Колдунья

« — Никогда не смотрите Ведьме в глаза. Она похитит душу».

Об этом правиле стоит не забывать. Если посмотреть в глаза Ведьме, то можно потерять не просто душу, можно потерять себя. Душа — это память, личность. Это чувства, которые рождаются в сердце и делают людей живыми. Те, кто лишались души, становились совершенно чужими для мира. Они забывали себя и не могли отличить хорошее от плохого. В их пустом сердце, сознании все становилось одинаковым серым, безликим и бездушным. И только глаза Ведьмы — хуже любой самой открытой насмешки — заставляли человека ощущать имитацию души.

Все эти правила они были обязаны повторять. И Влад повторял, как и подобает порядочному инквизитору.

 « — Ведьмы — это не люди. Не верьте им. Не верьте их печальному взгляду. Они не жалеют вас, они жалеют себя, вынужденных скрываться».

Другое правило настойчиво напоминало: не верьте тем, кто не имеет ничего общего с людьми, кроме внешнего облика. Ведьмы выглядели как обычные девушки. Но это были настоящие чудовища из самых страшных детских сказок. Тех, где такая Ведьма обязательно похищала деток, варила в котлах, чтобы создавать эликсиры вечной молодости. И хотя никто не видел, чтобы Ведьма делала что-то подобное, каждый знал, что у Ведьм девять жизней, как у их любимых кошек, и живут они намного дольше любого человека-долгожителя.

Особенно в эти мрачные времена.

В красивых новеньких хрестоматийных учебниках (это еще было громко сказано, всего пятнадцать страниц, где страницы четыре-пять занимали краткие иллюстрации) была единственная возможность увидеть ведьмины глаза. Неловко закрашенные зеленым черные эскизы, чтобы показать неестественную яркость ведьмовских глаз с тонким кошачьим зрачком.

Хотя, возможно, зрачок был обычным, человеческим. Ведь не мог же существовать в мире тот глупец, что заглянул в глаза Ведьме, а после зарисовал на бумаге?

  « — Ведьмы не горят. Не стоит тратить лишние факелы на них».

Это среди людей молва ходила, что Ведьм сжигать надо. Да только… Разве горели существа без души? Разве могли гореть те, что и не являлись никогда человеком физически?

Огонь не брал чертовок, зато те вдоволь развлекались на костре, изображая собственное сожжение. О, как они любили устраивать шоу. Корчились, кричали, визжали и дергались в путах, словно были не в силах их разорвать, а после куклами поникали на столбе. И только особенно внимательные могли заметить, что пламя и не касается бледной кожи ведьм. Ласкает, игриво и озорно, но не обжигает. И стоило это заметить, как по толпе шли тихие шепотки:

« — Как же так?! Разве они не должны гореть?»

И тогда Ведьмы давились громким хохотом, который так старательно сдерживали до этого. Обвисали на путах и смеялись, надрывая, срывая голос, а от смеха их у людей мурашки ледяные шли по коже.

Нечисть!

Чтобы убить Ведьму, нужно было брать ее измором. Никакие физические увечья им не вредили, но любая ведьма тонула, если находилась под водой достаточное количество времени. Например, месяц. Впрочем, из тех-рек-где-стоило-топить-ведьму никого не доставали из-под толщи воды ни через неделю, ни через месяц, ни спустя год. И сами воды люди обходили стороной. Достаточно было и того, что каждый знал: именно там, на неровном дне реки покоятся ведьмы с тяжелыми валунами на шее, которые люди в одиночку и поднять-то не могли. Если же река была одна и жизненно необходимая для жителей местности, был еще один вариант: глубокие колодцы. Их стенки делали максимально ровными, чтобы зацепиться твари не было за что. Руки крепко связывали цепями и веревками, пояс обвешивали тяжелыми камнями и скидывали. Некоторые ведьмы умирали от столкновения с каменным дном колодца, но, если же на дне были и другие ведьмы, стоило просто выждать месяц, не забыв накрыть тяжелой деревянной крышкой колодец и положив сверху что-нибудь потяжелее — чтобы наверняка. Тогда Ведьмы умирали от голода.

С Ведьмами было нельзя терять бдительности.

 « — Ведьмы безжалостны. Не дайте им вас охмурить».

Ведьмы были чудовищами, но не глупыми. И единственное, что им оставалось: обманом увлекать людей, привязывать их к себе. Особенно жестокими Ведьмы были с ними — Охотниками и Инквизиторами.

Ведьмам нравилось ломать тех, кто желал им смерти. Насмехаться над их невозможностью это сделать, сжимая в когтистых лапах чужие души,

И Влад всегда следовал всем этим правилам, не желая потерять ни грамма, ни капли своей души. Старательно прятал глаза, не смотрел на Ведьм, не слушал их сладких речей.

Но было правило, которое не внушало Владу страха. Он не придавал ему значения:

  « — Ведьмы, выбрав жертву, преследуют ее до смертного конца».

Смертный конец, правда, несколько преувеличено. Преследуют, покуда желанная душа не станет их. Тело не долго живет без души — в лучшем случае напорется на ветку животом и умрет от потери крови, но с неизменной одурманенной улыбкой. Улыбкой, которая остается даже после смерти.

Заметить Ведьму, которая выбрала тебя самого жертвой, вовремя — сложно. Неуловимая, ускользающая, не показывающаяся на глаза, не оказывающаяся прямо перед тобой, но постоянно преследующая тебя. Оборачиваешься — нет ее, но ты чуешь ее присутствие. Тяжелое, удручающее.

Только самые талантливые инквизиторы могли скинуть с себя это преследование. И Влад был талантливым, но…

На каждого хищника найдется хищник покрупнее.

Влад знал, что его преследует Ведьма. Могущественная, злая. Он видел ее иногда украдкой, краем глаза. И едва успевал отвести взгляд, чтобы не попасться в ее оковы, не столкнуться с яркими глазами.

Поймать ее не выходило, изобличить — тоже. И был один лишь путь: перехитрить Ведьму, пережить ее, заставить Ведьму найти себе другую жертву и поймать чертовку.

Но чем больше времени проходило, тем слабее становилась воля инквизитора. Тем больше видел он деталей, составлял чужой облик.

Ведьма была красивой.

Особенно Владу запомнились ее длинные шелковые черные волосы, которые та никогда не собирала, позволяя длинными локонам обрамлять хорошенькое лицо с темной краской на губах, что стала недавно популярна у всех девушек. Она красила ею губы, выделяла их на своем бледном личике, приковывая внимание.

Ведьма исчезала, стоило показаться другим Охотникам или Инквизиторам, покидала Влада в церкви, но юноша знал, что стоит ему только выйти из временного убежища, как снова ощутит ее тяжелое душащее присутствие, ощутит, как все его тело — одна большая ведьмина метка для ее сестер. Яркий маяк.

Ведьма насылала ночами сны, где Влад неизменно оказывался на широком просторном поле, где небо было низким и казалось, что его можно коснуться рукой. Высокая свежая зеленая трава, совсем не похожая на сухую изожженную городскую, легкий теплый ветерок, игриво ласкающий голову и свежий-свежий воздух, который так сладко было вдыхать, едва ли не на языке ощущая его чистоту.

А поодаль был разожжен большой костер, через который прыгали Ведьмы-хохотушки, распевая ведьмины песни на непонятном чужом языке. Мелодичные и озорные, напоминающие отдаленно народные людские песни, но совсем другие.

Ведьмы звенели побрякушками и украшениями из костей, придерживали пышные юбки и танцевали нагими ступнями, которыми иногда словно и не касались ни земли, ни травы. Рядом поплясывали их метелки, поддерживая всеобщее веселье, а на красивых обманчиво-юных личиках отражались хищные языки пламени.

Потерять душу во сне было тоже самое, что и потерять ее в реальности. Влад помнил об этом, а потому не смотрел на Ведьм почти и не искал их глаз. Отворачивался от костра и ждал наступления рассвета, чтобы очнуться в своей кровати.

Дома.

И только песни громкие настойчиво звучали в его голове, лаская слух красивыми переливистыми голосами.

Так Ведьмы зазывали.

Иногда, просыпаясь, Влад долго смотрел в потолок, на паутину трещин, не сразу понимая, что ищет в ночных бликах отблески того таинственного костра.

Все чаще Влад повторял правила, напоминал о них самому себе, призывал на службу память, которая услужливо показывала тех, кто лишался души, кто умирал воистину бездушным. Вспоминал и не мог выбить из души того иррационального желания увидеть вновь костер и Ведьм.

Влад мог себя сколько угодно убеждать в том, что всего лишь оступился.

Поскользнулся и завалился на спину, краем глаза, совершенно случайно увидев широкую полуулыбку, полуоскал Ведьмы и яркие, зеленые глаза с кошачьим зрачком, словно девушка сошла с той самой хрестоматийной страницы из их руководства.

Случайно…

               
                …ли?