один-два-три...

Крепления сути, размеры избытка,
Сопения памяти, снова попытка,
Изъяны на репликах, вещи достатка,
Тревожные планы, и мыслей чесотка,
Разменена мелочь, купюры аж пачками
Суешь по карманам, себя не теряя...
Предчувствие знаками, прям в лицо знаками:
И смотришь в упор лиц не узнавая.
Жизнь прожита молнией. Скусано яблоко
Будто раздора, но было то вечное...
Так все и понял: да в небесах облако.
Катит грома свои, сутью беспечное.
Шлепнет о землю приветы от ангелов.
Сны вяжут ясными, терпкими охами.
И пробуждаешься, встав снова, жив.
Сутью играя на веру с богами.
Что же те боги, кто они, что они?
Между галактик бессмыслица черная.
Только в очах отраженно — тони;
Зеркало мира как яма бездонная.
Падаешь тесно и до бесконечности.
Снова ли сон? Жизнь прожита? Истоптана.
Старчески, вдруг, коченеют конечности.
Горлом истерика сути как взорвана.
Крик, он немой, но пронзающий вакуум.
Там, за пределами веры есть поприще.
Шел ты к нему? Или полз как на шум.
Слыша дыхание. Сжав кулачище.
Все это ты, между небом и пропастью.
Твердо в земле равновесие стати всей.
Твердо весом сам собой, время горстью
Ссыпется прямо сквозь пальцы — «забей».
С неба встречай лишь кудесницу-гостью.
Будто волнами по ней одеяние
Синей чертой и прозрачностью значимой.
Жизнь сама стройно ступает как знание.
Будучи сутью по вере оплаченной.