О нас заботились...

  Да, о нас заботились.  Учили любить  труд,  уважать людей  труда,  любить  природу  -   значит,  любить  Родину. 
  Одна  из  страниц  «Марийской  правды» за  1952  год  полностью  была  посвящена  Вятскому  детскому  дому.  Красочно  оформленная  страница  «О них  заботится Родина» -  наши  фотографии,  рассказы  о нас,  о нашей  жизни. 
-  Завтра  к  нам  привезут  корейцев, шестьдесят  детей-сирот, -  сказала  воспитательница  Галина  Емельяновна. 
  Ждали  корейцев  с  утра.  У калитки  детского  дома  собрались  любопытные поселковые ребята,  спрашивали  нас:
- Интересно,  говорят ли они по-русски?  Как будете  с  ними  общаться? 
 Мария Степановна  позднее сообщила: 
 - Корейцы  к  нам  не приедут,  их  повезли в другой  детский  дом.  Ждать  будем  к  нам других гостей.   Скоро  их  подвезут. 
 Нам  было  интересно:  если  не  корейцев,  то кого же?  Мы  стояли  у  калитки,  ждали  к  нам новеньких  детей.  Только  к  вечеру  на  автобусе  в  детдом  привезли  новеньких,  маленьких  детей,  человек  двадцать. 
-  Какие  маленькие!  Одни  девочки.  Сколько  же  им  лет? -  спрашиваем  мы.
-  Им  по  4 – 5  лет.  Вы  для  них  будете  сёстрами,  -  улыбаясь,  в  то  же  время  волнуясь,  рассказывает  нам  Мария  Степановна. 
  Я  подошла  к  красивенькой  девочке.
 -  Как тебя  зовут,  а?
 -  Галя  я,  Петрова,  - говорит  и  протирает  глазки   грязными  ручонками.  Как  я  заметила,  глаза  её  большие,  голубые.  Как  ясное  весеннее небо. 
 -  Сколько  тебе  лет? 
 -  Четыре, -  показывает  четыре   пальца. 
 Тётя  Катя,  прачка,  банщица  в детдоме,  затопила  баню,  нагрела  воды.  Я  купала  Галю,  Лиде  досталась  Ксюша,  Тане  Сеновой  -  маленькая  Оля…
  Зое  Фёдоровне  тяжело  с  ними.  Тяжелее  было  бы  без  нас.  Мы  в  школе  -  они ждут  нас. Ждут,  когда  будем  читать  книжки  с  картинками.  Зимой  мы  их  катали  на  санках. 
  Тогда  с  маленькими  девочками  в  детдом  привезли  Мару  Темащук,  12-летнюю девочку  из  Люльпанского  детского  дома.  Почему-то  наши  воспитатели  её  встретили  недружелюбно.  Когда  я  разговаривала  с  маленькой  девочкой,  взглянула  в  сторону  незнакомой  девочки,  светленькой,  с  короткой  стрижкой.  В  ответ  она   улыбнулась  мне.  Вечером  я сама  подошла  к  ней.
 -  Я -  Мара  Темащук.  Попала  сюда  из  Белоруссии.  Мама  у  меня  была.  Она  умерла  недавно.  Работала   уборщицей  в  Люльпанвском  детдоме.  Там  её  похоронили.  Были  у мамы,  кроме  меня,  сын  и  дочь, старше  меня. 
 - А где  они? 
 -  Погибли.  Мы  бежали  от  фашистов.  Я  плохо  помню.  Была  маленькой.  Мама  рассказывала,  что  было  очень  страшно.  Она  меня  несла  на  руках.  С  ней  бежали  мой  брат  и  сестра.  Наш  город  бомбили,  и  бомба  взорвалась  недалеко  от  нас.   Мама  тоже  была ранена.  Она  долго  лежала  без  сознания.  Я  плакала,  плакала  и  уснула  на  маме.  Немцы  подумали,  что  мы  мёртвые.  Тех,  кто двигался,  расстреливали.  Нам  очень  повезло.  На  повозке  ехал  дяденька,  он  подобрал  нас  и  довёз  до  партизан.  Мама  была  ранена  в  ногу  -  она  хромала. 
 - А  как  вы  сюда  попали?
 - Мы  жили  с  партизанами   месяца  три.  Жили  в  землянке,  скрывались  от  немцев.  А  потом  партизаны  отправили  нас  на  поезде  на  восток. 
 - Мара,  ты  же  была  в Люльпанском  детдоме,  тем  более  там  похоронили  твою  маму.  Почему  тебя  сюда  привезли? 
 - Не  знаю.  Ничего  мне  не  сказали.  Наверно,  за  моё  поведение.  Училась  плохо.  В школе  уроки  срывала. Всё  бесит  меня.  Бесит,  когда  воспитатели  задирают  нос. 
 - Почему  учишься  плохо?  В  каком  классе  учишься?
 - В  пятом.  Двойки  ставят  за  поведение. 
  Мара  попала  в  группу  Галины  Емельяновны.  Воспитательнице с Марой  было  нелегко.  Объявили  отбой.  Девочки  не  спят,  шумят,  ругаются. 
 - Емеля,  топай  отсюда! – слышу Марин  крик. -  Топай!  Кому  говорят? 
 - Мы,  девочки  из соседней  комнаты,  не  выдержали,  побежали  в  группу  Галины  Емельяновны.
 - Мара,  ты  что?  А  ну,  успокойся!  -  кричу  я. 
 - Ты,  ты  тоже  туда  же!  Она  обозвала  меня.  Теперь  все  будут  звать  меня  так. 
 - Не  будут,  слышишь,  не  будут! …
   Прошло  несколько  лет.  Мару,  девочку  с  красивой  улыбкой,  с  ямочками  на щеках,  встретила  в  Люльпанах,  в  рабочей  столовой.  Я,  студентка 1 курса  Марийского  пединститута,  иногда  навещала  свою  сестру  Римму,  ученицу 10  класса,  воспитанницу  Люльпанского детского дома. 
  Что  было  в  столовой!  Это  надо  только  видеть!  Мара,   повзрослевшая,  голубоглазая,  на  ней  такого  же  цвета  зимнее пальто,  белый  пуховый  платок,  узнав  нас с Риммой,  встала  из-за  стола,  побежала  к  нам  навстречу.  Мы  обнялись,  долго  стояли  посреди  зала.  Выбежали  в зал  кухонные  работники.   Все  присутствующие  с  любопытством  смотрели  на  встречу  друзей.   
  Ещё  одна  встреча  произошла   (гораздо  раньше,   чем  с  Марой) ,  встреча.  неожиданная,  случайная,  с  Розой  Тойбахтиной.  Её,  маленькую,  завёрнутую  в  шобур-кафтан,  перед  церковью   оставила   мать.  Мы,  восьми-девятилетние воспитанники  Мари- Солинского  детского  дома,  подобрали  брошенный  свёрток с ребёнком  и  понесли  в  кабинет  директора  детдома.
  Я,  студентка  Йошкар-Олинского  педучилища,  приехала  на практику  в  Параньгинскую  среднюю  школу.  Практику  проходила  у  молодой  учительницы  во  втором  классе.      Знакомлюсь  с  классным  журналом,   со  списком  учащихся.  Я  в  изумлении:  Тойбахтина  Роза  -  кто?  Совпадение  или  это  она?  Спрашиваю  у  учительницы: 
 -  Роза  Тойбахтина  детдомовская?   
 -  Да. 
   Прошло  столько  времени.   Ей  тогда  было   лет  пять,  может,  четыре,  когда  меня  перевели  в другой  детский дом.  Узнаю?  Скоро  звонок  на  урок.  Волнуюсь.  Жду  встречи.  Села  за  последнюю парту.  Звонка  ещё  нет,  но  дети  заходят  в  класс.  Внимательно  разглядываю  каждого  ученика.   Начинается  урок.  Учительница  покачала  головой,  дала  знать, что  Розы  на  уроке  нет.  Почему? 
   После  урока,  во  время  перерыва,  учительница  рассказала  мне  о  Тойбахтиной  Розе: 
 - Оставили  Розу  на  третий  год.
 - Во  втором  классе  на  третий  год?  -  с удивлением  и  возмущением  спрашиваю  я.  -  Что  уж  так  плохо? 
 - Очень.  Учится  плохо.   Лучше,  когда  её  нет  в  классе. 
 - Почему? 
 - Ужас!  По  классу  ходит,  на  уроках  не  работает.  Объяснение учителя  для  неё  как  об  стенку  горох. 
   После  уроков  по  грязному  тротуару  районного  центра  Параньги   шагаю   в  детдом -  еле  его  нашла.  Начало  октября,  осень  в  разгаре.  Дожди,  дни  прохладные,  улицы  грязные. Розы  в  детдоме  тоже  нет. 
 -  Где гуляет?  Где  моя   беглянка? 
 -  К  ужину  обязательно  придёт, -  сказала  Розина  воспитательница. -  На  обеде  была.
   Сижу  на  скамейке  перед  столовой  детского  дома.   Девочки,  одноклассницы  Розы,  обошли  всю  территорию  детского  дома -  её  не нашли. 
  - Она  гуляет  где-нибудь  по  посёлку  или  сидит  у  речки,  -  рассказывает  девочка. -  В  школе  она  бывает  редко.  Дерётся каждый  день,  она   вся  в  синяках  ходит. 
   Купила  конфет.  Дождалась  ужина.  В Вятском  детском  доме  в  столовую  приглашает  горн,  а  здесь  дети  сами  идут.  Привыкли.  Вначале -  малыши,  а  потом -  взрослые.  Бегут  малыши.  Воспитательница  пригласила  меня  в  столовую,  сказав,  что  Роза  ужинает.  Она  уже  знает  обо  мне  от  девочек.  Я  тоже  вместе  с  детьми  ем  кашу.  Но  не  рядом  с тёзкой.  Она  беспрестанно  поворачивается,  разглядывает  меня.  Конечно же, Роза  не  знает  меня,  не  помнит. 
   Поблагодарив  за  ужин,  мы  с  Розой  вышли  из  столовой,  сели  на  ту же  скамейку.  Сидели  долго,  до  отбоя. 
   На  следующий  день  Роза  пришла  в  школу  раньше  всех.  Сидим  мы  за  одной  партой.  В  течение моей  педпрактики  моя  тёзка  не  пропустила  ни  одного  урока,  в  журнале  появились  тройки.  Домашние  задания  выполняли  вместе. 
   В  конце  практики я на Розу  написала  характеристику.
   На  мои  письма  Роза  не  отвечала.   Так  я  простилась  с  Розой  Тойбахтиной,  возможно,  навсегда.
                Повесть  «По  утренней  росе»,  глава  12.