Танины куклы

Вы представляете, в её игрушечном хозяйстве, у её кукол были даже собственные бигуди, щётки для подметания пола, и ведро для его мытья! И конечно наборы мебели, со всеми подробностями типа торшера, коврика для ног, стиральной машины(это в шестидесятые годы!), и прикроватной тумбы.

У её кукол были свои маленькие куколки, и свои крохотные плюшевые медведи . Непостижимо...

Её куклы были самыми счастливыми куклами на свете...

А вот о ней самой этого нельзя было сказать.

Или, возможно, я не понимала такого счастья.

Да, кукол со всем их оборудованием и комплектами одежды вплоть до купальников у Тани было много. Но... Как-то она странно в них играла. Не видно было игры. Все игрушки чинно стояли в отведённом для них большом углу, и все их мебельные гарнитуры, и спальные, и гостинные, и кухонные тоже не меняли своего места, как декорации в театре, выстроенные на сцене для одного спектакля раз и навсегда. А хозяйка лишь брала их время от времени в руки и, подержав немного, сажала назад, аккуратно расправляя им платья и выравнивая.

Я, видя это (иногда допускалась в святые святых), всегда думала

- Эх! Мне бы этих кукол и эти гарнитуры. Да я бы... Да у меня бы...

Играть мы с подружкой Натахой умели. Заигрывались иной раз до того, что время дня теряли. Изобретали новые одёжки, шляпки, вуальки, пёрышки для своих кукол. Даже чулки шили из старых капроновых маминых чулочков, они же  шли и на вуали для игрушечных шляп.

Помню, нашли мы с Натахой на пляже после большого шторма кукольную головку, небольшую, но очень симпатичную.

(В те времена - как шторм прошёл, мы сразу бежали на галечный пляж, изгибающийся глубокой подковой от мыса до мыса, искать что-нибудь выброшенное большими волнами. Бродили там, разгребая руками и ногами завалы остро пахнущих морских трав, уже начинающих подсыхать. И находили интересную мелочь - кувшинчики пластмассовые турецкие, смешную, не нашу, обувь, игрушки пластиковые и резиновые, ракушки и обломки ракушек, удивительные , затейливо обточенные морем корни, сучки-веточки, яркую пластиковую мелочь, которая в те шестидесятые годы редкостью была и потому радовала.

А бывало выбрасывало море и более интересные вещи, например прозрачные стеклянные сферы в оплётке из пеньковых толстых верёвок, из корабельного видимо имущества, или из рыбацкого... Конечно весь этот хабар домой тащили, и под кроватями у себя прятали. Бедные мамы, найдя - выбрасывали, а я так расстраивалась. Особенно было жалко мне стеклянный шар в оплетке, я всё думала - куда бы его приспособить.)

И решили мы тогда с Натахой сшить для найденной кукольной головы туловище, но как-то не получалось. Выручила мамка натахина, сшила мешочек, пришила к нему цилиндрики рук и ног, вместо ступней сделала кожаные язычки, а цилиндры рук перевязала внизу незаметными нитками, стянула, и получились как бы кулачки. Мешочек туловища плотно набила ватой.

Кукла вышла симпатичной, уж больно головка у неё была милая, не кукольная - аккуратная, женственная и аристократичная по своему. А ватное тельце одетое в приталенные платья переставало выглядеть цилиндром, а начинало формой походить на восьмёрку.

И чего мы только не нашили нашей красавице - и блузы, и юбки, и платья, и какое-то подобие корсета, как раз чтоб фигура выглядела женственно, и даже пальто-джерси из старой кофты моей мамы. Не расставались с ней.

Очень хотелось обогатить кукольный гардероб соломенной шляпкой, именно соломенной почему-то. А где взять такое маленькое изделие? Пытались плести из сухой травы, но получалось грубо, воронье гнездо - и только. В результате принято было нелёгкое решение - вырезать из моей летней шляпки то место, где на макушке сходится всё плетение, приспособить этот симпатичный диск для кукольной головки, а маме сказать что само выпало. Так и сделали. Загляденье получилось, а не шляпка, прикрепили к ней вуальку и какие-то маленькие бумажные цветочки.

Нас с этой куклой даже дамы местные останавливали, разглядывали, смеялись, удивлялись. А мы с Натахой очень важничали.

Мама моя конечно про "само выпало" не поверила, но поскольку женщиной была хоть и вся в себе, но не злой, мне не попало. Она лишь сказала, что другую шляпку на лето не купит, такую носи. Да и не очень я расстроилась, подумаешь дырка на самом верху, да и кто её там видит, я то уж точно - нет.

А потом, когда нашитые кукле наряды начали хвалить другие дамы, мама и совсем про шляпу забыла, приятно ей стало, что обнаружили в её несуразном дите хорошие фантазии и забавное исполнение. Даже загордилась она слегка мной, на время.

А та девочка, с кукол которой я начала историю, так и осталась на всю жизнь очень тихой, и мне кажется - очень одинокой.

Помню один из Новых Годов в той семье. Меня позвали на детский праздник. Была красивая ёлка с немецкими ёлочными игрушками и с игрушками съедобными - разрисованными пряничными в глазированной цветной заливке самолётиками, кораблями, зверями, человечками.

Мы все так хотели съесть эти игрушки немедленно, успокаивало лишь то, что мама девочки сказала, что после праздника все съедобные игрушки она раздаст нам, гостям.

А её дочка Таня была совершенно спокойна, оне не хотела съедобных игрушек, её не приводила в восторг сияющая ёлка(а может и приводила, просто она была тогда внутри взрослее нас, её друзей, хоть и одного возраста по годам).

Я никогда не могла её понять. Тихая. Совершенно не злая. Напоминала мне своими поступками и поведением лесного зайчика, и её немного длинные глаза делали этот образ ещё ярче. Она никогда ни с кем не ссорилась, не делила игрушки, захотела я что-то - она сразу отдаст, страсти что ли какой-то к жизни у неё не хватало, никак не пойму. Но девочка она была хорошая и умница большая. Потом, в школе училась замечательно, в институте, но всё одна-одна, только родители рядом.

То ли робкая она очень была, то ли просто вся в себе и никто ей особо не нужен. Всю жизнь её сопровождал создаваемый мамой комфорт. Всю жизнь её окутывала удивительная тишина их семьи, жили без шума, смеха, криков.

Если куда-либо вместе ехали на поезде то выкупали всё купе, чтоб без чужих, посторонних.

Может быть любовь родителей и просто ватная атмосфера в их доме сделали её такой, много имеющей, но ничего не хотящей?

Я точно знаю что она была хорошим добрым человеком, но только мне кажется, что иногда надо уметь и стул швырнуть, и заорать. Может именно этих умений ей и не хватало?