Поморы. фантастический рассказ

«Сумеркутиз» считается одним из лучших комплексов по праву. Содержание преступников ни разу не вызывало нареканий у проверяющих, за все шестьдесят пар, пока пост начальника занимает Бедро Лопати, ставший почти легендой и примером для других. Считается, что сбежать отсюда никому ещё не удавалось (ну, с некоторой оговоркой). Что ни говори, но тот единственный случай, который из уважения к сединам высшее руководство замяло, никак не выходит из головы. Будто это случилось вчера…

В кабинете Лопати перебывало столько сброду и разных личностей, не всегда выдающих себя за тех, кем являлись на самом деле, что очередной посетитель никаких эмоций не вызвал. Одним больше, одним меньше, – серьёзные посетители говорили прямо, если хотели оказать материальную помощь комплексу, и за это ничего не просили. Почти. Кто-то из знакомых угодил на нары, и они просто не смогли пройти мимо: друзья с детства, то да сё, – поймите правильно: он отбывает срок, а я при деньгах, стыдно будет потом в глаза смотреть. «Что ж тебе жалко было передачу – хоть одну переслать?»

Как оно могло быть на самом деле? Один взял вину на себя, но на куше, который сорвали вместе, дружки поднялись, потеснили конкурентов, создали приличный плацдарм и только тогда пришли к выводу, что можно засветиться, навестить и позаботиться о максимальном комфорте для приятеля. Под любым из сорока известных и наиболее популярных предлогов. Бедро Лопати мог перечислить все сорок, устрой ему экзамен.

И вот – тот самый случай, которому в специальной литературе отведено полстраницы.

Посетитель терпеливо дождался очереди, согласовал день и час прибытия. Таких предупреждают прежде, чем дать согласие: на вас будет заведено досье, наши структуры нароют материалов – уж не взыщите, если по итогу сбора информации вам будет предъявлено какое-нибудь обвинение.

Все, кто побывал в этом кабинете, прошли процедуру с честью, никто не получил срок, и это к чему-то обязывало. Особенно тайных подельников: с твоим прошлым лучше на «Сумеркутизе» не показываться. Гостиничный номер может легко обратиться в камеру одиночного заключения, без лишних формальностей, без перемещения в другие сектора комплекса.

Землянин, одет прилично. Голубоглаз, крашеный блондин…

– Вы, наверное, подумали, что я крашу волосы? Это не так. Сколько себя помню, даже мысли такой не появлялось.

– А вы знаете, что в нашей вселенной все блондины на учёте?

– Значит, система учёта не столь совершенна. И я не собираюсь опротестовывать имеющиеся данные: своих забот выше крыши.

– Давайте так поступим. Скажите, какой напиток предпочитаете, и приступим к делу, которое вас привело.

– Берёзовый сок, если не сильно озадачу.

Бедро Лопати набрал заказ на клавиатуре коммуникатора и сам загорелся желанием посмотреть, что это за напиток. Пока же пытался проникнуть в истинные мотивы посещения, глядя на…

– Иван Пуговкин, – это чисто современное поветрие или дань кому-то из предков?

– В роду у меня хватало и преступников, и слуг закона. Время разбрасывать камни и время собирать.

– Вы принадлежите к последним, не так ли?

– Надеюсь, что не сверну с избранного пути.

– Значит, перейдём к делу. Ваш знакомый…

– Я в глаза его не видел.

– В таком случае поведайте сами.

– Дело в общем обычное. Семья, муж – горький пьяница, его имя даже называть противно, а вот супруга Урсула и их совместные дети – это редкое сочетание терпения и любви. Ложиться спать голодными – не редкость им, мать вкалывает на трёх работах…

– Двадцать второй, – почти про себя проговорил Лопати, имея в виду номер повода, как он значится в личном списке, написанном от руки и хранящимся в столе. 

– Что вы сказали?

– Не обращайте внимания. По внутренней связи приходят сообщения.

Пуговкин едва погасил на лице недоверие:

– Имплант связи? Я всегда был против вмешательства в тело, созданное Великими.

– Ладно, это к делу не относится. Итак, живя по соседству, ваш подопечный загорелся желанием вмешаться в семейную драму.

– Именно так. Сам, перебиваясь с копейки на копейку, всё же принудил себя и пошёл на ограбление. На тот момент в банковском сейфе имелось сорок миллионов наличных, он же взял один, буквально через час перевёл на карточку Урсулы и пошёл сдаваться.

– Двадцать второй «А». Вы не обращайте внимания, это личное. Дальше.

Иван Пуговкин только теперь набрался смелости и хорошенько рассмотрел человека, который воистину занимал своё кресло. Ему бы брюшко согнать да разгладить самые глубокие морщины – так ещё любая дама положила бы глаз.

– Поскольку вероятность того, что муж обнаружит шальные средства и приложит максимум усилий, чтобы ими завладеть, этот человек, сосед, сбросил гада с моста.

– С позиций гражданина, Сосед (давайте так его обозначим) достоин награды за участие в чужой судьбе. С позиций закона… – Бедро Лопати смолк, наблюдая, как посетитель приложился к стакану с соком. Тот пил медленно, с расстановкой. – Очень холодный? Берегите горло, постарайтесь малыми глотками. Да, и про закон. Все законы несовершенны по той простой причине, что пишутся под существующую власть. Я одного не понимаю: чего хотите вы? Облегчить участь? Суд учёл искреннее раскаяние и гражданский подвиг. Соседу дали минимальный срок, восемь пар. По-вашему – двенадцать лет, с убыванием в геометрической прогрессии – «за соблюдение распорядка дня». И больше ничем нельзя помочь ему, при всём желании.

– А вот население трёх государств вынесло вопрос на референдум. Сегодня уже половина планеты подписывается за освобождение…

– Соседа, – подсказал Бедро Лопати. – Но мы на «Сумеркутизе», а Земля очень далеко. Пока пройдут согласования, примут поправки в законы, восемь пар и пролетят, и Сосед выйдет на свободу в свой срок.

Посетитель положил на стол официальный бланк с печатями:

– Это решение суда об отзыве преступника, в силу открывшихся обстоятельств. Люди собрали миллион, банк снял претензии.   

– А труп?

– И трупа нет. Ошибка следствия: настоящий муж живёт с другой женщиной, бросил пить.

Бедро Лопати взял в руки бланк, пробежал глазами.

– Всё это очень хорошо, но у нас свои правила. Здесь не учитываются ошибки следствия. Раз преступник попал в эти стены, другой дороги, как отбытие полного срока, нет. При всём моём желании.

– Есть.

– Вы, господин Пуговкин, о лотерее? Это же чушь: создать видимость освобождения, мы с вами прекрасно знаем. Иллюзия перед глазами, до окончания срока.  Если да, то на «Сумеркутизе» её никогда не проведут и не узаконят, пока я жив.

– И это поправимо.

– Вы мне угрожаете? – Бедро Лопати усмехнулся, чего себе не позволял давненько.

– Отнюдь. Всего лишь взываю к вашим высоким чувствам. Высшие существа успешно обходятся без всякой системы, их поступками руководят принципы и нормы, впитанные с молоком матери… или как у вас принято. Низшие существа вполне довольны рабским положением, даже находят в нём преимущества.

Коммутатор взорвался сигналом.

– Слушаю… я не один, что там у вас? Говори потише. Так… этого ещё не хватало! Ни в кое случае! Пока я занимаю своё место, этому не бывать!

С огорчённым видом поднял глаза на посетителя.  Не прошло и минуты, он взял себя в руки.

– Больше вам нечего сказать?

– Отчего же, есть. Вы только что признались сами, что далеко не всё так благополучно в вашем ведомстве сегодня.

– Вам что-то известно?

– Иначе бы я не был здесь.

«Вот те на!» – подумал Лопати, помассировал бедро. Эта дурацкая привычка привязалась с детства, и нет от неё спасения кроме как хорошенько выпить… не для чужих ушей, конечно. А кличка перешла в разряд официальных документов, из-за сбоя системы; с ней воевать – себе дороже.

– Что ж, уделю вам ещё немного времени.

Иван Пуговкин подлил себе сока из графина, пригубил.

– Не ведаю, как здесь называют этих существ, у нас – поморами. Откуда свалились на Землю – никто не скажет. Просто появились пар десять назад. Кто-то хочет, чтобы их называли вампирами, только не приживается никак. Телевидение, газеты всякий раз трубят: вампиры то, вампиры это. А они питаются, знаете, чем? Обнуляют счета воров. Без оглядки на должности и ордена.    

Бедро Лопати опустил глаза в стол, механически стал перебирать клавиши коммутатора.

– Как они выглядят?

– По-разному. Утром вы говорите с одним существом, вечером не узнаете.

– Так поморы эти вырубили денежную систему?

– Корень всех зол искоренили братья по разуму. Они и пришли с этой целью. Вы не поверите: люди бросились к друг другу с объятиями, точно шоры пали с глаз, и они увидели истинные ценности.  Бумаги можно напечатать, сколько закажут, а отношения человеческие восстановить – цель всей жизни многих передовых умов. И это случилось у нас на глазах! Именно поэтому я взял на себя миссию по освобождению…

– Соседа, – мягко подсказал Бедро Лопати.  – Миссия по освобождению Соседа. И, я так понимаю, преступность ушла в ноль?   

– Именно! Когда верещали разные голоса о Рае где-то там, за гробом, то мы здесь обнаружили Рай. Достаточно исключить зависимость от посредника, каким были деньги.

– Рад, конечно, за вас, нам до этого далеко.

– Поморы орудуют всюду. Боюсь, что и «Сумеркутиз» не обошли стороной.

– Как прикажете понимать ваши слова?

– Боюсь, сами поймёте – не сегодня завтра.

Бедро Лопати, не раздумывая, мигом набрал на клавиатуре код, сделал запрос. Что-то вычитал с экрана и едва спрятал улыбку. Гость напустил вид простака:

– Не обнулили?

– Не люблю сказок. Особенно в таком исполнении.

– Ещё не вечер. Однако есть предложение, пока вам есть что терять. Ни в одной тюрьме нет поморов, а мы это дело можем поправить. Скажем, «Сумеркутиз» прославится на всю вселенную самим фактом: эти непоседы, не знающие преград, вдруг оказались в камерах «Сумеркутиза», который под вашим началом. Одного обещаю, он и займёт место Соседа. Вы же отпустите его на свободу, без лишнего шума.

Бедро Лопати поднялся из-за стола, прошёлся по кабинету, меряя шагами. Руки, попеременно, массировали бёдра, выдавая признаки сильного волнения.
Отмерив тысячу шагов, начальник комплекса «Сумеркутиз» пришёл к решению:

– Одного будет маловато. Двоих – если вы такими возможностями бросаетесь. И я отпущу Соседа, слово чести.  Осталось уточнить один момент. Ваши поморы… для них же замков не существует. Он сбежит через замочную скважину, будет нужда.

– Мой не сбежит. Одну минуту, я сейчас свяжусь кое с кем. – Иван Пуговкин зажмурил глаза и сосредоточился на своих видениях. Не прошло и минуты, глянул на собеседника своими яркими, пронзительными зрачками. – Получено «добро». Ситуация такова. Среди поморов хватает молодёжи, кто проявляет интерес к искусствам. Они поступили в учебные заведения, штурмуют вершины мастерства. А поскольку в студенческой среде полно соблазнов, то родители взяли отпрысков под личный контроль. Нашего Узника – давайте присвоим ему такое прозвище, – будет контролировать бабушка. Они вдвоём поселятся в камере Соседа и прекрасно проведут оставшийся Соседу срок, ни разу не покидая отведённых границ. Почти.


Бедро Лопати попросил гостя никуда не уходить, пока он утрясёт некоторые моменты. Примерно через час он вернулся не один, а с человеком в арестантской форме.

– Давайте сюда своих, я вам вручу своего.

Иван Пуговкин поднялся на ноги, сориентировался в пространстве и выбросил обе руки в нужном ему направлении. Пошевелив кистями, он вытащил из… наверное, пространства, двух существ. Лоботряс, дерзнувший осваивать азы Мельпомены и прочих тонкостей, кажется, смирился с участью: ему всё втолковали. А вот бабушка показалась не той, за кого себя выдаёт. Ей же сорока нет. 

– Я разменяла четвёртый век, – это к слову, чтобы не возникло разногласий и неточностей с датировкой. За внуком пригляжу, можете не сомневаться. Мы только поступили, так что впереди годы и годы учёбы. Раз в месяц мы будем отлучаться – надо же стипендию выбирать.

– Стипендию? – почему-то обрадовался Бедро Лопати.

– Ну да! Фрукты же портятся. Но вы не переживайте: если повадятся корреспонденты, комиссии – предупредите заранее, бабушка с внуком будут на месте. А в свободное время мы будем совершать прогулки по «Сумеркутизу».

– Эм-м, – чуть не поперхнулся Бедро Лопати. 

– О! Ни один прибор нас не обнаружит, уж я позабочусь. – Эта прелестница только теперь присмотрелась к руководителю терминала. Руками провела в воздухе перед его лицом, говоря: – Причёску поправим, морщины уберём, животик съедим. Так, кто мне скажет: в этой комнате есть хоть один генерал? Всегда мечтала выйти замуж за высокого, стройного кавалера, званием не ниже генерала.

Теперь он точно закашлялся от волнения и необычайного подъёма в груди:

– Именно в этом кабинете, именно один генерал и есть.

Бабушка оглянулась на внука.

– Радамир, если надеешься под шумок улизнуть – не рассчитывай. У меня всё под контролем. Даю ровно семь суток – и играем свадьбу. – Она нахмурила бровки, напрягла лобик, пальцы затрепетали в воздухе. – Что-то ещё упустила? Ах, да! Мы должны оставить генерала и господина Пуговкина на пять минут, не более. Все вышли из кабинета. Мальчики? По-ка!


Бедро Лопати был поражён и изумлён до глубины души. Эта фурия ворвалась в его жизнь всесжигающим метеором… бедный «Сумеркутиз», что тебе грозит?

Да, а мальчику нужны условия для занятий.

– Вы что-то хотели спросить, генерал?

Помешкал Бедро Лопати, выдохнул шумно и произнёс:

– Насколько мне известно, обратный билет вы не заказывали, господин Пуговкин. Сначала это всех насторожило, теперь картина прояснилась. Вам не нужны корабли, билеты, вся эта чехарда с задержками рейсов, с документами.

– Да.

– Отказавшись от денег, человечество повзрослело на сотни лет одним махом?

– Да.

– И эти необыкновенные способности открылись человечеству – как носителю Совести, пробудившейся у всех в один день и час?

– Да. – Иван Пуговкин, а его в близких кругах знают под другим именем, сделал завершающий жест миссии: – Я могу забрать Соседа и отбыть назад сию минуту?

– Да.  Только позволю себе заключительный вопрос.  Что стоит за словом «поморы»?

– Жили люди такие на Руси. Сколько власти с ними ни воевали, они остались верными древнему канону. Обманами каждый из нас притягивает болезни и скорую смерть, а на Севере выживали только потомственные поморы. Носители Совести – почти последние, кроме непрописных, за кем до последних дней шла безжалостная охота. Ушли в подполье все, кто сумел спастись. Пришельцы быстро смекнули, на кого можно опереться, и сами выбрали себе идеал для обозначения группы. Хотя точнее пришельцев называть возвращенцами. Жили задолго до нас, пустились изучать вселенные. И вот, на прародину потянуло.


                *      *      *

Серебристая громада комплекса парит в пространстве, чуть в стороне от проложенных трасс. Личный состав охраны «Сумеркутиза» иногда подключается к облавам – стоит забрести в эти края шальным пиратам или отчаявшимся парням, доведённым системой до нищеты. Так что камеры не пустуют: иногда хватают не там и не тех, но это уже издержки системы.

Подходы к комплексу минированы, защита – по первому уровню. Небольшой флот приписан к отделу снабжения, но иногда может быть использован не по назначению. К каким только средствам ни прибегал генерал Бедро Лопати, чтобы избежать огласки, о свадьбе узнали даже роботы в службе утилизации. Через камеры можно подслушать, о чём судачат труженики тыла:

– Дробь, а ты видал, сколько сливочного масла было на столах? С далёкой Земли доставили.

– Земли? Что-то больно много теперь говорят о ней. Там будто революция произошла. Это реки крови.

– Никакая не революция. Тамошние перешли на следующий уровень развития. Это местная власть всячески сдерживала переход.

– А сливочное масло кто-нибудь пробовал заправлять в систему смазки?

– Знакомый с кухонного отсека обещал подбросить. Поделюсь, если что.
                *      *      *

В отремонтированном блоке, где прежде хранилось списанное оборудование, подлежащее замене, сегодня чистота и порядок. Сюда не распространяется власть Бедро Лопати.  Женский взгляд полностью перекроил и уничтожил всякое напоминание о сути комплекса. Тут можно ещё многое сказать и сообщить, но без разрешения хозяйки… не рискнём.  Вот она выглянула в основной коридор, на чужую территорию, и попросила офицера кое-кого позвать.  Бедро Лопати явился в ту же минуту.

– Что случилось, ненаглядная моя?

– У нас будет сын. Возможно, две дочери. Какой вариант нравится больше? Подумай прежде, чем ответить. Собирайся-ка, прокатимся на ближайший базар. Дело не терпит отлагательств. Поскольку Радамир проходит скульптуру, я приготовила глину. Будешь осваивать азы лепки по дороге.

Думаете, генерал не совладает с глиной? Прорезался талант. Пока по образцу лепил Пегаса, размышлял над сообщением от начальства. Помнится, в нём были слова такие: «Хотели землян приобщить (в смысле, подчинить) своим порядкам, даже взяли несколько заключённых по обмену, чтобы подавить преимуществами своими, так они превзошли нас по многим пунктам. Ткнули носом и даже не обратили наше внимание на то, что это нам у них ещё учиться и учиться».