Такое вот оригами часть 1

Да уж, от вчерашней солнечной погоды не осталось даже намека. Утро выдалось холодным и мрачным. Уже рассвело и стало понятно, что начавшийся ночью дождь зарядил надолго. Казалось, за считанные часы улицы вымокли насквозь.  Еще недавно приятно шуршащие под ногами листья теперь грязной кашей валялись на тротуаре. Машины обреченно плыли ровной вереницей, усердно разгоняя дворниками неубывающие потоки. Редкие прохожие неуклюже балансировали зонтами, пытаясь перепрыгнуть огромные лужи.
Неожиданно резко зазвонивший телефон заставил отойти от окна и поставить чашку.
  - Алло… Привет…  Нет, еще дома. Что случилось? Ну а когда бы ты просто звонил в семь утра? Сейчас уже буду выходить … Хватит уже прелюдий, что случилось?.. Как заболел? … А какие?... От чего?... И как ты себя чувствуешь?.... В какой?.... Не у ворот, а в той, что в холле? Поняла. А больше нигде нельзя купить? Ладно, но принесу уже вечером… Нет, днем не смогу вырваться. Нет, вообще никак… Я бы попросила, но к тебе смотаться – часа три туда и назад, как я уеду? Хорошо…. Хорошо попробую.  Хорошо…  И я тебя… Пока!
Положив телефон в сумку, Аня обулась, взяла зонт и, вздохнув, уверенно открыла дверь. Чашка с кофе так и осталась стоять на подоконнике.
Правда, на улице от былой уверенности не осталось и следа. От резкого холодного ветра на глаза наворачивались слезы, а зонт мало спасал от разгулявшейся стихии. Буквально, через пару минут она почувствовала,  что ноги безнадежно промокли и свитер неприятно липнет к спине. От сильного пронизывающего ветра внутри все сжималось и слезились глаза. Как некстати куртку вчера забыла  на работе, когда днем так жарило, что казалось бабье лето решило вернуться. Сейчас бы куда-нибудь в тепло! Еще и пообещала зайти в аптеку. Аня с завистью посмотрела на людей, уже садящихся в автобус и обреченно побежала дальше, мимо остановки.
В аптеке, несмотря на раннее время, уже были посетители – какой-то дедушка в древней шляпе, с полей которой стекала вода на уже непонятного цвета плащ и такой же старой тростью, почему-то вместо зонта.  Он явно, несмотря на непогоду, пришел еще до открытия. Как они это делают? Почему ему не сидится дома в такую погоду? Не спится?! Он же может прийти и днем. Почему ей самой адски трудно вставать так рано? Сегодня она долго боролась с желанием выключить будильник, мгновенно уснув под звуки дождя и чувством долга. С огромным трудом голос совести победил, но кровать все же осталась не заправленной.
Помимо «профессора» (Аня для себя его так окрестила) была еще женщина с заплаканными глазами и потемневшим от  явно бессонной ночи, лицом.
Провизор, в идеально отутюженном  белоснежном халате вынесла уже  целую гору всевозможных коробочек и пачек, разложила перед стариком и молча ожидала, пока тот сначала тщательно перебирал все лекарства трясущимися руками, отставив трость к стене, потом долго отсчитывал мятые купюры,  медленно доставая их из разных карманов. Женщина в очереди нервно теребила шнурок на ручке зонта. Она смотрела куда-то вниз, сквозь плитку мокрого пола.
Когда, наконец, аптекарь взяла поданный ею список и, бегло просмотрев его,  равнодушно спросила:
- Отпускать строго по списку или аналоги предложить? – и оглядев женщину, добавила – Аналоги дешевле, это наши, в качестве не уступают. Смотрите – вот вместо…..
- Девушки, миленькая! – почти шепотом  перебила женщина и неожиданно расплакалась. – Уже не в деньгах дело – сына бы спасти!  Его ночью машина сбила, а нашли только под утро. Водитель скрылся, а свидетелей не было. Слава Богу, потом, все-таки, кто-то вызвал скорую. Мы всю ночь ему звонили, звонили,  - без сил она понизила голос и перешла даже не на шепот, а на какое-то сипение - а потом позвонили нам. Отсюда уже, из больницы.  – Она растерянно терла виски и смотрела на провизора, но не видела ее. - Врачи обещали спасти, но он еще без сознания,  одна операция уже была. И еще будут. Муж сейчас там, в коридоре, а меня, вот, к вам отправили – в больнице же с лекарствами сами знаете.  А в круглосуточной у них там нет ничего этого, ждала, пока откроетесь. Но врачи сказали, что пока есть на первое время, но купить нужно, прямо с утра. Могли, конечно, и мужа отправить, но я, наверное, врачей уже замучила. Совсем не могу, переживаю. И, вот, теперь Вас отвлекаю.
 Женщина вымученно улыбнулась и оглянулась на Аню:
 –Да и девушка, наверное, спешит на работу.
 - Нет, нет, что Вы! – Аня стояла, опешив от всего услышанного – Я подожду.
 - Да что же Вы, женщина, в очередь встали? – вмешалась аптекарь – Вам же срочно нужно. Я бы Вам первой отпустила. – Она подала пакет с лекарствами. – Вот, пожалуйста. Здесь все, что в вашем списке было. И, вот, чек. – И, сочувственно посмотрев на женщину, добавила – Все будет хорошо. А Вы держитесь, ему же сейчас Ваша поддержка очень нужна. Держитесь! Спасут вашего сына, хорошие тут врачи, хорошо, что сюда привезли.
От неожиданного соприкосновения с чужим горем  стало немного жутковато. Аня машинально купила все, что ей было нужно и, на всякий случай, запаслась чаем от простуды.


На работу она, все-таки, опоздала. Решив не ждать лифт она  пешком быстро поднялась на третий этаж, в надежде хоть немного отогреть ноги, пальцы на которых уже не чувствовала. Первой, кого она встретила, когда влетела в отдел мокрая и замерзшая, была Марина:
  - Ань, ну что на этот раз у тебя? Если дождь – так везде лил, транспорт ходил, детей тебе собирать и отводить не нужно. Ты же сама для себя и, все равно, умудряешься опаздывать. Такая легкомысленная! Неужели нельзя просто немного раньше вставать? – Марина укоризненно посмотрела на нее, скептически оглядев старые стоптанные и совершенно мокрые Анины замшевые ботинки,  потом  перевела взгляд на разводы на полу, оставленные Аней. – Пол протри или Вере Петровне скажи, она только мыла недавно, еще не ушла.
Марина, несмотря на то, что ей нет еще и тридцати, производила впечатление очень умудренной женщины без возраста и явно метила в начальники. Аня считала ее занудой и правильной до тошноты. Имея мужа и двоих детей, Марина, каждое утро успевала всех собрать и развести детей по садам, школам и работам. Причем, старшего сына она возила через весь город в частную элитную гимназию и при этом, за четыре с половиной года, Аня ни разу не могла вспомнить, чтобы та хоть раз опоздала на работу. Вот и сейчас, несмотря на жуткий дождь, Марина пришла, видимо, уже давно, так как успела уже обсохнуть и привести себя в порядок.
- Привет, Марина, я тоже очень рада тебя видеть. – Аня сделала упор на слове «очень». Ее раздражала привычка Марины равнять всех на себя и свою идеальную семью. Но ругаться и без того в пакостный день, не хотелось и Аня намеренно смягчила тон – А вы кофе уже без меня пили? Я за чашку горячего кофе сейчас, кажется, Родину бы продала! Утром отвлекли, не успела выпить.
 - Ладно, иди раздевайся, я поставлю. И Веру Петровну  сама позову.
 - Мариш, ты чудо. Спасибо!
Они с трудом друг друга терпели и обе прекрасно отдавали себе отчет, что вне отдела никогда бы не общались. Но жизнь в коллективе диктовала свои правила и как всегда - свела в одной комнате шестерых совершенно разных людей.
Аня поставила сушить зонт, расчесала  мокрые волосы и с сожалением рассматривала мокрые, по колено, джинсы. С замшевых ботинок просто натекли лужи.
Из подсобки вышла Наташа, их красавица-секретарь, которая любое событие в жизни воспринимала как приключение.
 - О, привет, Анютка! Что, небось, опять с твоим сокровищем что-нибудь случилось?
 - Привет!  - они обнялись. – Сама не поняла, если честно. Вчера мы не виделись – я с Катькой весь вечер провела, она в Испанию в пятницу утром уже улетает. А он  сегодня утром позвонил, говорит, что или простыл, или отравился, или аллергия. Чувствует себя плохо, врача не вызывал, позвонил маме, она велела принимать….. забыла, как называется, гомеопатическое какое-то, что ли. И продается, главное, только в аптеке, которая при больнице, на Троицкой. Пришлось перед работой туда еще мчаться покупать.
 - Ага, именно на Троицкой – к тебе поближе. Мамаша сразу решила на тебя спихнуть. Вот человек -  первый дождь только сегодня начался, а он уже вчера простыл. Силен! Или он к Кате приревновал? Он же ее терпеть не может? Может отомстил, что ты вечер не с ним провела? И выпивали еще, наверное?  - Наташа подмигнула.
 - Та нет, вроде, не обиделся… Я предупредила, что Катька уезжает и мы попрощаться. Мы же с детского сада с ней дружим, чего бы он обижался? Она же опять минимум на полгода, а то и на год.
 - А может вот так отомстить решил? Ничего страшного, помокнешь – вчера же повеселилась?
 - Что ты из него уже монстра какого-то делаешь?
  - Анька, честно говорю - бросай ты его, пока штампом паспорт не испортила. Или он без тебя пропадет? – Наташа расхохоталась. – Все равно вы вообще не пара, почему ты меня не слушаешь? Он же невыносимый! Ну кто тебе еще, кроме меня правду скажет? С твоими данными так киснуть! Ну давай познакомлю с кем-нибудь? Пошли, после работы? Кураж обещаю! В один момент забудешь своего Тимошу.
- Алешу! Ладно, не язви. А чего Маринка нервничает? Леонидыч приехал уже? Заходил?
 - Заходил. К себе пошел. Спросил, конечно, где ты. Нет только тебя и Вити, но он же вчера предупредил, что его не будет до обеда, у него встреча с клиентом. Да не переживай, Леонидыч в хорошем настроении приехал  - так рад, что успел машину с  СТО до дождя забрать и сегодня вовремя сухой и довольный. А Маринке-то нашей, не замечания – взгляда хватит, чтобы в обморок начать падать. Да, Марина? – улыбнулась она, увидев Марину, входящую с дымящимся чайником.
 - Это только на вас такого начальника, как наш Евгений Леонидович. Другой бы уже принял меры. Готовьте чашки. А ты, Аня, пошла бы, ему, хоть, показалась.
 - Уже, кажется, не надо. Доброе утро, Евгений Леонидович.
 - Доброе, Романова! А что, еще утро? Я-то, наивный, думал, что уже разгар рабочего дня. А вы, смотрю, даже чай еще даже не пили. Не бережете себя.
 - Евгений Леонидович! – Бодро начала Аня, уловив шутливый тон начальника – я опоздала всего на двадцать восемь минут  и, учитывая форс-мажор за окном и то, что я вымокла, как курица….
 - … Ты предлагаешь тебя за это премировать?  - Закончил за нее начальник. – Форс-мажор! Грамотная ты наша курица!
Он улыбнулся и вышел. Аня облегченно вздохнула и взяла, наконец, чашку с горячим кофе.
- Ловко ты его! – усмехнулась Марина.
 - Это он меня ловко – и замечание есть, и конфликта нет. А курицей я сама себя первая обозвала. – Философски заметила Аня, вожделенно обхватив двумя руками горячую чашку. – Хоть бы не простыть теперь, ноги ведь, совсем мокрые. Неуютно так – ужасно просто. Ой, девчонки, сегодня в аптеке такое было!
Аня рассказала о встрече с женщиной в аптеке. Некоторое время они молчали. Аня посмотрела в окно.
 - Вот, ведь, странно, да? Развивают всякие теории про параллельные миры, а они вот, ведь, миры эти – за каждым окном свой собственный. У нас, вот, обычный день, а у кого-то -  видите как.
 - А у кого-то, представьте, сегодня свадьба В такую погоду! Вот ведь не повезло. – роясь в своей огромной сумке сказала Марина.
 - Кто о чем, а Марина, так или иначе, о семейной жизни! – Наташа не упустила случая поддернуть ее.  – Какая свадьба Марина? Сегодня вторник!
- Сейчас и по вторникам расписывают – огрызнулась Марина и продолжила – А тебе уже бы и стоило о замужестве подумать, попрыгунья-стрекоза!
 - Марина, умерь свой пыл, замуж не все хотят! Я еще гулять хочу, прямо чувствую -  не все свои романы прожила!
- Смотри, допрыгаешься, потом одна останешься. Еще годик-второй  и все - в тираж выйдешь! Кто тебя потом возьмет?!
     -  Меня?? Возьмет?? Ты узко мыслишь! Это я буду выбирать, а не надеяться, что меня кто-нибудь подберет! Марина, ты до сих пор живешь в прошлом веке! Или даже в позапрошлом… - Наташа презрительно фыркнула, но Марину это, похоже, не зацепило.
- Ты кривишься, потому, что у тебя нет никого! Все эти твои романы однодневные! Вспомнить нечего! А могла уже ребеночка иметь. И не рассказывай, ради Бога, что ты не хочешь замуж! Уж кто, но не ты! Только тебе же свадьбу побогаче, да колечко подороже, а если хороший, но простой парень – так это не про Ваше Величество!
  Аня решила вмешаться, пока не дошло до обид, хотя подобные разговоры велись у них с завидной регулярностью. Она сидела на подоконнике, обхватив горячую чашку, и смотрела в окно, за которым дождь и не думал прекращаться. Помолчав, добавила:
      - Вот видите – у кого-то, может, и свадьба, кто-то мокнет сейчас, кто-то рожает, а у кого-то и …. Совсем другое.
- Давайте уже за работу девочки!
О том, что такое то – «другое» никому думать не хотелось.


Вечером, выйдя с работы, Аня поймала себя на мысли, что идти к Алеше ей совсем не хотелось.
  - Ань, может тебя подвезти? - Наташу встречал на машине очередной кавалер  - Обещанный кураж, извини, отменяется. Мы примерно в ту сторону и до музея хотя бы, можем подбросить.
  - Да ну, неудобно как-то. Это кто? Я его, хоть, видела?
  - Неа, еще не видела. Я с ним недели три назад познакомилась, телефонами обменялись, но не думала, что позвонит – как то мы без энтузиазма пообщались. А сегодня вдруг позвонил, пригласил поужинать вечером. Так что у меня сегодня неожиданное первое свидание.  Он адвокат, что ли. Или врач. Короче, не помню, потом спрошу. – Наташа хохотнула. – Погляжу, что за доктор, может пригодится.
  - Та пусть лучше не пригодится – Аня тоже улыбнулась – Хорошо тебе погулять! И вообще – вдруг это та самая, главная встреча в твоей жизни, а тут я? Нет уж, спасибо! Сама доберусь, не хочу мешать. Беги не мерзни, до завтра!
  Они обнялись и  Наташа юркнула в теплый салон автомобиля. Аня только зябко поежилась. Если бы не обещанные лекарства, она с большим удовольствием поехала бы домой и, наверное,  согласилась бы прокатиться с Наташей.



По дороге, старательно обходя непросохшие за день лужи, Аня размышляла о своих отношениях с Алешей.
Они познакомились еще в институте – учились в одной группе, оба были иногородние и здорово помогали друг другу в учебе. Сблизило их, несомненно то, что они были из одного города. Вместе ездили, когда получалось, домой. Если не получалось вместе, обязательно забегали друг к другу за передачками , которые на деле всегда оказывались огромными баулами, и были поводом для знатного ужина на весь этаж в общаге. Причем Алешину маму никогда не смущало, что Аня девочка довольно хрупкая. Всегда, когда Алеша просил зайти к нему за посылкой, Аню в коридоре ждала просто неподъемная сумка, по большей части с консервацией и каждая банка была любовно завернута в какую-нибудь Алешину вещь. Ане никогда не приходило в голову отказаться или попросить выложить пару банок. Во-первых – это сейчас тяжело, а потом очень даже пригодится, а во-вторых не могла же она отказать Алешиной маме. Аня перед ней робела и видела, что не нравится ей. Дома папа укоризненно оглядывал  сумки для Алеши и молча отвозил ее на вокзал, донося эти баулы до самого купе.
Ане  иногда казалось, что любви между ней и Алешей никогда и не было. Просто привычка быть нужными друг другу осталась и после окончания института, поэтому и отношения, из крепких дружеских, незаметно перетекли в более тесную привязанность. Страсти между ними никогда не кипели, сцен ревности, выяснения отношений, измен – ничего такого не было. Хотя, разве не такие отношения становятся самыми надежными? Они были вместе уже восемь лет, со второго курса, почти семь из которых  считались парой.  Хотя начать жить вместе так и не решились и с детьми не спешили. Сейчас Аня была даже рада этому.  Спокойные, предсказуемые отношения с Алексеем стали понемногу раздражать ее. Да раздражать стал  и сам Алеша.
Алеша! Почему-то сложилось, что все с детства, называли его именно так и ему это нравилось. Никакой другой вариант имени его не устраивал. Поначалу Аня пыталась называть его по-разному, но каждый раз он притворно сердился, что коверкая его имя, думает она о ком-то другом. И неизменно исправлял ее. Сейчас Аня усматривала в этом его подсознательное нежелание признавать себя взрослым, самостоятельным человеком. Имя  Алешенька  всегда ассоциировалось у Ани с маленьким испуганным мальчиком, с влажными глазами, в новогоднем  костюме зайчика, с любовно сшитыми мамой смешными ушками и помпомчиками на сандаликах,  робко прижимающим к груди мешочек с конфетами – фотография, которая много лет стояла на комоде его мамы. Она всегда показывала ее гостям, с нежностью объявляя: - «А это мой Алешенька в садике! Я тогда сама сшила ему этот костюм». И за этим всегда следовала история, как Алеша на этом утреннике испугался шумного деда Мороза, который громогласно ввалился, после того, как детки старательно спели «Раз! Два! Три! Елочка, гори!» Он убежал и половину праздника проплакал за елкой , успокоившись  только к раздаче подарков.
На каждый праздник в их доме собирались, за редким исключением, одни и те же гости. И все неоднократно слышали эту историю. Но никто никогда не решался перебивать его маму. Она родила его рано, сделала карьеру и никогда так и не вышла замуж. Единственный мужчина в ее жизни – ее сын. Наверное поэтому Алеша не спешил жениться – его мама была еще молода и не спешила становиться бабушкой и принимать в дом невестку. Аню она не любила. А Аня ею восхищалась и пытаться научиться любить ее сына так же самоотверженно.

Алеша меж двух огней чувствовал себя комфортно.  Он не замечал или делал вид, что не замечает колкостей в Анин адрес и ее неуверенность. Он искренне считал , что их мирок на троих, когда Аня оставалась ночевать, был абсолютно комфортный, а вечера уютные и семейные. Чем старше он становился, тем становился более требовательным и капризным  в быту. Он уже  начинал понемногу полнеть, а на лбу намечались залысины.  Алеша никогда не делал ничего спонтанно,  долго мучился, прежде чем принять любое, даже не очень важное решение и его реакцию на свои идеи Аня всегда знала заранее. Любой поход в кино, посиделки в кафе, встречи с друзьями  - все всегда планировалось за неделю, а то и за две. Сюрпризы в их отношениях были исключены. К этому Аня постепенно привыкла.  С чем ей не хотелось мириться – это с его нежеланием водить машину. Он категорически отказывался идти учиться,  всегда оправдываясь удобством и доступностью общественного транспорта. Ее желание получить права вызывало еще больше споров и всегда приводило к скандалам. А Ане хотелось иметь машину, более того – водить ее самой. Каждое утро дорога на работу снова и снова возвращала ее к желанию примкнуть к числу автомобилистов, но каждая робкая попытка уговорить Алешу, просто разбивалась о стену непонимания и неприятия. И Аня каждое утро покорно  тащилась на метро, на автобус, ловила попутку , как всегда, задвигала свою мечту подальше, уговаривая себя, что это, наверное, их общее решение и, наверное, обслуживание машины – это, действительно, хлопотно и бессмысленно.
 
Когда Алеша открыл дверь, и Аня вошла, она скептически оглядела беспорядок в комнате и его домашний, немного неряшливый вид и вдруг словила себя на мысли, что хочется уйти немедленно.  Как все это раньше вызывало в ней умиление, желание ухаживать, заботиться о нем? Вероятно, она сама себе всегда казалась ужасно значимой и нужной в этой квартире, для этого человека.
 - Привет, Анька! – Алеша счастливо улыбнулся. – Целый день тебя, вот, жду – заболел даже.
Он рассмеялся. Но Аню, почему-то, раздражало все – и дурацкий шарф, который он театрально намотал вокруг шеи, и он сам, и куча чашек из-под чая на столе, которые он, за целый день не удосужился хотя бы вынести в кухню. «Сегодня первый дождь, а он вчера уже заболел» - вспомнились, вдруг слова Наташи и Аня вздохнула:
- Хорошее ты себе нашел занятие, трудоемкое!  Не устал ждать?
Алеша опешил:
 - Ты чего, Ань? На работе что-нибудь случилось?
 - Случилось, но не работе! – с вызовом ответила она, ей почти хотелось начать скандал. Первый раз ей нестерпимо хотелось уйти отсюда куда-нибудь, даже на холодную, сырую улицу, где опять начал моросить дождь. Но Алеша, словно почувствовав это, поспешил перевести тему:
- Ну, ты успела в аптеку? – Засуетился он – Принесла лекарства?
Аня открыла сумку и достала пакет с лекарствами. Алеша опять благодарно улыбался:
 - Ого, сколько! Видишь, кроме тебя, меня и спасти некому! Ты мне-е нужна, как во-оздух! – пропел он строчку из какой-то песни и притворно вздохнул:
- Никому-то такой умный и красивый Алешка Тимошкин не нужен, кроме моей Аньки. Да, Ань?
Аня выпрямилась, но не обернулась, продолжая расставлять лекарства на слове. И вдруг совершенно спокойно подумала : «Мне, кажется,  тоже уже не нужен» , но вслух сказала:
 - Ты лекарства сразу выпей, пока совсем не разболелся!
 - А я уже совсем разболелся. Я уже и на работу позвонил, сказал, что пару деньков дома поваляюсь, Димон подменит.
Алеша Тимошкин! Сочетание его имени и фамилии всегда казалось ей немного нелепым. «Мадам Тимошкина» - мысленно сложила она и, естественно, осталась недовольна. Как-то, так получилось, что она никогда не позиционировала себя Анной Тимошкиной, хотя, семейную жизнь с Алексеем уже, так или иначе, конечно  планировала. Она всегда гордилась своей царской фамилией – Романова, хотя о том, имеет ли она хоть какое-то отношение к тем самым Романовым, имела весьма смутное представление.
Алеша, тем временем, пил лекарства. Словно, почувствовав спиной Анин взгляд, он закашлялся и рассыпал порошок из пакетика на пол. Аня молча встала и пошла за пылесосом, попутно захватив все грязные чашки со стола.
 - Ты же у меня останешься?
Аня промолчала и сделала вид, что не услышала, быстро включив кран в кухне и чересчур громко загремев немытой посудой.
 - Ань, тебе костюм мой дать, переоденешься? Я не знаю, где твои какие-то теплые вещи лежат. Вроде были на полке, но не вижу. И кушать у меня нечего, сообразишь ужин? Кушать хочется – я весь день на бутербродах!
Восемь лет! А впереди вся жизнь. Вот такая жизнь. Спокойная и правильная. С Алешей и его мамой.
- Алеш! Я забыла совершенно, я же Таньке пообещала проект по биологии помочь сделать. Она же ждет. Я побегу, ладно? Сам покушаешь? Там пакет в коридоре, я в магазин заходила. Разбери сам, пожалуйста.
Алеша остолбенело смотрел с дивана. Но она уже с трудом натягивала все еще сырые ботинки.
- Она что, сама не сделает?  - наконец обиженно процедил он.  – Скоро мама придет, я думал -  все вместе поужинаем. Анют, ну позвони, может она сама уже все сделала?
Но Аня уже взяла сумку.
- Все, пока! Не провожай.
- Приедешь – позвони! – крикнул он хлопнувшей двери  и растерянно натянул одеяло.


Мама удивленно выглянула из кухни:
 - Ты разве не у Алеши хотела остаться?
 - Неа! – беззаботно ответила Аня – Таньча, ты дома?
 - Дома – донеслось из комнаты сестры.
 - Сейчас, я горячий душ приму и приду к тебе.
 - Зачем это? – голос стал растерянным.
 - А просто так. Поболтать.
 - Ты со мной? С чего вдруг?
Но  Аня уже стащив сырые вещи грелась под горячим душем. Из кухни явственно пахло горячими котлетами. Ладно, кефир сегодня останется в холодильнике, пусть будут котлеты!