Русские Штыки в Париже 7

                ГЛАВА ТРЕТЬЯ
                УВЕНЧАТЬ ВЕЛИКИЙ ПОДВИГ МИРОМ

    Холодный декабрьский ветер дул над великой рекой Рейн. Она разделяла правый пустынный берег Франции и левый Германии, усеянный в городах и селениях многочисленными войсками союзной Европы. Пока молчали пушки, говорили дипломаты. Они говорили на разных языках – в прямом и переносном смысле.

   Шестая антифранцузская коалиция в очередной раз склоняла к миру вечно воинственного Наполеона Бонапарта. На его письменном столе с 15 ноября 1813 года лежали бумаги с мирными предложениями союзников. Прошло более месяца, а в стане коалиции не прекращались разногласия – каждый тянул в свою сторону. Особенно усердствовала в переговорах Австрия, ибо Наполеон был женат на дочери австрийского императора. Теперь обескровленная французская империя уже не казалась страшной для Австрии и Англии. Им, наоборот, был нужен Наполеон как противовес победоносной России. Но в союзной коалиции решающий голос был за российским императором Александром I, к которому обычно примыкал боязливый прусский король Фридрих III. Они, имея мощные войска, могли продавить любое решение в дипломатии и на поле боя. А царю за столом переговоров не было равных среди монархов Европы.

   Молодой Александр I еще в 1807 году, во времена переговоров с Наполеоном в Тильзите, тонко вел дипломатическую игру. Царь не только переиграл опытных противников, но и ввел в заблуждение своих союзников и подданных. Правда, в следующем году на переговорах в Эрфурте у него появился достойный соперник в лице Талейрана. Только прожженный французский дипломат неожиданно перешел на сторону российского императора, цинично предав своего господина. 

   Каждое утро переговоров князь начинал писать под диктовку Наполеона, составляя проект конвенции между Францией и Россией, но каждым вечером он тайно встречался с Александром I и советовал ему не подписывать мирное соглашение в таком виде. Французский император терялся в догадках, не зная, как объяснить постоянное упрямство российского царя.

   В результате союзнический договор стал очень выгоден России, которая в 1808 году была объективно слабее Франции в военном отношении. Тогда Александр I смог добиться от всесильного Наполеона серьезных уступок: французы согласились на присоединение к Российской империи Финляндии и Дунайских княжеств [5], а также на освобождение Пруссии от оккупации Францией. За всё это хитрый царь дал французскому императору какие-то расплывчатые обещания военной помощи в случае его войны с Австрией. Прошло немного времени, и эта война разразилась. Весь мир смеялся над обманутым Наполеоном: союзный Александр, верный договору, послал российскую армию против Австрии, и она с черепашьей скоростью стала приближаться к австрийской границе. Французская армия уже разбила врага и вступила в поверженную Вену, когда союзные российские войска только пересекли Украину и вышли к австрийской Галиции [6]. Наполеон был взбешен и стал копить месть и силы, для того чтобы раз и навсегда разделаться с непокорной Россией.

   В континентальной Европе двум могущественным империям было тесно. В 1812 году Наполеон, собрав огромную 600-тысячную армию, пошел на Москву. Но очередной победы у великого корсиканца не случилось, и российская армия, отбив свою столицу, через год вышла с боями к французской границе, нацеливаясь на вражеский Париж.

   Накануне вторжения во Францию во Франкфурте-на-Майне император Александр I встретился со своим дипломатом Карлом Нессельроде, который должен был представлять Россию на предстоящих мирных переговорах в Шатильоне [7]. Совсем маленький розовощекий Карл Васильевич, войдя в кабинет, верноподданнически кланялся высокому царю, который любезно приглашал своего чиновника за стол. Нессельроде, видя на Александре военный мундир со всеми регалиями и зная о его планах, тихо сказал:

- Вашему Императорскому Величеству суждено довершить великое дело освобождения Европы на полях войны, а мне видеться с нашими недругами лишь на переговорах, за сукном больших столов.

- Наполеон или я! – твердо заявил царь. – Вместе мы царствовать не можем. Двум медведям в одной европейской берлоге не ужиться… Я легко согласился с австрийцами и англичанами на мирные переговоры с Наполеоном, потому что лучше всех знаю его. Великий корсиканец будет драться всегда! Сколько волка ни корми – он всё в лес смотрит.

- Верно, государь! – соглашался дипломат. – С каждым днем наша европейская коалиция становится всё сильней, а французы теряют территории и воинские силы. Очень кстати сдался французский гарнизон в Данциге [8], где у генерала Раппа было десять тысяч воинов с пятнадцатью генералами и адмиралами. А пушек-то было чуть ли не шестьсот! Это ведь целого корпуса лишился воинственный Бонапарт! Нам, дипломатам, опять же лишний козырь на переговорах.

- Хорошо, что освобождаются наши осадные войска для операций во Франции, – довольно говорил Александр I и стал перечислять: - Сдаются французские гарнизоны в Штеттине, Замостье, Эрфурте, Торгау… Очень вовремя, как вы сказали. Пора, пора в поход, мой милый Карл Васильевич.

     Царь разрумянился от воинственных речей. Он взял со стола исписанную бумагу и торжественно сказал:

- Вот мой последний приказ по российской армии. Могу ознакомить.
- Не сочтите за труд, государь! – попросил Нессельроде.

    Император сурово сдвинул брови и начал читать:
- Мы уже спасли, прославили Отечество свое, возвратили Европе свободу ее и независимость. Остается увенчать великий подвиг сей желаемым миром. Да водворится на всем шаре земном спокойствие и тишина…

                ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
                « УРА!» В НОВОГОДНЮЮ НОЧЬ

    Российский император Александр I любил удачные повторы во всем. После мира, подписанного с Наполеоном в Тильзите, он заключил с ним в Эрфурте еще более выгодный для России мир. Очень ответственный и судьбоносный поступок наш царь совершил в новогоднюю ночь 1813 года. Он перешел тогда свой первый Рубикон – по его приказу российские войска форсировали по льду пограничную реку Неман. Россия в одиночку начала беспримерный заграничный поход против французской империи, владеющей большей частью Европы. Ровно через год волей Александра I союзные войска должны были начать переправу через незастывший Рейн в ночь на 1 января 1814 года. Любил он такие повторы. Таким упорным и целеустремленным царь был во всем, что ему очень хотелось.

   За десять дней до переправы главнокомандующий союзными войсками австрийский фельдмаршал Шварценберг отдал приказ Богемской, Силезской и позже Северной армии начать вторжение во Францию. Одновременно с зимних квартир поднялось 250 тысяч российских, австрийских, баварских и прусских войск, составлявших первый эшелон наступления. Главная Богемская армия двигалась к французским границам широким фронтом: девять войсковых колонн растянулись на десятки верст. Они шли к Женеве, Берну, Безансону, Дижону, Лангру, Нанси… Континентальная Европа пришла в движение и решила нанести последний решительный удар наполеоновской Франции.

   Сложнее всех приходилось Силезской армии под руководством смелого прусского генерал-фельдмаршала Блюхера. Она должна была преодолеть Рейн на относительно узком участке между городами Кобленц и Мангейм. Здесь, на правобережье реки, французы имели серьезные оборонительные укрепления, а в глубине обороны опирались на мощные крепости Мец, Люксембург и Верден.

   В вечерней темноте три авангардных колонны Силезской армии вышли к незастывшему Рейну. Они должны были первыми из союзных сил переправиться через большую пограничную реку и углубиться на территорию Франции, отвлекая на себя основные силы противника. Двухсоттысячная Богемская армия должна была благополучно перейти на вражескую землю и сосредоточиться для наступления на Париж.

   Первыми союзники переходили границу у Мангейма, где авангардная колонна полностью состояла из российских войск.  Этой высокой чести заслужил корпус генерала Федора Остен-Сакена. Впереди шли три егерских полка под руководством генерала Талызина, а также Белостокский пехотный полк и два егерских полка под предводительством генерала Засса.

   Поздним декабрьским вечером егеря в укромных местах побережья начали спускать в Рейн лодки для переправы. В это время три российских генерала сидели в маленьком доме на окраине германской деревушки у речки Неккер, впадающей в Рейн. На круглом столе лежали подробные диспозиции передовых полков и две карты: германская и французская. Командующий корпусом Остен-Сакен делал на бумаге последние пометки и строго спрашивал у подчиненных:

- Готовы егеря к броску через широкий Рейн? Хватит лодок для переправы?
    Опытные генералы Талызин и Засс кивали:
- Так точно, ваше превосходительство!
- Лодок на передовые полки хватит.

   В свою очередь генерал Талызин обеспокоенно спрашивал у Остен-Сакена:
- Местные жители сообщали, что на том берегу Рейна у французов большой редут. Видимо, силен гарнизон?

     Остен-Сакен, сморщив лоб, неторопливо объяснял:
- Доподлинно численность вражеского гарнизона у реки неизвестна, но несколько пушек и гаубиц у французов есть. Могу сказать, что число воинов в редуте менее тысячи. Реку будем пересекать в три часа ночи. Надеюсь, всё пройдет гладко и тихо. Как только наша первая партия войск сойдет на французский берег, немедленно начинать штурм редута. Я уповаю на внезапность атаки в новогоднюю ночь…

    В темноте по туманной реке неслышно скользили большие лодки, переполненные вооруженными российскими воинами. Офицеры шепотом отдавали команды:
- Братцы, как выгрузимся, так стройтесь в цепи у редута.

- Мы одним броском с примкнутыми штыками будем наверху.

    Солдаты, дружно кивая, еще сильнее сжимали в руках ружья, пытаясь что-то рассмотреть в туманной мгле. Ночная переправа прошла без помех: егеря всё делали тихо и сноровисто, а на невидимых французских укреплениях пока никто не тревожился. Россияне, выстроившись вдоль берега, дождались условленного знака от офицеров. Они стали осторожно охватывать и взбираться на большой прибрежный холм, на вершине которого стоял вражеский редут. Наступавшие цепи, пользуясь туманом, преодолели на пути к укреплению засеки из срубленных деревьев и глубокий ров. Бывалые егеря с облегчением качали головой, они-то знали, сколько бы пролилось напрасно их солдатской крови, не будь благоприятных условий этой ночью.

   Когда россияне стали взбираться на вал редута, раздался запоздалый выстрел французского дозорного. Крики встревоженных защитников сразу потонули в грозном русском «ура!». Едва французы, выскочив из казарм, заняли свои позиции на редуте, как на них навалилась первая волна наступающих егерей со штыками наперевес.

Нестройные ружейные залпы и речной туман окутали место ожесточенного боя, который вскоре перешел в рукопашный. Герои Севера, не считаясь с потерями, рвались в редут, и французы, не выдержав яростного натиска, стали сдаваться. Более двухсот россиян отдали свои жизни за взятие первого укрепления. В плен сдалась половина французского гарнизона – 300 солдат и семь офицеров. Еще не стих кровавый бой, а саперы уже стали сооружать на реке первый понтонный мост. Так началась грандиозная переправа 500 000 войск союзников с левобережья Рейна.

   Одновременно с российским корпусом Федора Остен-Сакена успешно действовала вторая колонна Силезской армии Блюхера. Именно в ней находились главные силы генерал-фельдмаршала. Там прусские и российские войска без больших потерь быстро отогнали от берега Рейна французов и стали занимать земли Великого герцогства Гессен.

  Наконец, третья колонна Силезской армии, переправляющаяся у города Кобленц, поначалу встретила ожесточенное сопротивление французского редута с четырьмя пушками. Но и здесь яростный бой у берега был скоротечен и успешен для наступающего корпуса Сен-При [9]. Французы без боя оставили сам город, возле которого утром союзники соорудили первый понтонный мост. По нему переходили на другую сторону реки части российского корпуса Ланжерона. Над Рейном гремело русское «ура!».

   Французские гарнизоны повсеместно отступали от Рейна под натиском превосходящих союзных сил. План войны, задуманный царем Александром и его советниками, стал успешно воплощаться в жизнь. Две мощные коалиционные армии постепенно охватывали французский район Вогезы [10]: южнее его наступала Богемская армия Шварценберга, а севернее - Силезская армия Блюхера. Вскоре они планировали соединиться у высокого плато Лангр, откуда и начать наступление на Париж
                ГЛАВА ПЯТАЯ
                ПЕРЕПРАВА ИМПЕРАТОРОВ

   С первых дней 1814 года многочисленные войска коалиции, переправляясь через Рейн, широко расходились по французским провинциям Эльзас, Лотарингия и Франш-Контэн. В авангарде Главной Богемской армии выступали 26 казачьих полков корпусного атамана Платова.

    В начале января у города Базель была назначена переправа через Рейн императоров антифранцузской коалиции. С утра в квартире российского императора царила привычная суета очередных сборов в дорогу. Александр I, облачившись в военный мундир, пил в кабинете чай с князем Волконским и с двумя французскими эмигрантами из рода герцогов Монпансье. Император обратился к своему адъютанту:
- Я не хочу переходить пограничный Рейн по мосту. Я с Фридрихом поплыву на большой лодке в окружении своих войск. Прошу сейчас же передать прусскому королю мое желание.

     Волконский тотчас вышел исполнять приказ, и Александр с улыбкой на лице заговорил с Пьером и Элен:

- Для меня, как и для вас, наступает волнительный момент вступления на французскую землю. Хотя вы и я испытываем разные чувства на этот счет.
- Нет большой разницы, Ваше Величество! – утверждала французская красавица в пышном розовом платье, строя глазки российскому императору. – Мы все стремимся быстрее покончить с бесконечными войнами и предаться мирным делам.

- Да! – согласился с сестрой Пьер. – Я только еще хочу проявить себя в бою с наполеоновскими войсками.

    Российский император от последних слов француза слегка ухмыльнулся. Александр, что-то вспомнив, отошел к своему рабочему столу и вернулся к Пьеру с бумагой в руке:

- Герцог Монпансье! Я прошу вас зайти к командующему русскими войсками генералу Барклаю-де-Толли. Он произведет вас на военную службу в один из российских корпусов.

     Обрадованный Пьер, откланявшись, поспешил уйти со словами:
- Я бегу навстречу своему военному счастью! Я буду биться на полях Франции с войсками ужасного узурпатора…

     Едва он исчез за дверью, как Александр взял маленькую руку Элен и страстно поцеловал:

- Я преданный поклонник вашей неземной красоты! Я так рад нечаянной минуте, чтобы быть с вами наедине.

- Государь! – чуть отстранилась взволнованная герцогиня. – Вы сейчас не поэтому отослали вашего князя, а потом и моего брата? Я очень переживаю за него!
     Александр дипломатично пожал плечами и нежно сказал:

- Это всё серьезные дела, милая Элен. Меня присутствие вашего брата нисколько не смущает. Сейчас я хотел вам только преподнести свой скромный подарок.

    Император вновь отошел к столу и взял в руки небольшую шкатулку из малахита. Он изящно поклонился и отдал её герцогине. Она не сразу решилась открыть шкатулку, но под настойчивым взглядом Александра сделала это. Внутри её на черном бархате сверкало золотое ожерелье с вкраплениями зеленых изумрудов. Молодая женщина невольно ахнула от удовольствия и дала императору поцеловать себя в щечку. Высокий царь хотел было обнять маленькую герцогиню, но она со смехом выскользнула из его рук.

    Вскоре в кабинет вошел князь Волконский, а за ним и довольный Пьер. Французский эмигрант торжественно обратился к русскому царю:

- Я поступил на службу к Вашему Императорскому Величеству! Буду служить в корпусе, которым командует бывший французский генерал Сен-При. Я счастлив!
    Александр крепко пожал руку Пьеру и с иронией в голосе сказал:

- Я не сомневаюсь, что вместе мы разобьем великого корсиканца и выгоним его с трона Франции.

     Смущенный Пьер замотал головой:
- Что вы, государь! Я буду только песчинкой в вашей огромной армии. Я, как могу, буду приближать освобождение моей Родины от узурпатора.

     Император поклонился герцогине:
- Вы хотите попрощаться с братом, и я не буду вам мешать. Со своей стороны обещаю вам, что Россия победит Наполеона и в Европе вскоре воцарится мир на долгие годы…