Теория вещей

Вот был у Семён Семёныча юбилей, на который в свою тесную квартирку он пригласил всех желающих. Среди подарков, как часто бывает в кругу людей знакомых по случаю или объединённых лишь одной непродолжительной по времени целью, стоящих не было, а были только памятные. Точнее памятными они становились по прошествии времени, отведённого им для выдержки в серванте с такими, знаете, стеклянными дверцами, чтобы содержимое его обязательно было представлено на всеобщее обозрение, хвастаясь то ли достатком, то ли, наоборот, бедностью, поскольку если все самые дорогие вещи умещаются в сервант, то и не понятно, каков же тогда итог прожитых лет. Могло это быть признаком нестяжательства, а могло и некоторой неудачливости, в зависимости от того, кто в какого бога верил. Не претендуя на то, что утверждение это всем без исключения подойдёт и все с ним согласятся, отметим только, что найдутся и те, кто такую точку зрения с нами разделит.

История, правда, была не об итогах Семён Семёныча жизни, а о том, что открывался сервант лишь по праздничным случаям, а все, что там уже находилось обладало некой неприкосновенностью. Обстоятельств этому сопротивлявшихся было немало, начиная от ставшего в определённый момент перманентного безденежья и заканчивая вводимым время от времени сухим законом, не таким перманентным, конечно, но крайне раздражающим как людей бедноватых, так и тех, кто с достатком. Потому как часто оказывалось, что вещами, попавшими в сервант, были бутылки с крепкими напитками, сомнительной выдержки и происхождения, но непременно с пёстрой и вычурной этикеткой.

Тут надо сказать, что сервант, обладавший и замком, и чудом сохранившимся ключом, тем не менее, никогда не запирался. Но за всю историю не было ни одного случая нарушения его неприкосновенных границ. Это было своего рода священное место, как если бы нарушивший тут же мог навсегда испортить свою карму и навлечь на себя все мыслимые несчастья.

Отправляя туда новую вещь, Семён Семёныч с интересом оглядел его содержимое, прищурился и достал бутылку коньяка, которую ему подарили десять лет назад на прошлый его юбилей, решив, что время пришло. Постояв так и подержав её в руках, вспомнил всё - как и кем была подарена и с каким антуражем вручена, какие речи были произнесены и кто был. Весь день тот пролетел в мельчайших подробностях перед его глазами за доли секунды, после чего он окинул взглядом собравшихся, отмечая, что никто из тех людей теперь уже не присутствовал, и наверное, даже надежды увидеть никого из них не осталось. Подумал немного и поставил бутылку обратно. Действие это его было воспринято собравшимися с пониманием и никоим образом не было осуждено.