Тамбергольд. Город Богов. Пролог

Старейшина Унг проснулся задолго до рассвета. Сон, липкий и тяжёлый, не принёс ожидаемого прилива сил и ясности ума. Плохой сон – это предвестник несчастья и событий, которые могут изменить жизнь всего народа Уро-Ока. За свои восемьдесят сезонов, старейшина научился запоминать сны и потом, потягивая из трубки сладкий дым брога, вспоминать сны и вычленять из них самое главное. То, что поможет ему управлять огромным народом, направляя своих соотечественников по нужному пути развития. Делать это так, как написано в огромной книге Пророчеств. Унг присел на край кровати, и сразу же, под потолком, закружили в плавном танце бабочки тунь, крылья которых излучали приглушенный жёлтый свет. Старейшина боялся пошевелиться и, как зачарованный, на несколько ун[1] замер неподвижно, наблюдая за красивой игрой света и тени на потолке. Вздохнув, Унг вышел из спальной комнаты, прошёл по узкому, извилистому коридору своего жилища и, отдёрнув занавески из переплетённых стеблей растения агары, вышел на улицу. Возле входа в жилище, на небольшом каменном возвышении, было установлено деревянное корыто. В нём, медленно перебирая в воде крохотными лапками, плавали студенистые медузы.

Унг опустил ладонь в воду и дождавшись, когда на неё заберётся медуза цвета серебра, поднёс её к лицу. Приятная прохлада принесла облегчение старейшине, сонливое состояние исчезло, голова очистилась от липких щупалец ночного кошмара. Лагуна в свете ночной Айны всегда завораживала Унга: тихий шелест морских волн, шёпот ветра, ведущего неспешную беседу с листьями высоких деревьев нолу-нолу. Не так далеко от своего дома, в форме раковины огромного моллюска, на берегу моря старейшина увидел горевший костёр. Его искры периодически поднимались вверх, образовывая в воздухе незамысловатые узоры. Через несколько инт[2] искры гасли, чтобы опять, через уну, подняться вверх, показать звёздам, ночи, деревьям, ветру и великолепной Айне очередной неповторимый узор. Унг покачал головой: только одно существо народа Уро-Ока могло управлять огнём и искрами. На берегу находилась Та, которая принадлежит богам. В книге Пророчеств говорится: однажды,  на прекрасную планету Эйко на небесной колеснице, извергающей пламя, прибудут боги. Они заберут с собой Ту, которая принадлежит богам, в другой мир, покажут, как должны жить разумные существа. Та, которая принадлежит богам, через много-много сезонов вернётся на планету Эйко и научит своих сородичей жить по-новому. Так было написано в великой книге, которая из поколения в поколение передавалась от отца сыну, избранным Советом старейшин народа Уро-Ока.

Унг поёжился от утренней прохлады: приближался сезон дождей, по утрам становилось всё холодней и холодней. Но ничего, за сезоном дождей, который смоет пыль с листьев деревьев и кустарников, на Эйре наступит сезон благоденствия, сезон, когда на свет появляются крошечные существа народа Уро-Ока. Будущие отважные мореходы и рыбаки, охотники за зверями и и птицами, ловцы жемчуга и те, кто находит в песке на побережье моря Блаженства драгоценные камни, а в пойме реки Ру – золото. Раз в сезон[3] в лагуне появляются те, кто не открывает рта и не разговаривает, те, от которых воняет земляным маслом. Серебристые тела, размеренное движение рук и ног, горящие красным огнём глаза. Происходит выгодный обмен драгоценностей на диковинную еду и питьё, на ткани различных расцветок из которых женщины народа Уро-Ока шьют удобную и практичную одежду. Странные существа приходят из Запретного леса, куда вход простым смертным запрещён. Так написано в книге Пророчеств.

— Здравствуй, Оль-ну, – произнёс Унг, присаживаясь на выбеленное временем и жаркими лучами Орха[4] бревно. Молодая, прожившая всего лишь двадцать сезонов, женщина взрогнула. Она стыдливо прикрыла руками обнажённое тело, старейшина засмеялся: – Неужели ты думаешь, что Оль-ну первая, кого я вижу без одежды?
— Нет, но.. – женщина быстро оделась и, приглаживая мокрые после купания волосы, сказала: – Вы долго живёте, Учитель. Многое видели и знаете, но..
— Хорошо-хорошо, я всё понимаю, Оль-ну. Ответь мне на вопрос: почему ты не спишь?

Та, которая принадлежит богам, задумчиво посмотрела на языки пламени костра. Прошло не менее десяти ун, прежде чем она ответила:
— Скоро, Учитель, произойдёт то, что должно произойти уже давно. То, к чему меня готовят на протяжении пятнадцати сезонов. Они, через несколько восходов Орха, прибудут на Эйру, Учитель…
— Ты говоришь о богах, Оль-ну? – с замиранием сердца спросил Унг. Хотел ли он, чтобы боги вернулись на Эйру и нарушили привычный уклад жизни Уро-Она? Ответа на этот вопрос у старейшины не было. Но судьба есть судьба и никто не в состоянии её изменить. Нужно просто смириться и ждать. Вот только чего ждать? Но это уже совершенно другой вопрос.
— Ты в этом уверена? – спросил Учитель прекрасно понимая, что Оль-ну не может ошибиться.

Молодая женщина показала рукой на звёздное небо, на одинокую и яркую серебристую точку, которая, как показалось Унгу, медленно двигалась по небу и становилась всё ближе и ближе к Эйре. Этого, естественно, Унг знать не мог, но ему так показалось.
— Сколько они будут на небе, Оль-ну, и не пора ли нам отправляться через Запретный лес к Усыпальнице тех, кто давно спит и ждёт появления богов? В книге Пророчеств написано, что я, как старейшина, обязан в этом случае прибыть в Усыпальницу (со странным названием «Омега-1») и включить.. Как его..?! Забыл, как называется то, что привлечёт внимание богов.
— Ма-як, – нараспев произнесла Оль-ну. – Именно это слово написано в книге, Учитель.
— Да-да, маяк, – сказал Унг и почувствовал, как по телу пробежал холодок страха. Страха? Старейшина прислушался к своим ощущениям. Да, страх распустил липкие щупальцы, которые сжимали сердце всё сильнее и сильнее.
— Нам пора отправляться к тем, кто спит. – Оль-ну решительно посмотрела на Учителя, встала с бревна. Старейшина увидел, как из красивых глаз Той, кто принадлежит богам, текут слёзы.
— Пойдём, милая, пойдём, – Унг приобнял женщину за плечи. – Когда-то, более чем восемь больших гарадов[5] тому назад, пришедшие с неба спасли нас от полного вымирания, остановили страшную болезнь. Теперь пришло время отдавать долги, Оль-ну.

Оль-ну прижалась к груди Учителя:
— Мне страшно, старый Унг, очень страшно. Я отправлюсь к чужим звёздам и никогда больше вас не увижу. Я хочу жить среди таких же, как я, дышать тем же воздухом, любоваться восходом Орха и Айны. Смотреть, как устав, падают с неба звёзды. Почему именно сейчас это происходит, Учитель, ведь передо мной было пятнадцать Тех, кто принадлежит богам?! Почему я, за что мне всё это?
— Знаешь, что я тебе скажу, Оль-ну? Не всё так страшно, как тебе кажется. Боги разные бывают и совсем не обязательно, что они захотят тебя забрать с собой, – Унг еле сдерживал слёзы.
— Правда? – Оль-ну посмотрела в глаза Унгу, прищурилась. – Нет, это не правда, Учитель, я же умею читать мысли. Но если нужно что-то сделать ради тех, кто пришёл с неба, то я готова на всё. Моя судьба в руках богов. Пойдёмте, Учитель, нам пора.

Унг никогда не умел красиво и долго говорить. Он, когда орши[6] расступились, освобождая старейшине и Той, которая принадлежит богам, дорогу, спросил сам у себя: а что поняли орши из его бессвязной речи?
— Они всё поняли, Учитель, – произнесла Оль-ну, крепко сжимая руку Унга. – Вы хорошо сказали, особенно о долге перед теми, кто спит. Я вами горжусь.
— Спасибо, Оль-ну, спасибо, – ответил Учитель. – Я тоже тобой горжусь. Теперь ты понимаешь, почему только женщины избраны богами?
— Да, Учитель, это я поняла уже давно. Только мы умеем держать в голове маленькие значки, которые называются буквами. Мужчинам этого не дано, а жаль. Женщины должны рожать и поддерживать уют в доме, готовить еду и любить мужчин. Но боги распорядились по-своему ни у кого не спрашивая на это разрешения..
— Тихо, милая, тихо, – Унг остановился и посмотрел в сторону Запретного леса. Он увидел, что между деревьев стоит тот, кто не разговаривает. Даже с расстояния двухсот шагов до орш доносился мерзкий запах земляного масла. Унг достал из сумки книгу Пророчеств и нож. Поддев острием ножа толстую кожаную обложку, Учитель оторвал от неё белую полоску бумаги. В нише лежали два браслета из камня чёрного цвета. Один браслет Унг протянул Оль-ну, другой, немного растянув ремешок, (чему Оль-ну очень сильно удивилась), надел на запястье левой руки.
— Делай тоже самое, девочка моя, – сказал Унг, наблюдая за тем, кто не разговаривает.
— Странный камень какой-то, – произнесла женщина, подбрасывая в воздух браслет. – Лёгкий и прочный. Не похоже, что браслет сделан из камня.
— Быстрее, Оль-ну, чудовище ожило. Так, хорошо! А теперь мы должны одновременно нажать вот на эти выступы. Видишь?
— Вижу, – ответила женщина.

Унг и Оль-ну нажали на едва заметные выступы сбоку красивых браслетов и те «ожили». Браслеты начали одновременно загораться красным светом, который на несколько инт исчезал и снова появлялся. Тот, кто не разговаривает, был от орш в нескольких шагах, но после появления красного света браслетов он остановился, застыл немым изваянием. Красный свет из глаз чудовища исчез, но через несколько ун глаза загорелись, только теперь зелёным светом.
— Следуйте за мной, – раздался хриплый и неживой голос чудовища. Слова были произнесены на языке тех, кто прибыл с неба. Унг и Оль-ну переглянулись. Учитель положил книгу и нож в сумку, показал головой на шагающего в сторону леса чудовища с зелёными глазами: слов у Унга не было, силы оставались только на жесты. Но женщина и без подсказок Учителя всё прекрасно поняла: раз чудовище не убило их, значит оно не хочет их смерти. Сколько они шли по Запретному лесу? На этот вопрос ни Унг, ни Оль-ну, пожалуй, ответить не смогли бы. Они просто шли вслед за чудовищем, не обращая внимание на деревья-великаны, на диких зверей, которые при виде чудовища «растворяясь» в лесу. Несколько раз чудовище останавливалось, поворачивалось на месте, смотрело по сторонам и потом опять, размеренно переставляя свои ноги, печатало шаги.

Запретный лес закончился и орши увидели то, что в книге Пророчеств называется Усыпальницей. Огромная, похожая на поваленный ствол дерева нолу-нолу, Усыпальница серебристого цвета опиралась уродливыми «ногами» на землю. Усыпальница тех, кто пришёл с неба, была огромная и имела множество круглых окон. Дверь в Усыпальницу была закрытая, но как только Унг и Оль-ну приблизились к ней, дверь открылась, из неё выдвинулась лестница, которая сама, без чьей-либо помощи, опустилась вниз. Женщина всплеснула руками, Унг покачал головой.
— Следуйте по указателям внутри корабля, – произнесло чудовище.
— Что такое корабль, Учитель? – спросила женщина.
— Я думаю, что это тоже самое, что и «Омега-1», – ответил Унг. – Теперь, девочка, твоя задача привести нас в то место, которое называется «рубка управления кораблём».
— Хм.. а как я это сделаю, Учи…
— Следуйте по указателям внутри корабля, – повторно произнёс тот, кто раньше не разговаривал.
— Должны быть какие-то указатели, – произнёс Унг, беря Оль-ну за руку. – Нельзя гневить чудовище, мало ли что оно…
— Следуйте по указателям внутри корабля, – чудовище угорожающе повернулось к Унгу и Оль-ну вполоборота.

Учитель и та, которая принадлежит богам, поднимались по ступеням корабля даже не представляя, что они увидят внутри. Орши попали в небольшую комнату, дверь за ними с шипением закрылась. Свет, непонятно откуда исходивший, из жёлтого превратился в ярко-голубой, потом в фиолетовый, из стен комнаты начал валить белый дым. В голове Унга пронеслось: «всё-таки мы чем-то разгневали богов и они решили от нас избавиться». Но потом увидев, что Оль-ну не падает вниз и не задыхается, Унг успокоился. Дым исчез, свет, излучаемый стенами и потолком, стал опять жёлтым. Дверь, вторая дверь, которую Унг сразу не заметил, открылась. Над ней, в коробке странного вида, появились какие-то буквы.
— Что там написано, Оль-ну?
— Про-цесс де-зин-фек-ции окон-чен, – прочитала по слогам женщина. – Если дверь открылась, то можно идти, Учитель.
— Согласен, – кивнул Унг. – Пошли.

[1] – минута;
[2] – секунда;
[3] – год;
[4] – солнце;
[5] – век, состоящий из ста ун;
[6]– люди;