Растворение

Вот... Снова эта картина: мои грязные туфли и асфальт серой улицы. Так многие люди ходят — смотря только вниз, наблюдая за миллионами окурков и мелькающими разными ботинками. Бывают ботинки потертые и страшные (такие носят рабочие или приезжие). Бывают ботинки с проплешинами, иногда с дырками.

Дальше новый вид, немного лучше чем прежний. Глаза видят икры и щиколотки, светящиеся огни блеска дороги. Джинсы. Бесконечные, непросветные джинсы. Потертые. Неприглядные. Или волосы — много волос.
После коленок и ремней сверкают торсы. Обтянутые и расхристанные. Безликие. В основном мужские и грузные.

Толстобокие ленивые сумки колышутся то взад, то вперед.

Шеи, бусы, застежки и наконец... Лица. Вижу лица, много лиц. И ни одного приветливого. Что может быть хуже?

Лица говорят, шепчутся. Носы и рты зевают, шевелятся. Это остановка. Все ждут. Только зачем?

Так, идя по городу вечером, я наблюдаю за всем, что происходит.
Мои мысли заняты совсем не тем, чем нужно. Они подобно запаху гари мешают мне спокойно идти.
Окна, двери. Тут - что-то красят. На переулках грохот машин и грузовиков.

Обычно я иду не спеша, приглядываясь к каждому шороху... или в ужасе, расталкиваю толпу несущуюся всей своей массой мне в глаза.
Они... они как нарочно хотят мне запомниться, эти серые улицы, когда я хочу дышать только прекрасным, и вспоминать только его.

Внезапно,что-то сбивает меня. Что-то большое и хорошее сносит меня в сторону и я останавливаюсь, обомлев.
Крыши домов расступились и вышли облака. Розовые, голубые. Нежные. Другие облака. Не как люди, которые здесь ходят тучами. Другие.
Они летели так же, с огромным порывом ветра, но в них не было... не было... не знаю как сказать... тоски?
Они шептались с крышами. Обнимали антенны и тарелки домов очень плавно. Махали своими перьями солнцу, как бы говоря, что их ждет кругосветное путешествие. Они уплывали. Бросая меня и солнце.
Почему-то, как всегда, назло, меня кто-то толкнул и взглядом и головой, я снова очутилась, но уже на переходе. Надо идти домой.