Хорошая женщина

У мальчика неожиданно умерла мама, однако на первый взгляд ничего не изменилось. Ведь умерев, она так и осталась сидеть в своём инвалидном кресле перед телевизором. Судя по всему, смерть наступила во время прогноза погоды сразу после восьмичасовых новостей.
- «Похоже, что маму доконала жара» - решил для себя мальчик. – «О чём еще могли говорить во время августовского прогноза погоды в Израиле?»
Тихо вздохнув, он аккуратно высвободил из холодеющей маминой руки пульт от телевизора и выключив его, пошел вызывать скорую.
Мальчика звали Михаил и ему было 52 года. Возраст уже не детский, но вне зависимости от этого, он вполне ощущал себя мальчиком, потерявшим единственного родного человека. Ведь кроме мамы у него никого не было. Репатриировавшись в Израиль почти тридцать лет назад, они так и остались жить вдвоём.
Мама не любила имени Михаил, потому что на самом деле это было имя его отца. Выйдя замуж, она прожила с ним едва ли больше месяца. Он был фотографом и погиб в авиакатастрофе, оставив в её чреве зарождающуюся жизнь. 
Когда родился мальчик, родители мужа настояли на том, чтобы назвать внука в честь погибшего сына. Роженице совсем не понравилась эта идея. Ей казалось кощунством наречь младенца именем покойного. Ведь это всё равно что пожелать ему такую же судьбу.  Но видимо сил сопротивляться у нее тогда не было…
Она почти никогда не звала сына по имени. Только ласковыми прозвищами: Малыш, деточка, котик, зайчик, рыбка, солнышко и мальчик мой.
Уже в старших классах Михаил пришёл к выводу, что меньше всего любит быть «деточкой» и больше всего «мальчиком» видимо потому, что он мальчик и есть. Поэтому повзрослев, он так и не превратился в парня, а затем в мужчину. Он остался маминым мальчиком, тем более что она его далеко от себя не отпускала.
Имея ярко выраженную способность к языкам, Михаил получил образование и стал работать переводчиком текстов, конечно же на дому…
Вечера он коротал с мамой или же в спортзале. Кроме этого, он занимался плаванием и каратэ. Мама всегда была за то, чтобы её сын был здоров и мог постоять за себя. Поэтому при росте чуть выше среднего, Михаил имел внушительный, мускулистый и моложавый вид.
А вот с женщинами у него как-то не заладилось. Все отношения были короткими и ни к чему не приводили. Мама забраковала всех до единой возможных партнёрш. Ни одна из них, по её словам, не была достойна её сына.
- Ты ещё найдёшь хорошую женщину, мальчик мой. – часто говорила она. – Как познакомишься с ней, так и будешь знать, что она для тебя. Всему своё время.
- Мама, но как я пойму, что она для меня хороша? – вопрошал Михаил. – Разве все те девушки, с которыми я тебя знакомил, были плохими?
- Ну что ты, - разводила руками мать. – Просто они были недостаточно хорошими… Тем более, что тебе самому об этом прекрасно известно. Ни с одной из них ты не был бы счастлив. Ведь мы оба знаем о твоей тайной страсти…
И действительно, у Михаила была своя тайная страсть. Тайная не от мамы. От мамы у него секретов не было. А от всего мира.
Дело в том, что ему нравились индианки. Не индейские скво с перьями, а индианки из Индии, те, что носили сари и рисовали точку на лбу.
Страстью этой он обзавёлся ещё в детстве, когда пересматривал десятки альбомов с черно-белыми фотографиями, оставшиеся от покойного отца, который был фотографом в экспедициях и объездил пол мира.
Два альбома были посвящены Индии.
В одном были фото городских улиц, слонов, купающихся в реке мужчин и женщин, пейзажи и архитектура. 
А вот во втором, только фотографии молодых женщин.
Михаил просто влюбился в этот альбом.
Он подолгу всматривался в лица молодых индианок, в их позы, одежду и украшения.
Через свои фотографии отец сумел передать их мечты, тайные желания и страсть просвечивающуюся сквозь завесу многовековых традиций. 
Но что скажет мама если он приведёт домой индианку? Да и где он её возьмёт в конце концов?
Она же, зная об этом влечении сына, не осуждала его, но никогда и не поощряла, решив, что когда-нибудь это пройдёт. 
- Ничего сынок, - говорила она. – Мы с тобой это переживём…
Но она так и не пережила.

Похоронив мать, Михаил решил не возвращаться домой, а прогуляться по городу. Благо спешить ему теперь было некуда. Обычно в это время они с мамой играли в шахматы, а теперь маму должна была заменить мобильная аппликация.
Присев на скамью посреди аллеи в центре города, он вытащил мобильный телефон и принялся разыгрывать партию против компьютера.
Он так увлёкся игрой, что даже не заметил, что на скамье у него появился сосед. А точнее соседка.
Она будто сошла с одной из фотографий отца…
Настоящая, темнокожая индианка в сари сидела рядом с ним на скамейке и беззвучно плакала. Слёзы, в её огромных, черных как смоль глазах, были величиной с горошину и стекая по лицу обильно орошали высокую грудь.
Несколько минут Михаил сидел опешив, совершенно не соображая, что сказать и говорить ли вовсе, а затем, когда она уже начала вставать всё-таки решился.
- Прошу прошения. У Вас всё хорошо? —спросил он на английском.
- Да сэр, - потупив взор ответила та. – Простите что помешала Вашей игре.
- Если всё хорошо, тогда почему же Вы плачете?
- Это из-за того, что пожилая леди умерла, - последовал ответ. – Последний год она перестала ходить и всё время сидела в инвалидном кресле. Вроде все было хорошо и вдруг она взяла и умерла.
- Как странно, - выдохнул Михаил. – Вы оплакиваете мою маму?
- Вашу маму? – удивлённо воззрилась на него она. – Прошу прощение, но у этой леди не было сыновей. Только дочери. Я три года за ней ухаживала.
- О это Вы меня простите, - смутился он. – Дело в том, что моя мать тоже последний год провела в инвалидном кресле и совсем недавно умерла.
- Соболезную Вашей утрате, - вдруг пожала ему руку индианка. – А теперь мне нужно идти собирать вещи. Скоро мне придётся вернуться на Шри Ланку.
- Подождите, - решил не сдаваться Михаил. – Так Вы из Цейлона? Я читал что там много индийцев. А в шахматы играть умеете?
И дождавшись кивка продолжил:
- Может сыграем партию, прежде чем Вы покинете Израиль? И вообще давайте поближе познакомимся…
- Вы мной интересуетесь? – искренне удивилась та. – У себя на родине я вдова и это не принесёт Вам счастья.
- Моя мама тоже была вдовой, – поднял брови Михаил. – А что значит у себя на родине?
- У себя на родине, потому что в этой стране так бы не посчитали - покачала головой та. – Меня сосватали в восемь лет, но жених был сорокалетним и умер ещё до свадьбы. Видите, я приношу несчастья.
- Глупости, - фыркнул он. – Оставайтесь здесь и никто не посмеет упрекнуть Вас в том, что Вы приносите несчастья.
- Не могу, - вздохнула она. –  Рабочая виза, понимаете? А моя работа вчера умерла…
- Понимаю, - кивнул тот. – Но может найдёте здесь другую работу?
- Но как? – посмотрела ему в глаза индианка. – Неужели у Вас есть знакомые пожилые люди, за которыми требуется уход?
- Лучше. У меня есть знакомый мальчик, который остался совсем один и ему требуется компаньонка.
- И Вы думаете меня к нему примут? – появилась надежда в её голосе.
- «Мама говорила, что я сразу осознаю если женщина действительно хороша для меня» - подумал Михаил, прежде чем ответить. – «Как же мне понять, что это она? Господи подай мне знак!»
- Сэр, меня зовут Хароши и я очень преданная! – тем временем поспешила сообщить ему индианка.
- Хорошая и преданная! – взволнованно закричав по-русски, вскочил со скамейки Михаил.
А затем с нежностью посмотрев на Хароши, сообщил ей на английском: - Вас уже приняли моя дорогая.