Шулюмка

 
               
В Рукавах это было. От восьмого моста, от старой дороги чуть немного подальше. Место просто прелесть. Уток там было, будь здоров. Многие туда путёвку на открытие мечтали получить. Помню, отец мой туда с друзьями собрались, ну и меня взяли, правда, я ещё тогда молодой, зелёный охотник был.
Охота-то у нас тогда в пять вечера в субботу начиналась. Но все старались пораньше выехать. В обед уж надо было там быть. Место получше занять. Костёр к ночи приготовить. Мужики между делом так иногда «вздрогнут» на природе. Рюмочку примут за удачу. Поговорят. Кто-то чем-то похвалится, кто ножом охотничьим, кто новый манок продемонстрирует. Нет-нет да на часы взглянут. Кто-то кого-то спросит: «Ну, чо там, долго ещё?». Потом, как по команде, дружно начинают собираться. Кто болотники надевает, кто в химзащиту облачается, кто лодку накачивает. Кто-то тужит, что, наверно, мало патронов взял. А в общем, у каждого свои заботы. Отец у меня достал из рюкзака, помню, чёрные шерстяные носки с белыми узорами. Мужики сразу приметили. Начали разные шуточки отпускать. Кто стал говорить: как тебя бабушка-то сильно любит. А кто говорит, что в таких носках можно без болотников охотиться. Ну, в общем, кто что придумает. Отец молчит, только улыбается. А про себя-то чай думает: «Завидуете».
Собрались, приготовились, начали места делить. Кто говорит, я сюда встану, а я сюда пойду. Рядом, в других местах, охотники тоже зашевелились. Подходило время открытия. Стали выдвигаться на точки. И, как всегда, всё началось неожиданно. Кто-то не выдерживал. И минут за пять началось. В этом надо участвовать. Это надо видеть и слышать. Стрельба. Грохот. Потом начало стихать, а затем и совсем смолкло. Так, редкие одиночные выстрелы. Стали возвращаться, и почти все с добычей. И всех как будто электричеством зарядили. Разговаривают, показывают, демонстрируют. Ну, надо правду сказать, открытие оказалось удачным. И как же за неё, за эту птицу, не выпить? Пока, правда, обошлось без тостов. Я только посматриваю. И подумалось мне: вот, чтобы счастлив был человек, всё даёт ему сама природа.
Немного погодя всё завертелось и закрутилось в другом направлении. Многие охотники, как я понял, на охоте верхом всего считают приготовление шулюмки. Тут должен быть специалист. Мастер дела. Под его руководством начинают чистить, палить на костре уток и чирков. Потрошить, мыть и укладывать их в ведро. Готовят лук и картошку, морковку, а также специи. Время летит незаметно. И вот надо идти на вечернюю зорьку. На прилёт. И шулюмку, вспоминаю, тогда пришлось доваривать в темноте. Сварили, помню. Дичь вынули и положили в блюдо. Жирная вышла, густая получилась. Ароматная. И жаром от ведра пышет, как от доменной печи. Ведро-то специально из нержавейки для охоты смастерили.   Решили дать шулюмке остыть. И ведро поставили в сторонку под кусты, чтобы не опрокинуть. И что моего батю дёрнуло по малой нужде, и надо ведь, и под эти кустики. Как будто ему там, в озере, места не хватило. А он перед этим болотники снял и в своих носках с узорами всё у костра расхаживал. Хвалился, видно. Не только мужики у костра, но и деревья, наверно, вокруг вздрогнули. Кто-то даже чуть в костёр не упал. Несколько уток с озера с кряканьем взлетело. Мужики с соседней компании прибежали. Вот как мой отец заорал. Нарочно будешь с завязанными глазами ногу в ведро пробовать засунуть – не попадёшь. А он попал. Катается по земле с ведром на ноге и орёт. Вытащили мужики его к костру. Только за ведро возьмутся,  он ещё сильнее кричит. Ногу в ведре заклинило. Стали из озера воду холодную носить и ногу с ведром поливать. Налили водки ему стакан. Выпил, стонет, но уже потише.  Кто-то говорит:
- Нечего было в носках-то с кружевами выпендриваться. Ходил бы в сапогах. Ну, чо, мужики? Охота наша, видать,  кончилась. Сматываем удочки. Он, бедный, наверно, ногу-то здорово пропарил. В больницу его надо. А вначале, ведро как-то разрезать и снять.
- Вы это, когда ведро будете резать, осторожней – носок не повредите, – сказал кто-то.
Вот видишь, с мужиками-то оно как: кому боль, страдания, а кому шуточки.
Привезли мы его в посёлок. Ведро разрезали и сняли. И в больницу. Там пришлось носком пожертвовать. Отец от водки и от боли захмелел. И врача всё упрашивал:
- Ты это, Александр Иванович, мне ногу-то получше подлечи,  а я тебе за это бутылку поставлю и утку дам.
- Лексееч, ты утками-то больно не разбрасывайся, может, ещё с них кожу придётся сдирать да ногу латать, – улыбаясь, говорил хирург, узнав о приключении охотника. 
 Вот такую историю рассказал нам Вениамин о своём отце.