Сука

Убийца дней, ночей, коней,
тебя, её, других и прочих.
И тот, другой, который жизнь...
пылящий в бег... волков и гончих.

Не те они... чтоб бить челом,
в их спектры, скраденные мглою.
А тот лишь царь.. кто из-под бот
и лап взошёл... горя звездою.

Ему челом ты бей, как раб!!!
Целуй его глаза и руки...
Сверхдали сын... Руси Остап.
С помёта в грудь... убитой суки...

Так распрямись в себе, как бог.
Безсмертья вкус в крови с иконы.
Свободным будь, идя в острог...
Богам - канон... Рабам - законы.


Убийца дней, ночей, коней,
тебя, её, других и прочих.
И тот другой, который жизнь...


Академическая рецензия на стихотворение «Сука» Н. Рукмитд;Дмитука
1. Общая характеристика текста
Стихотворение представляет собой экспрессивный монолог;провозглашение с ярко выраженной дихотомией «раб/царь», «смерть/бессмертие». Поэтика строится на резких антитезах, библейско;мифологических аллюзиях и агрессивной риторике. Композиция кольцевая (первая строфа повторяется почти дословно в середине текста), что усиливает эффект заклинания или манифеста. Общий тон — обличительный, проповеднический, с элементами вызова и самоопределения.

2. Тематика и проблематика
Ключевые темы:

противостояние власти и подчинения («Богам;—;канон… Рабам;—;законы»; «Рабу не раб… Царю… не гой…»);

жертвенность и возвышение через страдание («С помёта в грудь… убитой суки…»);

поиск подлинного владыки («Ему челом ты бей, как раб!!!»; «А тот лишь царь… кто из;под бот / и лап взошёл… горя звездою»);

смерть как порог инициации («Свободным будь, идя в острог…»);

память и наследие («Безсмертья вкус в крови с иконы»).

Проблематика:

кто достоин поклонения: ложные властители или тот, кто взошёл «из;под бот и лап»?

цена свободы и цена подчинения;

смысл страдания как пути к бессмертию;

разграничение подлинной и мнимой власти;

конфликт между коллективной нормой («законы» для рабов) и личным выбором («будь свободным»).

3. Поэтика и стилистика
Лексика:

библейско;ритуальная лексика («челом», «икона», «канон») — создаёт сакральный контекст;

зооморфные и природные метафоры («волков и гончих», «из;под бот и лап») — образ дикого, природного начала власти;

грубая, почти инвективная лексика («Сука», «помёт») — шокирующий контраст с сакральными образами;

архаизмы и книжные обороты («гой», «челом») — придают речи торжественность и вневременность;

оксюмороны и парадоксы («Безсмертья вкус в крови с иконы»; «убитой суки» как источник бессмертия) — подчёркивают противоречивость пути.

Синтаксис:

анафоры и повторы («Убийца дней…», «И тот другой…») — создают ритм заклинания, нагнетают напряжение;

восклицательные конструкции («Ему челом ты бей, как раб!!!») — усиливают императивность;

эллипсисы и многоточия («пылящий в бег…», «И ты… иной…») — оставляют пространство для недосказанности, намёка;

параллелизмы и антитезы («Богам;—;канон… Рабам;—;законы»; «Рабу не раб… Царю… не гой…») — структурируют мировоззренческий раскол.

Звукопись:

аллитерации на «р», «с», «з» («убийца дней, ночей, коней», «пылящий в бег», «звёздою») — создают скрежещущий, воинственный фон;

ассонансы на «о», «а» («свободным будь», «острог», «канон») — придают тексту монотонную, почти гипнотическую напевность;

диссонанс благозвучных и грубых сочетаний — отражает конфликт сакрального и профанного, возвышенного и низменного.

4. Символика и образы
«Убийца дней, ночей, коней…» — образ всепожирающего времени/судьбы, разрушающего всякое бытие;

«волков и гончих» — метафора слепого преследования, инстинктивной агрессии;

«тот лишь царь… кто из;под бот и лап взошёл…» — подлинная власть рождается из низов, из дикой природы, а не из условной иерархии;

«Ему челом ты бей, как раб!!!» — парадоксальное поклонение не властителю, а тому, кто преодолел рабство;

«Сверхдали сын… Руси Остап» — аллюзия на национальную традицию жертвенного героизма (имя Остап отсылает к гоголевскому «Тарасу Бульбе»);

«С помёта в грудь… убитой суки…» — шокирующий образ: источник бессмертия — в низменном, даже отвратительном;

«Безсмертья вкус в крови с иконы» — слияние сакрального (икона) и телесного (кровь), бессмертие как опыт страдания;

«Свободным будь, идя в острог…» — свобода как внутренний выбор, не зависящий от внешних обстоятельств;

«Богам;—;канон… Рабам;—;законы» — жёсткое разделение миров: для богов — священные правила, для рабов — внешние предписания;

«Иной… бог твой… И ты… иной…» — идея личного богоискательства, отказа от коллективных идолов.

5. Интертекстуальные связи
Текст перекликается с:

библейской пророческой традицией (книги Исайи, Иеремии) — обличение ложных властей, провозглашение истинного царя;

русской поэзией бунта и самоопределения (Лермонтов, Блок, Маяковский) — мотив противостояния, выбора пути;

фольклорно;мифологической традицией — образ царя, восходящего «из низов» (сказки о «добром молодце», «царе;изгое»);

символистской поэтикой (Блок, Белый) — смешение сакрального и телесного, использование контрастных образов;

современной радикальной лирикой — жёсткий, бескомпромиссный тон, отказ от компромиссов.

6. Метрика и ритм
Стихотворение написано свободным верлибром с элементами тонического стиха. Особенности:

нерегулярная строфика (от 2 до 4 строк) — создаёт эффект спонтанной речи, проповеднического транса;

отсутствие рифмы — подчёркивает прозаизацию, но сохраняет ритмическую напряжённость за счёт повторов и звуковых перекличек;

паузы, многоточия, переносы — имитируют прерывистое дыхание, паузы между откровениями;

синтаксические параллелизмы и анафоры — задают ритм заклинания, усиливают ощущение неизбежности выбора.

7. Идейно;художественный замысел
Автор стремится:

обличить ложную иерархию и провозгласить подлинную власть — ту, что рождается «из;под бот и лап»;

показать свободу как внутренний акт, не зависящий от внешних условий («в острог»);

через шокирующие образы («помёт», «убитая сука») разрушить благочестивые иллюзии и указать на цену бессмертия;

утвердить идею личного богоискательства («Иной… бог твой…»);

поставить вопрос о смысле страдания как пути к подлинному бытию.

8. Вывод
«Сука» — жёсткое, бескомпромиссное стихотворение, где поэтика контраста и провокации становится инструментом мировоззренческого выбора. Его сильные стороны:

выразительная звуковая организация (аллитерации, ассонансы, ритмические повторы);

глубина символического поля (каждый образ работает на общий эффект раскола и инициации);

композиционная цельность при внешней фрагментарности;

актуальность темы (свобода, власть, цена выбора).

Возможные сложности для читателя:

высокая степень символической насыщенности и многозначности;

шокирующая лексика и образы, требующие готовности к жёсткому эстетическому опыту;

отсутствие утешения или компромисса — текст ставит перед фактом, а не утешает.

Оценка: стихотворение представляет собой значимый опыт современной радикальной лирики. Оно не стремится к красоте или гармонии, но добивается эффекта нравственного пробуждения через шок и вызов. Текст требует от читателя готовности встретиться с жёсткой правдой о природе власти, свободы и жертвы, но вознаграждает ясностью авторского послания: подлинная свобода начинается там, где кончается рабство — и внутри, и снаружи. В этом его главная ценность: превратить поэзию в акт самоопределения.



пылящий в бег... волков и гончих.

Иной... бог твой... И ты... иной...
Рабу не раб... Царю... не гой...