейчас, делая выписки,  майор  изучал, поступивший из Киева  дубликат розыскного дела «Волк», в котором были систематизированы, все имевшиеся в Министерстве материалы.
       Дело касалось   Романа Шухевича (он же "Генерал Чупринка", "Тур", "Белый", "Старый", "Отец", Щука»).    
       На первой  странице  имелись снимки фигуранта в гражданской одежде,  мундире немецкого офицера, а также армии УПА. Продолговатое, с вислым носом     и оттопыренными ушами, тонкогубое  лицо, пустые, ничего не выражающие глаза. 
       - Явный дегенерат, -  подумал, перелистнув ее, Исаев.
       Далее шла биографическая справка,  из которой  следовало, что Шухевич родился 30 июня 1907 года в местечке Краковец   Галиции,    в семье уездного судьи.
       Националистические убеждения зародились у него во время обучения в   гимназии, где парубок вступил в УВО* а окончательно сформировались в Львовском политехническом институте, где будущий «гэрой» учился на инженера.
       Там он совершил первую свою акцию, застрелив польского учителя, а с созданием ОУН, стал одним из первых ее членов. 
       В тридцатых годах, уже в качестве провидныка  боевой референтуры     принял участие в убийстве польского посла Тадеуша Голувко. 
       Затем, за покушение на министра внутренних дел   Бронислава Перацкого на несколько лет попал в тюрьму, откуда вышел по амнистии и эмигрировал в Германию, где  прошел курс военной подготовки в Мюнхене, получив первый офицерский чин.
       С началом Второй мировой войны и после капитуляции Польши, Шухевич    перебрался в Краков и вошел в руководство ОУН, создав подпольную сеть в целях вооруженной борьбы на Западной  Украине, присоединенной  к СССР.    
       В этих же целях, в 1940-м году, в лагере Нойхаммер нацистским «Абвером»  был создан,  вооружён и обучен разведывательно-диверсионной деятельности, Украинский легион,  состоявший из  двух  батальонов. 
       Первый именовался «Нахтигаль»,  и в нем Шухевич отвечал за политико-идеологическую работу, а также  боевую подготовку.    Одновременно  руководил действиями ОУН на приграничных   землях Генерал-губернаторства со смешанным польско-украинским населением.
       Весной 1941 года прошел  обучение на высших командных курсах руководителей ОУН-Р, организованных  немецкой   разведкой, а с началом Великой Отечественной войны, в составе подразделения  «Бранденбург 800», вошел во Львов. 
       Там  «Нахтигаль», под командованием Герцнера и Шухевича  осуществил массовую карательную акцию  в отношении городского населения - уничтожив по заранее  составленным спискам советских и партийных работников с семьями, а также часть евреев. 
       После недельного пребывания во Львове, Шухевич вместе с батальоном  проследовал  в Винницкую область,  произведя новые «зачистки».   Затем  подразделение отозвали на переподготовку  в Германию, где объединили  с батальоном «Роланд»  и в феврале  42-го перебросили в Белоруссию. 
       За девять месяцев пребывания там, украинские националисты уничтожили более двух тысяч советских граждан, именуя всех «партизанами».
       Далее немецкое командование  отозвало батальон  во Львов и, как не оправдавший доверия, расформировало, а  его украинских командиров  подвергло аресту.
       При этом Шухевич сбежал, уйдя в подполье, где из бывших сослуживцев создал костяк службы безопасности ОУН, а в  январе 1944-го был назначен  командующим УПА и заместителем Бандеры,  фактически руководя  ОУН и УПА на территориях Западной Украины и Юго-Восточной Польши.
       - Да, опытная сволочь, - пробормотал майор и, ткнув в пепельницу окурок,     перешел к следующему документу.
       Он включал в себя все известные органам связи фигуранта на территории Западной Украины и, в частности, в  Львовской области, с приложением  фото некоторых  (также находившихся в розыске)  и их характеристик.
       На исходе ночи, делая пометки в секретной тетради, он закончил работу,  после чего убрал дело  в сейф,  оделся,  запер кабинет и спустился вниз.
       Там, сдав ключи    дежурному, вышел  во внутренний двор, завел  стоявший  рядом с несколькими служебными автомобилями «Цундап», и, прогрев двигатель,  выехал наружу через откатившиеся в сторону металлические ворота.
       По земле мела  поземка,  с неба сеялся мелкий снег.
       Утром Исаев  проснулся  от того, что кто-то таскал его за нос. Открыл сонные глаза -  сверху, довольно пыхтел Алешка.
       -Гулять пойдем? - приблизил вплотную лицо.
       И тут  Николай вспомнил, что сегодня воскресенье.
       - Пойдем, сын!  - схватил мальчика подмышки и подбросил над кроватью. Тот радостно завизжал,  началась шутливая борьба, которую прекратила вошедшая в спальню, улыбавшаяся, жена, - мужчины,  завтрак готов. Вставать и умываться!
       - Я уже! - спрыгнул вниз Алешка и убежал  на кухню. 
       - А я сейчас, -  поднявшись, чмокнул ее в щеку Николай.
       Когда чисто выбритый и с влажными волосами,  он вошел в зал (по выходным семья завтракала там), все были  в сборе: Алешка, с чинным  видом, сидел за столом,  накрытым  кружевной скатертью,  Рекс у  потрескивающего камина уже приступил к своему завтраку, состоявшему из миски,  сваренной на костях овсянки, а Оксана  раскладывала по тарелкам  золотистые блины,  стопка которых  исходила паром в центре.
       Здесь же, в глиняной  корчажке, снежно белела сметана, а сбоку пофыркивал только что вскипяченный чайник, рядом с которым стояла сахарница.
       Вскоре все с аппетитом уплетали  воскресный завтрак, особенно преуспевал Алешка.
       Съев очередной блин, со сметаной внутри, свернутый мамой в трубочку     и шумно запив его из чашки, он, улучив момент,  совал второй (без нее) своему, заползшему под стол приятелю, прикончившему овсянку.
       Родители  весело перемигивались и делали вид, что этого не замечали.
       - Так, какие  планы на дальнейшее? - поинтересовался Исаев по окончании трапезы.
       - Пойдем кататься на санках, ты обещал,- сказал  Алешка. 
       - Ну, коль обещал, пойдем, - взъерошил ему голову отец.
       После этого они с Оксаной убрали со стола, вымыв посуду, а затем вся семья,  одевшись, вышла сопровождаемая Рексом  из квартиры.
       Во дворе, под  зимним солнцем искрился снег, ветви берез прогнулись от инея, на одной  чирикала стайка снегирей, похожих на красные яблоки.   
       - Хруп-хруп-хруп, - засеменил  валеночками к  каретному  сараю сын,  отец неспешно пошагал сзади.
       Ну а Рекс, радуясь снегу, стал носиться по двору, изредка взлаивая.
       Затем был открыт замок,   на свет извлекли санки, на которые  Николай усадил Алешку, и все отправились в   находившийся по соседству парк.
       Там, на летней эстраде, играл  духовой оркестр, а по расчищенным от снега аллеям  гуляла публика. В разных их местах, в киосках торговали пирожками и горячим чаем, настроение у всех было праздничное.
       С   одной аллеи  вниз  полого уходил спуск, откуда  на  лыжах и санках, радостно  визжа,  скатывались детишки.
       Алешка со своими, тут же присоединился к ним, Рекс созерцал в сторонке, а родители, стряхнув снег, присели на одну из  скамеек.
       - Вот о таком мы и мечтали на войне, -  закурил папиросу Николай. - Просто не верится.
       - Давай не будем о ней, - прислонилась к мужу Оксана.
       К полудню,   вернувшись домой, пообедали, а вечером, Николай с Оксаной, оставив Алешку с Рексом на попечение  соседей, отправились в  кино, где   с удовольствием    посмотрели новый фильм «Встреча на Эльбе».
       Возвращались домой в свете ночных фонарей, спокойные и умиротворенные.
       На исходе следующего дня, Исаев доложил    начальнику управления полковнику Майструку план мероприятий  по розыску «Волка».
       С учетом же того, что  изученные материалы   позволяли сделать вывод о нахождении Шухевича на территории Львовской области,  включил в них  выход на     связи фигуранта с последующим их захватом и получением   информации о местах, где тот может укрываться.
       План   начальник (внеся некоторые дополнения) утвердил, после этого Исаев  приступил к его  реализации,  для чего собрал  оперработников отделения,  изложив тем суть  дела, ознакомил с материалами,  и поставив каждому конкретную задачу.
       Им в помощь была задействована служба  наружного наблюдения, разведчики которой получили дубликаты  необходимых  фотографий.
       В конце января  появился первый результат.
       Один из находившихся на связи у   лейтенанта  Михальского  агентов      сообщил, что видел в городе  тоже находящегося в розыске члена Центрального провода ОУН    Гасина (псевдоним «Лыцарь»). Он же назвал несколько адресов,  где тот может появиться.
       На одном из таких,  по улице  Богуславской  в доме дом 14 и был зафиксирован  фигурант, которого взяли под наблюдение.
       При выходе оттуда, оперативники попытались задержать «Лыцаря», но он, отстреливаясь, вскочил в проезжавший рядом трамвай,    пытаясь скрыться. Когда же попытка не удалась, сунул ствол пистолета в рот и застрелился.
       - Как же так, мать вашу!? - разорялся в своем кабинете Исаев, когда те доложили о случившемся. -  Три здоровых лба не смогли живым взять этого плюгавого (убитый на рыцаря  не тянул, был щуплым и малорослым).
       - Виноваты, товарищ майор,- развел руками старший, по фамилии Осмачко, а остальные двое потупились.
       - Что при нем обнаружили?  - усевшись за стол и остывая,  показал   начальник на стулья.
       Осмачко  молча выложил  перед ним на стол пистолет «зброевку» с запасной обоймой, паспорт на имя Буряка Тараса Степановича и  кожаный бумажник.
       В одном из  его отделений, помимо крупной суммы денег и нескольких облигаций,   находилась фотография    симпатичной женщины. «Саше от Оли.1946 год» значилось на обороте.
       - Хоть что-то, - сказал Исаев,  внимательно ее разглядывая. -  Хозяев квартиры куда приходил этот «Лыцарь» задержали? (вскинул на оперативников глаза).
       - Так точно. Хозяйка некая Савицкая, - доложил Осмачко.  - Кроме того, соседка по дому, Махно, сообщила, что убитый    навещал ее и раньше. - Вот объяснение (достав из папки,  протянул начальнику лист бумаги).
       Исаев, пробежав его глазами, на минуту задумался, после чего встал и извлек из сейфа розыскное дело.
       Полистал его, найдя нужную закладку, а затем, вернувшись к столу,  прочел вслух оперативную справку.
       Из нее следовало, что Савицкая  дочь священника села Конюхи Стрыйского  района Дрогобычской  области,  в котором по оперативным данным, в мае-июне 48-го года укрывался  Гасин. По этому поводу состоялась чекистская операция, которая результатов не дала, обоим удалось скрыться.
       - Таким образом, с   Савицкой нужно плотно поработать -  констатировал майор. - И выяснить, кто такая Оля.  Ты, Осмачко, старший.
       -  Понял, -  ответил капитан. - Разрешите выполнять?
       -  Выполняйте.
       На вторые сутки непрерывного допроса именуемого «конвейер», подследственная  стала давать показания  и рассказала, что на фотографии жена убитого - Ольга Гасин, имеющая фиктивный паспорт на имя Анны Бодьо, занимающаяся во Львове подбором явочных квартир для мужа и Шухевича.
       - Ну вот, уже лучше, - ознакомившись с протоколом, сказал  по этому поводу Исаев. - Ведь можете, когда хотите, а  Опрышко?
       - Ну, дак, - пожал плечами старший лейтенант.
       Этим же днем н наружная разведка  вместе с милицией, получив дубликаты фотографии Гасин-Бадьо, были ориентирована на ее розыск. 
       Спустя месяц он увенчался успехом,  жену убитого «Лыцаря» задержали, на одной из львовских улиц, поместив в следственный изолятор. 
       На первичных допросах она  сообщила только общие сведения о муже, назвала линии связи, по которым контактировала с ним лично, но   показаний о месте нахождения других членов Центрального провода, их встречах и связных не дала.
       А в конце мая в УМГБ Львовской области, в числе других, из республиканского министерства поступила  специальная ориентировка с приложением фотографий личных связных Шухевича, подготовленная Управлением 2-Н. Таковыми значились:
       - «Анна» - Дидык Галина Томовна, 1909 года рождения, уроженка села  Шибалин Бережанского района Тернопольской области, со средним образованием, украинка, незамужняя. В описании внешности указывалось: «Выше среднего роста (165-170 см), худощавая, темная шатенка, лицо продолговатое, смуглое, с румянцем, глаза темно-серые, брови черные, широкие дугообразные, нос... широкий у основания... зубы большие, ровные... на средине левой или правой щеки имеет родинку - розоватое пятно размером 5-8 мм, волосы темно-русые, сплетает и укладывает вокруг теменной части головы, шея короткая, туловище щуплое, узкобедрая, движения энергичные, ходит быстро, шаг короткий. Разговаривает чисто по-украински с галицийским акцентом. В совершенстве владеет польским языком;   
       - «Роксолана» - Илькив Ольга Фастовна, 1920 года рождения, уроженка города Стрый Дрогобычской области, украинка, с незаконченным высшим образованием, нелегалка.
       Внешность: «Низкого роста (до 160 см), худая, темная блондинка, волосы подстригает, лицо овальное, глаза голубые, брови короткие дугообразные, нос короткий, прямой тонкий... подбородок округленный, выступает немного вперед, в движениях спокойная;
       - «Дарка» - Гусяк Дарина Юрьевна, 1924 г. р., уроженка г. Трускавец Дрогобычской области, со средним образованием. В описании внешности указывалось: «Высокого роста (до 175 см), худощавая, тонкая, плечи опущенные, шея длинная, брюнетка, носит косу, лицо длинное, симпатичное, лоб высокий, ровный, глаза темные, брови широкие дугообразные, нос длинный, тонкий, рот небольшой с приподнятыми углами, губы тонкие, подбородок угловатый...»
       Ориентировка явилась основанием для дополнительных  допросов Гасин и Савицкой, которые показали, что знают  Дидык и Гусяк, как связных Шухевича,    назвали места, где встречались с ними, а также ряд других лиц, представлявших оперативный интерес.
       Указанные места тут же были взяты под наблюдение, за появлявшимися там установлена слежка, разработка набирала обороты. В ее ходе, помимо прочего, было установлено, что Шухевич, в силу ухудшения здоровья,  пользовался услугами двух львовских врачей, подозревавшихся в связях с  оуновским подпольем.
       За ними установили  оперативный контроль, агентура из числа медиков получила необходимые фотографии, а в управлении, усилив отделение Исаева, организовали опергруппы, перекрывшие  городские окраины на маршрутах Львов-Ходоров, Львов - Стрый, Дрогобыч-Станислав.
       Однако, как  порой случается, долгожданная информация поступила, откуда ее не ждали.   
       Морозным январским утром, Исаев, выслушав доклады старших групп, работавших на маршрутах,  готовил справку для руководства.
       Внезапно зазуммерил  внутренний телефон.
       - Слушаю, - снял  он трубку.
       Докладывал дежурный  по управлению, сообщивший, что из Львовского горотдела милиции позвонили в отношении некой гражданки  Кутовой, явившейся туда с повинной и желавшей сообщить  о националистическом подполье.
       - Понял, выезжаю, - ответил майор, вернув ее на место.   
       Вскоре его  служебная «Победа»  остановилась у горотдела, хлопнула дверца и  майор, взбежав  по ступенькам, открыл входную дверь.
       Пройдя  пустынным вестибюлем,   подошел к окошку дежурного, раскрыв перед тем служебное удостоверение.
       - Вас ждут на втором этаже в  одиннадцатом кабинете, -  пробежал его глазами офицер.
       Когда Исаев вошел в нужный кабинет, там находилась   молодая женщина под охраной лейтенанта.
       - Можете быть свободны, - сказал  ему, а когда офицер вышел, присел  за стол напротив.
       - Я майор госбезопасности Исаев, внимательно вас слушаю.
       Женщина щелкнула застежкой ридикюля,  вынула оттуда газетную вырезку и протянула  майору.
       Это был опубликованный месяц назад в республиканской прессе, приказ Министра государственной безопасности Украины, об   амнистии  всех членов ОУН, а также бойцов УПА, которые выйдут из подполья и добровольно явятся с повинной.
       -  Понятно (вернул ей вырезку майор). И кто же вы такая?         
       - Меня зовут Елена Кутовая, - последовал ответ.  -  До 48-го года я сотрудничала с органами МГБ, а затем под влиянием близкой  подруги  Дарины Гусяк, прекратила,  уйдя в подполье.
       «Так это ж «Дарка!»  - щелкнуло в голове чекиста, но лицо осталось бесстрастным.
       - Гусяк   личная связная     Шухевича, -  между тем продолжила Кутовая. - И я готова вам ее сдать на определенных  условиях.
       - Каких?
       - Вы амнистируете моего брата, состоявшего в УПА, он находится под следствием.
       - Хорошо, - выдержав паузу, ответил, ответил майор. - Но для этого нужно проехать к нам, оформить явку с повинной  и   все предметно оговорить. Вы как, не против?
       - Нет, - встала со стула  Елена.
       После этого они вместе вышли из кабинета и спустились вниз,   где  Исаев сообщил дежурному, что забирает посетительницу с собой.
       - Распишитесь в передаче,- подвинул тот ему в окошко журнал.
       Вскоре они сидели в кабинете майора, где тот оформил явку с повинной в отношении Кутовой,  а также  запротоколировал   показания, в которых значилось, что через двое суток, в  квартире тетки по улице Ленина 5/2 у нее назначена встреча с Гусяк.   
       - Ну, вот и отлично,- сказал Исаев, когда Елена  подписала документы, вслед за чем нажал вмонтированную  в стол  кнопку.
       Через минуту  в кабинет вошел Михальский, которому майор поручил напоить гостью чаем,  и  опекать пока вернется, а сам, положив бумаги в папку, отправился к руководству.
       Выслушав его доклад  и прочтя  явку с протоколом, начальник управления    Майструк воодушевился. Будучи  не так давно назначенным на должность, он мечтал показать класс работы. Тем более, что дело стояло на контроле у Абакумова.
       Но его ход курировал начальник  управления 2-Н   МГБ Украины,   генерал-майор  Дроздов (по совместительству замминистра), которому следовало докладывать обо  всех значимых мероприятиях, для участия в них республиканских коллег.
       Пока осмысливая все «за» и «против» Майструк  расхаживал по паркету, Исаев предложил  захватить Гусяк своими силами.
       - Одного вы уже захватили, имея в виду  убившего себя «Лыцаря»,  -  нахмурился полковник. - До сих пор икается.
       - Эту я  возьму лично и живой,  - заверил Исаев.
       - Ну, смотри, Николай Иванович, сам напросился, - принял решение начальник управления.
       Спустя два дня, третьего марта, по указанному Кутовой адресу, выехала опергруппа, возглавляемая  майором.
       Предварительно, на агитационном участке, против дома, был выставил наблюдательный пост, у подъезда, под видом домохозяйки, с сумкой в руках,  прогуливалась одна из разведчиц.   
        В 15.40 в подъезд вошла женщина, по приметам схожая с Гусяк, а спустя час вышла оттуда  вместе с Кутовой.
        Пройдя по тротуару вдоль улицы и о чем-то беседуя, они зашли в  трикотажный магазин на площади Мицкевича, где приценились к товарам, затем вышли оттуда и попрощались.
        Вслед за этим Гусяк села  в подошедший трамвай, шедший в сторону железнодорожного вокзала, а когда стала выходить из него на улице Набайки, рядом притормозил  автомобиль
        Оттуда  выскочили Исаев с Осмачко, зафиксировав связную с двух,  сторон, после чего  хлопнули дверцы, и машина с урчанием отъехала от остановки.
        - Сидеть тихо, МГБ, -  защелкнул Исаев на запястьях женщины наручники, а Осмачко  стал шарить у нее в карманах.
        Когда из  правого был извлечен  пистолет, Гусяк  задергалась и  попыталась зубами куснуть воротник  кофты.
        -  А вот этого не надо, - придержал ей голову  майор, после чего рванул ткань, в ладони блеснула  ампула.    
        - У- у-у! - завыла та по-волчьи.
        - В управление,- сунул тот ампулу в карман, Михальский развернул  автомобиль, и тот покатил обратно.
        О задержании   связной Шухевича Майструк по «вч»  связи тут же лично доложил   в Киев  Дроздову. 
        - Что за самодеятельность? Почему не поставили меня в известность? - выразил недовольство генерал.
        - У нас практически не было времени,- ответил  Майструк.
        -  Благодарите Бога, что операция прошла удачно. Все. Ждите. Вылетаю.
        Гусяк, в это время,   еще раз тщательно обыскали, вызвав разведчицу, а затем поместили в  одну из камер внутренней тюрьмы. 
        После разговора с Киевом, для первичного допроса, туда спустился Майструк вместе с Исаевым.
        Камера была обычной для таких мест: с  решетчатым вверху, едва пропускающим дневной свет  окошком, привинченным к полу деревянным столом с  двумя такими же табуретами, нарами в углу и парашей при входе.
        Задержанная сидела на нарах, подтянув  к лицу колени.
        - Вот мы и встретились, «Дарка», - сказал начальник управления, когда за ними      закрылась глухая, обитая железом дверь, а сапоги охранника удалились по коридору. 
        - Век бы вас не видеть,- злобно прошипела Гусяк, прожигая чекистов глазами и не меняя позы.
        - Зря, вы так, - уселся полковник  на один из табуретов (Исаев на второй). Для таких, как вы, это неизбежно. Ну, так что, поговорим?
        - О чем?
        - Вы связная Шухевича. Где он скрывается?
        - Так я вам и сказала, - опустив ноги на пол, процедила задержанная сквозь зубы. - Пытать будете? Давайте. Я готова.
        - Можем и это - согласно кивнул  Майструк. - Но лучше договориться полюбовно. Вы нам Шухевича, а мы вам полную амнистию. Женщина вы молодая, красивая, только жить да жить.
        - Плевала я на  вашу амнистию, - скривила губы «Дарка». - А будете пытать,  перегрызу себе вены на руках или разобью голову о стену.
        «А ведь разобьет сука, - подумал про себя полковник.- Знаю я таких  идейных.
        В отличие от Исаева он служил в органах  с начала тридцатых, не раз лично выбивал показания  из      врагов народа   и был неплохим психологом.
        Сидевший  же молча майор, допросов   с применением  так называемых   «специальных мер», вообще не одобрял и никогда в них не участвовал.
        Одно дело проводить операции по зачистке, ликвидировать или захватывать врагов и совсем другое, мордовать их в камерах.
        В конечном итоге допрос ничего не дал, Гусяк сидела с отрешенным видом, и на вопросы не отвечала.
        - Ну, хорошо, - встал  начальник с табурета. - Подумайте над  моим предложением, у вас теперь много времени.
        Глаза «Дарки»  смотрели в пространство,  ничего не выражая.
        Затем,  поднявшись наверх, Майструк вместе с Исаевым отправились на аэродром, встречать Дроздова.
        Тот прилетел вместе с заместителем - подполковником Шорубалко и сразу же поинтересовался результатами допроса.   
        - Молчит, Виктор Александрович, - доложил Майструк. - Явная фанатичка.
        - А кто брал?   Снова ты, Исаев?
        -  Я, товарищ, генерал, - сделал шаг вперед майор.
        -  Ну-ну, - одобрительно  прогудел тот, после чего все сели в машины и покинули аэродром.
        В управлении  высокие начальники повторно допросили Гусяк,  с теми же результатами.
        - Точно фанатичка, - констатировал  Дроздов, - и никакие методы допросов тут не пройдут. Нужна внутрикамерная разработка. 
        - У меня то же мнение, -  добавил  Шорубалко. -  Владимир Федорович (обратился к Майструку), как у тебя с  хорошей наседкой?*
        - Есть такая, псевдоним «Роза», в прошлом активная участница  бандподполья. Завербована  два года назад, имеет необходимый опыт.
        - Срочно организуй с ней встречу,- сказал генерал. - Начинаем действовать.
        Этим же вечером, на явочной квартире в городе, такая состоялась.
        «Роза»  была на пять лет старше Гусяк,  имела университетское образование, а также владела польским и немецким.
        Для начала  агенту сообщили о  предстоящей  задаче, а также охарактеризовали объект, затем озвучили подготовленную легенду.
        Согласно ей, проживая после войны в Берлине, а потом Вене, «Роза» познакомилась   там с известными украинскими националистами, хорошо знает Шухевича и его семью, а месяц назад была арестована за сотрудничество с иностранной разведкой, по заданию которой осуществляла связь между заграничным центром ОУН в Мюнхене и его Проводом на Украине.
        Все это предлагалось сообщить Гусяк  под благовидным предлогом, а затем усилить, для чего создать у нее мнение о том, что находясь в тюрьме, «Роза» имеет связь с волей. Ну а далее натолкнуть на мысль, передать  Шухевичу через сокамерницу, известие о своем аресте и грозящей ему опасности.
        - Для  естественности вашей встречи, - инструктировали агента чекисты, - вам имитируют побои и поместят в санитарный блок. Туда же  доставят на обследование Гусяк.
        - Она что, больна? - поинтересовалась  «Роза».
        -  У нее появится недомогание.
        На следующее утро, после завтрака,  состоявшего из овсянки с комбижиром, ломтя хлеба и чуть сладкого чая, у Гусяк поднялась температура, начались боли в животе, а потом рвота.
       Бдительная охрана тут же вызвала врача, констатировавшего пищевое отравление.
       - Нужно промывание желудка,   - констатировал тот, после чего больную  доставили в санитарный блок. Там  ей оказали  первую помощь, а затем врач определил постельный режим до выздоровления.
       Когда температура спала, а состояние  нормализовалось, «Дарка»  увидела на соседней  койке женщину.
       На голове у той белела повязка, лицо носило следы побоев.
       - Вас били? - спросила у нее Гусяк.
       - Тебя, видно, тоже,- последовал ответ.
       - Нет, у меня пищевое отравление.
       - Тут это в порядке вещей,- бледно улыбнулась соседка. - Кормят, врагу не пожелаешь.
       - Вы давно здесь?
       - Больше месяца.
       - А за что попали?
       - Слушай, товарка, много спрашиваешь. Ты не подсадная?
       - Нет, что вы? Просто интересуюсь.
       На этом разговор прекратился, а спустя полчаса соседка  взяла с тумбочки  кружку, подвинулась к стене и отстучала в нее череду звуков.
       Затем прислушалась (донеслись ответные). Длились они пару минут, а потом стихли.
       - Чего пялишься? (взглянула на Гусяк). - Никогда не видела?
       - Н-нет.
       - Да ты совсем сырая. 
       В полдень им принесли обед, состоявший из чечевичной похлебки,  куска хлеба и чая, а когда санитар унес посуду и  дверь блока заперли, «Роза», закинув за голову руки,  продекламировала

       ;ber allen Gipfeln 
       Ist Ruh, 
       In allen Wipfeln 
       Sp;rest du 
       Kaum einen Hauch; 
       Die V;gelein schweigen im Walde. 
       Warte nur, balde 
       Ruhest du auch…   

       - Что это? - удивилась соседка.
       - «Песнь странника»  Гете, девочка.
       - Ты немка?
       -  Фольксдойче.
       И,  чувствуя, что настал удобный момент, агент рассказала   свою легенду.
       С учетом  всего предшествующего, Гусяк  ей  поверила и сообщила о себе правду. А кроме того обратилась за помощью  в передаче  на волю   записки для Шухевича и находившейся при нем связной Галины Дидык    о своем провале. 
       Поколебавшись, «Роза» согласилась.
       На следующий  день записка  ушла, по контролируемому чекистами каналу.
       Адресатом в ней значилась некая  Наталья Хробак из села Белогорщи, в нескольких километрах  от областного центра.
       Срочно началась подготовка операции по захвату «Волка».
       Ее возглавил прилетевший к тому времени во Львов  генерал-лейтенант Судоплатов - руководитель бюро по разведке и диверсиям МГБ СССР, тут же  создавший оперативный штаб, куда вошли Дроздов с Майструком  и начальник Внутренних войск МГБ Украины  Фадеев.
       План операции  включал использование в ней  оперативных резервов  этих войск, сил Украинского погранокруга, а также Львовской милиции, с блокированием села, прилегавших к нему хуторов, западной окраины  поселка Левандувка и лесного массива. 
       Главным объектом значился дом Натальи Хробак на восточной окраине Белогорщи, следующими определили прилегающие усадьбы.
       В семь утра пятого марта, штаб находился в передвижной радиостанции на восточной окраине, откуда был дан сигнал о начале операции.
       К указанному времени Белогорщу, насчитывавшую полторы сотни дворов,  вместе с прилегавшим к ней лесным  массивом, оцепили подвижные группы, в необходимых местах выставили заслоны.
       Дом Хробаков   блокировала чекистско-войсковая группа возглавляемая подполковником Шорубалкой.
       Когда же   часть  вошла туда, выяснилось, что хозяйка отсутствует, а ее младший брат  пытался сбежать, но был пойман. Его  тут же допросили, предъявив фото  Галины Дидык, в которой подросток опознал жившую у его тетки  домработницу Стефу.
       Группа тут же переместилась к ее дому  в центре села, окружила и приступила к действиям.
       Открывшую дверь Дидык, обезвредили, а   прятавшийся   на втором этаже Шухевич  оказал    сопротивление, убив одного из оперативников. Когда же был ранен автоматной очередью, пальнул  себе в висок из пистолета.
       Произведенный на месте  обыск, дал существенные результаты.
       В тайниках  дома  обнаружили шифры с кодами для переписки с  Бандерой, а также руководителями  подполья западных областей Украины; записную книжку с явками и паролями для встреч со связными и членами провода ОУН; секретная инструкция «ОСА-1» для руководящего состава, на случай войны между СССР, США и Великобританией; перечень указаний для легализовавшихся  оуновцев, работающих в советских государственных учреждениях; инструкции об организации информационной службы в городах и селах с задачей выявления агентуры органов МГБ, а также  сбора разведданных для иностранных разведок.
       Обнаружили также печати и штампы советских  учреждений, химикаты для тайнописи, печатную машинку, фотокамеру с отснятыми пленками и изрядную сумму денег.
       В этот же день в Москву, на имя Абакумова,  от Судоплатова  ушла  шифрограмма, где сообщалось о ликвидации «Волка».
       С организованным националистическим подпольем на Украине было покончено...