Ноготь

   В Кампучии, в маленькой деревушке у подножия горы Камчай с незапамятных времён жила старая - престарая женщина. Морщины избороздили её лицо также глубоко и причудливо, как вода землю в сезон дождей... Все считали её колдуньей, хотя она была всего-лишь повивальной бабкой и опытной знахаркой. Жители деревни побаивались старуху, но если случится кому пораниться, заболеть, укусит-ли змея, или придёт время родить, без неё уже не обойтись никак... 
   По имени бабку никто не звал, только Бона - так кхмеры обращаются к старшим и уважаемым, но родители дали ей имя Тида, и когда-то она была маленькой красивой девочкой - сиротой, которая жила в деревне со своей старой бабушкой, тоже знахаркой; переняла у той все лекарские премудрости, состарилась рядом с нею и в глазах односельчан слилась с обликом своей бабки так, что всем казалось, будто это одна и та же знахарка, и  что живёт она в деревне вечно...
   Лет двенадцать назад в ту деревушку пришла к ней рожать молодая покинутая женщина да и умерла при родах... Своего мальчика перед смертью она просила назвать Роатом и умоляла старушку выходить и приютить его. У женщины не было ничего, чтобы заплатить повитухе, тем более, чтобы обеспечить будущее сына, кроме маленького золотого колечка с синим, как глубокая морская вода, сияющим камнем. Не сказать, что старуха обрадовалась, оставшись с этим колечком и с младенцем, в придачу, на руках, но делать нечего... Мальчика она назвала по воле его матери, выходила и, со временем, привязалась к нему, как к собственному внуку.
   Роат и вовсе ничего не знал о своём происхождении, считал Тиду родной бабушкой и любил её, как только дети умеют любить. Когда он подрос, чтобы мальчик умел прокормить себя, бабка пристроила его в ученики к местному плетельщику корзин. Усердный мальчишка быстро научился плести все виды корзин, которые только требовались жителям  деревушки и даже стал носить их на базар в город. Это были: корзины - ловушки для рыбы, для ловли крабов, большие корзины, которыми накрывают цыплят, чтоб их не утащили хищные птицы, корзины-люльки и множество других. 
   Но больше всего Роат любил плести клетки для птиц. Делал он их одну лучше другой: круглые и прямоугольные; высокие с куполами или пузатые, как тыква; с жёрдочками, затейливыми кормушками и красивыми дверцами. Каждая новая клетка вызывала радостное удивление у всех, кто на неё смотрел. Юный мастер тоже радовался, глядя на свою работу, но и тут же видел, как сделать следующую ещё лучше...
                продолжение следует

   Однажды он увлёкся работой, мечтая сделать что-то особенное, что купит для своей дочки сам король, а принцесса захочет посмотреть на мастера, который сделал такую красоту…  Клетка на самом деле получилась изумительная. В центре – высокий цилиндр с куполом, а из каждой его стенки в виде полушарий выдавались выпуклые лоджии, похожие на дольчатые спелые мангустины. И всё это было так искусно сделано, наполнено орнаментом из самых тонких прутиков, что клетка казалась сплетённой из дорогого кружева. Не успел Роат вдоволь налюбоваться своей работой, как, он даже не заметил откуда, к нему подошёл дряхлый беззубый старик с длинным матерчатым мешком, свисавшим с его плеча и, по-видимому, волочившимся за ним в пыли всю дорогу. Старик этот от восхищения разинул свой беззубый рот и долго смотрел на работу мальчика, а потом стал просить отдать ему клетку потому, что он сам плёл когда-то и корзины, и клетки, и даже мебель, но никогда не видел ничего красивее, а сейчас он стар, чтобы работать, беден и голоден. А когда он отнесёт эту клетку во дворец, то, может быть, его приютят там доживать свои дни. Роату было нестерпимо жалко расставаться с клеткой, в которую он вложил весь жар и пыл своего доброго сердца, но сердце было у него действительно доброе, и оно не посмело отказать старому больному человеку. Когда мальчик согласился отдать клетку, старик проворно скинул с плеча свой мешок, развязал и засунул роскошное подаяние в его утробу. Только их и видели: и клетку, и старика, и мешок… «Хорошо, что бабушка не видела - подумал Роат и тут же перестал печалиться – сделаю другую, ещё лучше!» Тут он заметил два больших рисовых зёрнышка на том месте, где только что стоял старик и тряс своим чудовищным мешком, поднял рассмотреть эти зёрна: они были необычайно крупные, с тыквенное семечко или даже больше. Тут юный мастер машинально забросил одно себе в рот, так-как был голоден не меньше, чем его недавний гость. Потом спохватился и спрятал второе у себя в поясе, решив, что посадит его, когда наступит время сеять рис, они с бабушкой имели небольшое поле рядом с домом и выращивали рис, чтобы прокормиться.
                продолжение следует