Романтик из Кудинцева

ПОЭТ ВЛАДИМИР НАУМЕНКОВ
Забытые литературные имена

Кто не знает таких имен, как Аркадий Гайдар или Николай Асеев? Нет, наверное, ни одного взрослого человека или школьника-старшеклассника в Курской области, чтобы тот не назвал с уверенностью, что это писатели-земляки, родившиеся в городе Льгове. Полагаю, что назовут они и имена современных писателей, родившихся в Льговском районе, хотя бы Бориса Агеева, Александра Селезнева и Михаила Лагутича. А вот имя большого российского поэта Владимира Науменкова, так же уроженца этого района, к сожалению, известно не многим.
Владимир Иванович Науменков родился 1 сентября 1937 года в селе Кудинцеве Льговского района Курской области в семье крестьян-колхозников. Село Кудинцево, располагавшееся на правом берегу Сейма, в те годы было большим. К западу от него, за рекой, находилось урочище, примыкающее к Банищанскому лесу и называемое Соловейней.
Когда Володе не было и 4 лет, началась Великая Отечественная война, и его отца Ивана Ильича призвали в армию. В октябре 1941 года немецко-фашистские войска захватили территорию Льговского района, и будущий поэт вместе с матерью Ольгой Федоровной (?-1982) и сестрой Зиной попал под фашистскую оккупацию, чреватую голодом, холодом и вечным страхом.
В феврале 1943 года село Кудинцево было освобождено от немцев и их сателлитов, а в 1944 году Науменковым пришло скорбное извещение, что глава семьи Иван Ильич погиб на фронте. В сентябре этого же года Володя Науиенков, несмотря на бедное и полуголодное состояние, пошел в школу. И как все деревенские мальчишки и девчонки тех лет, как мог, помогал матери, весь световой день находившейся на работе в колхозе по нарядам, в ведении нехитрого домашнего хозяйства. Летом вместе с соседской ребятней ловил в реке рыбу и ходил в лес по ягоды и грибы, которые сушились и заготавливались впрок – это было небольшим подспорьем семье.
Благодарность местному лесу, поддержавшему семейство в трудные годы, реке Сейму, зародившей мечты о морях и океанах, Владимир Науменков пронесет через всю жизнь, подтверждением чему являются строки из его стихотворения «У этих каменных берез»:
На среднерусской полосе,
у луговых родных селений,
тогда леса звенели все,
особо – роща Соловейня.
И что с того, что рос я там,
мужал и набирался духа,
ведь звон по золотым лесам
бродил, не доходя до слуха.
Леса и все, и все – не более,
стояли, как всегда стоят.
И я не знал, что острой болью
назад потянется мой взгляд.

Учился Володя Науменков прилежно. Много читал, в том числе поэтические произведения А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.А. Некрасова, В.В. Маяковского и других русских и советских поэтов. И уже в старших классах пробовал писать стишки, о чем позже поделится с читателями в стихотворении «К землякам» (1961):
…Стихи рвались, рвались куда-то.
Я их зачал в родном селении,
Когда учился в школьных классах.
Я их пронёс по стройкам северным,
Я их ковал в печах Кузбасса.

Окончив 7 классов местной общеобразовательной школы, уехал на стройки в город Новокузнецк, где учился в ФЗО, обретая рабочую профессию. Затем работал в Междуреченске штукатуром. И хотя родился в самом, что ни на есть лесостепном крае, мечтал о море. Потому, когда в 1957 году подошла пора служить в армии, то выбрал флот. Служить попал, как пишет в интернет-статье его камчатский биограф Геннадий Струничев-Отрок, в учебный отряд подводного плавания, где получил профессию судового электрика. Но после первого года службы поступил в Ленинградское высшее военно-морское училище им. М.В. Фрунзе, на факультет военной журналистики. Параллельно с учебой занимался лите6ратурной деятельностью – сочинением стихов. Как сообщает краевед и писатель Ю.А. Бугров в книге «Литературные хроники Курского края», первые публикации его поэтических произведений были в 1960 году в журнале «Советский воин» и в «Литературной России» – одном из главных печатных органов Союза писателей РСФСР, учрежденного в 1958 году. Чтобы почувствовать поэтическую силу начинающего поэта, приведем несколько строк из стихотворения, написанного в 1958 году в Ленинграде, в котором автор говорит о главных ценностях в жизни:
... Мы пройдём большаком-дорогой,
Избегая пути-пораболы.
В сердце только одна тревога –
Не сбиться с пути правды.               

 Если в этих рубленных строках есть доля пафосности, присущая юношескому максимализму, то  в стихотворении «Уже три дня стоим мы в бухте Кольской», написанном в 1960 году, больше лирики и морской романтики:
А я – ещё парнишка нецелованый,
На баке, затянувшись папиросой,
Смотрю, как бьются радуги над молом,
И песню слушаю друзей-матросов.

В 1961 году (по другим данным – в 1962) после окончания учебы, будучи уже семейным человеком, местом дальнейшей службы лейтенант Науменков выбрал Камчатку. Это следует из следующих строк его стихотворения «Выбор сделан», написанного 22 апреля 1961 года в Ленинграде:
На моря! На моря!
Где туманы камчатские!
Направляет меня
Моя совесть моряцкая.

Но жена, как сообщает  Г. Струничев-Отрок, ехать «к черту на кулички», «на край света» отказалась и осталась с детьми – сыном и дочерью – в Москве. Здесь жили ее родители.
Сказать, что Владимир Иванович был первым из курян, кто добровольно отправился на край Ойкумены, значит покривить против истины. В XVIII веке в эти суровые края отправились Григорий Шелихов из Рыльска и представители семейства Голиковых из Курска. Они, как известно, добрались до берегов Северной Америки и построили там торгово-промысловые фактории. Но это так, к слову… Впрочем, не им ли посвящаются такие строки, в которых океан любит тех:
…кто брали с собой в моря
мужиков, моих курских прадедов.
Снилась им голубая земля,
снились им российские праздники…

Служил Владимир Иванович до 1967 года в посёлке подводников Лахтажном, работал в военно-морской газете «Залп». Печатался в районной и областной периодике, в региональных и центральных изданиях и альманахах, в том числе в журнале «Дальний Восток», в сборниках «Пожелайте нам ветра попутного», «За тундрой – океан», «Камчатка», «Лицом к океану». А еще организовал и вёл литературный кружок среди матросов срочной службы и пишущих офицеров. Член  Союза журналистов СССР  с 1965 года.
Главными темами его произведений – стихотворений и поэм – стали морская и русский народ – народ созидатель, народ-открыватель, народ-защитник Отечества. Не забывал и о малой родине – Курском крае.
За поэтическое вольномыслие и высказывание взглядов, далеких от официальной идеологической направленности, попал в число неблагонадежных, был исключён из партии и досрочно списан на берег «без выходного пособия» в звании старшего лейтенанта.
Оказавшись не у дел, съездил в Москву и год жил там в квартире родителей своей первой жены. Затем вернулся на Камчатку, теперь уже в поселок Тиличики, где стал работать в районной газете «Заря коммунизма». В начале семидесятых годов сюда к нему приезжала мать Ольга Федоровна и некоторое время здесь жила. Но суровый камчатский климат вскоре заставил ее возвратиться на родину, где в 1982 году она умерла от рака.
В  первой половине 70-х годов Владимир Иванович переехал в столицу края – Петропавловск-Камчатский и устроился на работу в областной комитет по телевидению и радиовещанию. А через год-другой он уже трудился в Камчатском отделении Дальиздата, которому отдал десять лет своей жизни. С 7 по 9 мая 1975 года в Москве проходило 4-е Всесоюзное совещание молодых писателей, участником которого стал и поэт Владимир Науменков. Но близкое общение со столичными писателями-метрами положительных эмоций Науменкову не придало. В одном из своих откровений он критикует не только журнал «Огонек», где «две бабы в юбках, две мормышки учат весь мир, как литературу понимать надо», но «воздает должное» и А.Т. Твардовскому, «сдавшему государству родного брата», и Белову, и Распутину, и А. Рыбакову.
В 1979 году побывал на малой родине, в том числе в селе Банищи, где жила его замужняя сестра. Здесь он написал несколько стихотворений и начал историческую поэму «Копье и посох Пересвета».
В 1980 году в Камчатском отделении Дальиздата выпустил книжки стихов «У этих каменных берёз», строки из одноименного стихотворения которого уже цитировались выше. В книге 96 страниц, иллюстрации и портрет автора. Что же касается стихотворений, то их не менее 65. Написаны они в разные годы и имеют разную тематическую направленность. Есть о войне и военных бедствиях – «Соберутся вдовушки», «Войну я не помню…», «Горели хаты и поля…», «Он был один, лежал среди долины…»; есть о любимых писателях – «Сергей Есенин», «Причет Пушкина», «Последняя дума Кондратия Рылеева», «Николай Рубцов», есть о малой родине – «Мы не запомнили отцов…», «На полянах, в перелесках…», «Белые сады», «Соловейня», «Покинув родные места…», «У этих каменных берез», «Далеки те холмы и поля…», «Летит мой пух с родимых тополей…», «Там, где речушка Сейм…», «Жаворонки в бескрайних полях…» и другие.
По-прежнему много стихотворений написано на морскую тему – «Музыка моря», «Мертвые якоря», «Старый корабль», «Уходит штурман…», «Уходит катер, и пора…», «Старпому нужен боцман», «Забытые причалы…», «Километры темных глубин», «Моря цветут не по сезонам, нет…» и другие. Нередко морская тема связана с исторической, как, например, в стихотворении «Конец адмирала Прайса», написанного белым стихом, о победе горстки русских моряков, казаков и местного населения Петропавловска над англо-французской эскадрой в 1854 году, или «Шкипер Гек» – о топографе Ф.Ф. Геке, описавшем места в районе Тиличиков.
Суровая красота Крайнего Севера также стала темой его творчества – «Заполярный этюд», «Песенка чукотской девочки», «Новый год в Уэлене», «Уэленская акварель», «Северный привал».
Один из рецензентов писал, что в творчестве Владимира Науменкова естественно уживались дикая красота Севера, морская стихия и музыкальное звучание курских полей, садов и лесов. И с этом нельзя не согласиться.
После Дальиздата Владимир Иванович около 9 лет проработал в газетах «Камчатский комсомолец» и «Камчатская правда». Работая в «Камчатском комсомольце, в 1985 году издал второй поэтический сборник – «Птицы-зарницы». Здесь те же самые темы, а главный герой – русский народ.
В 1988 году камчатские собратья по перу ходатайствовали перед Секретариатом Союза писателей РСФСР о приеме Науменкова в ряды профессиональных писателей. Но в столице это ходатайство «зарубили». Такое случалось и случается сплошь и рядом.
В восьмидесятых годах происходит знакомство Владимира Науменкова с земляком из деревни Кочановки Льговского района, прозаиком и членом Союза писателей СССР с 1984 года Борисом Петровичем Агеевым, прибившимся в поисках романтики к берегам Камчатки в 1972 году.
Вспоминая о редких встречах с поэтом, Б. Агеев в эссе «Что было важно» пишет: «Нечасто мы виделись в Петропавловске, еще реже ты заезжал ко мне в гости по районным командировкам…». Последняя их встреча состоялась осенью 1989 года: Агеев закончил Высшие литературные курсы в Москве и собирался переезжать в Курск, куда его настойчиво звали курские писатели. Но прежде, чем двинуться на малую родину, Агеевым предстояло решить вопрос с квартирой в райцентре Мильково. Вот Борис Петрович перед окончательным отбытием в родные края, уладив дела с квартирой, и навестил Владимира Ивановича.
В эссе Агеев не только сообщает о последней встрече и о том, как засиделись за разговорами до рассвета, но и дает некоторые черты характера поэта и его внешности: «ты был редкостно тих и даже застенчив», «твоя обредевшая поэтическая шевелюра – в парнях ты, видно, гордился ею – прошита сединой, синие глаза смотрят то пристально и с некоторой неприязнью, то ласково, твоя жилистая худоба – лишь признак изжитой и тогда почти невесомой плоти, будто сточенной невидимым точилом…». А еще Агеев сравнивал его с махатмой Ганди, запечатленном на известной фотографии, – в позе вопрошающего мир аскета.
А вот как Борис Агеев, один из самых известных русских писателей современности, писатель-философ, остро чувствующий художественное слово, говорит о поэтической силе Науменкова: «…ты ведь был и поэтом, который искал художественную форму выражения мыслей и накипевших чувств. …В твоих звучащих стихах, заражающих жаром и страстностью, мне не хватало ясности… Но за твоими иногда нарочито косноязычными строками и неправильностями речи просвечивала и сила воображения, и жгучая потребность прокричать о своем, больном, когда важнее всего оказывается интонация сказанного».
Эта «интонация сказанного» побудила Агеева не только эссе «Что было важно» написать, но еще и подборку стихов Владимира Ивановича опубликовать в специальном выпуске журнала «Толка» за 2002 год, посвященном 850-летию города Льгова. Среди стихов подборки было и стихотворение «Памяти отца», которое стоит привести полностью, ибо оно благодарными жителями Петропавловска-Камчатского за жгучую выразительность и образность включено в Книгу Памяти Камчатской области, специальный экземпляр которой передан на вечное хранение в Центральный музей Великой Отечественной войны на Поклонной горе в Москве.
Он был один, лежал среди долины
Иван российский, длинный и худой,
как путь его среди окопной глины,
как капля крови на земле сырой.
Лежал Иван. Был крест из бересклета,
поставленный потом в краю другом,
в который бил осатанело гром,
не находя Иванова портрета.
Стояла наша хата ветхо-ветхо,
одежкою зеленой обрастала,
обмотками с нее свисали ветки,
и сквозь нее эпоха прорастала.
У диких трав,
у красных ягод волчьих
я был потом и видел сквозь кусты:
Ивановы отчаянные очи
горели все и не могли остыть.

Кроме того, Агеев одним из первых назвал близких друзей Владимира Науменкова – поэтов  Владимира Варно и Валентина Пустовита, – с которыми и сам в бытность на Камчатке был дружен.
В начале 1994 года тяжело болевший Владимир Иванович Науменков вышел на пенсию и покинул редакцию «Камчатской правды». Умер 23 апреля 1995 года и похоронен в Петропавловске-Камчатском. Через десятилетие после его смерти друзья и родственники по оставшимся рукописям издали сборники стихов и поэм «Подводники с морями на плечах» (2005), «Три брата» (2008) и «Вершина вольности» (2011), в которых нашлось место и поэмам – «Боцман» (1963), «Мавзолей Ленина» (1964), «Земля над океаном» (1965), «Обелиск свободы» (1967), «Ощущение кораля» (1968), «Мир пуговиц»  (1970), «Год рождения 1937», «Копье и посох Пересвета» (1979), – а также стихам о море, о Камчатке, о Севере, о людях труда, о поэтах, и о малой родине, ибо:
…А боль по золотым лесам,
а грусть по вишенной метели
здесь превратятся в чудеса
и станут песнею моею.

В столице Камчатской области проводятся ежегодные Науменковские чтения. Именем поэта-курянина названа одна из площадей города (на ней располагается редакция Камчатской правды», в которой поэт работал последние годы жизни).
Как видим, жители Камчатки помнят и любят поэта Владимира Науменкова. А куряне?.. Ни в Курске, ни во Льгове улиц в честь Владимира Науменкова не названо, чтений его имени не проводится. И вообще мало кто знает, в том числе и в селе Кудинцеве, где родился поэт, о жизни и творчестве земляка. У нас такое, к сожалению, часто… Да, льговская земля богата на литературные имена, но это не дает нам право помнить одних и предавать незнанию или забвению других. Возможно, когда-то была пора разбрасывать камни, но не пришла ли пора их собирать?.. На мой взгляд, давно пора, чтобы люди без роду, без племени из Северных и прочих Америк, не пытались похитить у нас тысячелетнюю историю и нашу самобытную культуру.